Часть вторая

Пальчики вернулись

Прошёл год. За это время многое в моей жизни изменилось. Во-первых, я потерял работу. Наша «грымза», узнав о покупке трехкомнатной квартиры, вцепилась в мою печень своими крысиными зубками. Вот, скажите, какое отношение к ней моя квартира имеет? Эта стерва с глубоко-тюнингованной стандартной губастой внешностью героинь гламурных журналов считала, что её «рабы» получают слишком много за своё «пустопорожнее» пребывание в конторе. Смысл работы нашей организации она сводила к раболепному поклонению её талантам, уму и прозорливости. Все достижения конторы начальница связывала исключительно с собственной персоной, а все провалы с никчёмными «тупыми бездарями», т.е. с нами, с наёмными работниками. В ранг «тупых бездарей» сценарист Сергей Федотов просился давно. Но когда она узнала о покупке мной квартиры, я туда попал автоматически. Через неделю окончательно поняв, что мне здесь ничего не светит ни в материальном плане, ни в области карьерного роста, я без всякого сожаления негромко хлопнул дверью. И надо заметить, что в тот момент эйфория свободы и счастья заполнила меня по самую макушку. Или, как ещё говорят – до кончиков пальцев. Но счастье моё продолжалось совсем недолго. Безмерно талантливому, ужасно симпатичному и безумно образованному молодому человеку в Питере, как оказалось, места нет. Совсем нет. Не нужны современному российскому обществу такие передовые, креативные и порядочные люди. Это я снова о себе любимом. У молодых недостаток жизненного опыта с лихвой компенсируется гиперактивностью. В поисках выхода из создавшегося положения молодёжь успевает получить шишки у всех дверей жизни. Правда за это время умудрённый жизненным опытом человек порой даже не успевает решить в каком направлении ему двигаться. Я был молодым и легко ввязывался в любые авантюры, не задумываясь о шишках и вообще о последствиях. Помыкавшись целый год в состоянии непрерывного поиска, я плюнул на всё, перевернул очередную страницу своей жизни и умотал к двоюродной тётке в Москву. Или к троюродной? Идею с тёткой подсунула мне мать, считающая, что без родственных связей устроиться в столице неимоверно трудно, вернее невозможно. Родственница по доброте душевной совсем недорого, всего за двадцать тысяч, сдала мне койко-место в своей хрущёбе. Но в тот день мне было не суждено проверить качество тёткиных услуг. Это был памятный для многих день – 15 июля 2014 года. Вагон метро, в котором я ехал к своему койко-месту в Кунцево, в один миг решил стать воздушным транспортом. Он оторвался от рельсов, вздыбился, бросился на стенку тоннеля и развернулся поперёк движения всего состава. Раздался страшный скрежет, звон лопавшихся стёкол, визг, крики. Всё завертелось в вагоне вместе со мной, полетело, закувыркалось, искорёжилось, вляпалось ватой мозга о препятствие и заткнулось. В некоторых случаях навсегда. На время меня поглотило полное ощущение ирреальности происходящего. Пришёл в себя я в тот момент, когда понял, что лежу на какой-то брюнетке, заваленный сверху телами людей, раскуроченными сиденьями, сумками и огромным станковым рюкзаком неизвестного мне туриста.

Девушка открыла глаза и спокойно произнесла:

– Заметь, это ты на меня свалился, а не я.

Это была она – рыжая блонди по имени Снежок. Только на этот раз без парика, а с короткой причёской собственных тёмно-каштановых волос.

Я почувствовал себя героем водевиля, затем трагедии, детектива и в конце концов – фарса. Столь переменчивые ощущения загипсовали мой рот наглухо.

– Что молчишь? Рад нашей новой случайной встречи?

Случайной? Насколько она была таковой? В прошлый раз я тоже поначалу так считал. Но потом оказалось, что всё в той ситуации было продумано до мелочей чьим-то циничным, опытным умом. Впрочем, здравомыслие быстро вернулось и завладело моим сознанием. Не устроила же девушка ради нашей встречи теракт в метрополитене? Конечно, нет. Я же не Генсек и не президент Всея Руси. Свалился я, видите-ли на неё. Это ещё кто на кого свалился. Господи, что мне теперь ждать от этой новой встречи? Ничего хорошего. Но надо признать – она дьявольски хороша. Даже в травмированном виде. Эта болезненная бледность её лица напомнила мне панночку из «Вия». Вспоминал ли я о Снежке этот год хоть раз? Конечно, нет!!! Не вспоминал. Ну, может, разок-другой. Впрочем, вру. Я о ней постоянно думал. Что я думал? Наверное, обмусоливал непоправимые обиды, нанесённые моему самолюбию. Да!!! Нет, опять лукавлю. Просто приятно было вспоминать, какая она симпатичная…, привлекательная…, милая…, красивая. Ну вот, ты опять растаял. Ты же обещал сам себе больше о ней не думать. Я бы и не думал, но видно, судьба у меня такая. Не могла наша встреча быть случайной. Раз никто из физических лиц её не мог организовать, значит, её организовал сам бог. Бог? Ну, не бог, а кто-нибудь из его приближённых. Хорошо, хорошо, согласен – это козни дьявола. Но мне в тот момент от этих козней было невероятно приятно. И я расчувствовался:

– Снежок, – неуверенно выдавил я.

От предвкушения неизбежной бездны моего падения губы спеклись и отказывались слушаться. Я размял их и продолжил:

– Эй! Чего молчишь?

Девушка не отвечала. Её глаза были закрыты.

– Снежана!

А в ответ тишина.

– Да, блин, наглая твоя рожа! Ответь! Ты не померла?

Ноль реакции на мою грубость. Наконец я додункал, что она потеряла сознание. На меня тоже нахлынула нестерпимая боль, пронзая всё тело, но особенно голову. Тем не менее, я нашёл в себе силы раскидать вещи, встать на колени и попытаться вытащить «чертовку» из завала. Она застонала, открыла глаза и прошептала:

– Больно, нога…

Только тогда я сообразил, что она могла серьёзно пострадать. Мне не было видно её ног. Когда я расчистил пространство, то обнаружил, что её красивые длинные конечности переплелись с искорёженными металлическими поручнями в тугой, непонятно как закрученный узел. Бедная девочка, ей невероятно больно! Вместе с очкастым дохляком, очевидно студентом-бюджетником, я кое-как сумел освободить её ноги из хватки металлического спрута. Моё желание изобразить из себя киношного героя и вынести девушку на руках на поверхность земли, где сотни спасателей, репортёров и врачей с восхищением бросятся мне на помощь, уперлось в стандартную надпись метрополитена. Помните трафарет на дверях – «Нет выхода». Вот то-то и оно. Из искорёженного вагона тоже не было выхода. Удивительно вообще, что внутри этого короба смерти осталось хоть какое-то пространство. Не буду рассказывать, что я думал в следующий час-полтора, пока нас не «извлекли из-под обломков». В этом мало интересного. Скажу только, что те, кто остался жив в этом кровавом месиве, до сих пор вызывают во мне только уважение и гордость за человеческий род. Все, словно одна семья, не ноя и не истеря, помогали друг другу всем, чем можно. Делились водой, накладывали самодельные шины, подбадривали друг друга словом. Но и, конечно, вытаскивали всех тех, кто пострадал неизмеримо сильнее.

Когда нас спасли, неожиданно для себя я почувствовал, что краски мира расплываются перед глазами. Мне стало так плохо, что сознание на время покинуло меня. Последнее, что выхватил взгляд – были нежные прозрачные глаза Снежка. Она лежала на носилках и смотрела прямо мне в душу. В этот миг я осознал, что люблю её. Не просто люблю. Не знаю, как выразить свои чувства. Я просто сошёл с ума от любви к ней. Кошмар! Катастрофа! Нормальной жизни конец! Но это было так. Моё сердце вырезали, покрасили в розовый гламурный цвет, надули гелием, привязали нитку и отдали ей в руки – можешь делать, что хочешь. Хочешь – проткни сразу, порви в клочья, а хочешь – поиграйся и отпусти в небо.

Я лежал в палате и ничего не делал, не обращая ни на кого внимания. Ни на санитарку, которая ежедневно татуировала мою задницу посредством шприца, ставила капельницу и измеряла температуру. Ни на дознавателя, который задавал вопросы о событиях, предшествующих крушению поезда. Ни на соседей по палате, которые подшучивали надо мной, предлагали помощь и приглашали сыграть в картишки. Я просто лежал, смотрел в потолок и слегка улыбался краешком губ. Мне было хорошо. Впервые в жизни любовь постучала в моё сердце. Надолго ли? Не знаю. Никогда особо не задумывался о том, почему, прожив на этом свете двадцать восемь лет, я так и не испытал это чувство. Но где-то в глубине души у меня иногда закрадывались сомнения – вдруг жизнь пройдёт, а я так никого и не полюблю. Вон, Серый, это который Воробьёв, уже может писать трактат «Сто оттенков любви», а ко мне это чувство до этих пор ни разу в жизни не постучалось. Двадцать восемь лет без любви! Надо же! И вдруг лежу такой весь в волнительной неге и улыбаюсь потолку. Вот что это такое? Как объяснить? Да никак не объяснишь. Любовь – непонятное чувство, необъяснимое, волшебное. Можно читать умные книги. Нет, можно сто раз пересмотреть передачу, в которую собрали десятки свидетелей, учёных, психологов, писателей, ну и этих, экспертов, как без них. Все они с умным видом начнут тебе втолковывать, что любовь – это физиологическое влечение полов. Угу, так я и поверил. Вокруг меня за мою жизнь этих представительниц прекрасного пола (извините меня адепты современных форм толерантности, но я говорю только о такой любви) было, ну просто завались. Огромный университет, школа, улица, контора, будь она неладна. Все эти здания, пространства и помещения были под завязку забиты вызывающе и стильно одетыми, ухоженными и растрёпанными, накрашенными и не очень – в общем красавицами всех мастей и на любой вкус. Но меня укокошило наповал «влечение полов» к девушке, которая меня использовала вовсе не в качестве представителя другого пола. Я её за это должен был просто ненавидеть. Обязательно вылезет на экране какая-нибудь дама в очках с ярко напомаженными губами и больно ткнёт пальцем в глаз, мол, любовь бывает разной. Бывает и мазохистская любовь. Вот меня и извращенцем обозвали. Но я точно знаю, что люблю Снежка вовсе не потому, что она делает мне больно и это почему-то, не понятно почему, должно приносить мне удовольствие. Враки всё это. Любовь не обязательно должна приносить страдания и удовольствия. Нет, не так – она приносит и то, и другое. Но у последователей Мазоха всё это связано вовсе не с чувством любви, а с чувством удовлетворения. Потом на экран выползет какой-нибудь кудрявый, щерящийся в пакостливой ухмылке аналитик и начнёт объяснять любовь необходимостью человеческого индивидуума чем-нибудь жертвовать ради другого человека. Всё это так. Вот сейчас встану с кровати и перелью литр крови какой-нибудь даме, пострадавшей в автокатастрофе. И что? Фигня всё это. Все эти потуги АНАЛитиков, которых я называю про себя проктологами масс-медиа, так как их профессия происходит не из «анализа», а из другого места, весь этот уверенный бред массовых телевизионных «экспердов», которых, как мне кажется, просто ловят для ток-шоу на улице – всё это полна фигня, пытающаяся объяснить необъяснимое. Вот не дано человеку своим умом представить и понять пространственную бесконечность мироздания. Хоть как ему объясняй – хоть формулами, хоть на пальцах. Где-то же у вселенной должен быть забор или крутой берег. Сомнения по этому поводу будут всегда, сколько не слушай крутых аналитиков с сумасшедшим взглядом, усиленным очками 15 плюс. Нужно просто верить, что мир безграничен, так как понять это невозможно. Вот и любовь – это явление, неподвластное рациональному объяснению. Можно верить, что она где-то рядом и уже на подходе или просто повторять, как мантру, что она не существует. Но лучше её познать. Объяснений, по сути требуют только те, кто её не испытал. Для остальных все эти рассуждения вызывают лишь лёгкую улыбку на губах. Они знают, что такое любовь. И знают, что её нельзя объяснить ни с помощью художественной литературы, ни с помощью науки. Любовь, это явление, как божественного, так и дьявольского происхождения. При этом никто ни бога, ни дьявола не видел. Тем более не видел их вместе. Пациентов особых лечебниц и буйных фанатиков религиозных течений я в расчёт не беру. Короче, девчонки и мальчишки – ждите. Возможно, что вы не проспите, уткнувшись в свой гаджет, это замечательное неповторимое чувство, созданное мирозданием в награду и в наказание людям.