– Я покормлю и вернусь.
Предлог остаться в детской у меня убедительный: Крайнов-младший требует грудь.
– Да-да. Не буду вас смущать, – говорит Ксения и выходит из комнаты.
Только после ее ухода я выдыхаю и сажусь в кресле удобнее.
Надо же, не ожидала, что Ваня всерьез примет Кира как своего сына. Он одним из первых (не считая Тараса) оказался рядом, когда узнал, что мне нужна помощь. Я так и не сказала ему, чей Кир на самом деле, а надо бы. Потому что сейчас… Наверное, чем дольше человек затягивает с правдой, тем ему сложнее.
Пока Кир сосет грудь, я рассматриваю его. Ладошки у него теплые, пухлые, пальчики сжимаются, будто хотят что-то схватить.
Не могу поверить, что за столом в гостиной в эту минуту сидит его отец… Я думала, что Тарасу не хватит наглости снова вломиться в мою жизнь. А ему хватило.
Чувства противоречивые. Всегда казалось странным, как бывшие могут стать врагами, не общаться, будто никогда не существовали друг для друга, особенно если есть общий ребенок. Теперь понимаю. Говорят же: чтобы судить о поступках людей, нужно пережить их опыт. Вот и я приобретаю свой. Никогда не говори «никогда».
Кир засыпает, его губки еще немного шевелятся, словно он что-то сосет. Если бы он начал подгибать ножки, капризничать и плакать, я могла бы сослаться на то, что сын требует маму, и больше не спускаться к гостям или хотя бы отсрочить свое возвращение до ухода Тараса… Но прятаться – значит показать слабость и неуверенность.
Укладываю Кира в кроватку, накрываю его легким пледом и включаю видеоняню. Попросив Нору приглядывать, я иду в гостиную, где сегодня накрыт стол. Можно было бы и на улице, но с утра поднялся ветер, деревья качаются, листья носятся по воздуху как сумасшедшие.
Едва переступив порог, сразу вижу Савчука. Не ушел. Бессовестный! Я мгновенно беру себя в руки и сажусь между Ваней и Ксенией.
– Уснул? – спрашивает Крайнов, чуть наклоняясь ко мне.
– Все хорошо, – улыбаюсь ему.
– Вы сегодня в ударе. Сыночка я видела, теперь, Эва, покажи кольцо. Ваня нам только что рассказал, что сделал тебе предложение. – Ксения смотрит на меня с таким умилением, будто ждет, что я сейчас расплачусь от счастья.
Но вместо этого я смущаюсь, чувствуя, как лицо заливает краской. Не привыкла выставлять свою жизнь напоказ.
– Да. – Медленно поднимаю руку, на которой сверкает красивое кольцо с бриллиантом.
Сидит оно идеально, как будто всегда было на моем пальце.
– Боже, я сейчас в обморок упаду! Саша, ты только посмотри… – Ксения восторженно трясет мужа за плечо.
Тарас в это время нарезает мясо, и нож неприятно скрежещет по тарелке. Звук отдается в ушах, и от него сводит зубы.
– Извините. – Уголки губ Савчука приподнимаются. – Какой-то жилистый кусок попался. Я не хотел испортить такой момент…
– Да ничего ты не испортил! – бросает Ксения, продолжая рассматривать кольцо. – Эва, оно прекрасно! Восхитительно!
– Поздравляю! – Глеб поднимает бокал.
– Так вот зачем тебе отпуск. В медовый месяц хочешь жену свозить, – подхватывает Александр, как-то хитро поглядывая на меня.
– Хочу. Но Эва пока сопротивляется, говорит, что сложно путешествовать с маленьким ребенком, – отвечает Ваня с легкой улыбкой.
– Можно у Тараса спросить, как они справляются. Им сейчас часто приходится с дочерью мотаться по городам. Не представляю, Тарас, как ты все успеваешь: и бизнес, и семья, – говорит Ксения.
– Так и успеваю.
От внимания не ускользает, как в это мгновение смотрит на Тараса Ваня. Пристально, задумчиво. Он сам переводит разговор в рабочее русло, а мы с Ксенией так и шушукаемся о своем женском.
Я рассказываю, что потихоньку вернулась в строй. Пока сложно совмещать, но приходится: дела в центре идут не очень. Мне вдвойне тяжелее, потому что Каримов занялся другими проектами, а Кирилл не из спокойных малышей.
– Скоро пройдет. Первые месяцы – они такие, – утешает Ксения, поглаживая мой локоть. – Зато потом все будет как по маслу.
Кир дает мне аж целый час провести в кругу друзей. Почти друзей. Тарас в их число не входит. Ненадолго сменяю Нору, а когда возвращаюсь, в коридоре возле ванной я сталкиваюсь с Савчуком.
Он преграждает путь.
– Не приближайся! – требую я, чувствуя, как от его близости оголяется каждый нерв. – И больше не появляйся здесь. Понял?
Тарас пытает взглядом, будто хочет что-то прочитать на моем лице. Или никак не может насмотреться.
– Та сцена, как ты кормишь ребенка… теперь постоянно будет перед глазами.
Его голос прокатывается по коже, заставляя волоски встать дыбом. Воздух между нами словно трещит от напряжения.
– У тебя дома жена и дочь. Любуйся ими сколько захочешь.
– Эва, ты обещала, что после родов мы поговорим. Ты родила, и…
– И выхожу замуж.
– Назло мне?
– Делать что-то назло человеку, который мне никто? Ты слишком высокого о себе мнения. Ваня был рядом в те несколько месяцев, когда мне нужна была помощь, и он будет отличным отцом для моего сына.
– Все-таки он был донором?
– Тарас, у нас порознь замечательно жизнь складывается. Лучше не придумаешь. А вместе – никак. Увы.
Я хочу пройти мимо, но он хватает за руку, отчего пульс взрывает виски.
– Еще раз так сделаешь, и я скажу мужу.
– Он пока не муж. Значит, я могу трогать.
– Не можешь!
Вырвавшись, я ухожу с гордо поднятой головой, но гулом в ушах. Между лопатками жжет. Внутри я, конечно, разбита, после душевного шторма из-за нового предательства Савчука пока еще много руин. Однако мой Кир… с ним я возрождаюсь, он залечит самые болезненные раны. Со временем. А Ваня ему в этом поможет.
Когда возвращаюсь за стол, мужчины собираются покурить на улице. Подошедший Тарас заявляет, что ему пора, и я будто освобождаюсь от невидимого давления. Наконец эта пытка закончилась.
Поздно вечером, проводив гостей и снова покормив сына, оставляю его с Норой и иду к Ване. Не знаю, хватит ли сил на что-то большее, кроме сна, но я хочу попробовать.
Замираю у двери его кабинета. За ней тихо, слышно только, как шуршат бумаги. Я заглядываю. Ваня весь в работе. Сутулится над столом, перебирает документы. У Крайнова какой-то неуемный азарт, и я часто подшучиваю, что такими темпами он подсидит Новикова. На что он всегда улыбается и просит при Саше так не говорить.
Ваня даже не замечает, что я вошла, пока не подхожу ближе. Становлюсь за его спиной, обнимаю за шею и кладу подбородок ему на плечо.
– Может, пойдем в гостиную? Попьем чай или… – предлагаю, надеясь, что он отложит свои дела хотя бы на пару минут.
– Заманчиво, – отвечает Ваня, не поднимая головы.
– Вань, – зову я мягко, но настойчиво.
– Да-да. – Он откидывается на спинку кресла, потягивается. – Идея хорошая. Кстати… – Ваня на секунду замолкает, как будто решая, стоит ли продолжать. – Савчук сегодня за столом изображал примерного семьянина, но, когда мы подписывали документы, у него из папки выпало свидетельство о разводе.
Весь романтический настрой тут же сходит на нет. Да что ж такое…
– И похоже, Новиковы не в курсе. Хотя с Ангелиной, как я понял, Ксения близко общается. Странно, правда?
– Да… – Я убираю от Вани руки, чтобы скрыть дрожь, которая пробирает меня насквозь.
В мыслях снова сумятица. Лучше бы Тарас остался жить в своей загранице и больше никогда в Москву не возвращался.
Я приоткрываю глаза, разбуженная негромким разговором Вани по телефону.
– Я же просил не звонить в такую рань, у меня ребенок дома маленький. К десяти буду… Да. Помню… Хорошо, понял. – В последнем слове мелькает нотка раздражения.
Бросаю взгляд на часы. Еще очень рано, и в кои-то веки я проснулась не от плача Кирилла. Улыбаюсь.
Ваня подключает телефон к зарядке и ложится обратно. Замечает, что я потираю глаза.
– Разбудил?
– Ничего, сейчас досплю.
– Доспишь, конечно…
Он касается меня. Теплая ладонь мягко скользит от плеча к груди. Та мгновенно тяжелеет, и я чувствую, как приливает молоко.
– Ложная тревога. Это не Кир, – еле слышно бормочу себе под нос, сдвигая Ванины руки вниз, подальше от запретного места.
Никак не запомнит, что это меня не возбуждает, а наоборот, заставляет думать о сыне.
– Какие планы на день?
Вместо ответа я улыбаюсь в подушку и закрываю глаза. Ваня проводит рукой по животу, его ладонь ложится на лобок, а губы касаются виска.
– Ты собираешься просыпаться или так и будешь притворяться? – спрашивает он, словно дразня.
– Буду притворяться, – отвечаю с ленивой игривостью.
Ваня наклоняется ближе и покрывает мою шею поцелуями. Легкое покалывание от щетины вызывает волнующие ощущения. Я разворачиваюсь к нему, желание захлестывает. Наши губы встречаются, одежда постепенно исчезает под его уверенными движениями.
И я почти готова забыть обо всем – о планах, делах, даже о том, что Кирилл может проснуться в любую минуту. Но именно в этот момент из кроватки слышится тонкий, еще сонный голосок. Кир начинает ворочаться, похныкивать, причмокивать, а потом по комнате и вовсе разносится его плач.
Ваня перестает меня целовать и широко улыбается.
– Какой собственник, а? Стоит только посягнуть на его мать.
– Наверное, у него встроенный датчик. – Я показываю на грудь.
От возбуждения из сосков текут белесые струйки молока.
– Или хорошее обоняние. Но что-то определенно есть.
Не могу не согласиться. Вчерашние наши планы Кир тоже расстроил. Проснулся и плакал, плакал. Я до трех ночи ходила с ним по дому и убаюкивала.
– Ничего, сын быстро вырастет, и буду больше времени с тобой проводить. Колики не навсегда. Сегодня спрошу у Кати, чем еще можно ему помочь, – обещаю я, мягко убирая руку Вани, и встаю с кровати. – Давай, это твой шанс поспать еще немного, а мы пока пойдем в детскую.
– Да уснешь теперь, – смеется он, кивая на свою эрекцию. – Прямая дорога в холодный душ, а потом на работу.
Я заглядываю в кроватку. Кир плачет, поджимая пухлые губы. Беру его на руки, приговаривая, что сейчас он покушает, и настроение у него явно улучшится. Так и происходит.
Проведя все наши обычные утренние ритуалы, я собираю волосы в высокий хвост, накидываю халат и выхожу из детской. Провожаю Ваню на работу. Нора уже хлопочет на кухне, и запах свежесваренного кофе пробивается даже сквозь сонливость. Так хочется хоть глоточек, но вместо этого завариваю чай для лактации.
Пока я не паникую, но есть ощущение, что молока стало меньше или оно не такое жирное, как раньше. Кир без конца требует грудь, в последнее время капризничает, стучит по мне кулачками, будто не наедается. Надо будет обсудить с Катей и это.
– Опять не выспались, Эва Александровна, – замечает Нора.
– Нора, ты с нами не первый день, называй меня просто Эвой. И нет, опять не выспалась. – Я тру глаза, а потом спохватываюсь, что уже накрасила их. – У тебя как со временем? Может, съездишь со мной в город?
– Да, конечно. Надолго?
– На три-четыре часа, не больше, – качаю головой. – Нужно показать Кира врачу. Заодно заберу документы, проведу прием.
– Хорошо. Тогда я соберу его вещи.
Кирилл лежит в своей люльке под моим присмотром, пока Нора аккуратно складывает в сумку запасные подгузники, бутылочку и пару его любимых игрушек. Я успеваю попить чай, перекусить, и мы выходим из дома.
В центре я стараюсь бывать хотя бы два раза в неделю. Эдуард совсем запустил дела, что неудивительно: его полностью захватили другие проекты. К тому же центр теперь ему никак не принадлежит. Тарас выкупил его долю и подарил мне. Теперь едва справляюсь с внезапно свалившимися обязательствами.
Господи, непременно надо поговорить с Ваней до свадьбы. Однажды это все вылезет наружу, и мало никому не покажется… Как объяснить, почему незнакомый мужчина впрягся в мои проблемы, погасил долги и выкупил долю в бизнесе, чтобы я стала единоличной владелицей?
Коридоры встречают привычной суетой. Я оставляю Нору с Кириллом в комнате отдыха, забираю свои бумаги и иду в кабинет. Первым делом проверяю расписание: сначала педиатр, потом несколько семей записаны на консультацию. Я очень люблю свою работу и не могу полностью исключить приемы. Но их, конечно, стало в разы меньше.
– Привет, Эва, – здоровается Катя, тепло улыбаясь, когда я захожу к ней с Киром. – Как наш малыш?
– Беспокойный немного в последнее время, колики. А еще мне кажется, Кириллу не хватает молока.
Катя смотрит на мою налившуюся грудь.
– А по тебе не скажешь, – улыбается шире. – Ладно, сейчас проверим.
Она аккуратно раздевает Кирилла, осматривает его, слушает стетоскопом, взвешивает, проверяет дыхание, ловит крошечные пальчики.
– Ну… пока все отлично, – заключает Катя через несколько минут. – Растет здоровым. В весе прибавляет, а значит, молока достаточно. Смесь пока вводить не будем, понаблюдаем. Колики полечим.
– Спасибо, Катя.
Мы с сыном возвращаемся в комнату отдыха. Нора забирает его на прогулку, а я ненадолго погружаюсь в работу.
Одна пара вызывает большое сочувствие. Женщина лет сорока плачет и говорит, что я – их последний шанс. Когда ее муж выходит, она почти бросается в ноги, умоляя помочь ей забеременеть любыми способами. Все дело в том, что у него появилась молодая любовница, которая уж точно сможет родить. А так, по словам пациентки, у нее появится шанс удержать мужа в семье.
Кто я такая, чтобы раздавать советы? Обычно даже дети не удерживают, если кто-то из супругов решил, что пора уходить. Это я точно знаю. Обещаю сделать все от меня зависящее, а когда за женщиной закрывается дверь, даю себе пять минут передышки, во время которой едва не засыпаю.
На бегу я пью чай, собираю документы и сверяю расписание. Кир с Норой наверняка уже заждались. К тому же по дороге домой нужно еще заехать за Светленькой. Стоит только подумать о ней, как звонит Каримов.
– Эва, ты еще в центре?
– Да, заканчиваю. Ты почему не отвечал? Я звонила все утро…
– Переговоры. Со Светой же все в силе? Ты ее возьмешь на выходные? Марфа Васильевна к вашим услугам.
– Да. Сейчас как раз поеду за ней. Она давно хотела увидеть Кирилла. Марфушку дергать не будем, Нора обещала помочь.
– Отлично. Спасибо. Я перед тобой в неоплатном долгу.
Да уж. Должен будешь до конца своих дней.
Разговор короткий, но он оставляет горький осадок. Я обожаю Свету и люблю проводить с ней время, однако поведение Эдуарда выбешивает. Он совсем перестал уделять внимание дочери, словно работа стала для него важнее всего остального.
В приемной вношу последние корректировки в расписание и спешу к выходу. В коридоре я неожиданно сталкиваюсь с Диной.
– Эва! – Ее лицо озаряется неподдельной радостью. – Совсем пропала, давно я тебя не видела!
– Привет, Дина. Я не пропала, просто дел по горло, – отвечаю, не скрывая усталой улыбки. – Как ты?
– О, я как обычно. Работаю, работаю и снова работаю. А ты как? Как Кирилл? Он дома или ты сюда его привезла? Так охота увидеть!
О проекте
О подписке