– Вот что, забирай это сокровище и отвези домой, Филипп обеспечит охрану. – Володя снова выглянул в коридор. – Филипп, найди кого-нибудь, чтобы проводить Аливию и Руперта до дома, а сам займись тем, о чем я просил. Остальных тоже касается: сегодня вечером совет. Все! Все вопросы к тиру Роухену! Меня до вечера нет! Джером, заходи, ты мне нужен.

Дождавшись, когда все разойдутся, Володя закрыл дверь и повернулся к Джерому:

– Говори.

– Обыскали дома всех выявленных шпионов. Золото, как и договаривались, забрали себе люди Крейса, а все бумаги и книги, как вы и приказали, свезли к вам в дом. Все прошло тихо.

– Да… И почему в сутках так мало часов? Похоже, сегодня до совещания я не успею переговорить с ними – надо для начала с пленными разобраться… Обещал тут одному офицеру… Но вот с Раймондом переговорить придется. Кстати, Гирона не видел?

– Гирона, милорд?

– А, ты его не знаешь. Куда же он пропал?

Тут в дверь осторожно постучали.

– Ага, наверное, это он. Гирон, ты?

– Я, милорд.

– Ну так заходи.

Гирон вошел, слегка пошатываясь, с рукой на перевязи. Володя минуту изучал его, потом поморщился.

– Плохо. Очень плохо, Гирон. У вас все преимущества были, а вы умудрились дать себя ранить. Погибшие?

– Слава богам, нет, милорд. – Офицер опустил голову. – Виноват, милорд. Мы не ждали такого сопротивления.

– Кто-нибудь ушел?

– Нет. Мы взяли всех.

– Что ж, это хорошо. Но подготовка ваших солдат оставляет желать лучшего… Неделю на исправление, потом проверю. Что нашли в домах?

– Как вы и предполагали, милорд, оружие. В основном арбалеты… и очень неплохого качества. Множество болтов для них, копья.

– Вот так? То есть это все не для профессиональных солдат готовили. Ну, мы знаем, кому предназначалось оружие – арбалеты для них в самый раз. Куда дели?

– Я пока приказал все свезти в тюремные склады под надежную охрану.

– Что ж, хорошо. Потом подумаем, кого этим вооружить, и выпьем за здоровье его величества Эриха, снабдившего нас таким хорошим оружием. Кстати, его ведь наверняка привезли в город задолго до начала осады, скорее всего на каком-нибудь корабле. Видно, этот удар по Тортону планировался давно. Но раз оружие бандитам не досталось, значит, восстания можно не опасаться… пока. – Володя снова задумчиво оглядел офицера, стоявшего перед ним. – С заданием вы справились, хотя и не скажу, что великолепно, тем не менее за одного битого двух небитых дают. Надеюсь, урок вы усвоили. Вот что, офицер, с сегодняшнего дня вы будете исполнять кое-какие специфические поручения, вроде недавнего. Соответственно, учите людей штурмовать дома и сражаться в тесных помещениях. Учтите это в тренировках, я потом более подробно объясню, что от вас требуется. Наберите человек пятнадцать ловких парней, умеющих обращаться с коротким оружием. Учтите сегодняшний печальный опыт, уясните ошибки и занимайтесь. С Конроном я, как и обещал, переговорю.

Гирон поклонился, потом, медленно пятясь, покинул комнату. Володя еще минуту изучал закрывшуюся за офицером дверь, покачал головой.

– Не знаю, выйдет ли из этой затеи что-нибудь, но подготовленный отряд для штурма домов иметь под рукой не помешает. Потом можно расширить их деятельность. По крайней мере, в будущем не придется обращаться за помощью к разного рода бандитам… Не очень-то мне это по душе.

Отдав Джерому новые распоряжения, Володя спустился вниз, где столкнулся с Нинроном Вартом.

– Милорд, – с ходу начал тот, – я выполнил ваше распоряжение, но держать благородных в тюрьме, когда я им пообещал относительную свободу и сохранение оружия…

– Вот как раз этим мы сейчас и будем заниматься. Я к воротам, а потом в тюрьму. Вы же вот что сделайте… идите сразу в тюрьму и разыщите палача, пусть он там все приготовит. Я, как освобожусь, подойду.

– Палача?!

– Не волнуйтесь, работать ему не придется. Послушайте, Нинрон, давайте не будем спорить. Я же обещал, что не будет ничего, что противоречило бы условиям капитуляции. Да еще отыщите несколько бочонков вина. Сколько там благородных в тюрьме у нас оказалось?

– Около сорока человек. Остальные простые солдаты.

– Хорошо. Вот и приготовьте два бочонка лучшего вина… человек на сорок их должно хватить.

– Вина? Палача?

– Нинрон, полагаю, нам не стоит тут выяснять, что и для чего нужно. Просто сделайте, как я говорю.

– Да, милорд!

У ворот по-прежнему царила неразбериха. Сновали врачи, с площади убирали убитых и засыпали кровь песком, благо его тут в мешках море. Стену тоже начали потихоньку разбирать. Володя встал чуть в стороне и наблюдал за работой людей, выискивая кого-нибудь из старших руководителей. Первым ему на глаза попался Вайнер Розен. Володя послал за ним одного из охранников. Вайнер быстро подошел:

– Вы хотели меня видеть, ваше сиятельство?

– Я вас не задержу надолго, вижу, что много работы. Хотел выяснить о потерях, хотя бы приблизительно. Точные-то я узнаю вечером.

– У нас около сорока убитых, – ответил Розен. – Родезцев много больше, но это и понятно – их расстреливали как куропаток. Человек двести уже отнесли в сторону и все еще носят.

– А сколько всего прорвалось в город?

– Около восьмисот.

– Хм… выходит, погибших у них примерно половина будет.

– Примерно да. А вот благородных погибло каждые восемь из десяти… – Розен вздохнул. – Настоящее побоище для офицеров Эриха.

Володя вспомнил свой приказ лучникам на башнях и кивнул. Что ж, по крайней мере, эти поработали на славу.

– А барон?

– Вы имеете в виду барона Розентерна? Пройдемте со мной, милорд, – пригласил Розен.

Володя кивнул и зашагал следом. Розен привел его к телеге, стоявшей в стороне, и откинул мешковину. На телеге лежал мужчина лет сорока в великолепных латах, правда, изрядно помятых. В его волосах уже пробивалась седина, а рука крепко сжимала меч, не выпустив оружие даже после смерти.

– Это Розентерн?

– Да, милорд. Мы нашли его среди тех погибших, что атаковали нашу оборону в лоб. Он лежал под грудой тел недалеко от катапульты. Похоже, погиб одним из первых – выбили из седла, его завалило телами, и барон задохнулся. По крайней мере, я так думаю, поскольку не вижу серьезных ран. Латы помяты, но вроде бы ничего опасного.

Володя подошел ближе и долго изучал лицо погибшего. Потом аккуратно закрыл тело мешковиной.

– Вайнер, распорядитесь, чтобы тело доставили в ближайший храм… в общем, сделайте, как положено. Среди родезцев наверняка есть жрецы, разыщите кого-нибудь.

– Вы хотите…

– Он был воином, Вайнер. Думаю, он заслуживает нормальных похорон.

– Конечно, милорд. Я распоряжусь…

– А вообще, знаете… не спешите его хоронить, если есть такая возможность. Может быть, тело удастся передать его товарищам и те захотят доставить его на родину и похоронить там.

– Тогда придется бальзамировать, милорд.

– Ну так сделайте это.

Вайнер с плохо скрываемым удивлением поклонился.

– Все сделаю, ваше сиятельство.

– Если я зачем-то срочно понадоблюсь – я в тюрьме. Полагаю, сейчас, пока вражеские солдаты не очухались от поражения, самое время побеседовать с ними.

Володя вскочил в седло и направился к огромному серому зданию городской тюрьмы.

У ворот его встретил Нинрон Варт в компании могучего человека. Володя соскочил с коня и уперся этому человеку взглядом в живот. Поднял голову, оглядел здоровенную фигуру и попятился.

– Гм… э-э-э… с кем имею честь? – немного растерянно поинтересовался он, судорожно размышляя, не перебежал ли он где дорогу этому человеку. Вроде бы нет – такую гору он бы точно не забыл.

– Я местный палач, ваше сиятельство. Господин передал, что для меня есть сегодня работа.

– Ах, вот оно что… – Володя снова оглядел человека с ног до головы. – Однако… Нет, работать вам сегодня не придется. Вы нужны для создания нужной психологической атмосферы.

Палач наморщил могучий лоб:

– Простите, ваше сиятельство?

Володя вздохнул.

– Будете находиться в… как там эта комната называется? Пыточная? Так вот, будете находиться у себя в пыточной, и пока я разговариваю с вражескими солдатами, перебирайте инструмент, калите металлические прутья… В общем, делайте вид, что готовы по первому требованию приступить к работе. Нинрон, сядете со мной, но сначала подыщите пару охранников телосложением вот как этот господин – в дверях встанут. И еще пару мелких клерков для поручений. Как вас звать?

Тыкать этому богатырю Володе почему-то совершенно не хотелось, хотя он уже почти привык к местной манере говорить «ты» всем, кто находится ниже по социальной лестнице. Однако продолжал периодически путаться в этих «ты» и «вы». Порой ему становилось интересно, что думают о нем его подчиненные в такие моменты. Хорошо еще, в локхерском различие между «ты» и «вы» весьма условно, и употребление этих местоимений сильно зависит от контекста. Так что, возможно, все его ошибки пока списывают на плохое знание языка.

– Все зовут меня Бортон, ваше сиятельство.

– Вот что, Бортон, проводите нас в свой… гм… рабочий кабинет.

Чтобы дойти до пыточной, пришлось спуститься в подвал, а потом долго идти по коридору, тускло освещенному факелами. В каменном подземелье было сыро. Предусмотрительный Нинрон протянул Володе теплую куртку. Мальчик благодарно кивнул ему, снял накидку и облачился в куртку, а поверх нее снова надел накидку.

В пыточной, оказавшейся весьма просторной комнатой с высоким потолком, их дожидались два помощника палача, хоть и не такие гиганты, как их начальник, но вполне ему под стать. Володя увидел разложенные на столах инструменты, поежился и поспешно отвернулся. Глянул на горн, в котором ревело пламя, покосился на лежащие в нем щипцы разных размеров. Ага, а вот и стол для следователей. Очень удобно – в стороне, чтобы не мешал палачу, но в то же время расположен так, чтобы следователь мог видеть все, что происходит в пыточной. М-да… с точки зрения следователей, может, и удобно, но Володя предпочел бы не видеть всех этих инструментов и механизмов. Чего только не придумали люди, чтобы калечить себе подобных.

Володя заглянул под стол.

– А где вино?

– Сейчас принесут, милорд, – отозвался Нинрон. – Я велел захватить еще кружки.

– И пусть принесут бумагу и чернила.

У Володи были и свои чернила, но их он решил приберечь для других случаев, а здесь и местные сойдут. А вот ручку он предпочел использовать свою – основа из твердого пластика и железное перо, – намного удобнее гусиных, не говоря уже о том, что долговечней. И править периодически не надо.

– Уже здесь, ваше сиятельство. – Подскочивший к столу невзрачный человек положил перед мальчиком стопку бумаги и поставил банку с чернилами.

– Спасибо. А вы кто?

– Я писарь, ваше сиятельство. Писарь допросной канцелярии. Веду допросные листы. Я узнал, что вызвали палача для работы, и поспешил сюда…

– Вот как? Отлично. В таком случае, занимай свое место и записывай. Полагаю, твои записи лишними не будут – я их потом перечитаю.

– Конечно, ваше сиятельство.

– Нинрон, где вино?

– Сейчас узнаю, милорд…

– Ладно, оставь. Пошли кого-нибудь, а сам садись. Все равно вино пока не нужно – мы начнем с солдат. – Володя повернулся к одному из тюремщиков: – Давайте кого-нибудь из рядовых. Когда я закончу с ним – отправите в лагерь, где собирают всех пленных.

– Не в камеру, милорд?

– Нет, конечно, они же военнопленные, а не преступники. Камеры нам для других пригодятся. Давайте первого.

Им оказался латник первого десятка, как он сам представился… когда чуточку пришел в себя. Войдя в пыточную, он сразу увидел палача с огромными щипцами. Нервно сглотнув, латник осторожно поднял взор, встретился с ласковой улыбкой Бортона и плавно осел на пол. Володя дождался, когда не в меру впечатлительного солдата приведут в чувство, и приглашающе махнул на стул. Он специально попросил собрать в тюрьме тех, кто знает локхерский, так что проблем с языком не возникло.

– Ну, не стоит так переживать, – подбодрил латника Володя. – Уверяю, что сей очень добрый господин, который вас так напугал, не имеет к вам никакого отношения. Вы же военнопленный, а не шпион какой-нибудь. Ну, а то, что с вами беседуют именно здесь… так я человек занятой, а допросить многих надо. Так что потерпите немного.

Бортон загремел своими инструментами у печи, и солдат тут же заверил, что готов ответить на все вопросы.

– Ну-ну. Поверьте, я человек чести, поэтому не буду призывать вас нарушить присягу. Просто хотелось бы кое-что уточнить… внести ясность. Вот вы говорите, что служили в первом десятке, а что это значит? Этот десяток первый по счету или первый – потому что лучший?

– Наш десяток всегда был лучшим! – возмутился солдат, забыв даже о палаче и о том, где находится.

– О! – Володя чуть привстал и кивнул. – Очень рад приветствовать такого храброго солдата. А как вы определяли, что именно ваш десяток лучший? Вы у себя соревновались?

– Да. У нас всегда проводили соревнования.

– Вот как? Интересно-интересно. А в чем заключались эти соревнования?

Казалось бы, невинные вопросы, но ответы постепенно проясняли для Володи структуру и организацию родезской армии. Причем сами вопросы были настолько невинные, что солдат никак не мог понять, зачем этот милорд тратит время и интересуется такими пустяками. Он думал, его будут выспрашивать о каких-то секретах, которых он знать не знает, а тут… Искренний интерес к соревнованиям, к тем приемам, которые лучше всего получались именно у него. Странный милорд даже попросил кое-что продемонстрировать, после чего восхищенно цокал языком. Спрашивал, чем и как они питаются. Согласился с ним насчет воров-интендантов и что им надо руки рубить. Ну и дальше в том же стиле. После получаса такой беседы солдата отпустили. Володя минут пять что-то писал, выделяя главное. Те выводы, к которым он пришел, но которые еще требовали уточнений, помечал вопросительными знаками. Если вывод был важным и требовал обязательного уточнения – ставил еще восклицательный знак.

Тем временем ввели очередного солдата, и все пошло по новой. Разве что времени на него Володя затратил меньше. Снова кажущиеся невинными и бессмысленными вопросы, беседа на отвлеченные темы, уточнения, брошенные вроде бы не в тему.

– Значит, гонцы были часто? Ну, это ведь понятно. Что? Вам непонятно? Ну как же, такой хороший солдат и не можете сделать элементарного вывода. Вы же всего лишь авангардом были… Вы знали об этом? Тогда почему удивляетесь? Ведь ваш командир должен был получать приказы от командующего. Ах, основная