– Ну, кто бы сомневался! – Генерал рассмеялся. – Не помню такого, чтобы кто-то отказывался от перевода в Москву, да еще в главк.

– Разрешите вопрос? – Антон прищурился. – Вы недавно произнесли интересную фразу, сказали, что у них там почти все должности полковничьи. Почему «у них», а не «у нас»?

– Да потому, товарищ капитан, что главное управление собственной безопасности подчиняется только министру внутренних дел, лично ему и никому больше, – назидательно ответил генерал. – Сами понимаете, специфика. А я приехал к вам потому, что вы меня знаете и помните. Да и Алексея Алексеевича мне уговорить было проще. Видеться мы с вами будем редко, но, ежели что, всегда буду рад. Я весьма уважаю достойных офицеров.

– А еще тебе сразу будет задание, Антон, – вставил Быков. – Я приехал еще и потому, что до момента твоего назначения в главк остаюсь твоим непосредственным начальником, принимаю решение о твоем участии в операции, проводимой в чужом регионе. Формально именно я должен был дать добро на это.

– Да, правила надо соблюдать, – подытожил генерал. – Значит, дело в следующем. Человек, которого убили в соседней палате, был не простым. Это некто генерал-майор Хрусталев из спецстроя. Ты, наверное, знаешь эту организацию. Она осуществляет все строительные и монтажные работы для военных нужд силами специализированных частей нашей армии. Хрусталев курировал несколько важных объектов. Есть предположение, что мотивом убийства была его профессиональная деятельность. Дело сложное, поскольку погиб один из высших офицеров армии. Тут завязаны и военная прокуратура, и гражданская, и следственный комитет, и даже главное управление уголовного розыска. Но ты, Копаев, единственный работник полиции, опытный оперативник, который волею судьбы оказался в самой гуще событий, буквально в их эпицентре. Поэтому и принято решение подключить тебя к этому расследованию, хотя оно и проходит не по вашему ведомству.

– Как были убиты все трое?

– Охранники, кстати, опытные ребята – офицеры военной контрразведки, убиты весьма экзотическим способом. Что-то типа пневматического оружия, духовой трубки, из которой беззвучно вылетает тоненькая стрелочка. Ее кончик смочен сильным ядом практически мгновенного действия.

– Значит, генерал убит другим способом?

– Правильно уловил. – Быков с довольным видом кивнул и торжествующе посмотрел на генерала.

Вот, мол, они, мои кадры.

– Есть основания полагать, что убийц было двое. Один нейтрализовал охрану, второй совершил покушение непосредственно на генерала. Ему не пришлось стрелять или применять иное насилие. Он просто отключил аппаратуру, которая поддерживала жизнеобеспечение раненого генерала. Несколько секунд агония и смерть. Ты, наверное, понял это по положению тела, когда оказался в палате.

– Почему генерала охраняла контрразведка? Были основания опасаться за его жизнь?

– Это второе покушение на Хрусталева. Первое оказалось не очень удачным. После него он и был перевезен сюда. Хрусталев направлялся на своей служебной машине на Лыкинский полигон. Их расстреляли на дороге.

– Что за полигон?

– Это старое название. Сейчас, собственно, это и не полигон, а территория завода по утилизации неиспользованных боеприпасов. Но ты, Копаев, не замыкайся на одном этом объекте, а то чисто психологически не сможешь отработать все линии.

Владислав Тертишный пришел на «Сармат» три месяца назад. Новый завод, суперсовременное предприятие по утилизации военных боеприпасов – все это влекло молодого специалиста-эколога, который только в этом году закончил университет. В настоящее время во всех крупных производственных структурах в обязательном порядке имеется отдел охраны окружающей среды. В него-то Тертишного и взяли.

Владиславу предприятие очень нравилось. Все современное, от отделки помещений до оборудования пожарной безопасности, не говоря уже о поточных конвейерах и технологических комплексах. А еще тут было очень много молодежи.

Владик выделялся не только своей длинной и нескладной фигурой. Он очень старательно и творчески подходил к своим обязанностям. В рабочее время парень, как и положено, занимался отчетами, программами контроля, получением данных на стационарных точках, называемых станциями, которые были установлены не только на территории завода, но и вокруг него.

С первого же дня Владик решил для себя, что он не будет замыкаться в рамках должностных инструкций. На материале, который скоро окажется у него в руках, можно построить настоящую научную работу. Главное – собрать данные, а потом в аспирантуру, соискателем на любую кафедру, в какой угодно институт, лишь бы было по профилю.

Тертишный уже представлял себе, как он собирает на территории района данные природного характера, сравнивает их с показателями, полученными на заводе. Вот тебе и научная работа, готовые выводы.

Владик с упоением принялся искать базовые данные. Прежде всего он раздобыл самое главное: ландшафтную схему района, перечень и характеристики самых различных предприятий, включая и фермерские хозяйства.

Но чем больше Владик погружался в тему своей научной работы, тем яснее он понимал те сложности, с которыми ему придется столкнуться. Во-первых, не будучи географом, он практически не понимал символов и терминов ландшафтной схемы. Раньше он полагал, что попади она в его руки – и половина работы будет сделана.

Вторая проблема была связана с временными рамками. Тертишный не сразу понял, что ему понадобятся многолетние данные, сведения по сезонам. Раньше он не задумывался о том, что придется проводить и макроклиматические наблюдения, а такие приборы имелись лишь на заводе и на станциях, расположенных вокруг него. Еще нужны различные характеристики водоемов и речушек, овражно-балочной системы, многолетние данные по осадкам. Химический анализ сточных вод, почвогрунтов и растительности, в частности коры деревьев, данные по дождевым осадкам, снегомерная съемка… А сколько ему нужно будет вырыть почвенных шурфов?

Но Владик Тертишный был не таким человеком, чтобы быстро сдаваться. Объем предстоящей работы не пугал его, а лишь подстегивал к действиям. Не хватает базовых знаний – значит, надо их получить! Нет денег для оплаты работы лаборатории? Стало быть, придется их найти, заработать, подумать, что продать, задействовать какие-то личные связи. А вот как быть с тем, что ему одному просто физически не успеть проделать такой огромный объем работы? Нужны союзники, единомышленники. Найти каких-нибудь экологов-энтузиастов!

Владик отправился к своим преподавателям на кафедру промышленной экологии в вуз, который он оканчивал. Но прилив научного энтузиазма вчерашнего студента там ни у кого восторга не вызвал. Нет, конечно, его хлопали по плечам, ему аплодировали, улыбались, солидно кивали, но на этом все и закончилось.

И тут Владику повезло. Он встретил в коридоре профессора Тихомирова. Тот не числился в штате кафедры, а был, как это называется, «почасовиком». Он уже давно вышел на пенсию, но никак не мог порвать с работой, хотя из МГУ ему пришлось-таки уволиться из-за интриг куда более молодых и настырных профессоров и доцентов. Он два раза в неделю читал пару спецкурсов для студентов кафедры. А еще Тихомиров, как знал Владик, был самым настоящим физико-географом, в отличие от других преподавателей кафедры, по преимуществу инженеров.

– А-а, Тертишный! – Старичок-профессор подслеповато щурился через ветхие очки, глядел на Владика снизу вверх и грустно улыбался. – Тянет в родные стены?

– Тянет, Иван Сергеевич, очень даже, – искренне ответил Тертишный. – Я посоветоваться приходил, только мало что у меня получилось. Как же хорошо, что я вас встретил! Уж вы-то специалист как раз такого профиля, который мне и нужен.

– Приятно наконец-то узнать, что ты кому-то еще требуешься. – Профессор грустно улыбнулся. – Ну что же, может, нам выйти и посидеть на улице? С удовольствием вас выслушаю.

Они уселись на лавке у стен учебного корпуса, и Владик взахлеб принялся излагать свою идею насчет научной работы и темы, за которую он ухватился.

– Ну, юноша, вы, конечно, замахнулись! – Профессор покачал головой. – Если вы в одиночку возьметесь за целый муниципальный район, то погрязнете в этом деле на десятилетия. Данные, полученные в первые годы вашей деятельности, неизбежно устареют. Эта тема не для самостоятельного изучения. У вас нет за спиной вуза или научно-исследовательского института со своей тематикой. И еще одна беда – вы не специалист в той теме, на которую замахнулись.

– Но все-таки диплом у меня есть. – Вадик робко улыбнулся.

– Эх!.. – Лицо профессора скривилось. – Вот она, беда нашей страны, которая некогда славилась своим образованием. Я не хочу вас обидеть, Владислав, потому что вашей-то вины в этом нет. Вы исправно изучали те дисциплины, которые вам преподавались, даже постигли науку самообразования. Самое важное в вузовской системе – научить человека учиться, потому что в стенах альма-матер дать ему все невозможно. Беда в другом – в том, что в угоду бизнесу у нас открывается масса вузов, которые ничему толком не учат. Это ведь бизнес – собрать деньги с коммерческих групп, получить бюджетные средства и сделать вид, что вы кого-то чему-то учите. Не расстраивайтесь, но вы ведь не эколог, не ученый. Вам написали это слово в дипломе, присвоили квалификацию по установленной специальности, а она весьма усеченная. Настоящие экологи на заводах никому не нужны. Дорого это. Вот вас и готовят таких, и не инженеров, и не экологов.

– Я помню, вы на лекции говорили нам о происхождении этого термина.

– Вот-вот. Термин остался, а смысл его изгадили, истаскали по газетам туповатые журналисты, а по трибунам – такие же депутаты. Безграмотность у нас приобретает чуть ли не государственные масштабы. Дошло до того, что уже в прямом эфире в новостях по телевидению заявляют, что некие стратегические ракеты у нас нацелены на Европейский континент. С каких это пор Европа у нас превратилась в континент, в материк? Эколог, друг мой, это прежде всего специалист широкого профиля, в основе которого лежит физико-географическое или биологическое образование. Я приемлю два основных понимания термина «экология». А вы всего лишь специалист по инструментальному наблюдению и проведению самых простых анализов.

– Мне никто не захотел помочь. – Владик обреченно опустил голову. – Подхватывают, поздравляют, а толку…

– Не хочу говорить ничего плохого о своих коллегах, потому что это неэтично. Но в данном случае я буду не злословить, а объективно оценивать. У вас на кафедре настоящих специалистов экологов-то и нет. Есть люди, худо-бедно разобравшиеся в основах предмета, по которому они читают лекции. Шаг вправо, шаг влево, и все – сплошные пробелы и профанация. Не тот вы вуз окончили, вот что я вам скажу.

– Значит, мне придется бросить эту затею? – загробным голосом спросил Тертишный.

– Отчего же? – Тихомиров вдруг повеселел. – Ломоносов вон в более чем не юношеском возрасте отправился науку постигать, и ничего. Величайшим ученым стал, редким энциклопедистом. Многие науки прославил, в художественных вопросах имел таланты. Кто же вам мешает? Более того, я могу постараться и помочь. Сердце не терпит, хочет учить пытливые умы. Староват я для многого, в поле с вами уже не поеду. Но советом помогу, словечко еще кое-где способен замолвить, попросить кое-кого о помощи или снисхождении.

– Правда? – Владик подскочил на лавке. – Вы верите, что у меня может получиться?

– Было у меня впечатление, что вы студент старательный. Отчего же не получится? Энергия нужна, страсть и стремление к цели. Вот и все. Вы молоды, еще можете все впитывать как губка. Старайтесь, учитесь, постигайте. Для начала вам нужно усвоить комплексный подход к изучению проблемы. Помните самые главные законы природы? – Старичок хитро прищурился.

– Помню! – Владик расплылся в улыбке. – Здорово тогда вы нам на многое в природе глаза раскрыли. Как там у вас сказано было?.. Причина в природе никогда не бывает только одна.

– И в природе, и в человеческом обществе тоже. Они ведь едины. Всегда и всюду все взаимосвязано. Вот отсюда и пляшите, как от той самой печки.

– Помогите мне разобраться с ландшафтной схемой. Честно скажу, что почти ничего в этом не понимаю.

Тот факт, что меньше всего людей в морге по вечерам, Антон понял еще вчера. Разумеется, речь только о живых людях, потому что для его дела именно они и были препятствием. Ночью идти туда тоже было нельзя, потому что все внутренние двери запирались на ключ. С таким количеством замков он не справится, а чтобы попасть в служебный кабинет патологоанатомов, ему пришлось бы вскрывать аж четыре двери.

«Нет, – решил Антон. – Только вечером. Студенты уже ушли, вскрытия не производятся, да и специалисты расходятся по домам. Остается дежурный санитар внизу. Если выбрать подходящий момент и спрятаться, то спокойно можно посмотреть материалы вскрытия как самого генерала Хрусталева, так и его водителя. В каком-то смысле это везение, что оба тела вскрывались в одном и том же морге.

Интересно, а почему мне просто не предоставили эти материалы? – в который уже раз принялся размышлять Антон. – Этот приказ прозвучал немного странно. Мол, все, что необходимо, вам уже предоставлено. Остальное интереса не представляет, этим, дескать, занимается официальное следствие. Хорошо, я оперативник, но ведь должен знать, как убили водителя. Если это не имеет значения, значит, там нет ничего необычного, не так ли? Или кто-то умышленно тормозит мою работу? Такое тоже возможно. Когда убивают генералов, всегда всплывают мощные действующие силы.

Ладно, сам разберусь и получу то, что мне нужно!»

С такой вот уверенностью Антон и вошел в здание морга. Старое, двухэтажное, сложенное из красного дореволюционного кирпича, оно казалось непоколебимым и вечным. Или это аура смерти витала над ним и создавала незримые иллюзии?

Антон беспрепятственно преодолел холл первого этажа, на минуту затерялся в толпе студентов-медиков, которые шумели, снимая и складывая халаты и синие бахилы. Вахтерша не обратила на него никакого внимания, скорее всего даже не увидела, потому что отвернулась в подходящий момент.

Потом Антон оказался возле белой двустворчатой двери, которая вела во внутренние помещения. Сейчас она была открыта, и Копаев этим незамедлительно воспользовался. Короткий коридор шел в обе стороны, а прямо перед Антоном была лестница, ведущая на второй этаж. Сверху кто-то спускался. Быстро оглядевшись, Антон подбежал на цыпочках ко второй справа двери, которая была приоткрыта. Он сунул туда голову и убедился в том, что в комнате никого нет.

Пока были слышны голоса двух мужчин, спускавшихся по лестнице, Антон осматривался. Кажется, это была комната санитаров. Или уборщиц? Неважно, а вот халат на вешалке-стойке вполне может подойти. Антон быстро сорвал его, надел и снова выставил голову в дверной проем. Никого. Он не хотел смотреть в глаза встречным, боялся, как бы в нем сразу не опознали постороннего человека, поэтому опустил голову и двинулся по лестнице на второй этаж.

Судя по плану здания, который он нашел в Интернете, первый этаж занимали собственно мертвецкие – те самые комнаты, где хранились тела. На втором располагались различные лаборатории, учебные и административные помещения. Он свернул направо. Одна, вторая, третья комната… ему нужна четвертая от лестницы.

Тут дверь перед ним открылась. Человеку, который выходил, что-то помешало, и он замешкался в дверном проеме. Этого мгновения Антону хватило. Он рискнул и юркнул в предыдущее помещение. Заскочив внутрь, Копаев буквально налетел на небольшой металлический столик, стоявший посреди комнаты, на котором лежало нечто накрытое белой простыней. Антон зацепился за нее локтем, нечаянно стащил ткань, и перед его глазами предстало обнаженное тело.

Антон замер, напряженно прислушиваясь и в то же время чувствуя, что не может оторвать взгляд от покойной. Это была молодая женщина. Прекрасно сложена, идеальна по пропорциям, но до невероятности белая, почти мраморная. Точеные черты мертвого лица, волосы, разбросанные по подголовью, и безобразный грубый выпуклый шрам со стежками ниток от подбородка до самого паха.

В этом была какая-то магия смерти, сочетания красоты и ужаса, совершенства и небытия. Антон невольно подумал, что в этом мире, наверное, всегда существовали и будут существовать две крайности, противоположные грани, которые и рисуют узоры бытия.

Антон повидал на своем веку достаточно трупов, даже более безобразных, чем этот. Но только теперь он увидел и почувствовал, что существует еще одна сторона смерти. Это тело было реликвией некоего храма. Жрецы его ходят сюда каждый день. Они служат здесь человеку, жизни, но в то же время поклоняются и смерти. Как можно постоянно находиться в этой ауре и сохранить здравый рассудок?..