Тогда лицо его шефа, бывшего генерала из ведомства военной разведки, было скучным. Реверансы, крючки и длительное ожидание не являлись его стилем, но простота плана и необычность действий Михаила подкупила его, и начальник согласился.

Весь план строился на жадности и тщеславии поставщиков товара. «Армяне, – рассуждал Михаил, – обязательно согласятся отдавать свои украшения на условиях предоплаты за наличный расчет». Для них это были быстрые и неучтенные в налогах деньги.

Вывоз украшений из Бейрута он планировал только по черной схеме. Во-первых, экономились деньги на растаможивании, а во-вторых, – и это было важным условием его плана, собственник товара терялся – он не располагал официальным контрактом и таможенными накладными по отправке товара и, следовательно, не мог обратиться за помощью в милицию.

«Но, – рассуждал он тогда на совещании, – украшения в магазине обязательно должны иметь сертификаты происхождения и прочие сопроводительные документы».

В решении этой проблемы Михаил предложил использовать возможности компании и создать где-нибудь в Сибири, – конечно же, используя связи шефа, маленькое ювелирное производство, разместив его на режимном военном заводе. Так сказать, подальше от глаз проверяющих структур.

Потом ему и привлеченным к операции сотрудникам компании нужно было бы много работать, и в тот момент, когда масса вложенных в бизнес денег станет значительно меньше стоимости драгоценностей, находящихся в магазине, перестать отправлять наличные деньги в Ливан, ссылаясь на трудности продаж и сложности Российской экономики.

«Поставщики товара, – говорил тогда Михаил, – неожиданно перестав получать деньги, обязательно должны начать нервничать, и будут ругаться с руководством магазина. А потеряв терпение, прилетят в Москву проверить наличие ювелирных украшений».

Тогда, на совещании руководства компании, он назвал свой следующий шаг той самой изюминкой плана, которая и выводила операцию на финальную стадию.

Ливанцы, проведя сверку, сразу заметят недостачу. Являясь собственниками товара, они со скандалом заберут украшения и начнут думать, как вывезти все из Москвы.

И, конечно же, за помощью по перемещению драгоценностей обратно в Бейрут, армяне обратятся только к Михаилу. Они, привыкнув за столько лет работать вместе с ним, легко поверят и примут предложенный план вывоза украшений через белорусско-польскую границу на автомобиле.

– Да, удивительно, но потом все прошло, как по нотам, – снова, после паузы, заполненной воспоминаниями, заговорил сам с собой Михаил. – И даже никаких импровизаций не понадобилось. А какую замечательную финальную точку я поставил в этой истории! – Он иронично ухмыльнулся и снова налил себе чая.

Поднявшись на второй этаж, Михаил сорвал яблоко прямо из окна.

– Какие испуганные у них тогда были лица! Отменно! Да, тогда все получилось отменно и точно… – Он сел в кресло напротив окна и опять стал смотреть на дождь, продолжая вспоминать свой последний день в ювелирной операции.

Он, три его ливанских партнера и полтора миллиона долларов в золотых украшениях, спрятанных во втором дне большого чемодана с личными вещами, утром приехали на железнодорожный вокзал города Бреста.

Арендовав такси до ближайшего польского города Белосток, они, не теряя времени, поехали к границе и, не доезжая до нее двух километров, уперлись в длинную очередь желающих выехать в Польшу, чтобы поторговать.

Медленно двигаясь и праздно болтая о жизни, они убивали время в ожидании скорейшего прохождения границы. Как вдруг прямо напротив них, посередине встречной полосы, остановился большой, черный, с тонированными стеклами микроавтобус «Мерседес» с московскими номерами.

Из автомобиля вышли трое мужчин, одетых в костюмы, и направились прямо к ним.

Люди, стоящие в очереди, замерли; каждый подумал о чем-то своем и напрягся.

– Попрошу всех выйти из такси! – произнес самый старший из троицы, предъявляя удостоверение сотрудника московского управления внутренних дел.

– А в чем, собственно, дело? – заговорил Михаил первым. Ливанцы застыли, словно ледяные статуи. Холод плохим предчувствием побежал по их венам.

– Предъявите ваши документы для проверки! – Два других сотрудника подошли к такси вплотную.

Михаил как можно спокойнее попросил всех отдать ему паспорта.

– А теперь, – снова заговорил старший, забирая документы у Михаила и пряча их во внутренний карман своего пиджака, – встаньте на обочину, рядом с машиной, и не шевелитесь. Мы проведем досмотр ваших личных вещей. К нам поступила информация, что вы нелегально вывозите из страны драгоценности.

Ливанцы, оттесненные от машины на обочину двумя молодыми оперативниками, почернели в лицах, наблюдая, как старший стал досматривать багаж, бесцеремонно выбрасывая вещи прямо на дорогу.

Добравшись до большого чемодана, он двумя движениями освободил его и, простукивая дно, пристально посмотрел на стоящих.

– Что тут?

Ответом ему стала тишина.

– Так, молчите, не хотите сотрудничать? Хорошо! – Он достал нож и ловко прорезал в плотном материале широкую полоску.

Невольные свидетели происходящего, с волнением и интересом наблюдая за действиями оперативников, подтягивались к месту набирающих обороты событий поближе.

Старший, просунув руку в образовавшееся в дне чемодана отверстие, достал оттуда горсть украшений и, повернувшись к Михаилу, громко произнес:

– А вот это – чье? Всех задерживаю до выяснения обстоятельств!

Молодые оперативники стали грубо толкать ливанцев и Михаила к черному микроавтобусу.

– Вы и вы! – Старший показал пальцем на водителя такси и мужчину, сидящего за рулем соседнего «Ниссана». – Поедете с нами, будете свидетелями обыска и задержания.

– Нет-нет, стоп! Не трогайте их! – Михаил показал пальцем на умирающих от страха ливанцев. – Они тут ни при чем. Все это – мои украшения, и это я хотел нелегально вывезти их за границу. Эти люди не виноваты, не нужно их задерживать, они всего только простые попутчики.

– Вы! – Лицо старшего было грозным, а взгляд – тот просто убивал на месте. – Руки сюда!!!

Михаил протянул руки, и наручники больно упали на запястья.

– В машину его, быстро! Свидетели… – Он посмотрел на двух, названных им ранее, водителей. – Едете за нами, до Бреста. А вы… – Он оглянулся на жавшихся друг к другу ливанцев. – В другой раз не садитесь в такси с незнакомыми людьми! – Старший достал их паспорта из кармана пиджака и с пренебрежением бросил на дорогу.

Молодые оперативники подхватили Михаила и быстро запихнули его внутрь салона. Спустя мгновение украшения, черный «Мерседес», такси и «Ниссан», поднимая пыль, уже удалялись от границы и стоящих посреди дороги ливанцев, озирающихся по сторонам в попытках понять происшедшее.

Проехав километров пять, старший снял с Михаила наручники, такси и «Ниссан» свернули на проселок и исчезли из вида.

Черный «Мерседес» привез его в пригород Бреста. К тому самому дому, в котором он сейчас сидел и пил чай с яблоками.

Прощаясь, старший наконец-то улыбнулся, передал ему пакет с деньгами, ноутбук и, похлопав на прощание по плечу, произнес:

– А ты молодец! Хорошо сыграл испуг и признание. Прощай, «ворток».

Он повернулся, сел в машину и уехал, увозя драгоценности обратно в Москву.

Сейчас Михаил вспоминал это с удовольствием, во-первых, потому, что это было всего несколько дней назад, а во-вторых, все закончилось хорошо, как он и планировал. Полученные украшения включались в белорусскую игру и становились приманкой для новых алчных людей, готовых на все ради бесплатного сыра в его мышеловке.

Михаил зевнул, усталость не проходила. Он поднялся и, пройдя в спальню, лег на кровать.

Проверив телефон, он не увидел ни пропущенных звонков, ни сообщений.

– Может, и действительно – поспать… – произнес он вслух, накрываясь одеялом. – Теперь Марго от меня никуда не денется, да и человек из наружки ее уже крепко держит в руках электронной системы прослушивания. Спать, спать, спать! – скомандовал он себе и, выбрасывая все из головы, очень быстро погрузился в страну цветных грез.

Марго же этим утром проснулась рано. Тяжелая рука Михаила придавила ее грудь. Она не любила чужие постели, да и мочевой пузырь уже настойчиво подавал сигнал голове, желая избавиться от накопленного за ночь.

Зайдя в туалет, и едва начав умываться, она почувствовала неприятное жжение и боль в нижней части живота.

– Вот, паршивец! – вырвалось у нее ругательство. – Теперь все болеть будет… Нужно заехать в аптеку, купить какие-нибудь свечи обезболивающие.

Марго подошла к зеркалу и, открыв кран с водой, стала осматривать себя. Ни синяков, ни царапин, ни покраснений она не заметила.

– Вот я какая! – сказала она с гордостью и кокетством. – Ночь любви, и – никаких следов. Отлично! – Марго умылась и вернулась в спальню.

Ее «медведь» спал, она провела ладошкой по его бицепсу и с удовольствием отметила, что до сих пор у нее не было таких сильных и выносливых мужчин.

Оглядевшись по сторонам, она нашла свою одежду и, подобрав ее, вышла в холл второго этажа.

– Пожалуй, поеду к матери… А то вдруг отец утром припрется на завтрак, а меня там нет. Оправдывайся потом! – рассуждала она, одеваясь.

Захлопнув дверь дома, она быстро добежала до своего джипа, завела его и, даже не прогревая двигатель, рванула вперед, абсолютно не замечая у себя за спиной старый жигуленок.

Город еще спал, улицы наполнялись дешевыми машинами. Сидящие в них люди спешили на работу – из теплых постелей их выгнала нужда.

Припарковав машину у подъезда матери, Марго поднялась на пятый этаж и открыла двери своим ключом.

Нина уже проснулась, но еще лежала, пытаясь вспомнить картинки из своего странного ночного сна.

Марго вошла в спальню, не говоря ни слова, разделась и легла рядом с матерью, подняв глаза на потолок.

– От тебя пахнет алкоголем, – тихо произнесла Нина. – Ты, наверное, не выспалась?..

Марго вздохнула и, повернув голову в сторону Нины, посмотрела не нее.

– Да и выглядишь ты не очень… Губы распухшие, синяки под глазами…

Марго снова вздохнула, повернулась на противоположный от матери бок и закрыла глаза. Квартира Нины была ее знакомой территорией и она, наконец-то почувствовав полное расслабление, сразу провалилась в сон.

Во сне он опять ласкал ее, улыбался, кругом было море и светило яркое солнце.

Она чувствовала, как ей хорошо и приятно с ним.

Они бегали по песку, чайки сидели на воде, Михаил протянул ей два кулака и спросил: «Тебе с какого кулака дать – с правого или с левого?»

Она шлепнула кончиками пальцев по левой руке и он, разжав кулак, поднес прямо к ее лицу на открытой ладони кольцо с большим круглым бриллиантом, горящим на солнце всеми цветами радуги.

Марго вскрикнула, восторг наполнил ее сознание желанием жить, летать, любить! Она взяла кольцо в руки, и…

– Девочка моя, что с тобой?.. – Услышала она сквозь сон чей-то настойчивый голос. – Просыпайся! Тебе плохо, ты заболела?! Нина Васильевна, Масику плохо, она кричит во сне! Идите скорее сюда!!

Ох, как Марго не хотелось… очень не хотелось открывать глаза! Там, во сне, осталось удивительной красоты кольцо, и она не успела ни померить его, ни даже разглядеть, как следует.

– Вова! – раздраженно произнесла она. – Ну, что ты разорался ни свет, ни заря? Это просто сон! И вообще, кто тебя учил так будить человека?! У меня от твоих воплей сейчас сердце выпрыгнет!

– Ой, Масик, прости! Я уж подумал, ты заболела. Я, вот, пришел, – стал сбивчиво говорить Володя, пытаясь загладить свою оплошность, – и слышу, ты во сне кричишь. Мама говорит – тебе плохо! И сейчас уже не утро, а третий час дня…

Марго открыла глаза и посмотрела на мужа.

– Третий час дня? – удивленно повторила она. – Странно… А кажется – только задремала. Ладно, Масик, я встаю. Пойду приму душ, а ты свари кофе и попроси маму сделать мне горячий бутерброд с какой-нибудь колбаской…

В ее голове появилась мысль, что она не может вот так встать и пройти в ванную на глазах у мужа, в одних трусиках – вдруг на спине или ягодицах все-таки остались синяки или покраснения… И женщина заговорила снова:

– Масик, ну, чего ты сидишь! Не волнуйся, со мной все хорошо, я сейчас немного поиграю в потягушечки, и встану. А ты иди скорее, делай кофе и готовь мне завтрак! Иди, иди…

Вова виновато улыбнулся и вышел из спальни.

Марго быстро откинула одеяло и поднялась. Накинув на себя мамин халат, она юркнула в ванную комнату и закрыла за собой дверь на щеколду.

Горячий душ возвращал ее к жизни. Прислушавшись к себе и своим ощущением, женщина с удовольствием отметила, что боли в промежности успокоились, да и жжения больше не чувствуется.

Обтершись полотенцем, Марго стала крутиться перед зеркалом в поисках следов своего ночного приключения – настроение ее стало подниматься и игриво прыгать: тело не болело, синяков не было. Она замечательно правильно поступила в том, что приехала рано утром к матери и легла спать. Теперь ее переполняла гордость за свои женские инстинкты.

Выйдя к завтраку, Марго с наслаждением пила кофе и ела. Она смотрела на своего мужа, – он что-то рассказывал о трудностях компьютерной программы, но думала и видела перед собой только Михаила.

Нина бросала на нее короткие, колючие взгляды, муж заботливо смотрел в ее глаза, а она, словно никого не замечая, уже всеми своими мыслями и желаниями хотела пить это кофе в ЕГО доме, глядя в ЕГО глаза.

– Так! – неожиданно даже для себя самой произнесла Марго, посмотрев на мужа. – Масик, у мамы появился замечательный знакомый. Он приехал из Москвы, и занимается продажей ювелирных украшений. Нина хочет пригласить его к себе на ужин, и заодно посмотреть, что у него за товар. Вова, правда же – ты не будешь против, если я тоже присмотрю себе что-нибудь?

Нина замерла посередине кухни и посмотрела на дочь.

– Мам, давай устроим пир завтра вечером! Ты купи на рынке продуктов, а я после обеда приду и помогу тебе готовить.

– Завтра вечером, – задумчиво произнесла Нина. – Хорошо. – Она подошла к зятю. – Вова, а ты сможешь завтра подойти к нам? Посоветуешь Марго, что именно приобрести, заодно я познакомлю тебя с Михаилом, моим… новым знакомым. – Она оглянулась и пристально посмотрела на дочь.

– Ну, вот и отлично! Значит, договорились, – улыбаясь, произнесла Марго. – Мамулечка, а чего это ты и зятя, и дочь родную в обед бутербродами кормишь?! У нас что, борщика никакого нет? И винцо давай, доставай, а то ишь – расслабилась совсем! Правда, Масик?..

– Нет-нет! – Замахал руками зять. – Нина Семеновна! Бутерброда мне было вполне достаточно! Да и на работу нужно ехать… Поэтому вы уж тут без меня давайте. – Он поднялся, суетливо заторопился и, махнув на прощанье рукой, вышел из квартиры.

Сев в автомобиль, Вова посмотрел по сторонам, обдумывая, как ему лучше выехать со двора, забитого ночующими машинами. Впередистоящая пятая модель «Жигулей» прижалась к нему слишком плотно и он, маневрируя, только в несколько заходов смог выехать с места парковки.

Человек, сидящий на заднем сидении «Жигулей», проводил взглядом отъезжающий автомобиль, поправил направленный микрофон и, добавив звука на записывающем устройстве, услышал в своем наушнике:

– Дура ты, Марго, с огнем играешь… Такой муж у тебя хороший! И умный, и симпатичный, деньги тебе зарабатывает… а ты?

– Мама! Вот, только не надо мне всей этой твоей лабуды церковной! Правда, налей лучше супчика какого или щей… Есть хочу, умираю!

Нина отошла от окна и стала разогревать для дочери обед. Марго поднялась, осмотрела бар и, выбрав чилийское белое вино, налила два фужера.

– Знаешь, мам… – сделав небольшой глоток, начала она говорить. – Я вообще не уверена, умею ли я любить… Вова действительно очень хороший, поэтому я и вышла за него замуж. Все боялась – достанется какой-нибудь стерве… А теперь, вот, даже и не знаю… Он всегда рядом, на все ради меня готов, а мне с ним скучно и временами совсем тоскливо. Понимаешь, не герой он! Бывает, целует он меня, любовью со мной занимается, и ничего во мне не оживает, словно я какую-то обязательную работу делаю.

Нина вздохнула и поставила прямо перед дочерью тарелку дымящегося борща.

– И что же ты теперь делать будешь? Бегать к Мише на свидания и постоянно врать? Еще и меня в это втянуть хочешь! Ты же знаешь, я могу и засыпаться. Если Вова твой ничего не увидит, то отец-то уж точно тебя со временем вычислит!

– Ой, вкусно как! Здорово ты готовишь, прямо пальчики оближешь! Отец, говоришь… а что – отец?.. Я узнала – он сейчас глаз положил на Тамару из какой-то там строительной компании. Ему не до меня теперь будет.

– Какую такую Тамару? – оживилась Нина, отпивая из фужера.

– Ой, да смех один, и только! Она высокая, вся из себя симпатичная, а он шибздиком таким вокруг нее бегает… заезжает к ней каждый день – кофе попить. Попросил купить ему дорогих кремов от морщин, в спортзал вместе с ней ходит, мышцы свои ей показывает…

– Как ты думаешь, они спят уже? – произнесла Нина расстроенным голосом. – Слушай, а если сейчас у него, как это в прошлый раз было, крыша на молодую поедет, и он начнет деньгами кидаться, машины и шубы ей покупать?..

– Спят?! Думаю, что нет. Он сам, по-моему, не знает, чего хочет. Тамара – та точно была б не против, да только, вот, папочка наш дорогой бредятину всякую несет. Думает, его кто-то любить без денег будет. Совсем на старости лет офигел! Я ему говорю: папа, приди в себя! Молодые девушки любят молодых парней, а таких как ты – уважают. И то – только за успехи в бизнесе и деньги заработанные. Поэтому, мама, ты можешь даже и не волноваться. Он, конечно, на девок-то косится, но любит только себя самого. Ты только посмотри, какие папа деньги тратит! Все эти массажи, крема, косметические салоны… а следит за собой как! Словно сто лет жить собирается! Нет, можешь не волноваться. Тебя довольствия не лишат, а потом… Тамарке серьезные отношения нужны. Ей под тридцать уже, детей нужно рожать, семью нормальную заводить, а папику это все точно не нужно. Давай, лучше, выпьем за моего Мишаню, за эту машину любви… кстати, вот там мышцы, так мышцы – железо!

Они подняли бокалы, чокнулись, посмотрев друг другу в глаза, и выпили вино, каждый по-своему представляя себе Михаила.

Неожиданный, резкий звонок в дверь заставил их вздрогнуть.

Нина пошла открывать, и уже через секунду на пороге прихожей появился отец, как обычно чем-то недовольный и раздраженный.

– Мать, давай скорее есть! – громко произнес Виктор. – Привет, дочурка! Ты, я вижу, тут борщиком разминаешься… О! Да вы и винцом среди рабочего дня балуетесь, как я погляжу. Вот какую я вам хорошую жизнь создал – с утра можете позволить себе гулять начать!

– Привет, пап, – ответила Марго, подставляя ему щечку для поцелуя. – Похоже, ты нам завидуешь! Так не волнуйся, мы и тебя в свой дружный коллектив возьмем. Правда, мам?

– Да, Витя… – Засуетилась вокруг бывшего мужа Нина. – Хочешь, дедовой самогоночки налью, для аппетита, под первое?..

– Самогоночки, говоришь… И что же я, один пить буду? Компанию-то мне кто составит?

– Я, – откликнулась Марго, отодвигая от себя пустой фужер из-под вина. – Давай-ка, мам, наливай, и закусочки еще подрежь… А может, у тебя в холодильнике сальце домашнее осталось – так я не откажусь!

Нина забегала еще быстрее, и через несколько минут уже налила три рюмки и, подрезав еще закуски, села за стол и сама. Обед плавно перешел в застолье, разговоры и громкий смех смешались с аппетитом и желанием выпивать.

Через час Марго, изрядно захмелев, решила, что ситуация достигла необходимой кондиции для представления Михаила отцу.

– Папа, слушай сюда, чего мы хотим тебе с мамой рассказать, – стала она коверкать слова и голос, пытаясь показаться более пьяной, чем была на самом деле. – У нас недавно появился знакомый ювелир…

– Оп! – Жестом остановил ее Виктор. – Ювелир? Это вы молодцы! И что же вы хотите этим сказать? Наверное, задумали что-нибудь себе прикупить? Я угадал?..