Цитаты из книг автора «Сергей Зверев»

Новая проблема! Но, в конце концов, вся жизнь – сплошная цепь проблем. И тот, кто их решает – живет, а тот, кто предпочитает дожидаться, когда они решатся сами, – не живет, а существует.

запомни – в политике нет людей, есть интересы

Две лошади паслись на прекрасном горном лугу. Одна из них – дивный скакун, в серых яблоках жеребец. Рядом – рабочая лошадь, обычная, гнедая, изнуренная тяжелой работой, с нечесаной гривой и нестриженым хвостом. Ударил гром, разразилась гроза, засверкали молнии. Резвый нетерпеливый скакун бросился бежать к единственному дереву на склоне горы, чтобы под ним укрыться от суровой грозы. Гнедая посмотрела ему вслед и тяжело вздохнула. Она была уже немолода, и сил у нее не хватало, чтобы гнаться за серым в яблоках жеребцом. Но в ту минуту, когда скакун оказался под кроной дерева, в нее ударила молния. Так выпьем же, друзья мои, за мудрость, которая приходит с годами, за мудрость, которая состоит не в том, чтобы быстро бежать, а в том, чтобы знать, нужно ли это делать

Никогда нельзя унижать человека, это жестоко. Надо просто объяснить свою позицию

«А, черт с ним, – подумал Константин, – может, когда-нибудь я себе на этом деле шею сломаю, но через себя переступить не могу. Поехал, значит, так надо, значит, по-другому не мог. Что же мне оставалось? Сидеть рядом с этим жмуриком на трассе и радоваться – какой я предусмотрительный, осторожный? Ни за что».

А годы все шли. Бывший руководитель контрразведки СССР наблюдал появление в России нахрапистых буржуев, которых он больше не рассчитывал увидеть после окончания Гражданской войны. Загибалась мощная советская промышленность. Смотрел он на это с каким-то отрешенным спокойствием. Только однажды долго матерился, глядя на нового руководителя КГБ Вадима Бакатина. Тот сильно напомнил министра Дудорова – тоже строитель, тоже профан, но вдобавок к тому еще и изменник Родины. Новоиспеченный главный чекист со счастливой улыбкой передал американцам схему прослушивания посольства. А в ней были и труды самого Ясного, и новые наработки. И сдали не только технику, но и агентурную сеть внешней разведки – тех, кто вмонтировал за границей спецаппаратуру в кирпичи. Это был демонстративный смачный плевок на все традиции чекистской работы. И это походило на капитуляцию. Исконных врагов России нынешние правители будто приглашали – приходите и берите что хочется, а мы вам будем ботинки целовать. Исчезали с полок товары. Обесценивались деньги. Развалился СССР. На города обрушилась такая преступность, которую Ясный не видел даже во Львове, нашпигованном немецкой агентурой и уголовниками. Власть, вместо того чтобы сломать хребет уголовщине несколькими ударами, заигрывала с ней и договаривалась, бросая в жертву этой кровавой мясорубке обычных граждан.

Постепенно в стране начинали цвести мертвенные цветы разложения. Смотря на новое поколение чванливых партчиновников, видящих мир из окон черной «Волги», Ясный пытался представить их ратующими перед дехканами в басмаческом кишлаке за советскую власть. Или выбивающих бандитов из горного аула, когда сшибаешься сабля на саблю, «наган» на «наган». И вообразить себе такого не мог. Они мельчали и умом, и, главное, помыслами, что для коммуниста смерти подобно. Они стали высшей кастой, а народ – кастой низшей. И было понятно, что рано или поздно эта молодая поросль поставит вопрос о собственности. Им уже не нравилось, что привилегии заканчиваются с отстранением от должности. Им хотелось заводов, акций. И они начнут большой передел.

Брежнев по сравнению с предшественником виделся светом в окошке. При нем страна преодолела экономический кризис и стала довольно бодро развиваться. Строились заводы, росла оборонная мощь. Но Ясный знал, что Брежнев стратег и теоретик никакой. Советская власть для него хороша тем, что она есть, и ее надо сохранять, лучше ничего не меняя. Он не видел перспектив исторического развития, коммунистическая идеология костенела, переставала быть локомотивом истории. Генсек был душевным человеком, дал людям сытость и уверенность в завтрашнем дне, но отнял у них день послезавтрашний. Он не мог обеспечить такое чудо, как индустриализация или победа. Общество становилось конформистским, инерционным. Страну уже не гнали в будущее, как это делал Сталин, выжимая все силы. И СССР начал постепенно проигрывать в гонке мировых систем.

После отставки Никиты Сергеевича эксперименты, приведшие страну к экономической катастрофе, были прекращены. Но главное осталось – партноменклатура продолжала обосабливаться и превращаться в аналог позднего дворянства Российской империи – привилегий полно, а ответственность размыта. И все больше она посматривала на Запад, как на райские кущи.

Но самое худшее, что он наворотил, – это создал из партработников отдельную правящую касту, оторвав партаппарат от народа. И убрал его из-под контроля правоохранительных органов, в том числе госбезопасности. А Ясный отлично знал, как нужно присматривать за партийными функционерами. Их и при Сталине тянуло на вольности и злоупотребления. А Никита Сергеевич, чтобы заручиться их поддержкой, полностью развязал им руки.