Глава 1.

Утро нью-йоркского юриста Джона Смита как всегда выдалось добрым. Он лежал на чистых белых простынях в своей собственной квартире почти в самом центре города. Яркий солнечный свет пробивался сквозь окно и озарял обстановку комнаты: огромный новенький телевизор, висящий на стене, шкаф, наполненный дорогими костюмами, бар, в котором хранился старый коньяк. Но сегодня все это было не главным. Главным было то, что рядом с ним лежала та, о которой он мечтал, наверное, всю свою жизнь. Порой ему казалось, что она являлась к нему во сне еще до их встречи. И когда он увидел ее впервые, сразу понял, что никогда не отпустит ее. С тех пор прошло немало времени, и он ни разу не пожалел о своем выборе. И сегодня он сделает ей предложение. Она наверняка согласится. Они пойдут в ресторан, будут мечтать о будущей совместной жизни, пить вино, смеяться… Но все это вечером. А сейчас надо идти на работу.

Джон тихонечко, чтобы не разбудить свою возлюбленную, встал с кровати и отправился на кухню, чтобы сварить кофе, но тут же вернулся и на цыпочках подошел к шкафу, где висел его рабочий костюм: безупречный черный пиджак с брюками и ослепительно белая рубашка. Каждый раз, за завтраком, Джон с ужасом представлял себе, как маленькая капелька кофе попадет на безупречное одеяние, навсегда его испортив. Но кофе в глазах Джона был слишком аристократическим напитком, чтобы употреблять его, не надев костюма.

Позавтракав, он также на цыпочках, вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь.

На улице его ждала самая неприятная часть пути. Чтобы добраться до автомобиля, необходимо было пройти через отвратительные трущобы дворов.

–И чем только занимаются власти Нью-Йорка? – думал он – их беспокоит только оболочка города – деловые кварталы, главные улицы, сверкающие витринами магазинов. А чуть углубись – тебя встретят грязные трущобы, населенные бродягами и бандитами. Если бы не работа, давно купил бы дом в пригороде.

Джон прошел мимо больших мусорных баков, стоявших в одном из дворов. В них частенько ковырялись местные бездомные. Так было и на этот раз. Один контейнер был открыт. Внутри кто-то копошился. Оттуда, как из жерла вулкана, вылетали старые тряпки, пустые алюминиевые банки и остатки еды, которую уже поджидало несколько бродячих собак. Неподалеку прямо на асфальте сидел молодой паренек с затуманенным взглядом. Явно только что укололся. Джон старался не смотреть на этих людей. Это было не чувство страха, скорее брезгливость. Навстречу ему шел еще один бездомный. Вид у него был весьма необычный: большой тяжелый сапог на одной ноге и деревянный протез на другой. Одежда – не по сезону теплая. Штаны, куртка – все было старым, выцветшим, но при этом, чистым и аккуратным. Лицо его украшали два тонких уса, неведомыми силами загнутых по краям кверху, как у Сальвадора Дали. Длинные волосы были заплетены в косичку. В какой-то момент Джон несколько оцепенел и не мог отвести глаз от колоритного бродяги. Тот тоже посмотрел на Джона. В какой-то момент их взгляды пересеклись. Джон быстро опустил глаза. «Сейчас начнет просить денег на еду» – с отвращением подумал он. Но бродяга прошел молча. Поравнявшись, он снова посмотрел на Джона, слегка улыбнулся, и, как показалось Смиту, едва заметно кивнул головой. Джон ускорил шаг. «Еще не хватало мне водить дружбу с помойщиками» – подумал он и постарался поскорее забыть этот случай.

Джон напрасно беспокоился, пытаясь не нарушить сон своей возлюбленной. Восемь часов утра – совсем не то время, когда Элен могла найти в себе силы, чтобы приоткрыть хотя бы один свой глаз. Прошло еще долгих пять часов, прежде чем она, наконец, поднялась с кровати и дотащилась до кухни, чтобы налить себе кофе. Сегодня ей предстояло переделать огромное количество важнейших дел. Во-первых, Джон пригласил ее вечером в ресторан. Во-вторых, к данному мероприятию необходимо было тщательно привести себя в порядок. Косметолог, парикмахер, мастер по маникюру оповещены о ее прибытии еще вчера. Сегодня им предстоит большая работа и большое вознаграждение, ведь она – Элен должна быть неотразима этим вечером. Но сначала нужно сделать важный звонок.

–Привет, Лизи! Как поживаешь?

–Да неплохо. Только проснулась. Лежу в кровати.

–А вот мне не спится. Мой уже третий день ходит сам не свой. Думаю, хочет сделать предложение. Вчера нашла у него в кармане чек на покупку обручального кольца. А прошлым вечером он пообещал мне большой сюрприз и пригласил в дорогой ресторан сегодня.

–Здорово. Должно быть, он очень расстроится, когда ты ему откажешь. Ты должна была поработать над тем, чтобы у него не возникло таких желаний.

–А я, как раз думаю согласиться.

–Ты же всегда говорила, что ты – свободная художница, и не собираешься обременять себя узами брака. Представляешь, выйдешь ты за него замуж. Сначала, конечно, будет романтический период. А потом он обнаглеет, начнет требовать от тебя заниматься хозяйством, готовить ему завтрак. Чего доброго дойдет и до детей. И тогда пропала твоя душа. Пучина быта поглотит тебя. Представляешь, стирка, пеленки, грязная посуда…

–Успокойся. Все продумано. Сейчас я, конечно, вполне довольна судьбой. Джон меня слушается. Но я прекрасно понимаю, что это не может продолжаться вечно. Рано или поздно он начнет упрямиться. Ты же знаешь этих мужиков. К тридцати у них возникает жгучее желание стабильности. Они начинают хотеть того, о чем ты сейчас говорила: семью, завтрак в постель, детей. Моя задача – создать впечатление, что у него все это есть. И тогда он будет полностью под моим контролем.

–Зачем такие сложности? Если Джон закапризничает, найдешь себе нового.

–Я уже не девочка, и находить новых хороших мужиков становится все сложнее. А Джон – практически идеальный вариант. Богат, наивен. Вечно витает в облаках. У него под носом можно делать что угодно. Думаю, он даже этого не заметит. А если заметит, его можно будет легко убедить, что все совсем не так, как на самом деле. Думаю, даже если он застанет меня в постели с другим мужчиной, я без труда объясню ему, что это сантехник, который пришел чинить кран. Потом кран отлетел ему в голову и окатил нас водой. Сантехник потерял сознание, я оттащила его на кровать, сняла с него и с себя мокрую одежду и собралась звонить в скорую, а тут как раз и ты явился. И он купится.

–Никогда не сомневалась в твоей изобретательности. Но обременять себя узами брака на долгие годы…

–Почему на долгие годы. Уйду, как только он мне надоест. Главное, правильно составить брачный контракт. И тогда моя жизнь обеспечена. Кроме того, я же говорила тебе, что у него очень богатые родители. Я ожидаю от них весьма существенных подарков на свадьбу. Да и сам Джон просто обязан на помолвку кроме кольца сделать мне еще какой-нибудь сюрприз. Я уже несколько месяцев обрабатываю его, чтобы он подарил мне автомобиль. Вчера в его портфеле я обнаружила каталог одного очень престижного автомобильного салона. Думаю, до него дошли мои желания. Я намекала ему на бентли, на худой конец на мерседес бизнес-класса. Надеюсь, он успеет организовать этот подарок к сегодняшнему вечеру. И тогда мы с тобой покатаемся завтра с ветерком и комфортом.

–Куда вы поедете на медовый месяц?

–Думаю, в Европу. Так хочется походить по парижским магазинам. Я стану богатенькой девочкой и много чего смогу себе позволить.

–С твоими запросами ты скоро разоришь его и перестанешь быть богатенькой девочкой.

–Это его проблемы. Сама понимаешь. Если хочешь обладать такой как я – надо платить. Ведь я молодая, красивая, умная, к тому же еще и художница, в недалеком будущем, очень известная, может даже, великая. Я ведь рассказывала, что училась в художественной школе?

–Ты рассказывала, что бросила ее через неделю после поступления.

–Да, потому что, там учат всяким глупостям, работам старых мастеров, технике живописи. А живопись – это совсем другое: полет фантазии, материализация вдохновения…

–Что-то я не помню, чтобы ты написала хотя бы одну картину…

–А чтобы быть художницей, необязательно писать картины. Главное – чувствовать как художник. А уж когда понадобится, картины полетят из-под моей кисти одна за другой.

–Жду не дождусь этого славного момента. Надеюсь посетить твою персональную выставку до того, как впаду в старческий маразм…

–Фу, какая ты противная. Ладно, некогда мне с тобой разговаривать. Надо привести себя в порядок перед рестораном. Пока!