За выброшенные слова
теперь только воздух в ответе,
как лава течет голова
на площадь, где митинга петтинг.
 
 
Петляя в глазах бунтарей,
смотрел, как и должно эстету,
на тех, кто плевал на царей,
на тех, кто набрасывал смету.
 
 
На каждого, кто бил ключом,
на лужи босыми ногами,
на мальчика с параличом,
складывающего оригами.
 

август 19

 
Качающимися проводами,
падающей водой,
детскими голосами,
растревоженными игрой,
я был средоточием звуков
и руки прикладывал к уху,
все слушал, как сумерки комкали
от мебели душную комнату,
как старый закат с юным месяцем,
присев на пожарную лестницу,
с успешной охотой поздравили
дворовых поджарых котов.
 

май 19

 
Будь здесь.
Неторопливо пей стихи,
притихни вместе с ними
и иди,
куда глаза глядят,
куда летят пылинки.
Сбей ветра яростную спесь,
пусть от улыбок прорезаются морщинки.
Будь здесь.
 

май 19

 
Мальчик румяный готов уколоть
Женскую тонкую топкую плоть,
Бьет из ладоней фонтан хризантем,
Гасит либидо сигналы антенн.
 
 
Игры гормонов на детском лице,
Гордый от лести, что пестик в пыльце,
Мнется у сада зазнобы своей,
Мир представляя как россыпь огней.
 
 
Дум пережеванных черный изюм,
В книгах слащавых, что выели ум,
Губы спешат за бегущей строкой —
«вдруг у нее появился другой!?»
 
 
Здесь бесполезно вдогонку кричать,
В чате сердечки – течки печать,
Лярва устало подернет плечом,
Мальчик румяный уже обречен.
 

апрель 19

 
Так и лежит у меня на раскрытых книгах
нагая Ядвига
ногами двигая.
Шелестит страницами-бритвами
и слова ее словно рытвины
на шоссе тишины.
В турке пенится кофе турецкий,
взгляд прохладный, жестокий, детский,
как движенье реки под снегом
наполняется чем-то иным.
 

апрель 19

 
Попрошайка шибко смелый,
Извиняясь на ходу,
Пересчитывает мелочь,
Что я ссыпал на беду.
 
 
«Ты подкинь еще мне рупий,
На достойный закусон…»
Сизый нос укутан в струпьях,
Голос весел, невесом.
 
 
Перегар замешан с потом,
Приоткрыт гниющий рот,
То, что дружен был со спортом
Плавность шага выдает.
 
 
Да видать не получилось
Удержаться на коне,
Слабость, сданная на милость,
Сила, скисшая в вине.
 
 
Настреляет на бухлишко,
Накидается и спать,
А во сне его мальчишка
Станет горы покорять.
 
 
В предвкушении момента
С пол пинка побьет рекорд,
И посыпятся монеты
Из дырявого трико.
 

март 19

 
…тряпье на бельевых веревках
опасные бритвы раскрытые
взвешенный, а навзрыд ревет
выплеснул крови корыто
скользит по кафелю с мебелью
по кайфу запить кониной
вешки расставив медленно
вешается на пуповине
болтает ногами бодро
но ясен пень точит лясы
мол мясо на женских бедрах
и ангелы златовласые
 

февраль 19

 
Прочитаю на бегу
След подошвы на снегу,
В нем кусочки мертвой рвоты —
Ужин, отданный врагу.
С проспиртованной судьбой
Мальчиши летят гурьбой,
С нескрываемой досадой
Крутят шарик голубой.
Набивать костяшки рук
Поручил им друг-физрук
И погожими деньками
Брать прохожих на испуг.
Испугался, значит врет,
Что в гармонии живет,
Перочинный пацаненок
Под ребро ему войдет.
Сокрушительный поддых,
Кутерьма снежинок злых,
Разрушение иллюзий
Непоседливых, седых.
 

февраль 19

 
Пар прошлого в письме-смятении,
Пронзили стол рапиры солнечных лучей,
Пылинки светятся и вертится плетение
Замочной скважины под натиском ключей.
Ты в дверь войдешь,
вспугнув скулящих чаек,
поставишь чайник…
 

октябрь 18

 
Пока волк выл
по реке плыл,
а как влез в лес
поубавил пыл.
В том лесу сруб
задушил дух,
там стоит труп,
отгоняет мух.
Обходи, друг,
обходи сруб,
не сойдет с рук,
не спасет круг,
не вертай взад
да еды не грей,
завяжи глаза,
уходи скорей.
 

сентябрь 18

 
Кокаин на распродаже —
Три кило за два рубля,
Какаду мой стал плюмажем,
Талисманом корабля.
 
 
Я иду к друзьям-поэтам
С чистым томным порошком,
Издеваться над сонетом
Русским матерным стишком.
 
 
Там, за Лиговкой наш замок,
Там берем мы в оборот
Куртуазных куртизанок
И слоняющийся сброд.
 
 
Нам не нужно революций,
Наше счастье часть причин,
Захлебнуться от поллюций
И преставиться в ночи.
 
 
Косоглазых сгинул фетиш,
При жандармах морды бьем —
«За Цусиму мне ответишь!
Кто ты в городе моем!?»
 
 
Боль смотрелась благородно,
Все, что вспомнил невзначай,
Как на Балтике холодной
Согревал балтийский чай.
 
 
Как весной Нева трещала,
Как с веревкой лез на стул,
Как ты встречу обещала,
Уезжая жить в Стамбул.
 
 
Все. Устал. Плясать не буду,
И пока кипит отвар,
Помогаю лилипуту
Помочиться в писсуар.
 

сентябрь 18

 
На ярмарке поэтов
мясные ряды звуков
уводили коптить небо
заезжих жонглеров.
Мой обет молчания
дверь с другой стороны
вой ветра
падающая вода,
ушел от пустословия с духами
исключив спиртное…
Дерганый паяц доедает микрофон
мокрые бедра дам
уже на его плечах,
татуированных сгоряча.
Ковыряя в тарелке скуку
сонный аптекарь
скрыл в морщине
многозначительность момента.
 

сентябрь 18

 
О, муза, ты присела на колени,
Ты слушаешь движенье вешних вод,
Растет живот и верные олени
Уже давно не водят хоровод.
 
 
Зазноба юности в засаленном халате,
В шестой палате, что налево до конца,
Пускает шептунов на автомате
Пока я мнусь у мокрого крыльца.
 

сентябрь 18

 
Руки бороду теребят,
и под крики ребят во дворе
слышу сонные слезы фонтана,
растворяющиеся в жаре.
Два смешных шерстяных пятна
морды спрятали в лапы, спят,
на асфальте арбузные реки,
руки бороду теребят.
В этом мареве города море
бестолковый и плотный мираж,
персонажи курортной истории —
ожидаемый ажиотаж.
Мракобесы живут бесконечно,
хочет выпороть дядюшка Сэм,
ну а плюс это минус, конечно —
БДТ или БДСМ.
ЧВК, челноки, чебуреки,
тчк, зпт, многоточь…
на асфальте арбузные реки
и невеста как бестолочь ночь.
Руки бороду города моря
да герою Георгия крест,
и как скажут французы – «don’t worry»
и под крики ребят манифест.
 

сентябрь 18

 
Раб встал раком,
его мозг трахают
через желудочно-кишечный
тракт.
В анальном канале
мертвая пища
старых подписчиков
чин-чин.
Раб лезет в бар
бухать этанол,
смотреть под юбки,
блевать под стол.
В шорах конторы
с утра до шести
лучшей дороги домой не найти.
Дома супруга
(упруга пока)
она «нитакая»
она на века,
поскольку наш раб
накидался в дрова,
сегодня для долга
болит голова.
Теперь телеящик —
потоком ток-шоу,
и раб настоящий,
и все хорошо!
 

август 18

 
По путям железнодорожным
Мчалось солнце, цепляя сосны,
Его рваные рыжие космы
Не ухожены и невозможны.
Вплетены в сухожилья вагона,
И в окно и в огонь самогона,
Перемешаны с пылью на коже,
Не уложены и непохожи.
Их не срезать прибрежной осокой,
Пальцы месяца в небе высоком
Крутят косу готовой к ожогу
И все молятся, молятся Богу.
 

сентябрь 18

 
Воет пес и воет,
Ищет чей-то след,
Влажный нос под снегом —
Никого здесь нет.
Синие сосули
Облепили хвост,
Острый месяц с крыши
Дышит в полный рост.
Заходи, пропащий,
Посидим вдвоем,
Коль не встретил счастье,
То забудь о нем.
 

март 18

 
Никотин из ушей, печень в пене,
Молвит брат об обратном дыхании,
Что всем нужно скрестить колени,
Видеть ауру в колыхании.
 
 
И пока он здесь чавкает мясом,
Обжигая текилой живот,
Наше пьяное счастье санньясы
Даже в собственных снах не живет.
 

ноябрь 17

 
От летнего томления на сердце маета,
Портовых кранов щупальцы щекочут сухогруз,
Все кажется отчетливым и видно неспроста
Струится нежной свежестью расколотый арбуз.
 
 
Матросы белозубые бульварами идут,
Редут любовный пройден, считают этажи,
В их честь сегодня радостно акации цветут,
Над снегом бескозырок пикируют стрижи.
 
 
Почти галлюцинация, но видно вдалеке
Девчонки загорелые на пирсе ловят бриз,
Их угловатость наглая и мысли налегке
Рисуют для приезжего изысканный эскиз.
 

ноябрь 17

 
Полушутя, полуиграя,
Полжизни в праздности порхая,
Он понял вдруг, что опустел,
Что поседел на почве флирта
И мир не мирт, а литр спирта
Что расхотел.
 

ноябрь 17

 
Весь день сегодня поливает,
Везде трясутся в беготне,
Но дождь, конечно, понимает —
Все совершенно похер мне.
 
 
Для всех поэтов, горечь сплина
Мужицкий способ разузнать,
Что самка самодисциплины
Не будет мозг тебе сношать.
 
 
Идем, качаемся и дышим,
И пишем, что мол за окном,
Отполированные крыши
Уходят в космос за вином.
 

ноябрь 17

 
Стул заскрипел —
оглохли автострады
луна хрупка.
Ее рука
сама трезвонит в рынду.
Трал полон рыбы,
рытвины морщин
определяют опыт
на глазок
на закусь
под педали,
что попадали
под седалища мужчин.
Пакетик чая —
чань морей открытых,
маяк тревожен
беспокойством о забытых,
луна хрупка,
на мостике покой.
Оформив груз
аппортом в порт приписки,
от солнца блики,
лица близких,
самых близких —
к ним прижимаются
соленою щекой.
 

ноябрь 17