3. За нерушимый блок коммунистов и беспартийных, или «Социалистическая демократия»

Впервые я столкнулся с выборной проблематикой весьма необычным образом. В начале восьмидесятых годов прошлого века, проработав после окончания МВТУ им. Баумана в качестве инженера-испытателя на одном из крупных оборонных предприятий в Подмосковье, волею судьбы я стал секретарём комитета комсомола этого «почтового ящика». В нашей комсомольской организации в то время числилось около тысячи молодых людей разных профессий, возрастов, семейных статусов и т. д. Это важно, и вот почему. Однажды вечером меня приглашает замсекретаря парткома Владимир Лобач, мы с ним были в добрых отношениях. Обычно спокойный и рассудительный, он явно нервничал. «Слушай, Сергей, тут такое дело, в общем, нам дали поручение подобрать на предприятии кандидата в депутаты Верховного Совета РСФСР». «А кто поручил?» – спрашиваю я. Владимир многозначительно поднял указательный палец к небу: «Короче, пришла разнарядка в течение завтрашнего дня представить кандидатуру, слушай и записывай, это должен быть комсомолец, мужчина, рабочий до двадцати двух лет, холостой, с незаконченным высшим образованием, надо найти!» Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!» Пошёл искать.

Я, конечно, знал многих комсомольцев нашей организации, но далеко не всех. Хорошо, что в комитете комсомола была картотека всех членов ВЛКСМ. Мы сначала отобрали всех лиц мужского пола, потом ограничили поиск возрастом, потом отобрали рабочих. Но как быть с семейным положением и образованием? С утра пошёл в отдел кадров. Поле поиска сузилось до трёх человек. По очереди приглашаю этих комсомольцев к себе на собеседование. Их начальство приглашают в партком, дать характеристику ребятам. Из них двое сразу отпали: у одного свадьба через неделю, другой увольняется. Остался один, Миша Грищенков. Я его хорошо знал. Симпатичный, высокий, умный парень, слесарь четвёртого разряда, спортсмен-борец, был в комсомольском оперативном отряде дружинников, учился в вечернем вузе. Но какой из него государственный деятель?! А делать нечего. «Вот, Михаил, – безапелляционно говорю ему, – будем рекомендовать тебя в депутаты Верховного Совета РСФСР. Большая честь и большое доверие. Не подведёшь?» Миша, чуть не плача: «Сергей, за что мне это? Не надо, я не смогу!» Я нашёл слова: «Ты спортсмен – раз, значит, сильный, такие во власти нужны! Два, пообщаешься с великими людьми! Три, решишь все жилищные проблемы, получишь отдельную квартиру, не жить же тебе с родителями, когда женишься. Я вообще завидую тебе, а ты ещё сомневаешься! Поверь, я же плохого тебе никогда не пожелаю!» Уговорил. Так я выбирал своего первого кандидата.

Дальше собеседование в парткоме, хорошие характеристики на производстве. Подготовили документы, отправили в райком партии, те ещё выше. Через два дня ответ: «Подходит». Потом было собрание представителей трудового коллектива, человек семьдесят, начальники, партийные и профсоюзные активисты. Секретарь парткома зачитал Мишину характеристику, сказал, что кандидатура согласована. Вопросов к кандидату не оказалось. «Знаем! Достоин!»

Через несколько недель – выборы. Михаил Грищенков избран в Верховный Совет РСФСР подавляющим большинством голосов как единственный в избирательном округе достойный представитель блока коммунистов и беспартийных. Конкурентов у него не было, да и не могло быть. Такие выборы без выбора.

Теперь что касается моего первого кандидата на выборах в орган власти Миши Грищенкова, то вначале он делился впечатлениями от участия в сессиях Верховного Совета РСФСР. Ему всё было ново и интересно. Потом стало надоедать, как бесполезное занятие, и он с трудом выдержал срок до следующих выборов. Что с ним стало потом, я не знаю, поскольку пошёл «на повышение», был избран секретарём райкома комсомола; не скрою, я этого хотел. К слову, это избрание тоже было формальным. Сначала серия собеседований с товарищами из райкома и обкома комсомола, потом из райкома и обкома КПСС. Поскольку моя биография была подходящей, да я и вёл себя достойно, меня «одобрили», а уже затем на комсомольской конференции единогласно избрали секретарём районной организации.

И когда я уже работал секретарём райкома, то сам прошёл весь кандидатско-депутатский путь, причём дважды. По статусу мне полагалось быть избранным депутатом районного совета, что позволило подробно изучить особенности этого необычного процесса – «социалистической демократии», о которых я расскажу.

Развитие «социалистической демократии» имело несколько этапов, которые были связаны с жёсткостью политического режима в СССР, изменявшегося от тоталитарных до авторитарно-демократических форм. С определённой долей условности их можно соотнести с принятием конституций.

Первая советская конституция 1918 года – конституция диктатуры пролетариата, при выборах в органы власти – в советы лишала активных и пассивных избирательных прав лиц, не занимающихся общественно-полезным трудом – «нетрудовых элементов» (их даже людьми не считали – элементы). К нетрудовым элементам относились лица, использующие наёмный труд с целью извлечения прибыли, живущие на нетрудовой доход, частные торговцы, торговые и коммерческие посредники, монахи, духовные служители церкви и религиозных культов, служащие и агенты бывшей полиции, жандармерии и охранных отделений, члены царской семьи, а также лица, осуждённые за корыстные и порочащие преступления. Для «трудящихся» устанавливались нормы представительства: для рабочих большие, для крестьянства меньшие. О принципах выборов и конкуренции ничего не говорилось.

После ликвидации «остатков эксплуататорских классов» «соцдемократия» расширила свои границы. В конституции СССР 1936 года гражданам гарантировались основные права и свободы, вводилась избирательная система, основанная на прямом избирательном праве при тайном голосовании, причём нигде не говорилось об отсутствии конкуренции. О «правах и свободах» написано много, вспомним хотя бы 1937 год, сталинские репрессии. Что касается конкурентных выборов, то их не было и в помине.

В 1977 году принята конституция, отражающая новые идеологические установки КПСС, но кроме чисто косметических вещей (например, «советы депутатов трудящихся» были переименованы в «советы народных депутатов») ничего существенного в изменение избирательной системы не внесла. Следует отметить, что и эта конституция не запрещала конкурентного выдвижения кандидатов и голосования, но на практике правила игры диктовала партийная бюрократия.

Первые радикальные изменения системы выборов в СССР начали осуществляться только в конце восьмидесятых годов XX века и были непосредственно связаны с горбачёвской перестройкой.

Таким образом, на территории бывшего СССР в течение семи десятилетий действовала специфическая избирательная система. Рассмотрим некоторые вопросы, касающиеся сущности избирательного процесса доперестроечной России, с его устоявшимися формами и особенностями, характерными для политической системы того времени.

Выдвижение кандидатов. Всеобъемлющее планирование, социальный контроль, не оставляющий места для индивидуальной автономии и свободы, всесильная и абсолютная власть монопартии – КПСС (ВКПб) распространялись на все сферы жизни общества. Поскольку партия контролировала и все властные структуры, то естественно, что в СССР существовала жёсткая система формирования представительных органов власти всех уровней. Скрытый от глаз большинства населения механизм заключался в следующем. По решению высшего партийно-государственного руководства партаппаратом подготавливалась так называемая «сетка» – таблица структуры кандидатов. В ней содержались необходимые профессиональный, образовательный, половой и социально-экономический состав депутатского корпуса, а также партийное представительство и представительство от общественных организаций. После её утверждения высшим партийным руководством «сетка» приобретала обязательный характер, превращаясь в разнарядку, которую партийный аппарат на местах наполнял конкретными людьми. Надо сказать, что формально эта система была во многом адекватна социально-экономическому и демографическому составу населения СССР в целом и союзных республик в частности.

При этом особое внимание уделялось составу партийных и административных руководителей, которые включались в разнарядку автоматически. Заполненная конкретными людьми, например, моим Мишей Грищенковым, «сетка», передавалась на утверждение вышестоящим партийным органам и после этого вновь с некоторыми корректировками «спускалась» в виде директивы, обязательной для исполнения. По существу, после заполнения «сетки» все включённые в неё кандидаты практически становились депутатами.

Однако для соблюдения видимости легитимности производилась процедура «выдвижения». Выдвижение «кандидатов» осуществлялось на собраниях трудовых коллективов. Намеченные кандидаты предлагались собраниям трудовых коллективов, но в них, как правило, участвовало в основном только партийное и административное руководство предприятий или организаций. При этом кандидаты почти всегда единогласно выдвигались. Почему так происходило? Неужели люди были так слепы, что не видели формализма? Конечно, видели. Но причина этого единодушия заключалась в том, что состав собравшихся был управляемым со стороны партийного руководства, а «выдвигаемые» кандидаты для большинства людей были безразличны.

Но иногда в накатанной системе «выдвижения» возникали сбои. Публицист Юрий Буртин рассказывал, как в 1958 году (кстати, в период «хрущёвской оттепели») при выдвижении кандидата в депутаты Верховного Совета СССР коллектив одной из школ Костромской области проявил инициативу и выдвинул в дополнение к разнарядке кандидатом известного писателя, редактора, как сказали бы сегодня, оппозиционного журнала «Новый мир» А. Т. Твардовского. После этого самовольства последовала «разъяснительная работа» со стороны высокого партийного руководства, поиск и наказание виновных, позволивших себе нарушить предложенную разнарядку. В итоге порядок выдвижения был восстановлен. Таким образом, несмотря на наличие у трудовых коллективов формального права избирательной инициативы, реальное влияние на так называемый выборный процесс находилось в руках партийной бюрократии.