Каждый из бойцов группы сразу же прислонился к ближайшей скале, слившись с ней. Хорошо еще, что бандиты вышли на перевал уже тогда, когда спецназовцы углубились в скалы, иначе они уже заметили бы идущих впереди.

– Максим Василич, – с легкой усмешкой сказал майор Литовченко, – я тут намедни краем уха слышал, что нашу группу будто бы собираются снять с операции? А ты, кажется, говорил, что снять нас невозможно, потому что мы идем скрытно и любой выход сопряжен с риском...

– Ты о чем? – не понял Сакратов, но легкую ехидцу в голосе своего заместителя уловил.

– Я о том, что Провидение в данной ситуации на стороне нашего командования. Придется принимать бой и себя раскрывать. Мы заперты с двух сторон, и их больше, чем нас.

– А прятаться тебя не учили?

– Разве что спрятаться, – вздохнул майор. – Но они наши следы наверняка видели. И на базе другим бандитам скажут, что видели следы. К чему это приведет, как думаешь?

– Думаю, как поступить... Только не понимаю, при чем здесь Провидение?

– Да все при том же... Или ты не видишь здесь высшей воли?

Это был давний спор верующего православного подполковника и рационального атеиста майора. И ни один из них не умел убедить другого в своей правоте.

– Возможно, воля Господа здесь и присутствует, но Бог всегда дает людям право выбора. И я думаю, что нам выбирать и как нам поступать.

– Выбор у нас, признаться, небогатый. Бог на выбор оказался не щедрым.

– Нос потри, – предложил подполковник.

– Зачем? Он у меня не замерз.

– Как раз перед отправлением сюда я смотрел телевизор. Один известный академик давал интервью. И ведущая задает ему прямо вопрос, верит ли академик в Бога. Тот уверенно заявляет, что, конечно, нет. Трет себе нос, из носа сопля вываливается и под носом виснет. Академик по старости не чувствует. Но это вот и есть Провидение. Он дал ответ и тут же показал себя старым маразматиком. И даже обидно, что у такого отца, у старого академика, такой сын. Правда, сыну тоже уже за восемьдесят...

– А что отец, товарищ подполковник? – спросил старший лейтенант Шарапов.

– А старый академик был человеком умным и сказал однажды буквально следующее: верить в то, что мир был создан в ходе эволюции, – это то же самое, что положить в ящик кучу радиодеталей, потрясти и уверять, что после этого из ящика получится телевизор. Все...

– Что – все? – спросил майор.

– Все! Отставить теософские базары, работаем!

– Есть план?

– Спускаемся ниже, ищем скалы, где можно сделать засаду. Идем в рукопашку. Атакуем лопатками. Не дать им выстрелить. Снайпер занимает позицию в стороне.

Старший лейтенант Веретенников, слушая задание, выступил вперед.

– С близкой дистанции, с какой только возможно, скорострельностью ты обязан уравнять численность. Стреляешь со спины в замыкающих прямо перед моментом нашей атаки. Не меньше четырех выстрелов. Мы работаем «пять в пять».

– Понял, товарищ подполковник!

Веретенников погладил объемный глушитель своего винтореза. Выстрел снайперской винтовки издали будет не слышен и до бандитской базы никак не сможет донестись, следовательно, шума не поднимется. Это именно то, что необходимо группе.

– Вперед! Ищем место! – внятно и негромко скомандовал командир.

Первое относительно подходящее место подвернулось быстро. Тропа там сжималась скалами до метровой ширины, а сами скалы были чуть больше двух метров. Прыжок со скалы – и атака. Причем удар должен наноситься до того, как ноги коснутся земли.

– Мне здесь устроиться негде, – проговорил старший лейтенант Веретенников.

Подполковник осмотрелся. И неохотно согласился.

– Ищем дальше. В темпе идем, время не теряем. Бандиты быстроногие.

Сакратов говорил вроде бы тихо и бесстрастно, почти сухо, однако в этой сухости чувствовалась воля и умение подстраиваться под любую ситуацию. Не подошло одно место – Максим Васильевич быстро согласился и отправился на поиски другого. Такое умение приспосабливаться для офицера спецназа было необходимым качеством. Тем более необходимым было оно для командира отдельной мобильной офицерской группы. И Сакратов им обладал.

Начался поиск нового участка. Было просмотрено еще два варианта, но ни тот, ни другой не подходили. Пришлось спуститься еще ниже.

– Банда подходит к скалам, – предупредил капитан Агарев, наблюдавший за тылами.

– Работаем... – поторопил командир.

Группа двинулась по тропе быстрее, стараясь при продвижении прижиматься к скалам, чтобы не попасть под случайный взгляд. Новый участок нашли не сразу, но все же нашли, и он, кажется, вполне устраивал всех. И снайперу было где устроиться, и для остальных была возможность атаковать. Единственное неудобство состояло в том, что высота скал, с которых предстояло прыгать, была около трех с половиной метров. Это могло бы оказаться слишком много для быстрой атаки. Впрочем, среагировать и успеть защититься в этом случае могли бы сами спецназовцы, имеющие высокую боевую подготовку. Боевики, как правило, такой подготовки не имеют. Рассчитывать, что противник слабее и глупее тебя, – это, конечно, прямой путь к провалу дела; тем не менее приходилось рисковать, потому что не было никакой гарантии, что где-то дальше будет более подходящее место. И сама ширина тропы, а она здесь составляла около трех метров, давала возможность маневра, если что-то не получилось бы при первой атаке. Впрочем, точно такую же возможность маневра тропа давала и боевикам, способным в критический момент сделать элементарный шаг в сторону, вместо того чтобы смотреть, открыв рот, как тебе на голову обрушивается остро отточенная лопатка. И потому схватка обещала быть острой и обоюдоопасной. Хотя на стороне военных разведчиков был эффект неожиданности, а это всегда уже тридцать процентов победы.

– По местам! Разбираем позиции с двух сторон!

Повторять команду необходимости не было. Бойцы быстро сориентировались, отыскивая взглядом, кому и что больше пришлось по вкусу и кому в каком месте легче было забраться на скалу. Впрочем, забираться помогали друг другу. Сначала один подсаживал товарища, потом тот протягивал руку, чтобы втащить напарника. Не прошло и минуты, как все, кроме снайпера Веретенникова, уже устроились на скалах. Снайперу пришлось вернуться на сорок метров. Он бы и дальше отошел, но тропа изгибалась, и пропадала видимость. И на скалу старшему лейтенанту пришлось взбираться самостоятельно. Впрочем, он с этим делом справился без проблем, и даже винторез, длиной ствола превосходящий привычный «калаш», не помешал снайперу показать свою ловкость. Позиция у него была почти идеальная. Видимость через весь коридор, и от пуль там спрятаться негде. Снайпер, пожалуй, справился бы с задачей и один, но только в открытом бою, когда стреляют друг в друга. Здесь стрельба должна быть односторонней и скоростной, с максимальным использованием преимущества глушителя. Опыт – а Веретенников был снайпером опытным – показывал, что можно успеть произвести четыре выстрела до того, как противник поймет, что находится под обстрелом. В данном случае дистанция позволяла это сделать. Четыре выстрела, а потом в действие вступят остальные спецназовцы и постараются не дать бандитам ответить на обстрел снайпера автоматными очередями. В сложившихся обстоятельствах только полная скоординированность действий в состоянии решить задачу и не позволить бандитскому джамаату демаскировать скрытный подход военных разведчиков. Обеспечить такую скоординированность в состоянии «подснежники», которые вовремя донесут самую не слышимую со стороны команду.

– Все готовы? – спросил Сакратов.

– Готовы! – за всех ответил старший лейтенант Субботин.

– Прялка готов? – прозвучал вопрос к снайперу.

– Готов, товарищ подполковник!

* * *

Вскоре показались бандиты. Шли они торопливо. Первым, естественно, их увидел Веретенников, контролирующий верх тропы, и сразу сменил «рожок» на своем винторезе. Предвидя ситуацию, старший лейтенант загодя приготовил запасной «рожок», чтобы стрелять или стандартными пулями «СП-5», или бронебойными «СП-6». Бандиты шли в бронежилетах. Следовательно, использовать лучше было бронебойную пулю, хотя и обычная «СП-5» бронежилет пробьет на короткой дистанции.

– Я – Прялка, – сказал Веретенников, закончив смену «рожка». – Сократ, как слышишь?

– Нормально слышу, – отозвался подполковник. – Есть новости?

– Вижу бандитов. Девять человек. В бронежилетах. Идут тяжело. Устали. Трое, козлы откровенные, на ходу курят.

– Не профессионалы, – сделал вывод старший лейтенант Субботин.

Профессионалами военные разведчики звали наемников из арабских или еще каких-то стран, бывших офицеров спецназа. Те, естественно, не могли себе позволить такие вольности.

– Не расслабляться! – сказал подполковник Сакратов. – Трое непрофессионалов, а остальные могут оказаться профессионалами. Одного такого бойца хватит, чтобы наломать дров. Прялка, докладывай...

– Идут, – почти равнодушно, чуть не зевая, доложил снайпер. – Я на всякий случай прилягу – они уровнем выше меня... Хотя смотрят под ноги.

– Не показывайся, – подтвердил решение старшего лейтенанта командир. – Когда пройдут, увидишь?

– Даже услышу. И запах почувствую, – пообещал Веретенников. – От курящих за версту несет.

– Докладывай!

– Идут... – с легким смешком доложил старший лейтенант.

И потянулись минуты ожидания. Наконец наушники «подснежников» донесли до спецназовцев слегка приглушенный голос старшего лейтенанта Веретенникова:

– Они подо мной. Пропускаю, чтобы вам не скучно было. Хотя могу просто сбросить на них пару гранат.

– Гранаты и аплодисменты отменяются, – напомнил подполковник Сакратов.

– Воняют уж очень безобразно. Кто-то из них «Тройной одеколон» или пил, или в штаны лил. Запах убийственный, даже курево перебивает...

Еще через тридцать секунд снайпер, видимо, приподнял голову.

– Первым идет, как я понимаю, эмир. Он время от времени на кого-то покрикивает. За эмиром следует троица курящих. Они опять с сигаретами. Похоже, одну выкуривают, от нее прикуривают следующую, чтобы спички не тратить.

– Сейчас спичками никто не пользуется. У всех зажигалки, – подсказал старший лейтенант Шарапов. – Дешевле и удобнее...

– Значит, газ в зажигалках берегут. Я курящих вам оставляю. Себе беру четверых последних. Двое слегка отстали. Вернее, отстал один. Выдохся, другой его подгоняет... Это все моя клиентура.

– Жди команды, – распорядился Максим Васильевич. – Я их вижу!

* * *

Скалы поверху были обильно присыпаны снегом. А камуфлированные костюмы у спецназовцев не белые, и потому из опасения быть обнаруженными высовываться особенно не стоило. Приближение бандитов наблюдал только один командир группы, да и тот старался смотреть так, чтобы позади головы оставался бурый камень, хорошо устроившийся на плоской «крыше» скалы. Камень закрывал белый фон, и голова не выделялась. Для безопасности Сакратов даже вязаную шапочку опустил, превратив ее в обычную маску с прорезями для глаз.

– Косец! – скомандовал командир, определив разряженность строя бандитов. – Два метра назад. Вот так. По команде будешь прыгать не глядя, смотри только, чтобы не вниз головой.

– Понял! Я постараюсь, – пообещал майор Литовченко.

– Жеглов! На метр в мою сторону.

Старший лейтенант Глеб Шарапов легко сместился ближе к командиру.

– Вот так. Нормально. Остальные на местах. Внимание... Они приближаются... Прялка, сколько секунд тебе выделить на стрельбу?

– Четыре выстрела – полторы секунды... От силы – две, чтобы ствол перевести...

– Добро. Готовность! Атаковать сразу после четвертого выстрела... Без дополнительной команды... Лопатки к бою!

Но малые саперные лопатки и без того уже были зажаты у каждого в руке, а рука была готова в необходимый момент нанести удар.

Максим Васильевич тоже приготовил лопатку и сам сжался в пружину, готовую распрямиться, но продолжал при этом напряженно наблюдать. Важно было точно просчитать момент атаки и не ошибиться. Разумеется, четыре выстрела даже из снайперской винтовки с глушителем, пусть и произведенные в шедших сзади, не могут остаться незамеченными. Кто-то захрипит, кто-то вскрикнет, кто-то со стуком упадет. Остальные среагируют. Первая реакция, как всегда случается, заставит бандитов остановиться, чтобы осмыслить ситуацию. И именно в этот момент следует атаковать. Важно, чтобы они вовремя остановились, хотя ничего страшного не будет, если остановятся через два шага. Тогда придется делать более стремительный прыжок, и не вниз, а чуть в сторону, что даже лучше для удара, поскольку тогда скорость тела будет выше...

– Прялка! Огонь! – прозвучала едва слышная команда.

Старший лейтенант Веретенников не тратил время на прицеливание, потому что, наверное, заранее выбрал цели. В наушниках группы раздались четыре выстрела, почти слившиеся в очередь, хотя и стрелял Веретенников одиночными. Результат видели только командир и сам снайпер, но времени на оценку у командира не было, потому что все пятеро засевших на плоских скалах военных разведчиков одновременно поднялись и шагнули к краю обрыва. Прыгнули все одновременно, и каждый на свою цель.

Лопатки опустились дружно, с одинаковым хрустящим звуком, и только самому командиру группы достался противник, который сумел среагировать и чуть-чуть отстраниться. Лопатка только срезала ему ухо и дальше скользнула по бронежилету. Эмир джамаата, а это был, судя по поведению, именно эмир, оказался подготовленным профессионалом. Он не попытался бежать, понимая, что пуля его все равно догонит, но увидел единственный выход, который давал ему минимальные шансы на спасение. Сам Сакратов при приземлении чуть поскользнулся, удержал равновесие, но потерял устойчивость. И эмир, не обращая внимания на свою кровоточащую рану, бросился к нему. Одной рукой он стал вытаскивать пистолет, а вторую протянул, чтобы обхватить своего визави и им прикрыться. Но и Максим Васильевич оказался готовым к такому развитию событий. Он успел сделать встречное движение корпусом, выставив вперед локоть так, что получился удар, нанесенный даже не рукой, а силой встречного движения двух тел. Противники были оба крепкого телосложения, каждый весил около восьмидесяти килограммов, и потому при столкновении челюсти с локтем пострадала, естественно, челюсть. Бандит упал, не потеряв сознания, и все еще пытался вытащить пистолет, но лопатка вновь обрушилась ему на голову. Второе ухо при этом не пострадало. Максим Васильевич выпрямился и осмотрелся. Остальные офицеры свое дело уже сделали.

– Акела чуть было не промахнулся, – фразой из «Маугли» прокомментировал произошедшее с командиром майор Литовченко.

– Акела исправляет свои ошибки... – тихо ответил Сакратов и наклонился, чтобы обыскать убитого.

* * *

Все обошлось без особого шума, и, таким образом, действия группы можно было считать успешными. Быстро собрали документы. Оружие, чтобы не досталось другим бандитам или местным жителям, если кто-то вдруг забредет в такую даль, привели в негодность. Это, впрочем, сделать не сложно. Снять затворы и закопать неподалеку под скалой вместе с патронами.

Приведением оружия в негодность командовал майор Литовченко, а сам командир тем временем просматривал вместе с капитаном Агаревым вещи и документы бандитов. Только сам эмир, видимо, имел опыт боевых действий, хотя его фамилия ничего Сакратову не говорила. Возможно, он даже в розыске не был, но знать всех, кто находился в федеральном и международном розыске, Максим Васильевич, естественно, не мог. Остальные бойцы джамаата – просто мальчишки из ингушских селений, которым заморочили голову и готовили отправить на смерть. Никто, как обычно бывает, и не думал о том, что может ждать этих мальчишек завтра. Для них уже не существовало завтрашнего дня. Но они все совершеннолетние и сами должны отвечать за свой выбор в жизни. Поэтому угрызений совести за уничтожение вооруженных бандитов никто из военных разведчиков не испытывал.

– Товарищ подполковник! – позвал капитан Агарев, раскрывший рюкзак эмира.

– Что там?

– Ноутбук...

– Это не ноутбук, это так называемый нетбук... – сказал капитан. Он вытащил из рюкзака компьютер, раскрыл и сразу нажал клавишу включения.

– В чем разница? – не понял подполковник.

– Размеры меньше, использует только внешние дисководы или флэшки. Предназначен в основном для работы в Интернете. А где?.. А, вот...

Капитан вытащил из кармашка рюкзака USB-модем.

– И что?

– С ним можно в Интернет выходить. Только здесь это бесполезно. Здесь сотовой связи нет. – Он посмотрел в монитор и выключил нетбук. – Ладно. Здесь спецы должны разбираться. А то я что-нибудь не так сделаю. А спецы все последние сеансы связи отследят, если они были.

– Это верно, отследят. А сеансы были, если USB-модем есть...

– Это еще не факт. Я себе такой же купил... Неделю нормально работал – правда, скорость минимальная. Потом вообще еле-еле... Через мобильник быстрее... Я не уверен, что наш эмир сумел поработать. Вся техника новая, клавиатура без потертостей...

– Ладно. Убери, пусть спецы смотрят. Если есть связи, хорошо. Нет – сами мы их не придумаем... Сколько мы по времени потеряли?

– Около получаса.

– Пора наверстывать. Только доложу командованию...

Подполковник вытащил трубку, посмотрел на монитор. Уровень сигнала был вполне приемлемым для разговора, и он быстро нашел в списке последних разговоров нужный номер.

– Еще раз здравия желаю, товарищ полковник!

– Да, Максим Василич, слушаю тебя. Добрался до тебя командующий?

– Подполковник Ледогоров добрался...

– Это одно и то же. Ледогоров курирует какую-то операцию, где есть необходимость в твоей группе. Просто я сам сразу на командующего вышел, поскольку он в курсе. И о чем договорились?

– К моим доводам прислушались. И, как оказалось, я не зря настаивал.

– Новости? Докладывай! Я запись разговора включаю.

– На середине склона мы обнаружили преследование.

– Вас преследовали? – удивился Савельев.

– Получается, так. Хотя, по большому счету, преследователи не знали, что за нами идут. Обычный джамаат, девять человек во главе с эмиром. Вынуждены были уничтожить, чтобы нам пятки не отдавили.

– Нашумели?

– Лопатки сильно не шумят.

– Добро. Я предупрежу остальные группы, чтобы тоже посматривали. Шли за вами, могут и за ними идти. Документы собрал?

– Так точно. Есть еще нетбук. Это такая штука, типа ноутбука.

– Я знаю. Сам сыну такой покупал.

– И еще USB-модем к нему.

– Понял. Всю технику доставить на базу. Пусть спецы посмотрят.

– Я так и распорядился.

– Есть еще что-то?

– Все, товарищ полковник. До связи.

– До связи!