«Ты отмучился недавно…»

Ты отмучился недавно.
Ты свой путь прошел уже,
Похоронен тихо, тайно,
Успокоился в земле.

А враги твои хотели
Твое тело растерзать,
Как вороны, налетели,
Стали дерзости кричать.

Обступили гроб дубовый:
Крышку гроба не сорвать.
Гроб добротный, вроде, новый:
Трудно гвозди вынимать.

Разрубили крышку гроба.
Крышку гроба пополам.
Закипела дико злоба.
Пятна страха по рукам.

Гроб пустым вдруг оказался,
В него тело не вошло.
Никто, вроде, не сознался.
Куда тело убрело?

Тайным было погребенье.
О могиле знает кто?
Не придет твое забвенье:
Забыть горе нелегко.

«Не воскресить былое величие…»

Не воскресить былое величие.
Не вернется Держава моя.
Негодяи в овечьем обличье
Осиротили тебя и меня.

Раздробили великое поле,
Насадили смердящих «царьков»
И раздали бесплатное горе,
Наломав много горьких дров.

Ни тебя, ни меня не спросили:
А хотим мы «раздрая» в стране?
Только в душу и в сердце били
И закапывали в земле.

Разрушенье коснулось величья,
Грубость брошена прямо в лицо.
Нарушая простое приличье,
Поднялось на поверхность «дерьмо».

Все, что скрыто от глаз в подсознанье,
Все, что спрятано хорошо,
Получило теперь признанье
И покинуло грязное дно.

Где наивность, невинность девичья?
Где моральная чистота,
Человеческие приличья,
Человеческие слова?

«Взорвалось вновь мое недовольство…»

Взорвалось вновь мое недовольство.
Взорвалась моя лихо душа.
В жизни стало очень скользко:
Под ногами горит земля.

Я не чувствую опоры.
Я не чувствую солнца тепла.
Постоянно тревожат боли
И слезятся мои глаза.

Как могло такое случиться?
Почему произошло?
Не успел в тебя влюбиться
И забыл твое лицо.

А минуты увлеченья
Превратились лишь в часы.
Незабытое мгновенье —
Час роскошного в любви.

Стонут руки, стонут ноги,
Стонет сердце без причин.
Рвутся косы недотроги.
Вижу это я один.

Взорвались земные мысли.
Взорвались мои друзья.
Видно, все мы рано вышли
Из домашнего тепла.

«Королем я не родился…»

Королем я не родился.
Королем я тупо стал.
Перед миром извинился,
Что от власти я устал.

Королева не согрела
И не ранила меня.
Нянька смелая раздела
И по-тихому ушла.

Долго ждал я королеву,
В ожидание уснул.
Сам ее я не раздену,
Потому что утонул.

Утонул в своей печали,
Опустился ниже дна.
И русалки развлекали,
Развлекали лишь меня.

Безобразны куртизанки,
Безобразная любовь,
Но красивы партизанки,
Когда бродит у них кровь.

Королем я, вроде, умер.
Умер, вроде, в мире сна.
Возвратится власти «шулер»
Бумерангом на тебя.

«Где наивная Матрена?»

Где наивная Матрена?
Где невинная жена?
Не нашел в лесу патрона,
Чтобы выстрелить в себя.

Чтобы плакали матрешки,
Чтоб рыдала и жена,
Тихо скинулись по трешке
На бутылку коньяка.

Я давно уже немолод.
Старикашка я хромой:
Беспокоит меня холод
И скандал с родной женой.

Сколько лет еще осталось
Подниматься по утрам?
Красота со мной рассталась:
Не дается старикам.

Тихий вечер, солнце светит:
Холодны его лучи.
За меня оно ответит
На краю родной земли.

Где ты, тихая Матрена?
Где твой шепот молодой?
Я не слышу больше стона,
Не любуюсь красотой.

«Я грешить всегда желаю…»

Я грешить всегда желаю,
Обожаю почудить,
Бесконечности не знаю,
Но хочу всегда шутить.

С шуткой мне легко живется,
Веселится вся душа.
Незнакомка улыбнется
И посмотрит на меня.

Только это не смущает:
Не зеленые глаза.
Пусть она меня не знает,
Но ее узнаю я.

Роскошь – дикое веселье.
Роскошь – не простой покой.
Нероскошное мгновенье
Увлекается тобой.

Только я грешить не буду:
В этом месяце нельзя.
Отчего-то позабуду:
Почему любовь грешна.

Развлекаются девчонки:
Беззаботные года.
Оторвали собачонке
Пол хвоста.

«Зачем вор во власть приходит?»

Зачем вор во власть приходит?
Чтобы тихо воровать.
Что-то теплое находит
И пристроится сосать.

Хорошо бы в кабинете
Офис фирмы поместить.
Он за фирму не в ответе:
Надо должность полюбить.

Взятки сыпятся из рога,
И откаты не шумят.
Проходимцы у порога
Все на корточках сидят.

Хорошо идет работа
От начала до конца.
А у вора лишь забота:
Не показывать лица.

Чтобы знали только должность,
Ставки знали хорошо,
Видели, какая сложность:
Делать дело нелегко.

Вор потоки направляет
И команды отдает,
Честный труд не призирает,
Но берет, берет, берет.

«Что ж, ты, сука, наделала…»

Что ж, ты, сука, наделала:
Возвратила любовь.
Ты, такая вновь смелая,
Показала мне кровь.

У меня, вроде, первая.
У тебя я второй.
Вроде, ты и не нервная,
Но с больной головой.

Притворилась ты девочкой
И невинность на стол.
Притворилась ты «семечкой».
Разберись-ка, чей пол?

Наказаньем не мучился:
Парень первый не твой.
Мы любить долго учимся
И весной, и зимой.

Кто-то летом обучится
На поляне лесной.
Кто-то осенью ссучится
Под водой дождевой.

Только ты не отважилась
Обмануть вновь меня,
Потому в меня вмазалась
В конце ночи – но вся.

«Горят в костре, но не дрова…»

Горят в костре, но не дрова
Сухие – первый сорт.
Горят в костре людей тела:
Оконченный аккорд.

Какой подлец сложил костер?
Нарушил он закон.
Он на слова всегда остер,
Как колокольный звон.

Чужие жизни отобрал,
Свою же сохранил
И закатил такой скандал,
Что голос застудил.

Шептать не может,
Говорить, наверно, вряд ли будет.
А возмущаться, вроде, тоже
Навечно позабудет.

Спасайте души тех людей:
В огне они повинны.
Не будут жить в семье зверей:
Законны и невинны.

Потухнуть должен тот костер:
Тела уже сгорели.
Но начинается вновь спор:
Другие подоспели.

«Трудиться в поле – не любить…»

Трудиться в поле – не любить
И не рубить дрова.
Наверно, трудно в лесу жить,
Когда горит трава.

Когда дышать уже нельзя,
Но в горле не першит.
И, может быть, спасет вода,
А вечер захрипит.

На дно реки взойдет луна,
Русалок соберет.
А звезды скажут, что друзья
Не смотрят луне в рот.

Трудиться в поле – адский труд.
Любовная интрига.
Мотыги острые упрут:
Их скупит город Рига.

Мне тоже трудно полюбить
Все сельские забавы
И рожь хваленую растить,
На вилах носить травы.

Хотя люблю я обнимать
Девчонок деревенских
И горячо их целовать,
Причуд, не видя, женских.

«Зелень мир спасает мой…»

Зелень мир спасает мой
В тесноте словесной.
Не враждуют меж собой
На скале отвесной.

Если ступишь невпопад,
Полетишь на камни.
И начнется камнепад.
Закрывайте ставни.

Если силу применить,
То скала ответит.
Ей невмочь спокойно жить,
В лоб тебе засветит.

Вновь удары, вновь слеза,
Вновь здесь непонятки.
Сорвались вновь тормоза.
Доигрались в прятки.

Ты шмыгнешь в какой-то лес,
Шляпу потеряешь.
А меня вчерашний бес
Вновь спросил: Стреляешь?

Что ответить, как мне быть?
Черные глазницы.
Чтобы честно мне пожить,
Надо менять лица.

«Что ж, ты наделала, сука?»

Что ж, ты наделала, сука?
Лихо любовь пропила.
Сбросила верность разлука
В пьяном угаре вина.

Страсть одержимая душу
В дымку разврата ввела,
Смачно, как спелую грушу,
Страсти отросток брала.

Стыд, как ненужное бремя,
Вбросила в мутную даль,
Чтобы ушедшее время
Не уронило печаль.

Чтобы не мучила совесть,
Чтобы похмелье прошло,
Чтобы не тронула робость
Брачное кольцо.

Честь молодого супруга
Втоптана в грязную блажь.
Ложе сиденья упруго,
Крепок стальной гараж.

Требует нового тело:
Труп в гараже налицо.
А уголовное дело
Было закрыто давно.

«Монотонно дождь стучит…»

Монотонно дождь стучит
По красивому мертвому телу.
Рядом юноша стоит
Не лицо по уголовному делу.

Здесь свидание должно
Состояться на рассвете,
Как когда-то, но давно
Собирались кучкой дети.

Среди них и наш герой,
И красивая девчонка
С туго стянутой косой
Щебетала очень громко.

Веселились от души:
Счастье детство обещало.
Весной ночи хороши,
Но луна всю ночь рыдала.

Видно, знала, что потом
Грянет скорби дикий гром,
Будет горе под дождем
С озверевшим в край лицом.

А сегодня и сейчас
Монотонно дождь стучит.
И понять пока нельзя,
Что же юноша молчит.