– Думаю, нам придется все это тщательно изучить, Ольгердарион, – нахмурился дофин, – если тебе не сложно, сообщи медикам о подозрении на черное золото. Пусть они еще раз все проверят.

– Само собой, – кивнул тот, вставая, и следом за ним встал и брат с короткими волосами.

– А я навещу Айдена, раз такое дело, – мрачно добавил он.

– Конечно, твои способности пригодятся, – кивнул дофин, пока эти двое исчезали.

– А могу я навестить Айдениона? – хрипло проговорила я, не удержав рвущийся изнутри вопрос.

Но вместо ответа Элайдарион вдруг протянул ко мне руку, и в тот же миг прямо напротив моей груди вспыхнула золотая печать. Дофин перечеркнул ее указательным пальцем, и она рассыпалась на тысячу искр.

А мне вдруг стало ясно: эта печать была со мной все то время, что я вела рассказ для братьев. И только сейчас наследник Райялари сделал ее видимой, а затем разрушил…

– Что это? – выдохнула я тихо.

В комнате воцарилась тишина.

– Ничего особенного, – спокойно ответил Элайдарион, откинувшись назад на стуле. Он сцепил руки в замок, внимательно посмотрев на меня. – Совершенно ничего, аара Селина…

Каждый из оставшихся в комнате мужчин смотрел на меня так же молчаливо и задумчиво. Словно я сделала что-то не так или они думали о чем-то одном, чего я понять никак не могла.

С каждой секундой мне становилось все более и более не по себе. Но в какой-то момент гнетущая тишина была разрушена тихим смешком со стороны стены.

Я резко взглянула на обладателя этого довольно-таки ядовитого звука, чтобы без удивления определить в нем все того же Гленхейда.

Мужчина покачал головой, отчего желтовато-оранжевые волосы упали на глаза и скрыли лицо.

– Кто бы мог подумать, – фыркнул он, коротко на меня посмотрев. Затем отвернулся и просто исчез в вихре пламени.

Его ближайший брат, которого, кажется, звали Ольгерд или как-то так, тоже явно был чем-то недоволен. Не сводя с меня напряженного внимания еще несколько секунд, он тоже развернулся, сверкнув рыжеватыми прядями в черных волосах, и исчез следом за Гленом.

Я все ждала, что мне кто-то что-то пояснит, но, судя по всему, просто так болтать с обычной аарой не принято у принцев Новой Райялари.

“Вот разве что заниматься с ними любовью без спроса – это можно…” – мелькнула шальная мысль, материализовав в памяти Айдена, и я невольно нервно усмехнулась, очень надеясь, правда, что остальные братья от него все же отличаются. Или, может быть, я хотя бы не придусь им по вкусу.

– Отдыхай, аара Селина, – проговорил тем временем дофин империи, махнув тяжелым плащом. Стоило ему встать, как многочисленные украшения из желтого и черного металла на его одежде начали сверкать и переливаться. – Надеюсь, мы не слишком потревожили тебя. Уходим, Сирглин, – бросил он последнему брату, тому, с колдовскими зелеными глазами, что все еще стоял где-то далеко в углу комнаты. Он вел себя так тихо и незаметно, что я почти успела забыть о его присутствии.

Элайдарион начал отворачиваться от меня, и я поняла, что вот-вот он тоже исчезнет и никто так и не ответит на мой вопрос.

– Так как насчет Айдениона? Могу я…

– Нет, не можешь, – резко ответил золотоволосый принц, бросив через плечо. – Если то, что ты сказала, правда хоть наполовину, то жизнь Седьмого принца висит на волоске. После черного золота почти невозможно выжить.

Он на несколько мгновений замолчал, а затем почему-то снова добавил:

– Почти…

Словно это что-то должно было значить! Но что?

После этого он махнул последнему брату по имени Сирглинарион, и черное пламя, закрутившись вихрем с золотыми всполохами, унесло его прочь.

Я должна была остаться одна… Вот только… последний брат никуда не ушел.

– Ваше светлейшество?.. – выдохнула я, когда стало ясно, что Сирглин даже не планировал следовать за дофином и остальными. – Вы хотели что-то спросить?

Мужчина медленно отделился от стены, шагнув ко мне, и за ним странным черным облаком летели его волосы, едва заметно полыхая изнутри пугающей зеленью. Такие же зеленые глаза сверкали ярко-ярко, а я с изумлением обнаружила, что их хозяин держит на руках моего ирлиса, невозмутимо поглаживая его, как домашнего кота.

Злобный зверь, который прежде кидался на всех, кроме меня, издавал знакомый звук жутковатого рычания, в котором угадывалось мурлыкание. Глаза хищника были довольно прищурены, но сквозь узкие прорези все равно виднелась колдовская зелень – один в один как у Ольгерда.

Вместе они смотрелись пугающе и завораживающе одновременно.

– Хотел посмотреть на тебя поближе, таинственная девочка из другого мира.

Я сглотнула ком в пересохшем горле.

Сразу же вспомнилось, с чего началось мое похищение Ренвиэлем. С рассказа Мельгориона! Он представил меня всему драконьему двору как таинственную и опасную колдунью людского рода, которая впервые сумела воспользоваться эксплозией драконов. И, конечно, принцы не могли об этом не узнать.

Вот только как Сирглин понял, что я из другого мира?.. Об этом никто не мог ему рассказать.

– С чего вы…

– Знаешь, самые сильные драконы, чистокровные, умеют путешествовать между мирами, но люди на это не способны. Поэтому никто из нас никогда не пытался брать людей из другого мира с собой в этот. Не ровен час, ваше тело при переходе растворится, не выдержав напора высшей магии. Тиаре должно спокойно проходить сквозь вены колдующего…

С этими словами он протянул руку к моей груди, и, затаив дыхание, я уже почти почувствовала его прикосновение.

Ирлис на другой руке принца сидел тихо и урчал, поглядывая на меня совершенно спокойно.

– Иначе оно разорвет колдуна, – закончил Сирглин так, словно ничего ужасного не говорил, и убрал ладонь, так и не коснувшись меня.

Вот только в том месте, куда он вот-вот должен был положить пальцы, осталось призрачное покалывание.

Ирлис окончательно поднял голову и вознамерился переползти ко мне. А я, между прочим, уже почти записала его в предатели.

Принц дождался, пока зверек поменял дислокацию, и, чуть склонив голову набок, продолжил:

– Ты не понимаешь, как много рассказала нам сегодня, верно? Да и откуда тебе понимать. Не каждый из моих братьев-то понял все до конца, – усмехнулся он, и в его зеленых глазах вспыхнул огонь. Как у Айдена иногда бывало, словно драконья кровь давала о себе знать.

Я потихоньку привыкала к этим метоморфозам, хотя для меня, человека с Земли, нечто подобное всегда казалось максимум частью кинематографа.

– Я старалась ничего не скрывать, – призналась честно, надеясь, что хоть этот брат мне поверит.

– Я знаю, что ты не лжешь, и для этого мне не нужны никакие печати, – с немного дикой, немного хищной улыбкой ответил он. – Айден тоже умеет чувствовать ложь, хотя использует для этого всего лишь свое драконье чутье. Он может ошибиться.

Все в его словах будто говорило: "Я же не ошибаюсь". И, признаться, у меня имелась склонность ему поверить.

– Элайдар предпочитает не прислушиваться к чувствам, быть уверенным в происходящем. Поэтому он полностью полагается на магию, – продолжал Сирглинарион, не отрывая от меня чуть насмешливого взгляда. – И поэтому сейчас он на завалах башни оракула – открывает печать Времяворота. И скоро узнает, что ты действительно не солгала, даже несмотря на то, что печать Истины осталась чистой и он должен был понять это сразу.

– Значит, та печать, которую зажёг дофин, была печатью Истины? Она должна была подтвердить мои слова? – выдохнула я, ухватившись за фразу принца.

– И да, и нет, – расплывчато проговорил он. А затем ответил то, что я услышать совсем не ожидала: – Элайдар хотел понять, действительно ли ты – человек, – проговорил он, мягко улыбнувшись, и шагнул ко мне еще ближе.

Теперь между нами было не более полушага.

Мне очень хотелось отпрянуть назад, но я не отступала перед Айденом, не стану и перед его братом. Сирглин вызывал у меня внутри инстинктивный трепет непонимания, словно в нем было скрыто от глаз нечто очень важное, что обязательно нужно узнать. Понять.

Но сделать это нет никакой возможности.

– А разве я могу быть кем-то другим? – выдохнула я, не веря своим ушам и глядя в пронзительные зеленые глаза, ядовитый огонь в которых будто бы едва заметно циркулировал по кругу. Странное впечатление, засасывающее внутрь.

– Конечно, нет, – тихо усмехнулся он вопреки всем предыдущим словам.

А затем вдруг поднял руку и кончиками пальцев потянулся к моей щеке.

Я вздрогнула, но опять он остановился буквально в нескольких миллиметрах от кожи, которую начало стремительно покалывать.

Мурашки побежали по спине, когда улыбка принца стала шире. Его черные волосы, мрачным облаком окружающие лицо, сами собой начали двигаться, медленно, но неотступно, напоминая непонятное живое существо.

– Ведь то, что ты способна говорить с русалками, вполне нормально для человека, – неторопливо добавил он, не переставая улыбаться. – То, что понимаешь чужой язык, никогда его не изучав, – вполне обыденно. Как, говоришь, звали ту русалку?

– Я не пом… – начала было я, чуть ли не замороженная его странными словами, которые звучали абсурдно.

– Может быть, Иаршеллавира? – спросил он, безупречно повторяя загадочное произношение имени, точно так, как говорила мне сама русалка, с легким рычанием, переходящим будто бы в журчание воды. Я даже онемела на миг.

– Д-да, – проговорила, едва меня слегка отпустило. – А откуда вы знаете?

Принц иронично приподнял острую черную бровь и склонил голову набок. Потом шевельнул пальцами у меня возле лица, откидывая назад несколько прядей волос.

Улыбка на его лице стала чуть ли не восторженной. Меня же с ног до головы пробрала дрожь, пока я пыталась понять, куда направлен жгучий взгляд его зеленых глаз и что принца так веселит.

– Нетрудно догадаться, – наконец пожал плечами Сирглин, убрав руку и сцепив обе за спиной. – Ведь только подводная царица может растереть твой ключ тиаре… в пыль.

– Что?.. – ахнула я, невольно схватившись за грудь в том месте, где, как мне казалось, должен был находиться источник магии, который тут называли “ключ тиаре”.

Не то чтобы я была сильно привязана к органу, о котором никогда не знала. Но сама мысль о том, что у тебя что-то забрали, ужасна от начала и до конца. А мне-то казалось, что русалка помогала!

– У меня уничтожен источник? – едва шевеля дрожащими губами, проговорила я, глядя на улыбающегося принца. Мне же самой вдруг захотелось плакать.

Глупость. Я никогда не обладала магией, и страдать по тому, с чем не знакома, так нелогично.

Но мне с каждым мгновением становилось все более грустно.

Только как же возможно все это? Неужели Сирглин говорил правду?

– Уничтожен вчистую, – кивнул мужчина, и черное живое облако его волос всколыхнулось яркой зеленью, тут же погаснув.

– Это… ужасно… – не смогла я не поделиться с ним своими мыслями. Они буквально вырвались сами.

– Думаешь? – снова приподнял бровь он. – А твой источник прежде тебе сильно помогал?

Я открыла было рот и тут же закрыла.

– Нет… Но я хотела бы научиться колдовать… Мне всегда хотелось.

– Зачем тебе это? – будто бы в насмешку прозвучал вопрос.

Но я все же ответила, бросив который взгляд на ирлиса, уткнувшегося мне в подмышку, и пытаясь поймать ускользающую идею. Бесполезно.

– Ведь, обладая волшебной силой, можно кому-нибудь помочь, – тут же вспомнила я истекающего кровью Айдена. Черный клинок в его ране и ускользающее дыхание.

Сердце сжалось.

– Ну так помогай без ключа, – хмыкнул Сирглин, и чуть диковатая улыбка снова озарила смуглое лицо. А затем он вдруг наклонился ко мне и прошептал прямо на ухо, шевеля горячим дыханием мои волосы: – Тем более что теперь для тебя это гораздо проще…

После этих слов он резко отступил и распахнул руки в стороны, не сводя с меня насмешливо горящих глаз. А я ошеломленно наблюдала, как с кончиков его пальцев на пол полился изумрудный огонь.

Мгновение – и весь принц начал обращаться в зеленовато-черные клубы дыма, а уже те стали закручиваться в знакомые спирали. Я поняла, что он вот-вот исчезнет.

При этом вокруг него так и не зажглось ни единой печати…

А я смотрела очень внимательно. Ведь, казалось, именно этого и хотел дарк, все еще улыбающийся в огне.

– Какое у вас полное имя, принц? – быстро бросила я, пока он не испарился.

Улыбка на хитрых изогнутых губах…

– Сирглинарион… Отравленное сердце.

Холодок обвил позвоночник, а пламя принца почти полностью почернело. Только призрачные зеленые глаза продолжали пронзительно сверкать из тьмы.

Но мне нужно было еще кое-что. Всего одно!

– Правда, что вы сказали про меня? – воскликнула я, даже привстав на цыпочках, будто это могло позволить мне дольше видеть ускользающего мужчину. – Правда, что все произошедшее со мной – это нормально для человека?

Мне почудилось, что глаза Сирглина Отравленного сердца снова стали насмешливыми.

– Нет… – прозвучало из черноты колдовских спиралей. – Конечно, нет…

И все исчезло. А я осталась совершенно одна и полностью сбитая с толку.

Нужно было все обдумать. Я обязана была понять, что он вообще имел в виду под всем сказанным. Почему так странно себя вел, говорил иносказаниями…

Он же назвал мою русалку царицей!

Удивительно.

Покачав головой, я села на так и не убранную кровать со скомканным одеялом и, переложив ирлиса на подушку рядом, попыталась прокрутить в голове минувший разговор.

И вот тогда мне вдруг пришло в голову нечто, показавшееся очень важным: пару минут назад, странно касаясь моих волос, Сирглин смотрел вовсе не на них, а на мои серьги!!!

Я дотронулась до черных украшений, которые когда-то были серебряными, и аккуратно сняла одну с уха. Металлические завитки красиво переливались в свете огня из камина и были неожиданно теплыми.

Где-то внутри зажглась тревожная мысль: пока я тут обдумываю свою жизнь да рассматриваю чью-то ювелирную работу, Айден у себя в покоях может в любой момент умереть… И я не просто ничем не помогу ему, так еще и не увижу перед смертью.

И это так сильно напугало меня, что стало ясно одно: я доберусь до Седьмого принца, чего бы мне это ни стоило.

И сделаю это прямо сейчас.