Глава 3

Тот факт, что командира сирийского батальона раида – то есть майора – Сани пришлось уговаривать, Котова не удивил. Здешние офицеры опасались серьезных потерь личного состава. Они готовы были планировать операции в течение нескольких недель, неоднократно использовать для обработки позиций боевиков артиллерию и авиацию, при малейших сомнениях в успехе отказываться от первоначального плана. У Котова часто возникало подозрение в том, что именно такая вот чересчур осторожная тактика и привела к тому, что сирийское правительство перестало контролировать большую часть территории своей страны.

Если бы Котов скрыл информацию, имеющуюся у него, то Сани, наверное, и стал бы действовать куда более энергично. Но тогда он был бы не готов к осложнениям, которых стоило ожидать в любой момент. Ведь разведка у сирийцев откровенно хромала. Подразделения, которые должны были заниматься ею, по большей части выполняли функции штурмовых отрядов.

Если бы в распоряжении Котова сейчас имелась хотя бы рота, даже не своя, а сирийская, то он был бы уверен в успехе и спланировал бы операцию совершенно иначе. Да, раид Сани командовал пехотным батальоном, но, к сожалению, только на бумаге. Это подразделение едва дотягивало до половины штатной численности и на две трети состояло из необстрелянных и едва обученных добровольцев. Командир батальона не был уверен в своих солдатах. Капитан видел это невооруженным глазом. Раид Сани очень не хотел отвечать за гибель молодых неопытных солдат.

– У нас нет оснований полагать, что боевики готовят нападение из района Сурума, – перевел Зимин очередную тираду сирийца.

– Какие у вас вообще есть сведения о составе группы, расположенной в Суруме? – хмуро осведомился Котов.

Они стояли под навесом из брезента, натянутого на шесты посреди низкорослого пустынного кустарника в нескольких километрах от окраин Сурума. Российские спецназовцы расположились особняком, быстро замаскировали свои машины и снаряжение. Любопытных сирийских солдат, жаждущих выразить симпатию боевым товарищам, часовые вежливо провожали восвояси.

– Сведений у нас мало, – ответил Сани. – Мы наблюдаем за поселением, но подхода дополнительных сил или прибытия тяжелого наступательного вооружения пока не зафиксировали.

– Наступать можно и теми силами, которые имеются в наличии у командиров боевиков, – возразил Котов. – По нашим сведениям, их там не менее трех сотен. Они вполне могут рассыпаться на мелкие отряды и просочиться к важному объекту вашей инфраструктуры, интересующему их. Там противник соберет ударный кулак либо станет действовать небольшими группами, что тоже вполне эффективно. Особенно если владеть хотя бы основами диверсионной работы.

– Я не могу бросать в бой необученных молодых солдат, не имея сведений о противнике, – проговорил сириец.

– Вы получили приказ? – осведомился Котов.

– Да, приказ я получил.

Лейтенант Зимин, переводивший слова командира сирийского батальона, в этом месте так удачно изобразил его интонации, что заставил Котова улыбнуться.

– Но у меня есть и собственные права. Например, не начинать операции, не имея сведений о противнике, не зная его намерений и планов хотя бы приблизительно.

– Сведения я вам привез. А намерения противника очевидны. Он усиленно проводит разведку, что косвенно подтверждает подготовку к операции против вас. Действуют разрозненные группы на автомашинах и углубляются на подконтрольную вам территорию на десятки километров.

– Откуда вы знаете? – осведомился сириец и тут же обернулся.

В этот момент по знаку Котова его бойцы подтащили на кусках брезента и бросили под навесом оружие, собранное на месте разгрома засады боевиков несколько часов назад.

– По дороге сюда мы столкнулись как раз с такой группой, – объяснил Котов. – Как видите, они оснащены довольно серьезно, и не только легким стрелковым оружием. У них с собой имелись даже гранатометы с боеприпасами бронебойного действия. Если у вас еще нет сведений о начале такой активной разведывательно-диверсионной деятельности группировки из Сурума, то это может означать следующее. Вы просто не заметили диверсантов. Либо они уходят далеко отсюда, соответственно их цель находится где-то в другом месте. Не исключено, что боевики только начали такую вот деятельность и мы ликвидировали их первую группу.

– Мы очень даже конкретно заметили их деятельность, – вдруг мрачно проговорил сириец. – Два дня назад боевики почти полностью уничтожили взвод моего батальона, производивший разведку к юго-западу от Сурума.

– Что?.. Как это произошло? Очевидцы есть?

Зимин, переводивший беседу своего командира с сирийском офицером, увидел лицо Котова и сразу стал предельно серьезным. До этого времени лейтенант относился к беседе с некоторой иронией и снисхождением. Теперь до него дошло, что ситуация и правда складывается очень серьезная.

– Позавчера, – хмуро проговорил Сани, повернулся к карте, расстеленной на столе, и ткнул в нее пальцем. – Вот в этом районе, который считался у нас спокойным и где мы раньше боевиков не замечали. Я отправил один из своих самых подготовленных взводов проверить местность, а также провести наблюдение за работами, которые боевики затеяли на юго-западной окраине поселка.

– Что за работы? – уточнил Котов.

– Издалека нам было заметно, что противник укрепляет периметр или возводит блокпост. Видна была работа строительной техники. Я решил уточнить ситуацию. Возможно, боевики в Суруме готовятся к приему тяжелой техники, роют танковые окопы или укрытия для бронетранспортеров.

– Понял. Что произошло дальше?

– К вечеру взвод попал в засаду в трех километрах южнее Сурума. Она была очень хорошо организована.

– Почему вы так решили? – спросил Котов.

Сириец блеснул на него глазами, но сдержал раздражение. Намек на то, что его бойцы имели слабую подготовку, командиру батальона пришлось проглотить. Сани отвернулся и посмотрел на поселок, видневшийся вдали.

– Я сделал такой вывод по результатам боя, – ответил он. – Выжили командир взвода и несколько солдат. Им удалось скрыться, воспользовавшись темнотой.

– Черт побери! – буркнул Котов и тут же посмотрел на своего лейтенанта, пытаясь понять, станет ли тот переводить и ругательства. – И вы молчали!.. Зовите сюда вашего командира взвода!

Невысокий мужчина с густыми усами и жестким взглядом, вытянувшийся перед раидом Сани, никак не выглядел слюнтяем, новобранцем или трусом. Командир батальона кивнул на русского капитана и представил своего офицера. Это был мулязим авваль, то есть старший лейтенант Бакир. Он четко, по-военному повернулся к спецназовцу и уперся в него напряженным взглядом.