Глава 5

Панфилов ни на грош не поверил Белоцерковскому. Он хорошо понимал этот тип людей. Неважно, какое место в жизни они занимают, высоко ли взобрались по социальной лестнице. У них гнилое нутро. Среди запрудненской братвы таких много. И этот такой же, как самые последние подонки из «братанов». Просто этому удалось забраться выше. Но за доллар он тебя с удовольствием продаст, а за два – задушит собственными руками. Кроме денег, в их жизни не существует никаких ценностей. Деньги и собственная жизнь – вот две вещи, которые волнуют их.

Это от них, от таких, как этот новоявленный российский олигарх, пошел в России беспредел. Это они сеют рядом с собой разврат и проституцию – развращают людей легкими деньгами и приучают их продавать себя.

Хочешь заработать? Убей человека и получишь десять тысяч баксов.

Хочешь быть богатым? Продай свою душу золотому тельцу, богу по имени доллар!

И не стоит мучиться ненужными сомнениями. Не ты первый, не ты и последний. А если и откажешься, найдутся другие, которые переступят через все на свете, чтобы получить пачку долларов. Не упускай свой шанс. От тебя и требуется-то всего лишь в нужном месте и в нужное время нажать на курок. Не думай, что ты стреляешь в человека, представь его абстрактным объектом, мишенью, лишенной конкретной жизни, существующей лишь для того, чтобы ты с ее помощью мог заработать…

Белоцерковский был слишком слабым и трусливым, чтобы убивать самому. Но он заказывал убийства, он нанимал других, чтобы они убивали по его приказу. Так чем Белоцерковский отличается от обычного киллера? Только тем, что боится крови и смерти?

Помнится, было в каком-то романе выражение – «голубой воришка», то есть вор, который стыдился воровать. Так вот, Белоцерковский – «голубой киллер», то есть убийца, который боится убивать. Одним словом – дрянь, мерзость, дерьмо…

И все же Константин сам предложил Белоцерковскому нечто вроде союза. Это был тактический ход с его стороны. Он и в самом деле был один. И на него кто-то охотился. Не Белоцерковский, но и тот не прочь присоединиться к охотникам, Панфилов это понимал. Так лучше уж сохранить с ним контакт, чем постоянно ждать нападения из-за угла.

Это был союз двух врагов, и оба отдавали себе в этом отчет. Белоцерковский элементарно боялся за свою жизнь. Панфилов уже успел убедить его в своей способности проникать сквозь самую надежную охрану и убирать людей, которые только и думали что о сохранности своей жизни. Как только Панфилов поймет, что Белоцерковский приказал его убить, так сам начнет охоту на ГБ, а это олигарха ни в коей мере не устраивало. Жиган успел доказать ему, что он человек серьезный и относиться к нему нужно с уважением.

Ему не хотелось марать о Белоцерковского руки. Он устал от смертей, которые преследовали его последние годы. Все, кто находился рядом с ним, рано или поздно умирали, причем отнюдь не естественной смертью. Их убивали. Его друзей убивали его враги. Его врагов убивал он сам.

Когда-нибудь надо было прекратить эту цепную реакцию, катализатором которой был он, Константин Панфилов по кличке Жиган.

Поэтому Глеб Абрамович Белоцерковский и остался в живых после встречи с Панфиловым. Заставив Шульгина выбросить оружие, он усадил Белоцерковского на переднее сиденье, сам сел сзади и приказал Шульгину ехать к станции метро «Октябрьское Поле».

Он вышел из машины и скрылся на глазах Белоцерковского в подземном переходе. Тому оставалось только проводить Панфилова полным ненависти взглядом.

«Этот человек доживает свои последние дни! – уверял себя Белоцерковский, тупо глядя в спину удаляющемуся Панфилову. – Я не допущу, чтобы он чувствовал себя безнаказанным после того, как он сегодня меня унизил. Но не надо пороть горячку. Если он говорит правду и его действительно пытались убить, надо выяснить, кто послал к нему киллеров и… И подсказать этому человеку, где искать Панфилова. Даже если он вновь уцелеет, я останусь вне подозрений. Это гениальная идея!»

Глеб Абрамович любил чувствовать себя гением. Он не упускал ни одного повода лишний раз убедиться в своей гениальности. Он с полным правом называл себя финансовым гением, поскольку стал одним из самых богатых людей в современной России.

Кто именно в России стоил сейчас дороже всех остальных, сказать было, пожалуй, невозможно, поскольку в состояние каждого из претендентов на подобное «звание» входило слишком много «черного», скрытого от налогов, а то и вовсе криминального капитала. Поэтому аналитики лишь гадали, да и сами олигархи предпочитали не выстраивать самых богатых людей России в затылок в соответствии с толщиной их кошелька, а держались группой – первой десяткой, состав которой почти не менялся. А уж кто и какое место занимает внутри этой десятки – это их волновало мало.

Но в России сейчас немало финансовых гениев, не меньше десяти. Правду сказать, в нынешней России не надо было быть столь уж гениальным, чтобы прорваться в первую десятку.

Государство само подставлялось и принимало самые соблазнительные позы. И его имел каждый, в ком еще была потенция, каждый, кто хотел больших денег. В России нажить капитал – стоит только захотеть. Сильно захотеть, страстно, и тут же появятся возможности – не упускай их, и ты уже наверху.

Глебу Абрамовичу было этого мало. Он хотел себя уважать, восхищаться собой, поскольку никто им по-настоящему не восхищался. Ему завидовали, его ненавидели, над ним смеялись, его боялись, презирали, ему старались понравиться, но никто, ни один человек, который его знал, им не восхищался. А Глебу Абрамовичу очень хотелось, чтобы им восхищался хоть кто-то.

И он воспользовался русской народной сентенцией, гласившей: «Сам себя не похвалишь – никто не похвалит!» Вывернув ее наизнанку и слегка перелицевав, Глеб Абрамович действовал теперь в соответствии с ней, и часто ему удавалось испытать чувство восхищения собой. Например, в такие моменты, как с этим Панфиловым, придумав хитрую интригу, разработав оригинальный ход, найдя эффективное решение проблемы.

Разве не оригинально? Панфилова убивают, но ГБ остается ни при чем – все сделано чужими руками. Белоцерковский не является ни заказчиком, ни соучастником, ни исполнителем, но его проблема будет решена – Панфилов умрет и унесет с собой его тайну, а вместе с ней и последнюю опасность и угрозу лишить его депутатской неприкосновенности. Да, это гениально!

Глеб Абрамович был очень доволен. Оставалось только вычислить, кто же пытался напасть на Панфилова. Кому он столь сильно помешал.

Люди, которые считали Белоцерковского слабым противником, очень сильно ошибались. Он умел просчитывать ситуации очень точно и делать на основании своего анализа удивительно правильные выводы.

А как же иначе? Иначе бы он никогда не сумел заработать столько денег, что купленным на них золотом можно было бы замостить Красную площадь.

Глеб Абрамович умел просчитывать наиболее вероятные ходы противника – недаром он вполне прилично играл в шахматы, на уровне международного мастера.

Шахматы он считал хорошей тренировкой для игры гораздо более сложной, но и гораздо более прибыльной, она называлась – российский бизнес. В нее играть было сложнее, поскольку правила практически отсутствовали.

Поэтому он считал, что вычислить противника Панфилова, жаждущего уничтожить того, не столь уж и сложно. Нужно только понять мотивы действий этого человека. Остальное – элементарно.

Что волнует сейчас людей так сильно, что ради этого они готовы «заказать» столь серьезного человека, как Панфилов? Ясно что – прежде всего деньги. И судя по всему – деньги чрезвычайно большие, такие, которыми рисковать нельзя, поскольку если они пропадут, то остается только пустить себе пулю в лоб!

Что значат для человека такие деньги, Глеб Абрамович понимал очень хорошо. Стоило ему представить, что он лишился своего состояния, как жить просто не хотелось. Нет, нет и еще раз нет, он даже думать об этом не хочет!

Кто из людей, как-то связанных с Панфиловым, мог иметь такие деньги?..

Глеб Абрамович хмыкнул, выражая свою иронию в адрес самого Панфилова, который так и не смог сообразить очень простой вещи – он сам обладает информацией, которая стоит очень больших денег.

Это уже половина решения. Осталось только вычислить – о каких, о чьих деньгах идет речь.

Проблема не очень-то сложна. Стоило Панфилову вспомнить, для кого он искал видеозапись, которая хранилась у Белоцерковского, кому он ее в конце концов передал, и он сам бы все понял.

Ведь именно благодаря этой видеозаписи Лилия Николаевна Воловик получила наследство своего мужа. Белоцерковский не мог точно оценить состояние покойного банкира Генриха Воловика, но даже, по самым скромным его прикидкам, выходило что-то около сотни миллионов долларов. А Лилия Николаевна, помнится, была не единственной наследницей этих денег. До тех самых пор, пока загадочным образом не погиб сын Генриха Львовича от первого брака – Владислав.

Глеб Абрамович не располагал доказательствами о ее причастности к смерти приемного сына… Если бы располагал, он давно бы ими распорядился в своих интересах и так прижал бы молоденькую вдовушку, что миллионы потекли бы из нее весело звенящим весенним ручейком, впадающим в полноводную финансовую реку Белоцерковского.

Но ему и доказательств никаких не нужно, чтобы быть уверенным в том, что она причастна к этой смерти. Просто так, случайно, ничего в мире бизнеса не происходит. Если чья-то смерть кому-то выгодна, то можно не сомневаться, что этот человек приложил к ней руку.

А поскольку Панфилов был одно время в очень тесном контакте с этой самой Лилией Николаевной, то вполне можно предположить, что он тоже может обладать информацией о ее причастности к убийству одного из прямых наследников денег Воловика.

Если ему взбредет в голову «утопить» вдовушку, он найдет способ это сделать. Он может шантажировать ее сколько угодно и «доить» всю жизнь. У нее денег хватит. А если он настучит о ней в прокуратуру? Тогда Лилия Николаевна вообще всего лишится…

Да тут не только убийство закажешь! Тут своими руками начнешь головы отрывать, лишь бы деньги свои сохранить. Если для кого и опасен по-настоящему Панфилов, так это именно для нее, для Лилии Николаевны Воловик.

Вот с ней-то и следует установить контакт, а уж потом и с самим Панфиловым поговорить, подсказать ему, кто открыл на него охоту. Пусть тогда они разбираются друг с другом.

От Глеба Абрамовича требуется организовать их встречу, но так, чтобы условия Панфилова при этом были крайне не выгодны.

И он, Белоцерковский, не будет убийцей.

Он будет мозгом этой операции, безжалостным, разящим насмерть мозгом.

Это достойно восхищения. Глеб Абрамович был очень доволен собой. Вот так, не сходя с места, не выходя из машины, ему удалось фактически решить весьма сложную проблему.

А кроме всего прочего, можно ведь и саму Лилию Николаевну подставить, повесить на нее убийство Панфилова, просто подсказав потихоньку ФСБ, кто и за что устранил Панфилова, а потом подсунуть видеосъемку этого события. Словом, хорошо привязать Лилечку Воловик к убийству. Что тогда?

Тогда она садится минимум на восемь лет, наследство передается в оперативное финансовое управление опекуну. Кто станет опекуном? Ясно, что один из членов первой десятки, кто ж еще справится с такой махиной денег, это понимают все, поймет и суд, который будет назначать опекуна. И значит, у Глеба Абрамовича появляются неплохие шансы стать этим опекуном и получить доступ к тем самым деньгам, которых он не заполучил из-за Панфилова.

Вот так-то! Все в мире развивается по спирали! Прав был этот… Кажется, Энгельс. Или Гегель? Впрочем, неважно, кто это сказал, важно, что это верно. По сути, то же гласит и библейское изречение: «Все возвращается на круги своя…» И Глеб Абрамович должен вернуться к воловиковским деньгам, которые едва не уплыли у него из рук.

Панфилов помешал ему завладеть этим капиталом, Панфилов и поможет вернуть его.

Глеб Абрамович повеселел. Злость на Панфилова окончательно прошла. Какой смысл злиться на человека, который своей жизнью вымостит дорогу к огромным деньгам. Ведь если это Глебу Абрамовичу удастся (а не удаться эта операция просто не могла!), он станет явным лидером среди самых богатых в России людей. Это будет уже запредельная высота, которая для ГБ гораздо привлекательнее, чем высота политическая.

Какой смысл быть, например, президентом России и иметь при этом дырявые карманы? Да еще и обороняться ежечасно от нападок политических противников, норовящих спихнуть тебя с занятого тобой места, уничтожить тебя. Белоцерковский предпочитал политической власти власть денег.

Политика – служанка капитала, а не наоборот. Это Глеб Абрамович усвоил четко, еще когда учился в советском вузе, на лекциях по политэкономии капитализма. Он и теперь мог подтвердить правильность этого утверждения.

Делают политику политики, но заказывают ее настоящие хозяева России, они, первая десятка, такие, как он, Глеб Абрамович Белоцерковский.

– Шульгин! – произнес он, очнувшись от размышлений. – Найдешь Лилию Николаевну Воловик и установишь за ней круглосуточное наблюдение. Отследишь ее контакты с криминальным миром. У нее должны быть такие контакты, иначе быть не может. Самим в контакт не вступать ни при каких обстоятельствах! Только наблюдение, только информация… Да! Панфилова тоже ни в коем случае не трогать. Мне не нужны никакие скандалы и разбираловки, особенно на уровне Генеральной прокуратуры! Наши руки должны быть чистыми. Твои руки, Шульгин, твои руки должны быть чистыми! И не скрипи зубами, как будто тебя глисты одолели! Сейчас твоя главная задача – Лилия Воловик и ее контакты. Как только мы с ней разберемся, придет черед и этого психа из Запрудного подключать. А тогда и повеселимся! Все понял?

– Все понял, шеф! – кивнул Шульгин.

Но сказал он это без всякого энтузиазма. Он был явно недоволен решением Белоцерковского. В нем клокотала обида на свою судьбу подчиненного и ненависть к Панфилову.

«Я все понял, шеф! – повторил про себя Шульгин. – Но если с Панфиловым вдруг произойдет несчастный случай? При чем здесь я?»