Ну а еще, есть гаджеты, которые позволяют сделать трюк со зрением без хирургического вмешательства. Простые линзы или очки – преспокойно могли в этом помочь. И именно к сторонникам такой «чистоты» относятся Карен и Аксель. Относятся, но не придерживаются принципиально.

Не час, а сорок минут понадобилось, чтобы оба были готовы. В этот раз Карен не пришлось долго собираться, потому что неделю назад потратила на сборы целый час, нанося специальный новый дорогущий, но «экологически чистый, очень мне нужный, у всех такой уже есть, а еще позволяет экономить кучу времени утром» макияж. Он по принципу хамелеона впитывается в течение дня под кожу и к ночи на лице его нет совсем, так что ничего смывать не надо, а утром, после умывания в теплой воде, появляется вновь, да в таком виде, словно нанесли его только что.

Пара работала в компании по продаже автомобилей. Аксель был экспертом в области продаж, а Карен начальницей отдела страхования. Отличная работа в просторном автосалоне в чистых и красивых костюмах, с богатыми людьми. Не элитная, конечно, но отличная.

При всем этом, у ребят не было машины. Казалось бы, как так? Но и тут все просто: нет смысла. Общественный транспорт, такси, вакуумные лифты – без проблем доставят почти в любую точку города за чисто символическую плату. А если компания крупная (какая и была у ребят), то она оплатит расходы по передвижению своих сотрудников сама.

Кому тогда нужны машины? Загородным людям, которые живут вне такого замечательного мегаполиса. Машина – не способ передвижения в 23 веке, а признак статуса и успешности. Либо все проще и ты интроверт ипохондрик, который всеми силами пытается не находиться в замкнутом пространстве с кучей людей.

У Карен, перед походом на работу, был маленький обряд. Она писала записку самой себе в будущем, в которой пишет план на день и чего хочет ото дня. То есть, утром, она еще не знает, что произойдет за сегодня и в записке пишет, как она хочет, чтобы день прошел, выполнила ли она задачи минимум и все в таком духе. Какой-нибудь комплимент себе. Или то, как она любит своего жениха несмотря ни на что. Если к вечеру, они по какой-то причине поссорятся, то придя с работы и прочитав "свои мысли в прошлом", она успокаивается и понимает, что все это мелочи. Сейчас она тоже написала записку, которую прочтет вечером и посмотрит, что сбылось, а что нет. Рассказала ли они Аксу важную новость или, как и всю неделю до этого, боялась.

Проходя мимо ванной в спальню, куда всегда клала записку, вешая ее на зеркало, Карен что-то унюхала:

– Аксель, а ты полотенце вчера после душа повесил сушиться?

– Эм… да, – на самом деле Аксель не помнил, повесил ли полотенце и прикусил губу. Он помнил главное: что начал вытирать тело сверху вниз, как положено любому мужчине. Сначала лицо, а потом уже все остальные «причиндалы».

– Ну, врешь же! Оно до сих пор мокрое и пахнет теперь сыростью…

Акс попытался ответить, но дернул кружку и горячий чай капнул на носок. Как бы абсурдно это ни звучало, но Акса это задело, парень вспылил. Ногу обжег, носок мокрый и сладкий (чай был с сахаром, очевидно), наезд нелепый. И буквально на секунду всё его нутро «взбрыкнуло». Впрочем, он всегда был импульсивным. За это девушка его и любила. Но и из-за этого, ссоры были чаще, чем могли бы быть. Дилемма.

– Ну забыл и забыл, что бубнить то? Я часто закрываю глаза на твои мелкие проколы. Помнишь, забыла сковороду с плиты убрать? А на утро это был керамический уголек. А почему это был уголек? Да потому что кто-то перед этим отключил на кухне автоматическую слежку за плитой, ибо, цитата, «для моих фирменных спагетти нужно, чтобы они долго томились, а плита из-за «системы безопасности» не даст ТАК долго держать кастрюлю на плите»

– Да не наезжаю я на тебя… И… И вообще! Что разорался то? Спросить уже нельзя? С каких пор стал вредным таким?

– Я всегда такой был. Просто капля за каплей и порой начинает бесить политика «в чужом глазу соринку видишь, а в своем – бревна не замечаешь». Не круто это, пупс! И я не кричал.

– Фу, какой к черту пупс? Я тебя просила не назвать меня так. Как угодно, то не этим тупым словом!

– Что говоришь, пупс? Прости, пупс, тут, между нами, два метра, пупс, и очень плохо, пупс, слышно тебя. Пупсик.

– Р-р! Бесишь! – прокричала Карен и хлопнула дверью в ванную.

Для сравнения, если пару минут назад, они игриво ссорились, то сейчас все было серьезно. Насколько это возможно в таком нелепом споре, конечно.

Выйдя все-таки из дома действительно раньше, они, как и много раз до этого, отправились к остановке через перекресток. Первой шла Карен, а Аксель был чуть поодаль, но на расстоянии вытянутой руки. Может полутра рук. Вредные, ворчливые голубки еще не помирились и не успокоились, поэтому демонстративно не шли вместе.

– И вообще, я хотела тебе еще кое-что рассказать, пока настроение было. А сейчас – хрен тебе.

– Ну обиделась ты, так обижайся достойно. Без бубнежа. Желательно, молча.

Только за это расстояние от подъезда до остановки, была пара мастерских от двух главных и конкурирующих корпораций кибернетики, булочная со свежайшей выпечкой, из которой уже приятно и аппетитно пахло, несколько магазинов бытовой техники или мебели, игровой клуб с приставками, компьютерами и автоматами и приют для питомцев. Каждое заведение отличалось и по внешнему дизайну, и вывески были одна краше другой. Все в этом мире, было к услугам живущих. Яркие и пестрые вывески зазывали проходящих мимо в свои сети. А цены! Цены! Из-за огромного спроса, но и конкуренции, фирмы и корпорации продавали товар и услуги максимально дешево. Разумеется, качество хромало и за хороший продукт все так же приходилось отваливать немалые деньги. Тем не менее, за последние пару десятков лет мир, его индустрия во всех сферах – достигли очередного пика. Хорошенько поискав, можно было найти всё, что угодно.

Кстати, говоря о качестве товара, эти двести метров до остановки не выдержали шнурки Акселя. Они развязались и кроссовок чуть было не слетел с ноги. Он буквально на десять секунд приостановился перед дорогой завязать их хоть как-то, пока Карен шла вперед через перекресток на зеленый свет.

***

Уж не ясно, накрутил Отис себя так или действительно организм требовал своего, но он буквально засыпал за рулем. Веки были свинцовые, не иначе. За заветным крепким кофе оставалось проехать всего два квартала и один, внезапно, темный тоннель. В момент заезда под землю Отис моргнул, да так, что больше не открыл глаза. "Помогло" еще то, что на веки вообще перестал попадать свет.

По городу было ограничение в скорости, и все это время он ехал даже медленнее чем можно, чтобы ненароком не зацепить чужую машину, коих было много на обочине, но уснув, он расслабил мышцы ног и навалился на педали всем весом, от чего огромный мусоровоз начал медленно, но верно набирать обороты. Несмотря на то, что в такой громадине был по-настоящему мощный двигатель, он не шумел как сотни злых собак. Все же работа мусорщика начиналась рано утром и многие люди могли еще мирно спать, поэтому мусоровозы оснащали практически бесшумными двигателями. Ну а так как машина «плыла» по воздуху на гравитационной тяге в сантиметрах 30 над дорогой, то она была практически бесшумна.

В ранний час дорога была еще пуста, поэтому на пути не было каких-либо препятствий, мешающих или тормозящих машину. Никаких, кроме одного «субъекта», идущего на работу…

***

В 23 веке люди очень привыкли полагаться на ИИ, роботов и автопилоты. Даже переходя через дорогу, они уже не смотрят по сторонам, потому что почти все машины оснащены датчиками, которые могут заранее остановиться или хотя бы посигналить пешеходу. Пара Карен и Акселя не была из этого числа, поэтому Карен, само собой, посмотрела на обе стороны дороги. Так еще ее учила мама в детстве. Прописные истины. Слева ничего не было, и справа, со стороны темного тоннеля тоже. Странно, что там не горели лампы, но, несмотря на всю автоматизированность мира – такие проблемы оставались.

Будучи уверенной, что вокруг ни одной машины, она пошла смело прямо.

***

Никто из них не понял в чем дело. Сначала. Отис спал, Аксель моргнул, А Карен шла. Огромный, старый и грязный мусоровоз снес её как целлофановый пакет.

В тишине утренней улице случился звук: стук костей, мяса и органов; стук человеческого тела о металл мусорной машины. Хруст и чавканье, лопанье чего-то, внутри стройного и молодого женского тела. За этим звуком, последовал второй. Может быть, это был вскрик девушки. От осознания неизбежного. Или от острой и пронзительной боли. Может быть, это кричал Аксель? К сожалению, теперь не понять.

Но именно этот нетипичный набор звуков и дал Отису проснуться и резко начать тормозить. В свету солнечных лучей, отраженных от окон домов, и ярких вывесок магазинов, оставшихся включенных с ночи – всё лобовое стекло было в чем-то мутно красном. Не поняв, в чем дело, он попытался дворниками убрать это со стекла, но отмывалось с трудом. И лишь когда дворники стали хрустеть и соскребывать что-то твердое вперемешку с тонкими-тонкими линиями, больно уж похожими на волосы, Отис что-то медленно начал понимать…