Глава 2

Москва, квартира Ивлевых

После всей этой суеты в субботу, воскресенье выдалось тихим и безмятежным. Первую его половину я провел в библиотеке, надо же было подготовиться к выступлениям на радио в понедельник. Про ту же Японию, к примеру, я как экономист, не так и много знал помимо экономики. Какие-то основные вехи помнил, конечно, включая всецело проамериканскую ориентацию. А с КНДР ситуация вообще аховая. Кто на самом деле что-то знал про КНДР даже в двадцать первом веке, кроме редких специалистов? Не страна, а просто коллекция мифов какая-то. Чтобы про нее что-то реально понимать, надо там хоть несколько месяцев прожить, наверное, и свой любопытный нос везде там засунуть, кроме тех мест, где его прищемить могут. Так что знания точно нужно было подновить… Что я благополучно в спецхране и сделал.

Вернулся домой и по-настоящему расслабился. И ливень, то временно затихавший, то набиравший силу снова, отдыхать совершенно не мешал, ведь в квартире было сухо и уютно. Напротив, создавал даже приятную атмосферу своим шумом и озонированным воздухом. Последние относительно теплые деньки в году, скорее всего, когда можно весь день с открытым окном провести, не опасаясь простыть…

Думал, конечно, обо всей этой ситуации с детскими площадками по итогам беседы с Захаровым. Ну интриг партийцы накрутили вокруг такой вроде бы совсем безобидной темы! Да еще и Захаров сильно подставился с этими газетами. Он же не знает, как я из будущего, что Гришин еще очень долго будет градоначальником Москвы, и такими полумерами его не сковырнуть… Вот и попытался свою обиду на отобранные площадки у его внуков использовать, как возможность для мести… Вернее, внучек. Сатчан как-то сказал, что у него девочки-двойняшки.

Подумал было о том, чтобы использовать для смягчения ситуации с детскими площадками в кремлёвских дворах тот потенциал, что наверняка в Святославле энергичный Шанцев уже развил. Давно я ему все уже передал, наверняка уже и первые площадки у него готовы. Но у меня было намного больше причин этого не делать, чем делать.

Во-первых, идея была детишкам святославским сделать побыстрее что-то по-настоящему крутое, не хуже, чем в Москве. Ну и кто я буду, если у провинциальных детей эти площадки отберу ради московских, и так во многом избалованных жизнью по сравнению с ними?

Второй момент – Шанцеву я отдал этот проект без всяких согласований с Захаровым. Он об этом и не знает. Мало ли, ему не понравится такое самоуправство с моей стороны. То, что идея этих площадок моя, он уже мог и подзабыть, люди во власти имеют на благодарность память короткую. Решит еще, что я слишком самостоятелен…

Дальше момент важный – я понятия не имею, на какие деньги Шанцев там эти площадки клепает, и есть высокая вероятность, что на те самые, что мы отняли у Вагановича. Ну и нужно ему в таком случае высокое внимание со стороны члена Политбюро Гришина? Подальше от господского внимания – целее будешь, как говорится… Сначала скажут, как благодарны, а потом через полгодика какую-нибудь инспекцию пришлют, взревновав, что какой-то провинциальный городишко для себя такую мощную программу благоустройства дворов решил затеять, не хуже, чем в столице… Откуда дровишки, как говорится?

Ну и если даже взять все в самом сказочном варианте, что Шанцеву будут благодарны за эту инициативу, и приметят в Москве как перспективного человека на повышение – а оно ему надо? Зная Шанцева, уверенно могу сказать, что не надо. Он и в святославские начальники не рвался вовсе, согласился лишь потому, что в Святославле всю жизнь прожил и решил, что ради своих людей уж потерпит новую должность. А тут раз – его заприметят, да и выдернут куда-нибудь в ту же Москву на повышение. Святославль жалко, под хозяйственной рукой Шанцева у него хоть появилась возможность после нескольких лет мздоимства Вагановича немного оправиться. А дай бог, и расцвести, если Шанцев все грамотно будет делать.

В общем, столько факторов было против, что я решил не тревожить Святославль. Ну и чуйка в пользу такого решения тоже говорила, а чуйке я стараюсь доверять, если она уж так ныть начинает, как в этом случае было.

Ну а в понедельник, конечно, провел дома небольшую подготовку к выступлению на радио, да и поехал на него.

Николаев обрадовался мне, увидев.

– Павел Тарасович! – сказал он, улыбаясь во все тридцать два зуба, – как же вас не хватало в августе! Как назло, очень интересные темы словно специально под вас сделанные, просили освещать! Потом, к счастью, уже в отпуск отправился, и вот сегодня первый день, как вышел. Ну что, с какой темы начнем работать?

– А давайте с Чили! – предложил я.

Как все настроили оборудование, так и стартовали. Чтобы не повторяться, все же по Чили у нас уже была передача, сделал акцент сугубо на геополитике – почему американцам так важно было совершить переворот в Чили, свергнув социалиста Альенде. Ясно, что экономика Чили тут играла весьма второстепенные мотивы, не такая она и крупная, чтобы иметь какую-то особую важность для США. Хорошо так разошелся, клеймя американский империализм, что в итоге Николаев стал мне уже на часы свои показывать. Он конечно, свои пять копеек тоже вставил пару раз – сожалел о печальной судьбе чилийского народа и сказал, что убитого Альенде запомнят за его попытку сделать чилийцев счастливыми.

Отдохнув пяток минут и попив горячего чайку, продолжили. В этот раз затронули КНДР.

Сейчас, кстати, КНДР была на пике экономического роста. Северная Корея наращивала свою экономику такими темпами, что южнокорейцы начали присматриваться к ее идеологии и плановой экономике в надежде что-то усвоить для того, чтобы не отстать. Да, в двадцать первом веке в это трудно будет поверить, но семидесятые для Северной Кореи были чудо как хороши. А вот потом уже что-то сломалось, но об этом я говорить ничего не собирался – до этого еще очень далеко. Не мог говорить и о том, что южнокорейцы скоро слегка переделают северокорейскую идеологию и внедрят у себя, а также позаимствуют у КНДР и элементы плановой экономики, включая пятилетки. Так, намекнул только на то, что Южная Корея завистливо смотрит на то, какими темпами развивается экономика КНДР, и не исключено, что капиталисты будут заимствовать что-то у коммунистов, чтобы окончательно не отстать. Николаев в этот момент очень радостно закивал, и даже поднял вверх большой палец.

Ну и конечно, в целом рассматривал отношения СССР и КНДР. Подчеркнул огромную важность того, что СССР сделал для независимости этой страны, оказав поддержку против попыток французов и американцев поработить ее, осветил многочисленные меры Москвы по развитию промышленности нашего ближайшего союзника. Время как-то незаметно пролетело, и снова Николаеву пришлось меня тормозить.

А вот к моменту записи третьей передачи, про советско-японские отношения, я немножечко уже выдохся, и темп сбавил под более комфортный. Много внимания уделил перспективам японской экономики в ближайшие годы, осветив их как блестящие. Ну да, уже очень скоро арабы своим бойкотом по продаже нефти ряду западных стран взвинтят цены на нефть выше крыши, и вот тут-то японские дешевые автомобили, небольшие и тратящие мало бензина, валом хлынут на рынки США и Европы, оказавшись весьма востребованными.

По лицу Николаева понял, что он не очень уверен, что такую блестящую оценку перспектив враждебной нам капиталистической экономики выдадут в эфир, и быстро перешел к политике в наших отношениях. Смысл тратить время и энергию на то, что все равно потом вырежут по идеологическим соображениям?

Охарактеризовал японскую внешнюю политику как марионеточную в руках США, и предрек, что наши отношения в ближайшие пятнадцать лет не улучшатся, потому что и с США наши отношения пока что никак не могут существенно улучшиться, а против Вашингтона Токио никогда не пойдет. Так что нет у нас с японцами мирного договора и в ближайшие десятилетия и не будет. Затронул проблему спорных островов весьма патриотично, отметив без всяких компромиссов, что с нашей точки зрения никакой проблемы нет – это наша территория, и ни пяди своей земли мы никому никогда не отдадим. Так что японцы могут утереться и не иметь иллюзий.

Николаев задал наводящий вопрос про экономику, и я понял, что ему нужен какой-то негатив. Опасается, что позитив вырежут, и останется передача вовсе без экономического аспекта. Ну что же, негатива в Японии тоже много. Осудил японскую модель менеджмента как античеловеческую, ущемляющую права трудового человека вечными переработками. Разве это дело заставлять людей работать по двенадцать часов в день, часто и без выходных, и плохо относиться к тем, кто берет положенный по закону отпуск? Упомянул про многочисленные случаи, когда люди умирают от переутомления прямо на рабочих местах. Затем прошелся по коррупции в японской политике и по тому, что японцы до сих пор не хотят извиняться за зверства во время оккупации во вторую мировую войну на многочисленных территориях азиатских соседей. Напомнил про японские концлагеря и ужасные опыты над живыми людьми по тому же сценарию, которому следовали немецкие нацисты в своих концлагерях. Николаев, слушая это, совсем успокоился и расцвел.

Когда по его сигналу запись стали сворачивать, отметил на своих часах, что мы делали запись по японцам на три минуты дольше, чем по Чили или КНДР. Похоже, я верно угадал, что он боится, что хвалебную часть вырежут, и тогда материала не хватит. Послушать, что ли, потом, когда будут транслировать передачу, чтобы убедиться в правильности своей догадки? Ну разве что если только свободное время будет…

С радио поехал сразу в Верховный Совет. Уж очень меня возмутило то письмо о наезде местных партийцев на главного редактора газеты в Ярославле. Он прав – мы коллеги по перу, а своих надо защищать…

Марк был на месте, парней наших еще не было, у них еще третья пара только что закончилась, а будет еще и четвертая. Ильдар вышел к какому-то начальству. Но Марк, узнав, что у меня появились наметки для Группы молодёжного общественного контроля, предложил мне подождать его возвращения, сказав, что тот очень расстроится, если узнает, что я его не дождался. Я так понял, и Марку что-то хорошее перепало за тот успех с мясокомбинатом.