НОВЕЙШИЙ ЗАВЕТ

Глава 2

1. Се ниспослано Святом Духом и женой Евой,

2. перед Святым Престолом, стало изречённое:

3. Вселенная не ожила бы, покуда не была мертва.

4. Так отец, рождающий дитя в мир, стремиться к смерти,

5. а мать являющая дитя миру, стремиться к жизни.

6. Все начинается с точки, а процессом все заканчивается.

7. Ибо смерть есть точка, а жизнь, есть процесс.

8. Имеющий разум, да уразумеет, что:

9. Отец Небесный, есть сосредоточение всего во всем,

10. А Святой Дух, есть процесс всего и во всем.

11. Как разум стремиться к завершению всего и во всем,

12. Так дух стремиться к продолжению всего и во всем.

13. То, что было внутри, да будет снаружи.

14. И то, что снаружи, да будет внутри.

15. Тогда, то Большое, которое повсюду и везде, и мы знаем о Нем,

16. Но не видим – обретем Его.

17. И Малое, из которого все и вся, и мы знаем о нем,

18. Но не видим – потеряем его.

19. Первое – это Бог, суть мира нематериальная,

20. а второе – это частицы, суть мира материальная.

21. А то состояние, которое по смерти человека,

22. переходом его в непрерывность, зовется Воскресением.

23. И в том суть вечной жизни,

24. в преодолении точки, процессом, то есть верой его.

25. И бывшие люди при сем не мало удивились, словам ее.

26. И многие вопросили ее: «Скажи жена, а что надобно,

27. чтобы жизнь вечную обрести?»

28. И Ева отвечала: «Слышали вы, что Спасителем сказано было?

29. «Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия».

30. А Я вам говорю: «У кого божественная природа,

31. не возобладает над животной, тот не увидит Царствия Божия.

32. Ибо божественная природа человеку свыше дана,

33. а животная, то что по плоти, от родителя ему перешла».

34. И положив руку на Святой Престол сказала:

35. «На сем камне смерти, родится начало новейшей жизни!

36. И да будет так! Аминь!»

37. Шесть свечей бывшие на Престоле, вспыхнули и засияло распятие.

38. А она посмотрела на собравшихся объявила им:

39. «Вы слышали, что Я вам сказала, и о чем свидетельствую перед вами?

40. То, что Бог вложил в уста Мои, ибо не мерою Он дал Мне Духа истины,

41. а любовью Его, изливаемой на мир людей.

42. Дабы не только, чтобы родились для жизни вечной,

43. но и пребывать в ней смогли!»

СОВЕТ

В дверь постучали именно в тот момент, когда Алексей Федорович, поставил точку в написании второй главы Новейшего Завета. Он немедленно открыл дверь и на пороге перед ним предстала Ева Александровна. Они не виделись с того момента, как сошли с парохода на берег. Его, по приезду, заботливые финские товарищи сразу окружили заботой и препроводили в гостевой дом, а Ева Александровна и Петр Моисеевич, проследовали в заранее, съемную пятикомнатную квартиру в центре Гельсингфорса.

̶ 

– Вот меня послали к вам. Пойдемте к нам, уже все собрались и ждут только вас, – сказала она наивно улыбаясь.

̶ 

– А в чем собственно дело? Ну проходите уже, – сказал Алексей Федорович впуская ее.

̶ 

– Как же, Петр Моисеевич, вернулись из Кюменлааксо и теперь стоит вопрос о

созыве

учредительного съезда, созданного вами «Российского рабочего союза». Вы чем собственно заняты, что так оторвались от повестки нашего пребывания здесь?

̶ 

– Вот те раз, Ева Александровна?! Я только и думаю о Новейшем Завете, вот две главы написал. Извольте прочитать, и, если есть какие замечания, то прошу высказать, – сказал Алексей Федорович, и подал написанное им в последние дни.

̶ 

– Что вы?! Тише! Об этом позже. Это важно, но сейчас мы должны строго соблюдать конспиративное правило: никто не должен знать наших подлинных устремлений. А потому, собирайтесь, и пойдемте. Этим же мы с вами займемся. Но надо обождать пока до срока. Ну просто время еще не пришло, – сказала она.

Карамазов смиренно повиновался ей и не тратив более слов, накинув пиджак покинул с ней его комнату. На улице их встретил жаркий солнечный день, они сразу поймали двуколку и вскоре были у порога квартиры, где должно было пройти совещание. Войдя в помещение, уже в прихожей до Алексея Федоровича, донесся твердый и громкий бас матроса Черноморского флота Матюшенко руководителя восставшего броненосца «Потемкина».

̶ 

– Не помогли нам божьи попы, говорили мне! Поезжай, отыщи чертова попа, может он поможет! – гласил Матюшенко.

Броненосец «Потемкин» был первым военным судном, на котором летом 1905 года Андреевский флаг был заменен на красное революционное знамя. Но не встретив поддержки среди других экипажей кораблей Черноморского флота, «Потемкин» вошел в румынский порт Констанцу, где и сдался румынским властям с условиями, что взбунтовавшиеся матросы не будут выданы российским властям. И теперь Матюшенко, бывший сначала в Женеве в поисках Карамазова, прибыл в Гельсингфорс, чтобы просить у него помощи и содействия в своей судьбе и своих товарищей.

Алексей Федорович, вошел в гостиную, где все собрались и увидел, низкорослого крепкого с калмыцким скуластым лицом, с оттопыренными ушами, словом простого мужика, который при его появлении встал со стула, встретив его широкой грудью.

̶ 

– Карамазов, стало быть вы? – спросил Матюшенко.

̶ 

– Я, а чем обязан? – осекся Алексей Федорович.

̶ 

– Вот, батюшка, приехал помощи за себя и товарищей просить у тебя. Ты, говорят, заступник всего униженного народа. Мы в бедствии находимся, революционный бунт провал потерпел, теперь братва меня к тебе послала. Ты, говорят, знаешь, как революцию свершить в России, а мы бы примкнуть к тебе хотели.

̶ 

– А вы, простите, какие взгляды исповедуете? – спросил бывший здесь же молодой писатель Устинов, известный под псевдонимом Е. Лозанский.

̶ 

– Известно каких: всех начальников долой, на эшафот, и всех господ туда, а прежде всех офицеров. Я, лично, трех чинов офицерских убил! Мало?! Какие еще рекомендации нужны?!

̶ 

– Достаточно, товарищ Матюшенко. Итак, товарищи! Мы с вами, здесь собрались, для проработки вопроса созыва учредительного съезда. А потому, прошу всех, начать работать в этом направлении, – сказал Петр Моисеевич и посмотрел на собравшихся. Кроме уже упомянутых лиц, в комнате были еще: Конни

Циллиакус, Николай Николаевич Ге, сын известного художника, журналист В.А. Поссе и молодая девушка, пышущая здоровьем, Маша Кудрявцева.

̶ 

–

Хм. Товарищи!

– как-то неловко начал Алексей Федорович, – из Лондона вскоре должен выйти пароход с оружием для обеспечения восстания в Петербурге, но вначале мы должны выработать необходимые организационные условия для этого революционного протеста. Потому нам необходимо созвать учредительный съезд с участием моих сторонников и питерского пролетариата.

̶ 

–

Замечу сразу, что всю организацию переправки оружия в Петербург займется финская партия активного сопротивления,

– вставил Петр Моисеевич.

̶ 

–

Правильно товарищ Карамазов.

Предлагаю, послать в Петербург наших агентов, – продолжил

Циллиакус.

̶ 

–

И кто ими станет, разрешите полюбопытствовать?

– спросил Пассе.

̶ 

–

А кто может безопасно появиться в столице? Выйти на связь с рабочими и организовать их приезд сюда, тот и должен поехать,

– сказал Устинов.

̶ 

–

Я думаю, это может сделать только Петр Моисеевич. Поскольку товарищ Циллиакус, нужен здесь, для обеспечения взаимодействия с финской партией и организацией непосредственно съезда,

– сказал Алексей Федорович.

̶ 

–

Восстание в Петербурге могли бы поддержать моряки броненосца «Потемкин». Мы готовы умереть за идею революции. Только надо кому-то поехать в Румынию и оттуда, уже всем скопом, перебраться в столицу,

– сказал Матюшенко.

̶ 

–

Участие моряков с броненосца «Потемкин», предлагаю обсудить на съезде, а пока вернемся к поездке в Петербург. Я готов поехать в Россию, но со мной должна ехать и Ева Александровна, моя жена, если она и вы не против этого варианта,

– сказал Петр Моисеевич.

̶ 

–

Послушайте, она же, так сказать в положении. Вам ее не жаль подвергать такому испытанию?

– спросил Пассе.

̶ 

–

Я готова отправиться за своим мужем, когда угодно и куда угодно. Чего бы мне, это не стоило,

– сказала Ева Александровна.

̶ 

–

Вы твердо в этом уверенны?

– спросил Алексей Федорович.

̶ 

–

Абсолютно,

– ответила она.

̶ 

–

Ну, мм, мм, мы тогда не возражаем, раз уж такое ее решение,

– сказали недоуменно разом Пассе, Циллиакус, Карамазов и Устинов.

̶ 

–

Можно мне сказать

: а что я должна делать, – обнаружила себя молодая девушка, встав со стула.

̶ 

–

Вы

?!– спросил и посмотрел на нее пристальным взглядом Петр Моисеевич.

̶ 

– Кто это?! – послышались голоса.

̶ 

–

Товарищи, это моя протекция

. Разрешите представить Маша Кудрявцева – происхождением из аристократической семьи, изучала химию в Оксфордском университете, была пленена событиями 9-го января и вот приехала сюда. Она очень, очень просила меня познакомить ее с вами товарищ Карамазов, клятвенно обещая до конца своей жизни служить делу революции. Я просто не мог ей отказать. И вот, сейчас мышкой здесь сидит…. Помилуйте, она же с замиранием сердца, ждет вашего благоволения Алексей Федорович, – сказал Поссе.

̶ 

–

Что ж, искреннее рвение всегда похвально, пусть будет секретарем Алексею Федоровичу. Вы как согласны? Ну вам же нужен секретарь, как никак?

– обращаясь к Карамазову, сказал Циллиакус.

̶ 

–

Да я, в общем-

то не против, если ей не в тягость будет, – как-то неуверенно сказал Карамазов.

̶ 

–

Хорошее дело революция, вам вот симпатичную секретаршу удружила, а я благодаря ей полмира объездил. Люблю, знаете, приключения. Может в первую степень и сманила она меня этими путешествиями,

– сказал мечтательно Циллиакус.

̶ 

–

Товарищ Карамазов, а вы как относитесь к выборам в Булыгинскую думу, высочайший указ на сей счет уже опубликован? Стоит ли вам и нашим товарищам участвовать в них?

– спросил Николай Николаевич Ге.

̶ 

–

Я о сем не думал еще,

– нехотя ответил Карамазов.

̶ 

–

Бойкотировать надо, чего тут думать,

– послышался ропот.

̶ 

–

А я думаю, надо бы поучаствовать, вот и граф Толстой Лев Николаевич, к выборам в нее сочувственно относится, но говорит, что она превратится в «мужицкую думу», а не представительный орган,

– сказал Ге.

̶ 

–

Товарищи мы отвлеклись, прошу по повестке подвести итоги нашего совещания,

– сказал Рутенберг.

̶ 

–

Все ясно как день. Вы Петр Моисеевич, как можно скорей отбываете с Евой Александровной в Петербург, а вот товарищ Карамазов чем займется в это время?

– спросил Циллиакус и посмотрел на Карамазова.

̶ 

–

Я думаю, если собрание будет не против, то мы бы с ним и Машей отправимся в Стокгольм. Я считаю, что нахождение здесь, для товарища Карамазова связано с большим риском его обнаружения властями. Будем помнить, что полицейские ищейки начеку,

– сказал Пассе.

̶ 

–

Взвешенное решение, думаю нам следует его поддержать,

– сказал Рутенберг.

̶ 

–

Согласны,

– послышались голоса одобрения.

̶ 

–

Тогда связь будем держать через вас товарищ Пассе, и как все будет готово, вам с товарищем Карамазовым, необходимо будет немедленно прибыть в

Кюменлааксо, – сказал Рутенберг, – на этом позвольте закончить наше совещание. Все свободны товарищи.

Бывшие на собрании революционеры неуклюже встали со своих мест и начали расходится, а Ева Александровна, незаметно для всех, подошла к Карамазову и шепнув ему на ухо: «Немедленно пишите письмо вашей приемной дочери Екатерине. Я жду вас завтра в десять утра в кафе, напротив театра», – отошла от него.