Цитаты из книг автора «Симона Мацлиах-Ханох»

С этой позиции женщина, смотрящая на себя своими собственными глазами, является богиней. Ситтукан, которая вначале еле осмелилась робко взглянуть на султанского сына и была полностью зависима от его к ней отношения (от того, как «он на нее посмотрит»), к концу истории находит в себе силы не только раскрыть свои глаза, но и обрести взгляд, благодаря которому теперь только она сама решает, как она будет выглядеть. Сын султана даже не узнал ее, когда Ситтукан с помощью волшебного кольца превратилась в богатую красавицу и поселилась в роскошном дворце по соседству с султанским.

Это тот самый взгляд, о котором говорит Адриенна Рич: взгляд первозданной женщины, направленный вглубь себя, взгляд вселюбящий, всепрощающий и всепринимающий. Этот взгляд надо воспринимать как личный долг каждого (как жен

Души во мне не стало, когда он говорил! Искала я его, но его не находила я, звала я его, но он мне не ответил. Повстречали меня стражи, обходящие город. Побили они меня, изранили; сорвали с меня покрывало мое стражи стен (городских) На необходимости «взгляда» основана система психологической взаимопомощи, так называемое «переоценочное со-консультирование» («Re-evolution Counseling» или «Co-Counseling»)[105], к которой я не раз обращалась в период моих странствий в преисподнюю и назад, вверх и вниз. «Со-консультирование» открыла для меня моя близкая подруга, отважный исследователь исчезнувших в бескрайних морях мужской культуры островов нашей жизни: женской потребности и способности видеть нас своими собственными глазами и тем самым определять образ, в котором мы предстаем перед миром; нашей способности и потребности вызывать и порождать взгляд в мужском сообществе[106] в целом и в наших спутниках жизни в частности.

Возлюбленный мой простер руку свою сквозь отверстие (в двери) и нутро мое взволновалось о нем. Встала я отворить возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с пальцев моих мирра стекала на скобы замка. Отворила я другу моему, а друг мой ускользнул, сокрылся.

но и как реально существующий человек. Часть внутреннего принца, принца-ребенка, в одно мгновение переносится из состояния единственного властелина и создателя вселенной в мир, который уже не принадлежит только ему одному. И наш герой, как и Амур, сбежавший от Психеи, когда она, воспользовавшись светом факела, осмелилась взглянуть на его лицо, уверен, что уходит навсегда.

На самом деле, робкие действия Ситтукан – это неумелая попытка вернуть себе свой взгляд: она осмеливается поднять глаза на сына султана, который до этого момента был единственным – единоличным и единовластным – обладателем и хозяином взгляда. Теперь же, ее направленный на него взгляд недвусмысленно намекает, что Ситтукан действительно существует, причем не только как предмет его страстных желаний

Матка энергетически связана с самоощущением женщины, с познанием своего самого внутреннего „Я“… Она – символ ее грез и своего „Я“, которое она мечтает родить», – говорит Нортроп . И мы, которые в течение всей депрессии оказались невольницами в своих собственных застенках, когда наше чрево являлось не чем иным, как погруженной во тьму пещерой, можем, вновь обретя силы, вернуться вовнутрь и осветить фонариком сострадания и любви каждый, даже самый отдаленный и темный уголок.

У ее тела есть масса, внутренняя глубина, внутренний покой и стабильность. Она не улыбается; на лице выражение погруженности в себя или полной отрешенности, а иногда кажется, что ее глаза полыхают огнем. Если, как это часто бывает, она держит на руках или прижимает к груди младенца, ее взгляд не устремлен на ребенка (поклонение деве с сыном, вокруг которого вращается мир, пришло гораздо позже) <…> она вся ушла в себя. Она существует сама по себе, не для иск

Когда же мы вглядываемся в себя, мы видим имманентные силы; видим себя, уходящими в землю, подобно деревьям: касающимися небес огненными кронами, укоренившимися в этом мире – здесь и сейчас.

Разница между теми, какими нас видит – необоснованно, конечно – мужской глаз («вампиршами научно-фантастическими»), и теми, какими мы являемся в нашем собственном восприятии (пылающие платаны, «испещренные шрамами, но буйно усыпанные почками»), кажется почти абсурдной.