Глава 4

С Генкиным Серж Ефремов «разделался» за те тридцать секунд, которые тот отвел ему на установление «диагноза».

Генкин был просто поражен точностью замечаний, которыми Серж охарактеризовал его имидж буквально сразу же, едва тот его об этом попросил. Серж специально не делал акцент на одном только лице Генкина – это было самое слабое место его собеседника. Акцент на нем слишком бы раздражал Генкина и отнюдь не способствовал бы установлению нужного Ефремову контакта. А порезвиться, собственно говоря, было на чем – внешность эстрадной гей-звезды давала для этого богатый материал. Причем особенно богатым его назвал бы художник-карикатурист, а вовсе не ценитель прекрасного.

Лицо у Генкина было чрезмерно слащавое и расплывчатое, словно у пятидесятилетней женщины, которая лет двадцать не смотрела на себя в зеркало и махнула рукой на свою внешность. Говорить об этом прямо было невозможно, Серж тут же нажил бы себе непримиримого, мстительного и злопамятного врага. Характер Генкина был хорошо известен не только его немногочисленным друзьям, но и гораздо более многочисленным любовникам.

Серж ограничился общими замечаниями о впечатлении, которое Генкин производит на мужчин. Чтобы заинтересовать Генкина своим мнением, достаточно было сказать, что в его облике слишком мало тайны, что он слишком откровенен и что эта откровенность порой граничит с вульгарностью дешевой проститутки.

Это было самое рискованное замечание, которое позволил себе Серж. Но он знал, как нейтрализовать негативную реакцию, которая неизбежно должна была последовать на эти его слова. На глазах у наливающегося гневом Генкина он нарисовал на салфетке, как он видит его внешность в перспективе.

Серж показал Генкину, что может из него сделать мастер, и Генкин тут же влюбился в свою «потенциальную» внешность. Он понял, что над ним работали ремесленники. Настоящий мастер сидит сейчас напротив него, а на клочке бумаги именно тот, каким он всегда мечтал себя видеть.

И их роли тут же поменялись. Еще секунду назад Серж Ефремов полностью зависел от того, какое мнение о его способностях сложится у человека, с которым он разговаривает.

Стоило Сержу «зацепить» Генкина, и тот мгновенно стал от него зависим.

Первый вопрос, который Генкин сразу задал, был именно тот, которого Серж и ожидал: «Когда?»

– Что, собственно, когда? – Серж сделал вид, что ничего не понял, удивленно взглянув на своего собеседника, взволнованного открывшейся перед ним перспективой.

– Когда ты сделаешь это? – произнес Генкин таким тоном, что Ефремов тотчас же почувствовал себя хозяином положения.

Этот человек теперь будет полностью зависеть от него до тех пор, пока Серж не сделает его лицо таким, каким только что изобразил на салфетке. Хотя бы уже поэтому торопиться не следует.

Нужно еще хорошо подумать, какой гонорар запросить за свою работу. Теперь можно диктовать этому попавшему на удочку извращенцу любые условия. Надо только реально оценить его возможности. Не стоит запрашивать столько, сколько он не в силах будет заплатить при всем желании.

И Серж пустился в рассуждения о сложности такой операции, об огромных затратах, которые потребуются на то, чтобы оборудовать соответствующую задаче клинику, в которой можно будет провести такую операцию со стопроцентной гарантией успеха.

Услышав о больших деньгах, которые нужны Сержу, Генкин приуныл. Его финансовые дела обстояли не столь хорошо, чтобы можно было рассчитывать на свои деньги купить все необходимое для операции.

Речь шла о клинике с современным оборудованием, о квалифицированном персонале, о самых современных медикаментах и косметических препаратах, из которых Серж готовил свои фирменные растворы и кремы. Это были тысячи, десятки тысяч и даже сотни тысяч долларов, если брать по минимуму.

А последнее увлечение Генкина – темпераментный, страстный негр из известной всему миру рок-группы – заметно опустошило его счет в банке. Он всегда был слишком щедр в любви, часто делая своим любовникам подарки, которых они явно не заслуживали. Вот и этот негр… Он ловко окрутил Генкина и просто вынудил его купить «бунгало» на острове Андрос.

Черт его знает, почему он столь пренебрежительно называл этот двухэтажный особняк на самом большом из Багамских островов «бунгало»? На те деньги, которые Генкин за него выложил, можно было, наверное, мыс Канаверал купить вместе с дюжиной стартовых площадок для космических кораблей. Генкин даже не помнит, когда же он подарил этот просторный особнячок страстному негру. Он тогда вообще ничего не помнил.

И сейчас ничего не помнит, кроме гладкой, отливающей глубоким фиолетом, черной кожи и розовых, удивительно нежных ладоней…

Генкин прогнал сладкое и в то же время раздражающее его воспоминание. Почему, собственно, он должен был что-то дарить? Почему не наоборот? Будь у него такая внешность, которую разглядел в его лице этот странный, нервный тип, который держится с каждой минутой увереннее, хотя поначалу изображал из себя бедного родственника, Генкину самому дарили бы и особняки, и бриллианты, лишь бы завоевать его благосклонность! Перед ним сидит человек, который может полностью изменить его жизнь, и ему обязательно в этом нужно помочь.

Серж Ефремов ждал следующего вопроса. Он был опытным психологом, когда дело касалось внешности клиента. Впрочем, сейчас он разговаривал не с женщиной… Но и не с мужчиной же! Да и какая, черт возьми, в данном случае разница! Психология у него явно женская, кем бы он там ни был на самом деле – мужиком, бабой, мальчиком, девочкой! Только вот поглядывает он на Сержа как – то слишком уж плотоядно. Нужно быть поосторожнее. Не хватало еще, чтобы Сержа начали «снимать», и ему пришлось бы послать Генкина подальше и поссориться с человеком, на помощь которого он рассчитывает.

Надо побыстрее подсказать ему, как он может помочь, да сматываться, пока дело не дошло до откровенного поглаживания по колену. Серж тут же перевел разговор на Диану Савскую и увидел, как сморщился Генкин при упоминании фирмы, «сделавшей» ему лицо. Пара ироничных замечаний о мастерах, работающих в «Happy Body», и вслед за тем уважительное мнение о технических возможностях салона Савской прозвучали достаточно откровенным намеком, чтобы Генкин сообразил, что необходимая для Сержа база уже существует, и проблема только в том, чтобы он получил возможность ею пользоваться. И тогда все проблемы будут решены.

Генкин намек понял, тут же его подхватил, развил и сам предложил Сержу рекомендовать его Царице Диане в качестве высококвалифицированного мастера-визажиста и поручиться за него самым дорогим, что у него есть, – своей популярностью во вполне однозначно ориентированных кругах. Ничего другого от него и не требовалось.

Через минуту договорились, что Генкин позвонит Сержу Ефремову, как только поговорит с Царицей Дианой. Они расстались.

Генкин, выходя из клуба, думал о том, какое впечатление будет производить, когда Серж преобразит его лицо, и какие перспективы перед ним откроются, – мечтательная улыбка не сходила с его полных, чувственных губ.

Серж, покидая клуб, был спокоен и уверен, что все сложится именно так, как он рассчитывал. О Генкине он думал зло и пренебрежительно:

«Позвонит через полчаса, урод! Он же просто дрожит от нетерпения».

От промелькнувшей в голове Сержа мысли, что нетерпение Генкина вызвано не только мечтами о новом лице, но и о нем самом, чуть не вывернуло его наизнанку. С женщинами он готов был на что угодно, с любыми, пусть даже самыми уродливыми, но…

Даже думать об этом Сержу было противно! Никогда в жизни он не пойдет на это! Он просто физически не сможет это перенести – его тут же стошнит, и на этом все закончится.

Генкин позвонил ровно через час. Несмотря на то что была уже вторая половина ночи, он сумел разыскать Савскую, возможно, что и в постели. Радостно-возбужденным голосом он сообщил Сержу, что Царица назначила Ефремову встречу на завтрашнее утро. Генкин очень просил Сержа не опаздывать, он просто умолял, твердя о том, что у него с Царицей нет таких близких отношений, чтобы просить ее второй раз об одном и том же.

«Откуда же у тебя возьмутся близкие с ней отношения, – усмехнулся про себя Серж. – Она же не мужчина все-таки».

О том, что утро у Царицы, как и у многих представительниц ее круга, начинается не раньше полудня, Сержу было хорошо известно.

«Она мне назначила встречу! – раздраженно подумал Серж о Диане Савской. – Царица! Мы еще посмотрим, кто в конце концов станет править этим царством. Я еще не сказал своего слова…»

Мысль о Савской не могла не вызывать его раздражения. Сколько ни рассчитывал он на свои будущие отношения с ней, сколько ни надеялся поймать ее на крючок истинного чувства, о котором мечтает каждая некрасивая женщина, Серж все же хорошо понимал, что установить контроль над деньгами, которыми распоряжается Савская, ему никогда не удастся, а это и будет, в конечном счете, определять все его отношения с Царицей.

Серж мог представить себя в постели с Савской, но не мог заставить себя не морщиться от мысли о том, что она будет дарить ему подарки. Это было для него унизительно, хотя от Милки, например, он подарки принимал совершенно спокойно, даже когда она делала их без всякого к тому повода, просто потому, что получила гонорар за выступление или премию в театре. Беда только в том, что Милочка любила дарить ему вещи, в которых ровным счетом ничего, как считал Серж, не смыслила, – мужскую парфюмерию, например.

Но с ней его отношения строились совсем по-другому. Она, в сущности, была такой же нищей, как и он, поэтому Сержа нисколько не раздражали ее знаки внимания. Он понимал, что это всего лишь выражение ее любви. От Дианы Савской, размеров капитала которой никто точно не знал, но слухи по Москве ходили самые невероятные, он никакого подарка не смог бы принять, он просто швырнул бы его обратно. Серж уже настолько был уверен, что столкнется с этой проблемой, что принялся серьезно ее прокручивать в своей голове…