Глава 3

Джипы проехали треть центральной улицы и четыре перекрестка. Стольников помнил, как въезжал в поселки, похожие на этот. Люди тоже старались не выходить из дома. Даже в отсутствие боевиков. Но во дворах мычали коровы, когда были не на выпасе, блеяли овцы. За все время следования по Другой Чечне Стольников не заметил ни одного стада, ни одного следа. Скота нет в поселке? Но это же немыслимо. Людям нужно мясо, молоко…

Дальше перекрестков не было, дорога уходила строго направо и строго налево. Впереди был виден тупик, улица запиралась длинным одноэтажным зданием бледно-желтого цвета.

– Это больница, – подсказал Зубов.

Саша медленно осмотрелся.

Обычно все делается не так. Группа добирается до первого перекрестка, после чего первое отделение уходит влево, третье – вправо. Обе группы следуют до очередного перекрестка и разворачиваются, захватывая мини-квартал в кольцо. Идет зачистка территории. Второе отделение находится на месте, готовое в любой момент оказаться там, где дела обстоят хуже всего. После проверки территории отделение возвращается, и взвод продолжает следовать до очередного перекрестка. Так исключается возможность скрытного перемещения искомых лиц из квартала в квартал. При учете того обстоятельства, конечно, что соседние улицы одновременно вычищаются тем же способом. Сейчас Стольников таким количеством людей не располагал.

Он не мог понять, куда могли деться люди Бегашвили. Понятно, что российский офицер с грузинской фамилией не повел в поселок весь свой батальон. Но как минимум рота здесь должна была появиться. И потом, «Винторез» мог быть только у снайпера его подразделения.

Саша понимал, что сидящие за рулем Мамаев и Ермолович смотрят на него в ожидании, какое решение он примет. Стольников поднял руку до уровня плеча и пальцами махнул – «налево».

«Роверы» повернули вместе с бойцами, и движение снова началось.

Заканчивалась еще одна улица. Сколько ни вглядывался в окна майор, он не мог заметить ни лица, ни даже шевеления занавески.

– Вы уверены, что в этом поселке есть хоть один живой человек?

– Уверен, – ответил Зубов. – И он умеет стрелять из «Винта».

Стольникову надоело это бессмысленное кружение. Коротко свистнув, он собрал всех у своего джипа:

– Я сейчас зайду в дом. Со мной Баскаков. Остальные на улице. Ушки на макушке, ясно?

Зубов не вмешивался. Стольников знал свое дело.

Осторожно приоткрыв дверь, майор вошел в подъезд. Можно ли было его назвать подъездом – неизвестно. Наверное, да – на лестничной клетке справа и слева было еще по одной двери. Квартиры. Гробовая тишина усиливала эффект опасной неизвестности.

Стольников толкнул дверь рукой.

Она бесшумно открылась и спустя несколько мгновений ударила о стену. Саша поднял автомат и приставными шагами стал входить в квартиру. Следом за ним, спина к спине, не отрывая взгляда от двери квартиры напротив, двигался сержант…

В квартире еще тише, чем в подъезде. Но – странное дело – Стольников успел отметить, что и там и здесь чисто, словно пол вымыт совсем недавно. А пахнет не свежестью, а деревом.

Шагнув в зал, майор быстро повел стволом из угла в угол. Чувствуя, как напряжена спина Баскакова, понял, что и тому тоже сейчас обстановка спокойной не кажется. Гораздо лучше, когда в тебя стреляют. Чего ждать здесь?

Стольников рукой толкнул дверь в комнату и снова взялся за цевье.

Это была очень странная картина. За обеденным столом – это была, оказывается, кухня, – сидели двое. Он и она. Положив руки на колени, они сидели с одной стороны стола и смотрели на Стольникова настолько безразлично, что у майора пробежал по спине холодок.

«Что мне так не нравится в них?» – успел подумать он и тут же понял: лица людей были бледны, но это был не испуг. Люди не могут пугаться одинаково.

– Мы не причиним вам зла, – тихо проговорил Стольников. – Не бойтесь.

Мужчина и женщина продолжали сидеть, словно это относилось не к ним.

Баскаков осмотрел все места в квартире, которые, по его мнению, могли скрывать опасность. Обошел и вернулся. Осмотрел стены. Ничего особенного – водоэмульсионной серой краской они были покрашены до потолка. Потолок, как водится, белый. Ни фотографий, ни картин, ничего. В комнате: стол, потрепанные стулья и кровать. Застлана аккуратно, но без подчеркнутого педантизма. В кухне ящики на стенах, что-то вроде гарнитура. Уже с опущенным автоматом Стольников спрашивал:

– Как вас зовут?

Молчание.

– Эй!..

Женщина медленно подняла на майора пустые глаза.

– Вы видели в поселке вооруженных людей?

– Обкурились, что ли? – предположил Баскаков. – Я пойду, гляну в квартире напротив.

Стольников кивнул, пытаясь разглядеть в лицах хозяев квартиры хоть какой-то смысл. Заодно посмотрел на свисающий с потолка конец. Патрон присутствовал, лампочки не было.

Дверь на площадке скрипнула.

– У вас здесь у всех привычка держать двери открытыми?

Он и не надеялся, что получит ответ. Держа автомат в руке, выглянул в окно. Бойцы с генералом находились в прежней позиции – за одним «Ровером». Второй стоял, и не было слышно урчания его двигателя.

– Баскаков! – позвал Стольников и еще раз повернулся к людям за столом: – Вам нехорошо?.. Баскаков!..

Этот крик можно было услышать и на улице.

– Уходите…

– Что? – резко развернулся майор, не веря, что услышал от этих двоих хоть что-то.

– Уходите из поселка…

Стольников замер.

– Вы видели здесь вооруженных людей? – повторил он вопрос. – Баскаков, чтоб тебя!..

Лицо мужчины перекосил нервный тик.

– Поздно… – проскрипел он едва слышно.

– Что поздно? О чем вы говорите?..

– Мы – потерянные…

– Да ничего вы не потерянные! Все в порядке!

– Стены встали…

Стольников нахмурился:

– Какие стены, приятель?

Мужчина нашел на его лице глаза и замер. Последний раз такую картину Стольников видел в террариуме Инсбрукского зоопарка. Ему стало не по себе.

Спиной вперед он вышел на площадку. Кричать сержанту в третий раз он не посчитал нужным. Баскаков из тех людей, которые хорошо слышат.

Ударом ноги распахнув прикрытую дверь, он ворвался в квартиру.

На полу лежал и корчился, держась за шею, мужчина лет сорока. Под ним расплывалась, увеличиваясь в размерах, черная лужа. А над ним стоял, сжимая автомат, онемевший сержант.

– Что случилось? – выдохнул Стольников.

– Я вошел в квартиру, а он… – И Баскаков недоуменно пожал плечами.

– Зачем ты его порезал?!

Не раздумывая ни секунды, Стольников схватил стоявший рядом табурет и запустил им в окно. Переломив как печенье оконный переплет, табуретка вылетела на улицу и грохнулась на асфальт. Через мгновение майор услышал топот ног на лестнице.

– Двое направо, Татарин со мной! – услышал Саша голос Жулина.

– Я не резал его, командир!.. – вскричал Баскаков.

«Ну конечно! – вскипев, подумал Стольников. – Не резал он!.. У парня просто сработал механизм – он увидел неизвестного, и рука сама сработала, вот что… Махнул ножом и чуть не отсек гражданскому голову. А сейчас подвирает, понимает, видимо, что не в «зеленке» находится, а в жилом доме…»

– Ермолович, ко мне!.. – проорал во все горло майор. – Ко мне, быстро!..

Бывшему санинструктору разведвзвода не нужно было объяснять, зачем его зовут. Срывая на бегу сумку, он рухнул коленями прямо в лужу крови перед местным жителем.

– Ты можешь что-нибудь сделать?!

– Я сейчас посмотрю…

Мужчина, хрипя, перевалился на спину. Выставив вперед зажатую в кулак руку, он протянул ее к Стольникову.

– Я здесь, я здесь, старик! – прокричал Саша. – Все будет хорошо, только не шевелись!..

С треском расстегнув сумку, Ермолович выдернул из нее, как змею, длинный розовый медицинский жгут.

– Жгут на шею?! – изумился Мамаев.

– Разорвите бинты, много бинтов!.. – взревел Ермолович. – Мне нужно много бинтов!

Продолжая хрипеть, мужчина тянул к Стольникову руку. Его широко открытые глаза, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Стольников схватил его кулак, стиснул.

– Все будет хорошо. – И обернулся к бойцам: – Что рты раскрыли, мать вашу?! Прошмонайте мне весь этот дом!.. Может, здесь еще кто-то с топором над головой стоит! Эй!..

Не понимая, отчего так упрям мужчина, майор схватил его кулак и второй рукой.

– Ермола сейчас все сделает правильно, ты не гоношись! Будем жить, понял!..

Губы мужчины что-то шептали, и Стольников почувствовал, как из кулака местного жителя ему в ладонь упал какой-то предмет. Вскинув от изумления брови, он поднес окровавленную руку к лицу. Разглядев и поняв, что передал ему хозяин квартиры, он побледнел и быстро, словно боялся, что увидит еще кто-то, стиснул пальцы.

Тем временем Ермолович, прижав левую руку раненого к голове, накинул ему на шею жгут и стянул рану вместе с рукой. Он мог дышать, и в то же время вена была перетянута. Кровь нехотя перестала пульсировать из резаной раны, но мужчина угасал на глазах.

– Я его пальцем не тронул! – кипятился Баскаков. – Я зашел, а он по полу елозит!..

– В этой больнице есть операционная и человек, который умеет резать?! – спросил санинструктор генерала, вскидывая голову. Обеими руками он прижимал к шее раненого размотанные и стиснутые в кулаках бинты. – Я не Авиценна, поплевать и заживить не могу, нужно оборудование!

– Главврач – хирург, – ответил Зубов и бросился к окну.

– У меня есть пять минут. Если через пять минут мужик не ляжет под физраствор и не получит хотя бы литр крови, я его потеряю.

– Машину ко входу!.. – рявкнул Зубов.

Разведчики унесли местного и уложили в кузов. Ермолович запрыгнул следом, Маслов дождался, когда в кабину сядет генерал, и через секунду «Ровер», взревев, помчался в сторону больницы.

Прыгая по лестнице, Стольников, чтобы не ошибиться, еще раз посмотрел на предмет в руке.

– Глазам не верю, – пробормотал он и спрятал находку в карман.

Ключников, Айдаров и Мамаев, скользя меж деревьями, уличными печами и пристройками, обходили участок.

– Выведите мне на улицу всех, кто здесь есть! – приказал, стиснув зубы, Саша. – Всех!..

Таких оказалось пятеро. Четыре мужчины и одна женщина. Все возрастом от двадцати до сорока. Все из разных квартир. Стольников окинул их взглядом. Та же бессмысленность в глазах. Тот же синюшный цвет лица. Полное отсутствие реакции на внешние раздражители.

– Я спрошу только раз, – тихо проговорил Стольников, чувствуя, как накатывает ярость. В такие минуты он всегда боялся, что может совершить поступок, о котором будет сожалеть весь остаток жизни. Как правило, не совершал и не сожалел. – В этот поселок вошли вооруженные люди. Кто их видел?

Никто не ответил.

Он шагнул к первому из мужчин и мощным ударом в грудь повалил его на землю:

– Хватит прикидываться идиотами!

Мужчина смотрел на него с земли как на дерево.

– Что вы скрываете?!

– Командир… – осторожно вмешался прапорщик.

– Где они?! Говори!.. – Шагнув вперед, Стольников повалил одного за другим еще двоих. Они не выглядели по сравнению с ним субтильно, но силе майора противостоять не могли. Саша почувствовал, как к его удивлению примешивается досада на самого себя. Это он должен был проверить все квартиры, а не Баскаков. А там смотришь, и убийца бы не ушел.

– Саня!.. – позвал его Жулин. – Саня, брось! Посмотри на них!.. Они же не понимают тебя!