Все на оборону столицы

«Я был предназначен для чего? Для войны».

Сергей Андреевич Купцов,

летчик-штурмовик,

Герой Советского Союза¹⁰¹.

Особую страницу в истории войны занимает оборона Москвы.

5 июля 1941 г. управляющий Тульской областной конторой Госбанка СССР С.Ф. Передера получил совершенно секретную телеграмму из Москвы: «Приказываю укомплектовать по штату номер 04/16… кассы Госбанка номер 634 зпт 635 зпт 636 зпт предусмотреть 637 зпт 638 тчк Подобрать на номерные личный состав подлежащий призыву Красную Армию зпт через военкоматы тчк назначение на должности оформите приказом по конторе зпт совместно военкоматом обеспечьте прибытие личного состава касс к 8 июля 1941 г Москву в Московскую городскую контору Госбанка точка Начальникам касс выдайте доверенности получение имущества инвентаря ценностей тчк Вопросу подбора личного состава свяжитесь областным военкоматом тчк Мероприятиям даны указания штабом Московского военного округа тчк Исполнение телеграфируйте 7 июля тчк Безруков¹⁰²».

По оригиналу документа видно, как торопился и, вероятно, нервничал шифровальщик, обрабатывая телеграмму: война еще не вошла в привычку.

Конечно, в тульской конторе не сидели сложа руки, дожидаясь этой телеграммы. Необходимые меры уже были приняты: полевые кассы сформированы. Просто в заранее отпечатанные на пишущей машинке приказы от руки вписывались их номера. И все.

Тогда еще не все понимали, что началась подготовка к обороне столицы. Когда сражение еще разгоралось на дальних подступах к Москве, в системе Госбанка развернулась огромная работа. Когда читаешь архивные документы, то создается впечатление какой-то нереальности задач, ставившихся перед Московской городской конторой Главным управлением формирования и укомплектования войск Красной Армии и штабом оборона столицы. Уже к 12 июля 1941 г. в распоряжение ПК № 133¹⁰³, осуществлявшей обслуживание войск, оборонявших столицу, Московской городской конторой были направлены десять (!) полевых касс, имевших необходимые фонды наличности (по 2 млн руб. каждая).

Сегодня мы знаем, что ждало наших коллег того времени в первые годы войны. Они нет. Все испытания и ужасы, выпавшие на их долю, только малою частичкою сохранены в архивных документах, ведь многие полевые учреждения погибли вместе с теми соединениями, которые они обслуживали. Весьма показательна в этом плане история 257 стрелковой дивизии, которая начала формироваться в Туле 29 июня 1941 г. из личного состава частей Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). В подчинение указанному соединению Тульской областной конторой Госбанка была передана ПКГ №705¹⁰⁴. В июле дивизия был переброшена под Малоярославец. В августе в составе 34 армии части соединения участвуют в контрнаступлении под Старой Руссой, достигнув рубежа реки Холынья, где попадают в окружение и с тяжелыми боями пробиваются на восток, неся значительные потери. В сентябре дивизия вновь сражается в окружении, что в итоге в октябре приводит к расформированию ее остатков. Не менее трагически сложилась и судьба первых командиров дивизии генерал-майоров В.К. Урбановича и С.А. Иванова, погибших в сентябре и октябре стартового года войны. К сожалению, ничего не известно о сотрудниках полевой кассы, в частности, ее начальнике А.И. Остроге. О последнем только и знаем, что ранее он работал в финансовых органах НКВД.

Изучая исторические свидетельства того времени, невольно отмечаешь, что особый накал неуверенности в стабильности положения в столице ощущается в начале октября, когда противник вплотную подошел к Москве. В это время командующий Дальневосточным фронтом генерал армии И. Р. Опанасенко¹⁰⁵ был вызван в Москву на пленум ЦК ВКП(б). Добирался самолетом несколько дней. «Москва совсем не та, когда было мирно, – записал он свои впечатления в личном дневнике 10 октября 1941 г. – Она была суровой, но целой совсем – людей [в] служебное время было мало на улицах. Все лодыри уехали, а остальное служило. В магазинах уже все было по карточкам, но солидный паек. Ни вина, ни водки достать было невозможно – все закрыто – очень было хорошо. Пьяного на улицах не увидишь».

Вроде бы, все не так и трагично. Однако от зоркого глаза генерала не укрылось, что у партийных секретарей «настроение было унылое»¹⁰⁶. Худшее было впереди.

[Не могу здесь не сделать отступление и не рассказать. Иосифу Родионовичу, несмотря на высокие звание и должность, не суждено было увидеть Победу. После многочисленных требований он все же добился отправки на фронт, где, верный своим солдатским привычкам, этот храбрый человек не отсиживался в штабе. Постоянно выезжал на передовые позиции. Погиб кавалер трех Георгиевских крестов и двух Георгиевских медалей 5 августа 1943 г. под Белгородом.]

К 15 октября ситуация в городе была близка к панической. «Начальство на многих предприятиях погрузило семьи в грузовики и оставило столицу, – рассказывает очевидец тех событий офицер-пехотинец Ефим Абелевич Гольбрайх. – Вот тут и началось. Горожане дружно кинулись грабить магазины и склады. Идешь по улице, а навстречу красные самодовольные пьяные рожи, увешанные кругами колбасы и с рулонами мануфактуры под мышкой! Но больше всего меня поразило следующее – очереди в женские парикмахерские. Немцев ждали»¹⁰⁷.

Госбанк СССР, несмотря на эвакуацию основных подразделений своего центрального аппарата в Куйбышев, уделял особое внимание формированию полевых учреждений для соединений Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), оборонявших столицу. Буквально каждый день в городе формируются новые полевые кассы. 30 октября с пометной «весьма срочно» поступает указание штаба Московского военного округа, подписанное заместителем начальника штаба комбригом Хрипуновым и комиссаром штаба полковым комиссаром Чистоговым, с требованием к исходу следующих суток подготовить полевые кассы для «сформированных дивизий и бригад Московских рабочих Обороны г. Москвы» – 1 и 2 Отдельные бригады Московских рабочих. И уже 1 ноября управляющий Московской городской конторой Г.С. Чубуков (зелеными чернилами!) подписывает приказ №76 о формировании полевых касс (№№1601, 1602, 1603)¹⁰⁸. Подобных указаний едва ли не ежедневно в столичную контору Госбанка поступали десятки.

Совершенно естественно, что при таких масштабах и темпах развертывания по штатам военного времени полевые учреждения вскоре стали испытывать крайний недостаток в квалифицированных банковских работниках, ведь с июня по декабрь 1941 г. были сформированы 598 полевых учреждений Госбанка СССР, в том числе 14 полевых контор¹⁰⁹.

Поскольку подавляющее большинство банковских работников в довоенное время составляли женщины, то дефицит квалифицированных кадров был острейший: опытных сотрудников системы Госбанка СССР, подлежащих мобилизации, стало не хватать. [Всего же за годы Великой Отечественной войны было сформировано свыше 2500 полевых учреждений.] Были нередки случаи, когда военкоматы направляли квалифицированных банковских специалистов на укомплектование других подразделений только по той причине, что они прибыли по повестке на сборный пункт и были, как говорится, под рукой. Судя по обращению начальника ПОГ №1045 техника-интенданта 2 ранга Семенаса, только два сотрудника из состава всего отделения ранее работали в банковской сфере (он и гл. бухгалтер). Чтобы перевести в состав полевого учреждения старшего писаря полевой почтовой станции (ППС) №239 при 344 стрелковой дивизии Александра Петровича Гололобова – опытного банковского работника – потребовалось в декабре 1941 г. личное обращение управляющего Московской городской конторой Госбанка Чубукова в Народный комиссариат обороны к заместителю начальника финансового отдела Школьникову¹¹⁰.

(Врезка по тексту)

(конец врезки)

Также в ходе битвы за Москву родилась советская гвардия.

«В гвардейских частях рядовой и сержантский состав до старшины включительно получал двойной оклад, а офицеры – полуторный, – вспоминает танкист, а потом и писатель Дмитрий Федорович Лоза. – Например, мой командир роты получал 800 рублей. Когда я стал комбатом, то получал не то 1200 рублей, не то 1500 рублей. Не помню точно. В любом случае, на руки мы не все деньги получали. Все наши деньги хранились в полевом сберегательном банке, на твоем личном счету. Деньги можно было переслать семье. То есть в карманах деньги мы не носили, это государство делало разумно. Зачем тебе в бою деньги?»

Как видим, быть гвардейцем – это не только почетно, но и выгодно, ибо сразу отражается на размере денежного содержания. Отсюда последовал и рост интереса, особенно со стороны офицеров, к услугам полевых банков. Что не забыл отметить ветеран через много лет после войны. Ну, а раз деньги там сохраняются на счете, то и банк сберегательный, хотя полевой. Хотя здесь надо четко понимать, что никаких других банков, кроме полевых, в действующей армии не было. Да, в тылу военнослужащий мог открыть вклад в сберегательной кассе, но на фронте других вариантов не было.

В конце 1941 г. после разгрома фашистских армий под Москвой и относительной стабилизации линии фронта ситуация начала меняться к лучшему и для вкладчиков полевых банков. Были сняты всякие ограничения на получение денег в любом полевом или стационарном учреждении Госбанка по вкладной книжке, независимо от суммы. Это сразу повысило привлекательность хранения денег в ПКГ, на которые к тому стал начисляться доход в 2% годовых. Военнослужащие также получили возможность переводить средства своим родственникам в тыл через поручения полевым учреждениям, даже не посещая их лично. Их средства были надежно защищены, поскольку, помним п. 11, «в случае обнаружения в полевых учреждениях Госбанка злоупотреблений или растрат виновные в этом лица привлекаются к ответственности по законам военного времени»¹¹¹. Что это значило, никому пояснять не приходилось. Даже утрата вкладной книжки не означала потерю вклада. Новая вкладная книжка выдавалась взамен утраченной через четыре месяца, а до этого военнослужащему открывался другой лицевой счет. Ежемесячно сведения об остатках на лицевых счетах направлялись в тыловые органы в виде поверочных ведомостей.

Я уже упоминал, что быть гвардейцем было не только почетно, но и выгодно. Стимул воевать лучше, а потому стать гвардейской частью сохранял свое значение и в дальнейшем, на более поздних этапах войны. «Мы освободили Волхов, Карачев и Брянск, – вспоминает офицер-танкист, Герой Советского Союза Павел Павлович Кулешов¹¹². – Потом нас вывели на переформирование в брянские леса, где мы очень долго стояли. Там мы стали гвардейцами, нам вручили гвардейское знамя, и всем – гвардейские значки. Почти в два раза повысили оклады!»¹¹³

[Для сохранения исторической правды следует отметить, что государство стимулировало не только гвардейцев. Так, офицерам, направленным для прохождения службы, например, в штрафные батальоны или роты полагался «полуторный оклад, ускоренная, даже против фронтовой, выслуга лет», – вспоминает офицер-пехотинец Е. А. Гольбрайх¹¹⁴. Понятно, что речь идет не о тех, кто попадал туда в качестве наказания, что, впрочем, было несложно даже для офицеров. Но об этом мы еще поговорим. Уж больно много лжи нагромоздили вокруг этой темы.]

Необходимо отметить, что иногда, особенно в первый период войны, в связи с выплатой повышенных окладов гвардейским частям возникали проблемы. Были случаи, когда не то, что недоплачивали, а переплачивали. Так, пострадал старший инспектор финансового отдела 47 армии, входившей в состав войск Черноморской группы Закавказского фронта. Его посчитали виновным в необоснованной выплате личному составу соединения, в частности, медицинским сестрам, проходящим службу в гвардейских частях, двойного оклада, когда им было положено в полуторном размере. Убыток: 429984 руб.¹¹⁵ Сумма, как мы понимаем, колоссальная. Наказали старшего инспектора по тем временам гуманно – отстранили от должности и назначили с понижением. А вот начальнику финансового отдела 32 гвардейской дивизии, который и дал указание о выплате, повезло меньше – отправили под суд. И не украл офицер, а все равно виноват: плохо читал инструкцию. Что интересно – денег у тех, кому переплата составила до 100 руб. в месяц, отбирать не стали: обидятся. На то они и гвардейцы, пусть и девушки.

У меня нет ни возможности, ни необходимости излагать весь ход битвы за столицу. Но в том, что Москву отстояли и нанесли фашистам первое серьезное поражение есть, пусть и небольшая, но реальная заслуга офицеров-полевиков, сражавшихся вместе с регулярной армией и ополчением на ближних и дальних подступах к городу. К сожалению, потери полевых учреждений Госбанка были очень большие, особенно в ходе боев в окружении в октябре 1941 г. под Вязьмой, где в кольцо попали 5 советских армий и 10 из 12 дивизий Московского народного ополчения. Только из личного состава банков, обслуживавших соединения Западного фронта, пропали без вести 77 человек и четверо сотрудников были убиты¹¹⁶. Офицеры-полевики разделили судьбу соединений, которым были приданы.