– Смотри-ка, еще живой, – усмехнулся снайпер, передергивая затвор винтовки и прицеливаясь в новичка, но он не успел выстрелить.

Наблюдатель вылетел наружу и, увидев снайпера, машинально открыл по нему огонь. Незащищенная шлемом голова взорвалась ошметками, после чего снайпер рухнул. На руке завибрировал таймер, отсчитывая последнюю минуту до отлета. Пелена, сверкая искорками, приближалась, поглотив ворота и часть помещения. Наблюдатель схватился руками за лестницу с боков и, также прижав ноги, соскользнул вниз, упав на труп когда-то раненого стрелка. Тело нестерпимо обжигало беспощадными иглами, и в памяти всплыл стрелок-тень. Рука сама выдернула из кармана «Бодрость», и за один глоток жидкость умчалась по пищеводу. Как ни странно, стало значительно легче. Нет! Стало достаточно комфортно! Но эти мысли пронеслись, когда выживший в этой бойне выскочил с черного входа и увидел свисавшую из парившего вертолета веревочную лестницу. Бросив автомат, он рванул к ней и, уже не помня как, но очутился внутри борта воздушного эвакуационного судна.

– С крещением, новичок! – усмехнулся довольный смуглый парень, развалившийся на сиденье напротив него.

Глава 2

Новичок открыл глаза, и его туманный взор поплыл по стенам помещения.

«Что такое?.. – мысли толкались в сознании, разбредаясь по лабиринту закоулков, теряясь во тьме и выныривая в яркие пятна света. – Я же был в вертолете…»

Тело перевернулось и провалилось в пустоту.

– Бли-ин… – простонал новичок, почувствовав жесткое столкновение с полом.

Но это возымело эффект пробуждения. Новичок почти мгновенно сел, затем оттолкнулся от высокой кровати и встал. Осмотрелся. Удивился. Комната примерно пять на семь метров, без окон. У стены, почти по центру прямоугольника помещения, та кровать, с которой он рухнул на пол. Пол… линолеум? Присел, потрогал руками. Пластик. Стены такие же на ощупь. Плевать. Что за место?

Обойдя кровать, на противоположной стенке от которой висел широченный плазменный телевизор, глянул в левый дальний угол. Письменный стол, компьютер, полки над ним с какими-то брикетами вместо книг.

С этой стороны кровати, куда он подошел, еще один стол, под ними мини-холодильник, правее дверь. Нет, две двери. Другая напротив, зашторена. Зачем?

Подошел, отдернул штору, нажал ручку, толкнул. Потом дернул на себя. Никакого результата.

«Ладно», – почему-то разозлился новичок.

Вторая дверь открылась внутрь, зажегся свет.

Да, свет был и в комнате, но непонятно, откуда он просачивался, в помещении просто было достаточно светло.

Вошел в открытое дверью пространство.

«Хм… Ванная с толчком, – осмотрелся новичок, отмечая рыльно-мыльные принадлежности и полотенца трех видов. – Я что, в гостинице? Странно. После вчерашней бойни… А вчерашней ли?.. – он не помнил ничего после того, как сел в вертолете на удобное анатомическое кресло. – Что вообще происходит? Где я? Нет! Кто я?»

– Кто я? – вдруг спросил в голос новичок.

Он посмотрел в широченное зеркало над вытянутой вдоль стены справа от ванной раковиной. Скуластое, угловатое лицо с серыми глазами всматривалось в свое отражение. Рука непроизвольно пригладила длинную челку. Палец прошелся по широкому белевшему шраму на правой брови. Оскалился, показав зубы. Потрогал прямой нос, потер малость оттопыренные сверху уши.

– Ты кто? – спросил новичок у отражения.

– Я – Иван, – «ответило» отражение.

– Иван… – примерил имя новичок. – Пойдет, – согласился обретший имя парень. – А где я? Нет! Иван, ты где?

Иван наглым образом молчал.

– Что молчишь? – нахмурился парень, вперив серые, четко очерченные черной окантовкой зрачки в отражение в зеркале.

Отражение передразнило недовольной хмуростью.

– Придурок… – обозвал отражение Иван и вышел в комнату.

Свет в ванной тут же погас.

Подойдя к запертой двери, Иван саданул кулаком по ней, не услышав звука от удара. Материал, из которого была выполнена дверь, походил на красное дерево, но на ощупь…

– Тут все из пластика? – спросил непонятно у кого Иван, и мир вокруг рухнул.

Настойчивое гудение заставляло проснуться. Почему гудение?

Иван мгновенно вскочил и даже не удивился обстановке. Салон самолета, десятки пар глаз за прыжковыми очками, парашюты за спинами.

– Гляньте-ка, новичок сам проснулся! – заржал все тот же уродливый здоровяк, пихнув локтем нескладного верзилу.

– Обычно это происходит как минимум на десятый раз, а он, смотри-ка… – подхватил издевательский тон здоровяка верзила.

– А ты везунчик, новичок! – послышался знакомый голос, и Иван увидел среди собравшихся разномастных парашютистов того, с кем он улетал на вертолете. – Фронт на тебе сошелся в прошлый раз, – как-то непонятно выразился смуглый парень.

Самолет дрогнул. Иван мельком глянул, отметив открытие аппарели. В это время, как и в прошлый раз, большинство парней и девушек смотрели в иллюминаторы, а парочка подначивавших его парашютистов двинулась к нему навстречу.

В это время уже несколько парашютистов-убийц выпрыгнуло в еще не полностью раскрытое «гузно» самолета, как зло отметил про себя Иван и, увидев недобрую улыбку здоровяка, сам рванул к выходу.

– Куда прешь?! – рявкнул рядом пробегавший рыжий парень, и Иван с ходу бортанул его плечом в последний момент перед прыжком, радостно отметив, как парашютист врезался в борт самолета и покатился кубарем.

Свист в ушах разбавился ржанием здоровяка.

«Меня что, догоняют?!» – почему-то испугался Иван.

В памяти вдруг всплыли картинки спортсменов, как они ускоряют падение. Иван вытянул руки вдоль тела, слегка раздвинув их в стороны и растопырив пальцы. Загнул ладони чуть вверх, скользя сквозь небо стремительной стрелой. Голоса преследования отстали, а затем и стихли.

Он сфокусировался на приближающимся острове.

«А парашют когда открывать?!» – стеганула испуганная мысль, и рука машинально ухватилась за каплевидное железное кольцо.

Рывок резанул лямками подмышками и в паху, от чего Иван ойкнул. Он задрал голову вверх, когда стремительное падение моментально сменилось внезапной остановкой. Было ощущение, что просто завис в воздухе и даже не снижался. Купол парашюта был другим – прямоугольным, не таким пестрым, как предыдущий, и не имел прорех. Он походил на надувной матрац темно-синего цвета. Небольшой прямоугольный кусок ткани сполз по стропам, остановившись у петель. Да, петли управления здесь также присутствовали. Иван ухватился за них и потянул стропы, разворачивая парашют в сторону домиков. В этот момент он заметил на руке…

«Ого, тот прибор, что я вчера… Вчера? Да какая, к черту, разница, когда? Надо быстрее приземлиться, где есть оружие!»

Он даже не сомневался, что этот день – повторение прошлого, а выстрелы на побережье это подтвердили. Но приближающийся дом не так порадовал, когда Иван заметил «соседа». В двадцати метрах от него и чуть выше спускался еще один парашютист-убийца. Иван сел в подвесной системе поглубже, расцепил грудную перемычку и начал расстегивать ножные обхваты, когда заметил, что «сосед» делает то же самое.

«Успеть! Успеть первым!» – торопил себя Иван и уже у самой земли выскользнул из подвесной системы, еще немного придержав себя руками.

Как только ноги побежали по траве, он отпустил парашют, и тот полетел дальше, ломая рисунок наполнения купола и сворачиваясь в комковатом падении.

Рванув к дому, Иван заметил, как с другой стороны здания снижается «сосед». Глянул на окно и радостно заметил, что оно оказалось открытым. Заскочив на подоконник, нырнул внутрь, больно ударившись о пол при падении. Но жалеть себя не было времени: к входной двери приближались торопливые шаги, а лязг затвора пистолета бросил в холодный пот.

Пробегая комнату, Иван увидел так необходимые ему вещи – бронежилет и аптечку. Схватить успел только броник, набрасывая его через голову на ходу и заворачивая вправо, прячась в дальней комнате. В дом ворвался «сосед» и сразу открыл огонь. Иван вжал голову в плечи, пригибаясь и ощущая болезненные удары в спину.

«Кухня!» – отвлекла от болевых ощущений радостная мысль.

Если кухня, значит, должны быть хотя бы ножи. Глаза искали холодное оружие, но увидели лишь увесистую поварешку. Рука схватила ее, ощутив тяжесть столового прибора. Шаги за спиной заставили метнуться к двухкамерному холодильнику, распахнув верхнюю дверь, прикрываясь от пистолетных выстрелов. Но неожиданно даже для себя Иван внезапно развернулся, присаживаясь, и, когда пули рвали металл двери, поварешка с хрустом врезалась в колено скрывавшегося за ней «соседа».

Вопль боли оборвался захлебнувшимся криком, когда Иван резко захлопнул верхнюю камеру холодильника, при этом ударив противника дверцей по голове. Тот рухнул на пол и при падении нажал на спусковой крючок.

Одна пуля попала в защищенную бронежилетом грудь оборонявшегося, а пистолет тем временем защелкал вхолостую. Вот только Иван этого не заметил, он, как разъяренный зверь, налетел на «соседа», нанося сокрушительные удары поварешкой тому по голове.

Остановился Иван лишь тогда, когда услышал на улице автоматную очередь. Вырвав из руки мертвеца опустевший пистолет, обшарил карманы поверженного, после чего юркнул вглубь дома с надеждой отыскать оружие или хотя бы боеприпасы к трофейному пистолету.

Вот только дом, подаривший ему бронежилет и аптечку, больше ничего не принес. Иван выглянул в окно и, не обнаружив опасности, спрыгнул на землю, мягко приземлившись. Он только сейчас заметил, что бегает в семейных трусах и майке.

«Надо было с "соседа" куртку снять», – обругал он себя и вновь услышал за домом перестрелку.

«Бежать!» – прокричал инстинкт самосохранения. – «Надо глянуть, кто там разбирается», – оборвало его человеческое любопытство.

Сжимая в руках бесполезный пистолет и «великое оружие костоправа» – поварешку, Иван крался вдоль стены, отмечая интенсивность стрельбы. Как минимум стреляли трое.

Угол дома. Иван замер. Вскрик боли, стрельба. Осторожно выглянул и сразу вспомнил, что заметил с воздуха скопление железных контейнеров. Из-за одного выбежал парень в дутой жилетке, с рюкзаком за спиной, отведя руку назад, отстреливаясь от преследования. Он заметил выглядывавшего Ивана, но едва схватил автомат обеими руками, чтобы выстрелить в наблюдателя, как изогнулся в спине, получив несколько пуль. Тело безжизненным кулем рухнуло в траву, а из-за контейнера уже показалась девушка с громоздким автоматом неизвестного производства. С опаской оглядываясь по сторонам, она присела рядом с убитым и начала его обшаривать, в этот момент с левой стороны ударило третье автоматическое оружие, и Иван похвалил себя за то, что сумел распознать количество противников.

Девушка упала, получив несколько ранений, но из положения лежа продолжала стрелять. Патроны в ее оружии закончились, и она схватила трофейный автомат.

«Калашников», – вновь отметка в голове у Ивана.

Очередь прошла по телу лежавшей, и девушка замерла. Со стороны стрелка вылетел какой-то предмет, ударившись в безжизненное тело. После этого из-за контейнера показался очередной стрелок. Парень был в высоких ботинках с длинным берцем, оливковых штанах с кожаными коленями, бронежилете до половины бедра и каске, но не такой мощной, как попалась Ивану в прошлый раз.

Оглядываясь по сторонам, победитель перестрелки подбежал к двум трупам, но вдруг мгновенно вскинул автомат.

Вначале Иван не понял его реакции, и только тогда, когда девушка неожиданно выстрелила из пистолета, а автомат огрызнулся, до него дошло. Лежавшую от предыдущей смерти спас надетый на нее бронежилет, но не в этот раз. Голова девушки дернулась, рука с пистолетом упала. Уцелевший стрелок осел на землю и трясущейся рукой начал искать в карманах убитых аптечку.

Свидетель перестрелки не видел, что у сидевшего к нему спиной стрелка по шее течет кровь, он осторожно крался с зажатой до побелевших костяшек на руке поварешкой. Но вдруг что-то изменилось: стрелок глянул на прибор на запястье и тут же стал доставать из кармашков на бронежилете небольшие баночки «Бодрости».

Иван не обращал внимания на его действия. До противника оставалось три метра. Два. Что-то заискрило впереди. На них надвигалась мерцающая пелена. Иван замахнулся для удара, но стрелок вскрикнул, дернулся и повалился замертво. В ту же секунду все тело обдало волной игольчатых уколов.

Сознание подсказало, а руки сделали. Выпив отнятую у трупа «Бодрость», Иван со сноровкой заправского мародера начал потрошить карманы трех трупов, по ходу своих действий закидывая за спину рюкзак и автомат Калашникова. Взгляд упал на экран прибора, и он увидел, как Фронт…

«Точно! Вот что имел в виду тот смуглый парень – Фронт!»

Это иголочное пространство вновь сужалось, загоняя стрелков в кольцо смерти.

– Ай! – вскрикнул Иван, почувствовав тысячи уколов по всему телу.

Схватив автомат последнего трупа и меняя на бегу магазин, Иван уже несся за удаляющейся кромкой Фронта, не забывая – да где тут забудешь?! – выпивать «Бодрость».

Сверившись с картой, изменил направление и сквозь мерцание Фронта увидел, как у домов идет перестрелка. Два стрелка, прячась за большими ящиками, пытались достать друг друга. Иван притормозил и выпил еще одну «Бодрость». В эту секунду тот, кто стоял к нему спиной, отстегнул что-то от бронежилета и забросил к прятавшемуся за соседними ящиками противнику.

В последний момент Иван заметил, как противник выскочил из укрытия, но тут же раздался взрыв.

«Граната?» – удивился Иван.

Посеченное осколками тело рухнуло в траву, а метавший гранату, держа труп на прицеле, осторожно двинулся к нему. Иван достал из кармана последнюю баночку и, понимая, что долго не просидит в этой игольчатой мгле, спрятал ее обратно, скрипя зубами от обжигающей боли.

Стрелок присел перед трупом, обшаривая его. Иван вышел из мерцания убийственного Фронта, прицелившись в очередного противника. Тот снял с головы убитого шлем и только хотел надеть его, как Иван выстрелил. Он понимал, что бронежилет не пробьет и надо бить в голову, но расстояние было метров пятьдесят, и здесь можно промахнуться. Он не промахнулся, но всего лишь выбил из рук стрелка каску. Тот от неожиданности вжал голову в плечи, разворачиваясь и поднимая автомат. Иван замер и вновь выстрелил, взяв ниже пояса. Ствол автомата дернулся вверх. Противник всплеснул руками, роняя оружие и падая навзничь.

Иван глянул назад, на всякий случай удостоверившись, что Фронт не движется, и побежал к поверженному.

Оптический прицел вел парня, сопровождая к дому. Вот он пробежал угол.

«Теперь не спрячется за ним», – отметил стрелок и вдавил спуск.

Очередь из трех патронов ударила в ведомого, и не успел тот заскочить в здание, как одна из пуль нарисовала на стене дома красную кляксу.

Девушка посмотрела на прибор.

«Нас четверо, до места эвакуации шесть сотен метров. Что ж, надо выдвигаться», – размышляла она, выбираясь из укрытия по-пластунски.

Бег от препятствия к препятствию. Шум винтов приближающегося вертолета, миллиарды уколов захватывавшего все пространство Фронта. Баночка «Бодрости». Следом вторая. Вышка рядом с одноэтажным домом.

«Кто-то на ней просто обязан быть…» – девушка замерла за валуном и прицелилась.

Палец потянул спуск. Выстрел. Дернулась голова засевшего на вышке. Взгляд упал на экран.

«Трое! Выжила!» – обрадовалась она и рванула в сторону зависшего эвакуационного судна, опрокидывая очередную «Бодрость» в рот.

Иван увидел долгожданную цифру «три» в квадратике на экране и рванул к вертолету. Когда он отстреливался в доме от двоих, успел посмотреть, что было в трофейном рюкзаке: более десяти баночек «Бодрости». Такой подарок не мог не порадовать. И сейчас это ему помогло дождаться своего посадочного места.

«У меня сегодня на счету пять убитых!» – промелькнула радостная мысль, и Иван обалдел от такого заявления самому себе.

Что с ним случилось? Он радовался убийству? Но ведь он человек! Да, человек. И что с того? Сегодня во время смертельной гонки он не раз пытался вспомнить о себе хоть что-нибудь, но безрезультатно. Будто его предыдущую жизнь просто стерли, и сейчас у него новая страница пути.

«Что со мной?» – думал Иван, уже видя висевший над площадкой у вышки вертолет.

Неожиданные выстрелы заставили вздрогнуть. Лицо, бок и руку обожгло. Иван рухнул в траву и закатился за валун.

«Что такое?! Изменились правила? – Иван уставился на экран, но в вертолете по-прежнему показывало три свободных места.

Вколов шприц-тюбик и выпив «Бодрость», он приготовился к стрельбе.

«Значит, так теперь?! Остаться должен только один?..» – зарычал Иван и выглянул в сторону рубящего игольчатый Фронт винтом судна.

По веревочной лестнице взбирался стрелок. Иван прицелился, и оптика услужливо показала человека.

«Даже если не убью, упадет с сорока метров – мало не покажется…» – скрипнул зубами Иван и выстрелил.

Пули попали по броне и по рукам, стрелок вскрикнул и полетел вниз. Прибор на запястье Ивана завибрировал, и цифрами во весь экран пошел отсчет последней минуты до отправления. Больше не думая, он сменил магазин у автомата и рванул к вертолету.

Иван заметил, как лежавший на площадке конец веревочной лестницы пополз в сторону, волочась за начавшим набирать высоту вертолетом. Из мерцавшей мглы выскочил еще один стрелок, им была девушка. На бегу она выстрелила в Ивана, бок вновь обожгло, а лицо онемело.

Не раздумывая, Иван выстрелил в ответ. Автоматная очередь растрепала кровавыми лохмотьями одежду миниатюрного противника, а искаженное злостью лицо изуродовало двумя попаданиями пуль.

Веревочная лестница, тянувшаяся за так желанным эвакуационным судном, почти оторвалась от земли. Иван не видел, как завалилось мертвое тело последнего противника, он бросил автомат и, не обращая на сковывавшую все тело боль, прыгнул, просунув руку между углепластиковых ступенек лестницы, сцепив ладони в замке.

Когда миллиарды иголок отступили и стало легче переносить боль, в сознании обозначилась новая – бок был прострелен и, по всей видимости, лицо то же. Голова кружилась.

«Если я сейчас не заберусь в вертолет, то рухну вниз…» – туманно размышлял Иван, карабкаясь вверх по неудобно вертящейся лестнице.

Руки втолкнули тело в салон, но вертолет качнуло, и Иван чуть не вывалился обратно. Из последних сил он подтянул себя к креслу, где имелись пристежные ремни, но, как в него сел, уже не помнил.

Глава 3

Комната. Туманное восприятие действительности.

«Я – Иван…» – приходил в себя парень, валяясь на кровати.

– Кто ты – Иван? – слабым голосом спросил сам у себя парень. – Почему мы с тобой ничего не помним, кроме ежедневной бойни?

Веки разлепились, и мутный взор начал настраивать резкость. Комната за вчерашний день нисколько не изменилась. С усилием заставил свое тело сесть на кровати, свесив ноги. Картинка боли дернуло тело, бросая его в жар.

– В меня вчера попали!

Будто и не было вялости. Иван соскочил с кровати и побежал в ванную комнату, задирая надетую на него футболку черного цвета. Внимательно разглядывая свой бок, не мог найти следов от пулевых попаданий. Глаза уставились в лицо в зеркале. Отражение выглядело комично: Иван стоял с задранной футболкой, держа ее обеими руками, и, хмурясь, рассматривал свою физиономию, вертя ею в разные стороны.

«Но где?»

Он точно помнил болевые ощущения и удары попаданий, но ни на лице, ни на боку не было даже шрамов, не говоря уже о следах хирургического вмешательства, обозначенных зубастыми гребенками швов.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он у отражения и сам же помотал головой.

«Может, это у меня такой долгий сон?»

Одернув футболку, Иван вышел в комнату и направился сразу к запертой двери.

– Эй! – заорал он, замахнувшись кулаком для удара.

Но, вспомнив вчерашний… нет, наверное, позавчерашний день в этой комнате, когда после удара он отключился, Иван опустил руку.

– Что тут происходит? – вновь крикнув, обитатель замкнутого пространства подошел к плазменной панели и стал разглядывать ее со всех сторон, разыскивая кнопку включения.

Ни кнопок, ни пульта не было. Иван сел на кровать напротив телевизора и уставился на него тупым взором. Не помогло. Электроника не работала.

– Я сошел с ума… – тихо сказал он и повалился спиной на заправленную постель.

Мир рухнул.

«Опять самолет…» – устало вздохнул Иван и открыл глаза, привычно ощущая на лице прыжковые очки.