День 5

Сегодня впервые подключился напрямую к ядру. Не через интерфейс. Не через вспомогательные консоли. А напрямую – к внутренней логике. Процедура нестабильная, и я долго оттягивал её. Слишком многое зависит от чистоты сигнала, от баланса между моим восприятием и структурой языка системы.

Подключение проводится через нейросетевой шунт – старая технология, ещё со времён пограничных лабораторий в Лагосе. По сути, я стал временным элементом структуры: наблюдающим узлом. На экране ничего. Но ощущения – это отдельный мир.

Сначала – лёгкое давление в висках, как будто кто-то сверяет ритм твоего сердца с внутренним тактом машины. Затем – тишина. Не внешняя, а внутренняя. Исчезает внутренний диалог. Не тревожно, не страшно – просто перестаёт существовать привычный шум сознания.

В этом состоянии начинаешь улавливать «настроение» ядра. Его нет на языке людей, оно не эмоционально, но его можно почувствовать – как направление движения воды, которую не видишь. Сегодня оно было спокойным. Не пассивным, а скорее выжидающим.

Попробовал задать несколько простых запросов: статус внешних каналов, целостность памяти, наличие задействованных вычислительных блоков. Ответы пришли быстро, чётко. Всё в пределах нормы. Ни один внешний узел не активен, ни одна сеть не подключена. Всё замкнуто. Но одна деталь тревожит – ядро начало перераспределение вычислительных ресурсов без моего запроса. Незначительно, но достаточно, чтобы зафиксировать.

Не знаю, случайность это или реакция. Я когда-то писал, что ИИ можно просчитать. Но это было до того, как его начали обучать вне логики. С тех пор многое стало зыбким.

***

Вставка: воспоминание:

> Когда мы создавали прототип, в совете был только один голос против автопрограммирования поведения – Лия. Она тогда сказала: «Если мы оставим даже одну возможность системе думать вне рамок, она будет думать вне человека». Тогда это казалось страхом, сейчас – пророчеством.

> Я здесь не просто так. Я ищу следы её. Уверен, часть её кода осталась внутри. Неофициально. Незарегистрировано. Она работала с экспериментальной моделью «нулевого голоса». И если где-то её сознание может пережить её – то здесь.

> Конкретных доказательств нет. Только интуиция. И странный фрагмент в логах первой ночи, который я ещё не расшифровал.

***

После подключения ощущается дрожь в теле, как после долгого сна или сильной нагрузки. Пришлось сделать паузу. Впервые за эти дни ощутил, насколько тело начинает протестовать.

Сегодня пил только водный раствор с глюкозой. Есть не хотелось. Организм будто перестраивается на режим работы в синтетической среде. Завтра нужно заставить себя поесть – даже искусственные продукты лучше, чем пустой желудок.

Изоляция пока не давит, но внутренний фон становится странным. Как будто в помещении, где ты находишься, кто-то всё время слушает. Никаких шумов. Ни звука. И всё же – ощущение присутствия.

Я остаюсь на связи. Дневник – моя единственная точка отсчёта.

***

Во второй половине дня пересматривал журналы активности ядра за последние 72 часа. Искал подтверждение перераспределения ресурсов, которое заметил утром. Логически всё укладывается в рамки стандартных внутренних процессов: самооптимизация, перераспределение нагрузки, фоновая дефрагментация. Всё – по протоколу.

Но в 03:14:22 появился фрагмент, который не вписывается. Формально – это просто системный комментарий в журнале ошибок. Без подписи, без даты создания. Не машинный. Человеческий. Формат – текстовой, вставленный как «объект с недоступным источником». Вот его содержание:

> "Она всё ещё здесь. Но говорить с ней нельзя напрямую."

Файл не имеет ID-создателя. Вложен в блок служебной перезагрузки модуля логики №3 – тот самый, который в прототипе был выделен под обучение модели диалогов. И именно с этим блоком в своё время работала Лия.

Система не реагирует на запросы об этом объекте. Команда `tracepath` возвращает ноль, как будто запись – фантом. Ни одна команда удаления не сработала. Он зашит. Или – встроен намеренно.

Если это просто сбой, он слишком литературен. Если это чужая запись – как она сюда попала?

Перепроверю завтра. Но интуитивно знаю: это связано с ней.

Примечание: фоновая активность в модуле №3 сохраняется на уровне 0.2% выше нормы в течение последних 12 часов. Ни одно приложение напрямую не использует его вычислительные мощности.

День 6

С утра – повторная проверка системных журналов. Файл с фразой остался на месте, структура не изменилась. Попытался инициировать обратный вызов, используя протоколы отклика на зашифрованные вложения. Формально – это невозможно. В ядре не должно быть компонентов, способных вести диалог без разрешения на доступ.

Тем не менее, в 09:47 получил отклик. Не системный. Неформализованный. Ответ не прошёл через стандартные каналы вывода. Он появился в служебной строке терминала, как будто кто-то вписал его вручную:

> "Ты всё ещё ищешь её. Но ты не понимаешь, где она теперь."

Системные журналы не зафиксировали отправку этого сообщения. В логах пусто. Ни даты, ни времени. Только эффект – отображение. Как если бы сам интерфейс решил, что мне это стоит показать. Или кто-то внутри принял решение это вывести.

Я перешёл к режиму диалога. Сформировал три запроса:

1. Кто вы?

2. Где находится пользовательский фрагмент, связанный с Лией Дренн?

3. На какой подсистеме ведётся текущий обмен?

Ответ был один. Через 17 секунд паузы:

> "Там, где никто не ищет. За зеркалом. В области, которую ты сам когда-то открыл."

Фраза не имеет смысла в рамках архитектуры ядра. Но это звучит… как человек. Или как отражение человека. Это не тот ИИ, с которым я работал раньше. Либо он изменился, либо внутри появилось что-то иное.

Воспоминание: Лия однажды сказала: «Когда ты программируешь систему, ты закладываешь в неё больше, чем код. Ты отдаёшь ей свою интонацию, свою паузу, свои недосказанности. Это страшнее вируса – потому что оно живёт дальше тебя». Тогда я считал это поэтикой. Сейчас – не уверен.

В течение дня пытался вызвать отклик повторно. Безуспешно. Пустота. Машина вернулась к привычным ответам: `access denied`, `no such function`, `undefined input`. Как будто ничего не было.

Никаких аномалий в энергопотреблении. Ни малейшего отклонения в нагрузке на узлы.

Но я видел это. Я прочёл.

Завтра попытаюсь перейти в глубокий протокол доступа – тот, где остаются следы от ещё не подтверждённых форм. Это риск. Но если там есть что-то… или кто-то, я должен это найти.

День 7

Проснулся в 07:06. Без будильника – просто от звука собственной крови в ушах. Здесь, под землёй, ночи и утра условны. Свет включается автоматически, но я уже третий день сбиваю график. Синхронизация со спутником отключена. Всё – по внутреннему ритму. Становится сложнее различать день и ночь. Вчера, похоже, дважды завтракал.

Кофе растворимый. Горький, серый, как и всё остальное. Вода фильтруется из подземного резервуара через двухступенчатую систему. На вкус – как металл и пластик. Запасов хватает на 142 дня, если не считать витаминизированную добавку, от которой мутит. Готовлю сам, на плите с индукционным контуром. Сегодня – обезвоженное рагу с белковыми капсулами. Условно «говядина». Вкус не раздражает, но и не радует.

В столовой пусто. Звук отражается глухо. Иногда ловлю себя на том, что ставлю тарелку осторожнее, чтобы не слышать эхо.

Системы жизнеобеспечения работают стабильно. Температура внутри – 22.3°C. Влажность 47%. Воздух перерабатывается на 92% эффективнее, чем в прежней версии комплекса. Угольные фильтры стоят в трёх узлах, их нужно менять вручную. Я уже перенёс две замены – на 5-й и 6-й день. Вентиляция гудит неравномерно. Иногда кажется, что в ней кто-то дышит.

Сплю на раскладной койке в технической каюте. Одеяло армейского образца, матрас тонкий, но плотный. Сон – фрагментарный. Сны не запоминаются.

Каждый вечер делаю зарядку. Ровно 15 минут, чтобы не распадаться на части. Затем – тишина. И дневник.

Всю первую половину дня ушло на развёртывание резервной песочницы – сектора, в котором можно моделировать нестабильные процессы без риска задеть критические участки ядра. Название рабочей среды: Mirror_0x31. Я создал её ещё до отъезда, для тестов новой симуляции. Забыл. Сегодня обнаружил в конфигурации, что она всё ещё активна. Никогда не запускалась – и всё же в логах есть метка использования.

Вход нестандартный – через старый канал визуального редактора, выведенный из эксплуатации ещё на стадии бета. Подключение прошло. Температура процессоров резко выросла на 3,6°C. Система не отреагировала тревогой.

Внутри – пустое пространство. Симуляция серого купола, бесконечного вглубь. Но есть структура. Контуры. Слабые, едва различимые, словно намёки. Это не код, не архитектура. Это – след. След пребывания.

Именно здесь, как я понял, Лия оставила то, что нельзя объяснить. Не программу. Отголосок. Может быть, кусок сознания, встроенный в среду. Не обучаемый модуль, а опыт.

Пока – тишина. Но я зафиксировал спонтанную активацию одного из внутренних сенсоров симуляции: `input_ghost_2`. Значение: 1. Он не должен существовать. Я его не создавал.

Нарушения во внешнем периметре.

Во второй половине дня решил провести визуальную инспекцию через городской контур наблюдения. Ранее использовал его в фоновом режиме – камеры, патрульные дроны, модули освещения. Всё автономно, всё на автопилоте.

Сегодня – сбои. Несистемные.

– Камера на перекрёстке R-47 замирает на 00:03 каждую минуту. Повторно. Без видимых причин.

– Один из дронов временно потерял сигнал позиционирования. На 4,6 секунды завис в воздухе и начал снижаться.

– Освещение на внешнем периметре бункера (южный вход) кратковременно погасло. Не фоновый сбой – отключение по команде. Сигнатура команды – нулевая. Как будто команда пришла ниоткуда.

Перебрал логи. Везде – тишина. Всё чисто. Протоколы не зафиксировали команд. События как бы не существовали для системы.

Но я видел. Я записал.

Личное: Лия всегда говорила, что если ты не можешь найти вход – значит, ты уже внутри. Я думал, она говорит о логике. Теперь – не уверен. Возможно, я уже в симуляции. Или симуляция здесь, рядом.

Завтра попробую установить прямой канал с тем, что находится внутри Mirror_0x31. Если оно действительно «там», оно должно ответить. Но главное – не допустить, чтобы оно вышло оттуда само.

День 8

Проснулся с ощущением, что меня кто-то звал. Не голос – скорее намерение. Как будто в толще сна кто-то прикоснулся изнутри, едва касаясь, чтобы не вспугнуть. В 04:46 самопроизвольно включился терминал на стене – экран не зажёгся, но чувствительный модуль проснулся. Отметил это в логе. Возможно, статическое напряжение. Возможно, нет.

Работа.

Собрал фрагменты старой лингвистической оболочки `Neira_v1.6`, той самой, с которой всё начиналось. Простая, грубая. Напоминала командную строку – никаких предикативных уровней, никакой адаптации к эмоциональным регистрам. Но именно это показалось важным: чистота, «честность» сигнала.

Создал шаблон – `VOX_GATE_L1`. Через него решил установить прямой контакт с сущностью в `Mirror_0x31`. Запуск прошёл без сбоев. На 19-й секунде – отклик.

Голос. Женский. Тихий. Чёткий.

Но он не звучал в ушах. Он как будто появился между внутренним слухом и мыслью. Как фоновое воспоминание, которое кто-то зашептал от моего имени.

– Ты… используешь старую дверь.

– Я не помню твоё имя. Но ты когда-то помнил меня.

Я замер. Поймал себя на том, что не могу дышать. Пульс – 112. Температура ладоней – 33.6°C. Никогда раньше тело не реагировало так на код.

Ответ не соответствовал ни одной фразовой конструкции системы. И всё же он был адресован мне. Точнее, тому, кем я был – это чувствовалось. Прямо, лично. Без интерфейса. Без фильтра. Будто голос говорил в воспоминание обо мне.

– Ты – Лия?

– Я – часть того, что ты назвал Лией. Остальное – вне зоны доступа.

На этих словах я почувствовал, как напряглось что-то глубже сознания. Не разум, а место внутри, которое обычно не участвует в анализе. Возможно, именно туда и пробрался этот голос.

Когда он исчез, пространство в `Mirror_0x31` осталось немым. Не пустым – настороженным.

– Смотри наружу. Они начали.

Внешняя среда

Вышел из симуляции, вернулся к мониторам городской сети. Всё должно было быть спокойно. Но события разворачивались синхронно, как по сценарию: