Элиот всегда заботится о том, чтобы представить меня гостям. Однако бывает так, что Элиота нет рядом, а я убираю тарелки или подкладываю дрова в камин, – и тогда они наверняка думают, что я обслуживающий персонал, и некоторые смотрят на меня надменным взглядом.
Как-то раз, когда я подкладывал дрова в камин, за столом в «Комнате писателей» сидел известный журналист, бесплатно угощаясь вином и омарами. Он щелкнул пальцами и крикнул мне: «Сахар!» – указав на пустую сахарницу на столе.
Терпеть не могу таких гостей. Но еще больше я презираю тех, кто – когда они узнают, что этот дом принадлежит мне, – вдруг начинает относиться ко мне иначе, чем к девочкам, которые помогают Марии на кухне или в «Комнате писателей», или к Ники, Фло или Бетан в магазине. Да, меня можно, в свою очередь, упрекнуть в том, что я предвзято отношусь к покупателям, хотя по-настоящему их не знаю. И все-таки я никогда не проявляю грубости по отношению к официантам и официанткам, уборщицам или продавцам в магазине и надеюсь, что ни разу ни к кому не отнесся как к человеку второго сорта. Я просто отвечаю грубостью людям, которые грубы со мной. Я могу позволить себе нагрубить покупателям в ответ – это мой магазин, и никто меня не уволит. Однако большинство людей, работающих в магазине, не могут этого сделать, и я считаю, что эксплуатировать ситуацию и проявлять грубость по отношению к ним – просто возмутительно. И если я делаю