Цитаты из книги «Метка Зверя»

– В прошлый раз, когда ты собиралась уехать домой, упала в обморок прямо в моей прихожей. В этот раз, думаю, с учетом небольшой детоксикации дойдешь либо до лифта, либо… Твои ставки? Он нарочно поддразнивал? И видимо, получал от этого удовольствие. В ответ я лишь скривилась. Совсем смутно помнила тот обморок. Казалось, я просто уснула, точнее, заснула на ходу. – Но… Я… – Отчаявшись произнести нечто членораздельное, смолкла и закусила губу, смущенно смотря на Алекса. – Ты останешься у меня до завтра. Закончишь курс лекарств. – Он снял пиджак и бросил на спинку дивана. Каждый волосок на теле встал дыбом при мысли о том, чтобы провести ночь в чужом доме, в логове Зверя, такого привлекательного, жесткого… и совершенно незнакомого мне человека. Алекс принялся расстегивать запонки, и это было завораживающее зрелище. Не знаю, почему вспомнила о той медсестричке, но сейчас я была ничем не лучше – смотрела на него и не могла отвести глаз. Захотелось тут же вколоть себе какое-нибудь противоядие, чтобы не поддаваться «эпидемии».

– Я не знаю, что сказать. – От стыда хотелось провалиться сквозь землю. – Спасибо будет вполне достаточно. – Голос Зверева оставался таким же спокойным, как и непроницаемое выражение его лица, только в глазах горел неподдельный интерес. Вид и расслабленная поза Зверева говорили о том, что он в любую минуту готов дать жесткий отпор, стоит мне только найти повод. Он будто ждал моей реакции. А я, в свою очередь, осознала, что ни черта не понимаю в этой жизни. Олег, с виду хороший и добрый парень, на деле оказался похотливым недоумком, а Зверев, которого я обвиняла в бесчеловечности, возился сейчас со мной, как с больной бездомной собакой, которую случайно нашел на улице.

Поток отчаянных мыслей так поглотил, что я и не заметила, как медсестру выпроводили из дома, а Зверев вернулся в комнату. Он не улыбался, нет, но смотрел так, что сомнений не оставалось – я его привлекала. Старательно продолжила делать вид, что не замечаю этого заинтересованного взгляда. Казалось, так будет лучше для всех.

Не чета мне, наверняка опухшей, бледной и больной. С каких пор я вдруг начала переживать еще и за свой внешний вид? Кстати, я не заблевала Звереву дом? Вряд ли… Хотя в свете последних событий, ничему уже не удивлюсь.

Набрав в легкие воздуха и мысленно собравшись с духом, попробовала снова привстать. Теперь вспомнила, почему так торопилась поскорее уйти из чужого дома – мне было стыдно. Впрочем, не была уверена, что в данном случае слово «стыд» – самое подходящее. Я ощущала себя низкой, падшей женщиной. Нет, не алкоголичкой, но полной дурой. Как можно было напиться до бесчувственного состояния? Голодный желудок вовсе не оправдание. И то, что я не пила уже много времени, примерно года два, тоже не стоило брать в расчет.

Я нервно облизала пересохшие губы. Захотелось коснуться его лица и провести пальцем по лбу, чтобы разгладить морщинку. Алексу совсем не шло хмуриться, он как будто становился старше.

– Я почти не пила. – Я в самом деле пыталась оправдываться перед Зверевым?

Почему затуманенный алкоголем мозг вдруг решил наградить Алекса таким прозвищем, как Звереныш, я не знала, но мне нравились его решительность и непоколебимая сдержанность. А еще уверенность… Наверное, будь я не так пьяна, тоже поступила бы решительно и твердо, как Зверев. А после запрыгнула бы в такси и поехала домой.

Наконец, пытка прекратилась и Олег с завидной легкостью отлип от моего рта, видимо осознав, что я не воспылала ответной страстью. – Разве ты не слышал? – прозвучал совсем близко стальной голос, от которого выступили мурашки на коже. – Девушка сопротивляется и просит оставить ее в покое. От властных ноток мурашки завершили круг почета и побежали вдоль позвоночника на бис.

Из мальчика, которого все шпыняли и пытались унизить, вырос несгибаемый мужчина, знающий цену себе, а также всему, с чем имел дело. Я не стал конченым негодяем и в криминал не подался. Не спился, не принимал наркотики, хотя, бывало, такие мысли в моменты глубокого отчаяния посещали. Но каждый раз от роковых шагов останавливал чужой опыт. Я видел, как заканчивали жизнь эти люди. И не хотел однажды стать тем, кто разрушит жизнь целой семьи ради нескольких часов мнимого кайфа и удовлетворения своих низменных потребностей, как мой отец. В общем, такого повидал за прошедшие годы, что сейчас, к своим тридцати трем годам, ощущал себя человеком, прожившим не одну, а несколько жизней. Улица сделала из меня настоящего мужчину, сбила спесь и научила не сдаваться, даже когда стоишь на коленях и тебя бьют по щекам.