Глава 3

Вовчик появился в кабинете через пять минут. Было странно наблюдать, как этот двухметровый широкоплечий человек, лицом больше похожий на неандертальца, умеет передвигаться – его движения, почти бесшумные, были наполнены опасной, непередаваемой грацией. Глаза – синие, без какого-то определенного выражения – моментально сканировали помещение, отмечая малейшие детали и занося их в память, чтобы в случае опасности использовать для своих целей. Вова никогда не нервничал – Трофимов ни разу не видел признаков волнения, – но всегда был насторожен и готов к атаке.

Сейчас он устроился в широком кресле напротив стола, ожидая начала разговора.

– Короче, Вова, дело – дрянь… – Трофимов стучал ручкой по столешнице. – Только что мне позвонили…

Он быстро рассказал помощнику о предшествующих событиях.

– Хм… – Вовчик дергал мочку уха. Бизнесмен не мешал: под уродливой внешностью скрывался живой, цепкий ум и безупречное логическое мышление. – Скорее всего, залетные – больше, на первый взгляд, некому.

– Слишком много знают для залетных, – тут, чую, без Бахи не обошлось. Похитить, требовать выкуп – их тема, нерусская. Странно, что он на такое решился, – вроде нормально все было, и вдруг…

– Баха? Может быть… Хотя, по слухам, у него там тоже не все в порядке – молодые покусывают. – Вовчик пожал плечами. – Мне кажется, не станет он войну с тобой, Михал Саныч, развязывать – не потянет. Надо в другом месте искать, авось что и всплывет…

– Это лирика все: кто виноват, зачем виноват… – Трофимов встал и отошел к окну. – Пусть «мусора» такими вопросами озадачиваются. Виновного мы и так найдем рано или поздно… Вопрос сейчас в другом: как поступить?

– Ну, я могу копать…

– Нет! – Бизнесмен резко обернулся: – Они знают про «Эдельвейс», про Никона, про других, точно знают и про тебя! Начнешь движения – может плохо кончиться!

– Блефуют, мне кажется: слухами земля полнится. В городе болтают про все на свете, узнать что-то – раз плюнуть. Соврали, припугнули…

– А если нет? Не хочу рисковать дочерью… В то же время не могу сидеть без дела: сам знаешь – похищенных чаще всего не отдают, даже после выкупа. Нужен ход… неожиданный, который они не могли предвидеть!

– Неожиданный… – Вовчик снова взялся за ухо. – Легко сказать! По твоей логике, вообще никуда и ни к кому не обратиться – везде «крысы»… Получается, надо искать человека, никак не связанного с тобой, – более того, со всем твоим кругом общения! – который умеет работать, не задает лишних вопросов и в случае чего готов к решительным действиям… Так?

– Да, – Трофимов кивнул. – Есть идеи?

– Наемник? Но, опять же, где его найти за такой короткий срок… О! А хотя нет…

– Что придумал? – бизнесмен подался вперед. – Давай, говори!

– Да нет, бред, перебираю варианты…

– Говори! – В голосе прорезался металл. – Бред, не бред – мне решать! Что?

– …Помнишь мента, который к тебе подбирался пару месяцев назад? Как его… Хабаров?

– Ну. И что?

– Уволили. О нем даже блатные с уважением отзывались: честный, неподкупный, следак отменный – улики находил там, где их просто не было…

– Продолжай… – Трофимов начал понимать, куда клонит помощник.

– Подумал: что, если предложить спасти ребенка? Мол, без него никак, на него вся надежда – такие герои ведутся на собственную нужность… Идеальный вариант: благое дело за хорошие деньги. Дать ему карт-бланш: на, рой, выясняй все, что хочешь, мы только рады…

– Так…

– Никто его не знает, он ни с кем не общается, кто может быть замешан; следователь, опять же, отличный… Вроде подходит.

– Не согласится… – Трофимов закурил. – Под меня рыл, мечтал «закрыть» – и вдруг работать!

– Тут дело не в тебе, а в самом смысле работы… Задача – спасти ребенка, а не вступить в ряды организованной преступности. Большая разница… Впрочем, я же сказал – идея на уровне прикидки.

– Нет, идея вполне пригодная. – Бизнесмен стряхнул пепел в большую хрустальную пепельницу, – вполне пригодная! В его кандидатуре есть еще один немаловажный плюс…

– Какой?

– Когда все закончится, то, что он нароет… – Трофимов помолчал. – Можно будет похоронить…

Помощник спокойно кивнул.

– Сделаем так: прямо с утра поезжай к нему… Адрес не знаешь?

– Узнаю, недолго.

– Хорошо. Поезжай к нему и привези сюда. Обещай все, что угодно – про дело пока ни слова, но… намекни, что ли… Короче, действуй аккуратно. Тут я сам с ним пообщаюсь… Пока не придумали ничего лучше, будем использовать мента.

Вовчик встал:

– Все?

– Пока да. Там будем действовать по обстановке… Сделай так, чтобы он согласился. Иди!

Оставшись один, Трофимов взял бутылку и вышел на балкон. Лицо приятно охладил утренний ветерок, на горизонте медленно растекалась синева. Изрядно отхлебнув, он криво усмехнулся: гонка со временем началась!

Глава 4

Известковая пыль вперемешку с пороховым дымом и приторно-сладким запахом крови жгла нос. Пули с сочным чмоканьем впивались в стены, ломали доски перекрытий, осами гудели в сантиметре от разгоряченных, мокрых от пота тел. Люди кричали, матерились, плакали – их глаза горели, будто спеша изжечь всю жизненную силу заранее – до того, как ее навсегда вышибет кусочек яростного металла.

– «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? – Пауза. – «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? Отвечайте, твою мать!

Степка-связист, кудрявый молодой парень, стучал по рации кулаком, отказываясь видеть застрявшую в ней пулю.

Пригнувшись, от укрытия к укрытию бегал лейтенант:

– Сомов, не трать патроны! Куда бьешь? Наливайко, усилить правый фланг! Бураков, убери гранату, придурок!

Подбежал и к Стасу:

– Как, Хабаров, нормально? – Его голос едва пробивался сквозь треск очередей.

– Держу, но их вроде не убывает!

– Кажется! Мельтешат, падлы, создают видимость… Главное, не подпускай ко входу – если войдут, жопа нам всем!

– Не подпущу! – Стас орал во все горло: уши заложило напрочь. – Лейтенант! – Он обернулся спросить, не нужна ли где помощь.

Следующее мгновение клеймом выжглось в памяти: будто в замедленной съемке Стас увидел, как взорвался фейерверком брызг поношенный китель, как удивленно распахнулись глаза командира, как, заваливаясь на бок, он неловко пытается зажать рану…

– Лейтенант!

Хабаров прыгнул вперед, сел на колени и двумя руками надавил на кровавый фонтанчик.

– Рядовой! – Пинок в спину привел его в чувство. Ошарашенный, Стас поднял глаза на прапорщика: – Все, он умер. Вернуться на позицию! Быстрее!

Тогда он, кажется, плакал… Или смеялся… Собственно, дальнейшее вообще слабо отложилось в памяти – навсегда запомнилось хмурое чеченское небо, отраженное в стекле мертвых глаз, да рукоять автомата, прыгающая в скользких, красных руках.

Смерть не стала тянуть со знакомством – в первом же бою продемонстрировала рядовому Хабарову уродливую, беззубую улыбку.

* * *

Стас проснулся в холодном поту, с трудом соображая, где находится. Разглядев в предрассветных сумерках очертания родных вещей, чуть успокоился – дотянулся до прикроватной тумбочки, взял сигарету, прикурил… Никотин помог окончательно прийти в себя. Он раздавил окурок в пепельнице и встал, уверенный, что Морфей на сегодня ушел с концами.

По пути на кухню остановился возле большой фотографии: на ней десяток улыбающихся парней в камуфляжной форме гордо демонстрируют автоматы, выгоднее поворачивая их к объективу, смеются, обнимаются… Отряд «Беркут» в полном составе. Рядовой Хабаров в центре – на голову выше остальных, шире, по-юношески розовый и упитанный, старается выглядеть серьезным, хотя лицо невольно разъезжается в улыбке… Здесь ему двадцать два года.

В двадцать три он с удивлением смотрел на снимок, не узнавая ни себя, ни друзей. Серые глаза приобрели холодный прищур, губы превратились в упрямую нитку, обозначились желваки и щетина, отрастающая за день. Еще больше меняло внешность изуродованное в бою ухо: пуля разорвала раковину, которую зашили подручными средствами на месте – в открытом поле.

Многие ребята не вернулись, так и застыв улыбающимися 2D изображениями… Не проходит дня, чтобы Хабаров – хоть на минуту! – не вернулся в тот далекий, иррационально страшный год, навсегда сломавший их внутренний мир.

– Ничего, друзья, – он бережно поправил висящее на стене фото, – придет время, поднимем стаканы и сгорланим нашу, отрядную!

Призраки ответили застывшими улыбками.

На кухне Стас щедро бухнул в кружку дешевого кофе и взял газету. Прошло два месяца, как из подающего надежды молодого следователя он превратился в безработного, да еще и с трудовой, измаранной красными чернилами: «Уволен по статье…» Обвинили в неподчинении приказу, выперли с позором из органов – за что? За желание разобраться в деле до конца, найти и наказать виновного.

Впрочем, Хабаров собирался уходить сам, выяснив, что решетки общественного мнения гораздо крепче тюремных: бизнесмен, меценат, общественный деятель; собачки-кошечки-бездомные с его щедрой ладошки одариваются – разве может такой ангел быть причастным к низменным людским страстишкам? Да никогда! Горожане целый митинг провели – о ментовском беспределе кричали, плакаты с оскаленной рожей в фуражке рисовали… только за всей этой никчемной деятельностью оставили без внимания заплаканные глаза женщины, держащей на руках трехлетнего мальчугана: жена и сын погибшего, на беду оказавшегося не в том месте и не в то время.

Итог – меценат до сих пор меценатствует, а Хабаров ищет работу. Первую страницу заняли «сетевики» – их он откинул сразу, торговать по телефону не умел и не хотел, потом водители-строители, охрана… Этот раздел прочитал внимательнее, но быстро сник – объявления повторялись из газеты в газету, Стас их уже «пробил»: лучший вариант – охранник стоянки, 5000 рублей в месяц.

Газета полетела в мусорное ведро.

По телевизору шли вчерашние новости. Толстый политик в костюме «Армани» громко вещал о новой волне борьбы с коррупцией. Тряс пухлой ладошкой, грозил: «Не потерпим!» – взывал к моральным ценностям… Выглядело красиво и очень праведно, но Хабаров знал, чем гражданин занимается в свободное время, посещая сауну с 14-летней девочкой.

«Сука подлая, валить таких!»

За окном медленно светало, шаркала по асфальту метла дворника Едрить-Коровы, прозванного так за аналогичную присказку, играло радио у соседей, надрывалась вдалеке сигнализация… Низко висящее набухшее небо, в очередной раз проигнорировав Гидрометцентр, обещало дождь.

Плохое настроение тянет за собой аналогичные мысли: Хабаров вернулся во вчерашний день…

* * *

– Пап, смотри, какую куклу мне Саша подарил! – дочка протянула ему большого нежно-розового пупса. – Я ее Маша назвала, как маму. Если ее на спинку положить, у нее глазки закрываются… Смотри!

Стас улыбался, хотя внутри скрипело: не переваривал ухажера жены… точнее, бывшей жены. Разошлись два года назад, вроде как и не должен ревновать – нет, до сих пор коробит при мысли, что рядом с Машкой спит посторонний мужик… Самое обидное, что злиться на парня совершенно не за что, – обычный клерк, вежливый, к дочери хорошо относится, – и все равно Хабаров его ненавидел.

– Пап, ты не смотришь… – Настюшка обиженно поджала губы.

– Смотрю, зайка. Отличная кукла, и глаза закрываются! Супер!

– Хорошая? – дочь пытливо заглянула в глаза. – Как мама?

– Да, как мама… – Он обнял ее и крепко поцеловал в русую макушку. – Ну что, пойдем?

– Пойдем… Когда снова приедешь? Скоро?

– Конечно! – Стас улыбнулся. – Куда ж я от своей принцессы денусь?

– Я принцесса? – Настя смешно задумалась. – Вообще-то да, наверное… Ты зайдешь к нам?

– Тебя заведу, маме сдам и поеду – дел много…

Он соврал – дел не было никаких, но сидеть на одной кухне с Сашей было выше его сил.

– Понятно, – дочь вздохнула. – Давай наперегонки до подъезда!

– Давай, побежали!

Настя с радостным визгом кинулась к дому. Стас, улыбаясь, шел за ней.

– Я выиграла! Ура!

– Конечно, ура: обогнала старика папашку… Приз твой!

– Приз? Какой?

– Узнаешь! – он загадочно улыбнулся. – В следующий раз приеду – получишь, договорились?

Дочь кивнула.

На звонок открыла Маша. Светлые волосы красиво раскиданы по плечам, зеленые глаза светятся, улыбается мягко и очень женственно… Каждый раз при встрече с ней Хабаров понимал, что любит – сердце стучало быстрее, по лицу ползла улыбка и атаковал неосознанный порыв – обнять жену и сделать много хорошего, доброго и милого, только бы она не грустила…

Стас незаметно тряхнул головой, отгоняя романтический бред.

– Как погуляли? – Маша, повесив курточку дочери в шкаф, обернулась. – Зайдешь, выпьешь кофе?

– Нет, поеду. Дела…

– М-м, – она понимающе кивнула. – Как с работой?

– В газете нашел: «требуется директор нефтяной компании», думаю позвонить. – С НЕЙ о работе говорить не хотелось.

– Все шутишь…

– Конечно, что еще делать… Как ухажер? Не сменился?

– Прекрати! – Маша чуть покраснела. – Не твое… уже не твое дело. Не порти настроение!

– Извини, не хотел… Пока, солнышко, скоро увидимся. – Стас обнял выбежавшую в коридор дочь.