При подходе к подъезду замечаю компанию подростков в беседке на детской площадке в глубине двора. От компании тут же отделяется и двигается мелкий пацан мне наперерез.
– Эй, дай закурить! – незамысловато нарывается.
– Не курю, – бросаю в ответ, продолжая движение.
– Тогда дай полтинник, – не отстает.
Останавливаюсь и, не отвечая заводиле, приглядываюсь к компании. Сворачиваю и иду к беседке. Надо решать сразу с местными, иначе не отвяжутся, а мне еще здесь жить и приезжать в будущем. Подхожу и здороваюсь:
– Вечер добрый!
Все молчат. Шесть человек, не считая шкета за спиной. Одна из них девчонка. Внимательно разглядывают меня и поглядывают на вожака в центре. Парнишка в джинсах и джинсовой куртке. Длинноволосый с правильными чертами лица. Судя по всему, повыше меня. Стройный. Рассматриваем друг друга.
– Ты откуда? – наконец вожак подал голос.
– В гости приехал на несколько дней, – спокойно отвечаю.
– В сто седьмую что-ли? – поинтересовался другой пацан.
Вожаку видимо чужая инициатива не понравилась, и он недовольно покосился на спрашивающего.
– Туда, – подтверждаю.
– Cute boy! – неожиданно заявила девчонка.
– Thank you, girl! You look beautiful, too, – отвечаю, используя свой небогатый английский.
Однако мой ответ вызвал оживление в компании. Некоторые стали смотреть на меня с любопытством и интересом.
– Вадим тебе ремонт делал? – спрашивает тот же пацан, не обращая внимания на недовольного вожака.
– Нет, родственнице. Я только договаривался, – уточняю.
– Братан тебя хвалил, – сообщает он же.
Пожимаю плечами. Всех после этого сообщения будто отпустило. Сразу стали переговариваться между собой и перестали обращать на меня внимания. Шкет обошел меня и устроился на перилах среди друзей. Объектом внимания я оставался только у вожака и девчонки.
– Это ты бегаешь по утрам? – неожиданно поинтересовался крепыш с краю.
– Привык, – сообщаю.
– Каким спортом занимаешься? – продолжает спрашивать.
Все снова затихли и с интересом прислушиваются к нашему диалогу.
– Всем, чем нравится, – сообщаю неопределенно.
– Откуда к нам такой свалился хрен с горы загадочный? – не унимается вожак.
Чем-то я не понравился этому идиоту, но отступать нельзя ни в коем случае. Авторитет уронить легко, заработать трудно.
– Ты за базаром следи, а то помело вырву, балабол! – предупреждаю «по фене».
– Ну, ты попал колхозник! – выкрикнул волосатый и спрыгивает ко мне с перил.
Недолго думая ткнул кулаком того в солнечное сцепление. Его движение вперед и мой толчок навстречу привели к тому, что парня откинуло назад. Он ударился спиной о перила, свалился под лавку и, задыхаясь скрючился. Пацаны разом соскочили с перил и загомонили. Всех перекрыл высокий голос девчонки.
– Лом сам нарвался!
Кто-то из ребят зло смотрел на меня, а некоторые наклонились к упавшему.
– Тем, кто имеет ко мне претензии могу ответить сейчас или потом. Я не нарывался и никого не оскорблял, – спокойно предупредил компанию. – Где живу, знаете.
Подождал ответа и, не дождавшись развернулся к подъезду.
Шел и ругал себя за то, что не смог сразу наладить нормальные отношения с местными ребятами. Плохо начинать знакомство с драки. Мне здесь еще жить, но, похоже, волосатик не собирался заводить со мной дружбу, а сразу был настроен на конфликт. Драки можно было избежать только в случае, если бы я сразу признал его безоговорочное лидерство, но я и не собирался с ним конкурировать. Может быть, он хотел просто поднять свой авторитет, унизив меня или развлечься? В компании, похоже, нет согласия и авторитет у волосатика не безоговорочный. У этого дебила совсем мозгов нет, если так бездумно нарывается на драку с незнакомцем или он надеялся на поддержку друзей? Ладно, жизнь покажет, кто прав.
Ждать долго не пришлось. Уже за ужином прозвенел дверной звонок.
– Сережа! Это к тебе, – позвала меня удивленная тетя Света.
На площадке мялся тот же шкет.
– Тебя там зовут выйти во двор, – буркнул он, поглядывая на женщину.
– Сейчас оденусь и выйду, – сообщаю пацану, – я скоро вернусь, – предупреждаю, порывающуюся что-то спросить тетю.
Переодеваюсь в еще сырые спортивки и под подозрительным взглядом родственницы выскакиваю на площадку. Шкет ждет меня.
– Ты не ссы, наши не полезут. Тебя Лом вызывает один на один, – успокаивает меня. – Меня Витек зовут, – представляется.
– Я не боюсь, разберемся, – улыбаюсь, – Сергей, – представляюсь пацану и протягиваю руку.
«Один потенциальный союзник у меня, похоже, есть!» Идем уже рядом.
– Надо бы отойти от окон, чтобы не видно нас было, – предупреждаю Витька.
Компания стояла недалеко от моего подъезда. Лом выделялся среди всех ребят ростом, импортной одеждой, длинными патлами и единственный из всех зло смотрел на меня. Все направились куда-то вглубь квартала в сторону спортивных площадок. На полянке, образованной кустами и тыльной стороной хоккейных трибун остановились. Против меня вышел патлатый, и демонстративно разминая кисти начал оскорблять меня или заводить себя:
– Ну, колхозник, готовься. Сейчас я тебя пиз…ить буду!
– Начинай, чего разговаривать? – улыбаюсь. – Видимо, когда бог мозги раздавал ты за языком или ростом в очереди стоял, – подначиваю соперника.
В группе его дружков хохотнули. Длинный заревел, его лицо некрасиво скривилось, и он подскочил ко мне. Попытался ударить ногой снизу и тут же рукой, сделав шаг вперед. Я успел отскочить и удар ногой не получился, лишь коснулся бедра, а рукой он уже не достал. Увидев рядом его ступню, пяткой с силой ударил по подъему и снова отскочил. Он заорал от боли и присел, схватившись за ногу.
«Возможно перелом!» – мелькнула мысль. Косточки там слабые. Не останавливаясь, основанием ладони бью (толкаю) в лоб удобно присевшего противника. Добивать его не хочу – тот и так выведен из строя надолго. От толчка парень опрокидывается на спину, не выпуская ногу и матерится, проклиная меня и угрожая.
– Выздоровеешь, приезжай в наш колхоз, потренируйся. У нас любой салабон таких как ты пачками валит, – сообщаю противнику с насмешкой. – Конфликт исчерпан? – обращаюсь к остальным.
Ребята молчат и переглядываются. Видимо лидеров, кроме поверженного не осталось, а тот, возмущенно с земли начинает упрекать друзей в предательстве за то, что они не хотят вступиться за него и отомстить чужаку.
– Будь мужиком, – упрекаю длинного. – Раз сам не смог, то нечего других подставлять. Я ведь и покалечить могу, – предупреждаю всех. – Надеюсь, в милицию жаловаться не будешь? – интересуюсь.
В ответ лишь слышу, как меня посылают на …
– Я ведь тебя предупреждал – следи за базаром! За свои слова ответить можешь, – заявляю решительно и делаю шаг вперед.
Длинный, увидев мое движение сжался, ожидая удара.
– Не надо! – слышу вскрик девчонки за спиной.
Гляжу на зажавшегося парня и замечаю страх в его глазах. Поворачиваюсь к остальным.
– Я ни с кем не собирался ссориться. Выполню свои дела и вскоре уеду, – сообщаю. – «Давайте жить дружно!» – предлагаю словами кота Леопольда и улыбаюсь. – Пока! – прощаюсь и направляюсь домой.
Дома подвергаюсь придирчивому осмотру и допросу. Как могу, успокаиваю переживающую родственницу.
Григорий Васильевич был выбит из привычной колеи сообщением этого никому не известного подростка. Сначала он испытал сильное недоверие к написанному, вплоть до желания разорвать бумажки и забыть все, как злую и глупую шутку, потом понял, что забыть уже не сможет. Работая, читая документы, встречаясь и разговаривая с людьми, друзьями и коллегами, старый коммунист непроизвольно пытался оценить человека с учетом прочитанного о будущем. Неоднократно доставал листочки и перечитывал, пытаясь найти скрытый смысл и понять, о чем Соловьев не сообщил или исказил.
Оценив и посмотрев на все вокруг с другой точки зрения и другими глазами, он пришел к выводу, что многое в записках подростка является правдой. Жуткой, нежеланной, неприятной, но правдой. Все-таки находясь на высоком посту Первый секретарь Обкома не понаслышке знал о ситуации в экономике страны. Сам порой ругал неповоротливость, нерешительность и негибкость советской бюрократии. Знал, что почти невозможно протолкнуть передовую, революционную нужную народу и стране идею или довести ее до промышленного производства.
Григорий Васильевич сам столкнулся с труднопреодолимыми проблемами, когда захотел, наконец, избавить Ленинград от периодических наводнений и построить комплекс защитных сооружений.
Только у него в Ленинграде созданы и успешно действуют НПО (научно-производственные объединения) для того, чтобы научные достижения были приближены к производству. До этого ученые существовали сами по себе. Чего-то изобретали, испытывали, получали премии и звания, а пользы для народного хозяйства не было, а производственники не использовали достижения современной советской науки. Зато с созданием НПО промышленность Ленинграда получила значительный толчок, но и этого казалось уже мало. Необходимо больше интегрировать науку в производство. Ленинградские предприятия уже во многих областях конкурируют с промышленными гигантами и производствами развитых западных стран, а ведь еще недавно казалось, что их уже не догнать. Разве можно было достичь этого без социалистической организации труда? Этот бы опыт распространить на всю территорию СССР!
Страна богатая, люди замечательные. Почему же произошло так, как предсказывает Соловьев? Романов неожиданно поймал себя на мысли, что верит написанному.
Он вспомнил многочисленные случаи стремления многих партийных начальников протолкнуть своих отпрысков на «теплые» места или отправить за границу. Желание многих начальников, торгашей и деятелей искусства построить шикарную дачу с многочисленными предметами роскоши. Многие свою должность использовали для личного обогащения, а не для служения Партии и народу, и таких «товарищей» становилось все больше. Уже множество неблаговидных проступков совершают сотрудники органов милиции и КГБ. Ширятся движения диссидентов и врагов Советской власти, особенно среди интеллигенции. Все больше становится поклонников буржуазного образа жизни.
В Ленинграде благодаря огромной работе его и подчиненных налажено снабжение продуктами питания. Григорий Васильевич с негодованием вспомнил возмутивший его случай, с которым столкнулся в одной из деревень области. Автолавка привезла из районного центра один хлеб и колхозники мешками закупали батоны и буханки. Других товаров в автолавке не было. Оказалось, что хлеб нужен людям для кормления скотины. Других кормов хозяевам было не достать по доступной цене. Вырастит колхозник свою хрюшку. Забьет. Накормит семью мясом, а часть продаст в городе. Купит одежду и гостинцы детям. При этом работает в колхозе за мизерную зарплату. Вот и пустеют деревни. Кто в этом виноват? Все начальники и он, как самый главный в области. Получается, не верят люди никому, раз мирятся с таким положением дел.
Навел он порядок в том районе. Настоял на партийных взысканиях многим руководителям. Некоторых понизил или лишил должностей. Но сколько еще деревень с подобными порядками? И это в благополучной обеспеченной продовольствием Ленинградской области. А в других областях? Получается, что у многих партийных и советских руководителей жемчуг слишком мелкий, а у простых людей суп жидкий, и в результате все недовольны жизнью.
Соловьев предсказывает, что с продуктами питания станет еще хуже. Тогда народ может подняться против Советской власти, но к счастью этого не случится. Зато никто не встанет на защиту Советской власти и Партии.
Первую ночь после встречи с подростком Романов совсем не спал, постоянно возвращаясь мыслями к полученной информации. Даже вставал и перечитывал заново некоторые моменты. Мысленно спорил, опровергал или искал аргументы, доказывающие, что такого не может быть. Однако через некоторое время находились контраргументы, подтверждающие написанное.
На работе автоматически подписывал обычные документы, а те, которые требовали обдумывания, стал рассматривать с точки зрения будущего – пользу или вред они смогут принести?
Почему Соловьев обладает таким даром? Есть ли или были ли другие люди с такими возможностями? Пишут и рассказывают о многих необычных людях, двигающих предметы, угадывающие мысли, передающие информацию на расстояние, вылечивающие силой мысли. О многих предсказателях известно из истории. Только он знал, что большинство из этих людей шарлатаны или ловкие мошенники. А в пророков из прошлого Романов не верил, так как не видел реальных документов с предсказаниями из прошлого.
Теперь он в руках держал такие свидетельства. Осталось дождаться подтверждения их правдивости. Только не хотелось быть свидетелем предсказанных событий. Надо сделать все, чтобы этого не произошло. Пусть даже эта попытка будет стоить ему жизни. В войну было страшно, но он шел и защищал свою Родину, потому что верил в свое правое дело. А сейчас – что изменилось? Он так же верит в свое правое дело. Он снова в окопе против врагов его страны, партии и народа. Пусть эти враги находятся уже в его окопе и маскируются под своих. Но он благодаря Соловьеву теперь знает их. Только их много, а он пока один. К тому же враги хитры и прикрываются другими честными коммунистами, не подозревающими об их истинной роли или заблуждающимися. Надо искать союзников и подвижников, так же, как и он верящих в социализм.
Необходимо снова встретиться с Соловьевым и выяснить, что тот еще знает. Чего он сам думает о своем феномене?
Наконец Романов не выдержал и поручил помощнику передать распоряжение Ходыреву В. Я. – заведующему отделом науки Обкома КПСС собрать в ближайшее время Ленинградских ученых, которые занимались изучением паранормальных явлений и мозга. Вспомнил, что уже планировал эту встречу после получения первого письма от Соловьева. Объявил совещание рабочим, не требующим многочасовых докладов, продолжительностью не более часа. Хотелось узнать, что думают ученые о феномене Соловьева. Рассчитывал послушать всех, а наиболее близких по теме оставить после совещания и поспрашивать более предметно.
О проекте
О подписке