Часть третья.
«Юность»

Тишина.

Тихий шорох какой-то проснувшейся мелкой живности прошуршал вдалеке и снова тишина. Парочка листочков, медленно кружась, собирались соприкоснуться с травой. Сначала шёлково прошелестел один, за ним второй листочек тихонечко прошептал свою историю полёта, коснувшись травы. Тишина раннего утра. Стало уже совсем светло, вот-вот должно было взойти светило. Мгновение, и вот наша звезда – солнце, появилось из моря, окрасив острые кончики листьев на верхушках пальм розовым.

Чуть поодаль от водопада, в тени деревьев виднелся шалаш из широких листьев банановой пальмы. У входа в шалаш, рядом с костровищем частоколом воткнуты в песок три толстые сухие палки. Рядом с палками валялся камень размером с ладонь с острым, как бритва краем. На палках нацарапаны поперечные насечки.

На палке у входа в шалаш их было процарапано 18 штук. Три-четыре насечки были явно свежими. На второй палке, торчавшей криво, 31 царапина. На третьей – 14 штук. Цвет древесины в насечках белёсо-серый, такой же как и вся дравина. Очевидно, что они сделаны довольно давно. Рядом на траве валялась четвёртая палка, совершенно чистая, без насечек.

Возле шалаша мерно и важно вышагивал большой попугай Какаду.

За ним волочилась подобие верёвочки из тонкой лианы. Один конец верёвочки был привязан к лапке попугая, другой крепился к вбитому колышку возле входа в шалаш. Вдруг в шалаше послышалось шуршание и возня. Попугай встрепенулся, крутанул головой, широко, цветным веером выгнул холок на голове и вдруг скрипучим, резким звуком выдал фразу:

– Добр-р-рое утр-р-р-о!

Из хлипкого шалаша появилось заспанное лицо Сергея. Отодвинув циновку из тонких полосок, всё той же банановой пальмы Сергей выбрался наружу.

Сладко, долго и широко во весь рот, издав смешной звук «кряк» – зевнув. Через секунду он произнёс:

– Привет, Шарик! Как служба? Всё тихо?

Попугай трескуче отчеканил заученную фразу:

– Всё будет хор-р-р-ошо!

Сергей усмехнулся, ответил «будильнику»:

– Вот и славно! Вот и хорошо!

Всё ещё просыпаясь сонным движением, потёр глаза. Взъерошенные волосы его не заботили. Жутко грязные манжеты и воротник измятой рубахи изрядно истрёпанной, тоже его не волновали. Немного посидев у входа в шалаш, подперев руками голову, Сергей встал на четыре точки, и на четвереньках снова скрылся в шалаше. Через некоторое время выполз из своего убого жилища с луком, и деревянными стрелами, без наконечников, заострёнными видимо всё тем же камнем с острым краем. Проверил пальцем у парочки деревяшек остриё, как это делают, проверяя заточку ножа. Чуть помедлив, энергично почесался в неприличном месте. Тяжело и глубоко вздохнул. Чуть постоял, задрав голову в небо. Снова шумно выдохнул – Сергей отправился на охоту.

Охотник шёл по джунглям по тропинке им же натоптанной.

Прогулка была по душе. Сопя какой-то лёгкий мотивчик, шёл уже довольно долго. Джунгли парили тяжёлой влагой. Пока ничего съестного на глаза так и не попалось.

Неожиданно, путь его стремительно пересекла парочка зайцев и уселась чуть поодаль под развесистым кустом. Сергей быстро вложил стрелу в тетиву; за пару месяцев проведённых на охоте, реакция его обострилась. Вдруг он признал длинноухих:

– Нет-нет! С меня хватит! Позавчера, я за вами гонялся, вчера… хватит с меня! Я вам не гончая носиться за вами. Три дня ловить вас это уж слишком! Кыш!

Сергей сделал шаг в сторону зайцев, резко вскинул лук стараясь вспугнуть серых. Те, даже не шелохнулись. Сидели и что-то грызли под кустом. Он чуть постоял. Громко «ухнув» резко дёрнулся в сторону косых, взмахнул двумя руками. Зайцы, будто слепые и глухие, теперь мирно тёрлись мордочками друг о дружку. Только длинные ушки встали торчком и снова улеглись на серую с рыжими подпалинами шёрстку спины.

– Да идите вы отсюда! Что за чёрт! Откуда тут, в тропиках вообще зайцы?! – Сергей снова резко дёрнулся в их сторону, русаки сидели как приклеенные возле куста.

Он, молча, натянул тетиву. С тоненьким свистом стрела улетела в сторону заячьих тушек. Но характерного глухого звука, когда стрела попадала в цель, не было. Сергей понял что промахнулся, нервно воскликнул:

– Да быть такого не может!

Зайцы и вправду исчезли!

Сергей недовольно «хмыкнул». В нём тут же проснулся азарт охотника, ринулся в заросли папоротника. Оказалось, что никуда эти мелкие зверушки не делись. Они снова сидели тут же, в метре от стрелы, торчавшей в земле. Зайцы, завидев совсем уж рядом Сергея, как и положено им по природе, кинулись петлять.

Папоротник в этом месте рос на светлом грунте довольно редко. Тёмные фигурки очень хорошо «читались» на светлом фоне. И ещё это были какие-то «неправильные зайцы». Отбежав чуть в сторону, они тут же снова садились и снова начинали свои заячьи посиделки. Тёрлись мордочками, перепрыгивали друг через дружку, резвились – словно грязный человек с палкой в руках вовсе не преследовал их. Проявляли в высшей степени беспечность – поэтому Сергей назвал их «неправильными зайцами».

– Зайцы дураки какие-то! Нет, чтоб уносить ноги, сидят, ждут чего-то… Какие-то квёлые они сегодня. В первый день шустрее были. Вчера медленные, а сегодня совсем, еле лапы передвигают… странно, – Сергей вёл уже привычную беседу сам собою.

Зайцы своими перебежками снова, как и в прежние дни уводили Человека далеко от места его ночёвок, как бы заманивая его куда-то.

По этой части острова Сергей ещё никогда не ходил. Он ступал, озираясь по сторонам, разглядывая новую для себя местность.

Папоротник сменился мелкими кустиками. Деревьев не много и всё невысокие. Под ногами у него опять заскрипел белый морской песок.

Снова заприметил зайцев. Стоило охотнику прицелиться и отпустить тетиву, как тут же Заячий Бог, если таковой имелся, как будто давал шлепка длинноухим, и они мгновенно срывались с места. Стрела вонзалась буквально в то самое место, где только что сидел серый. Сергей возмущённо воскликнул:

– Мистика какая-то! Что за чёрт!

Сердце бешено колотилось, бежать за шустриками по пересечённой местности, даже для Сергея проводившего на охоте каждый день – нелёгкое дело. В висках пульсировало, от испарений джунглей дышалось тяжело. Пот застилал глаза. Напряжение росло. Если бы в кино показывали подобную сцену, сейчас бы обязательно зазвучала очень напряжённая музыка, наводящая зрителя на самые разные тревожные мысли. Под финал этой виртуальной, страшной музыкальной композиции, Сергей вдруг чувствовал, что слишком уж рыхлый какой-то песок у него под ногами – он увяз уже по самые щиколотки. Сделал попытку вытащить одну ногу, вторая тут же начала погружаться ещё глубже. Сергей запаниковал, его пронзила какая-то страшная мысль. И тут уже в голос он завопил что есть мочи:

– Господи! Да откуда же здесь – зыбучие пески?! Это же не пустыня! За что мне такая смерть? Господи! Какого хрена ты меня так долго мучил? Зачем? Чтобы вот так со мной расквитаться и покарать?

Вдруг Сергей запнулся. Мгновение, что-то покумекал в голове, снова произнёс плачущим голосом:

– Ой-ой! Прости-прости меня Господи! Прости меня неучтивого! Освободи меня – прошу! Я больше не буду на Тебя ругаться! Только отпусти! Спаси!

Тело Сергея медленно и неизбежно уходило в грунт. Песок забрался уже выше колен. Затем ещё дальше, уже до пояса. Сергей кричал, плакал, причитал, просил, угрожал. И снова просил, теперь уже прощения за грехи свои и свою неучтивость к Богу. Через короткую паузу, череда воплей снова повторилась. Он снова стенал, что вот оказывается какой его конец!

Борясь с песком, он попытался распластаться телом как это делают на болоте или провалившись под лёд, но и это не спасало его.

В этот момент музыка в кинофильме была бы лиричная, медленная, «добрая» и ободряющая.

Вдруг откуда ни возьмись, появилась та самая парочка серых. Совсем обнаглев, они сели чуть ли не у самой головы Сергея. Он не сразу увидел их. Зайцы словно сидели и ждали, скроется человек в песке или нет – неотрывно, пристально, как под гипнозом удава смотрели на Сергея. Заметив косых, Сергей выразился непечатным словом.

Резко дёрнулся в их сторону, а тем хоть бы хны – как сидели, так и остались приклеенные к своему месту, рядом с утопающим человеком.

Он злобно плюнул в зайцев с досады. Но и слюна полная яду, припечатавшись в песок возле лапок косых, ничуть их не смутила.

Сергей по-прежнему медленно и безупречно, скрывался в сыпучем грунте словно чайная ложка, случайно соскользнувшая со стеклянного края банки, упавшая в домашний густой вишнёвый джем. Песок уже доходил ему до груди. Паника возросла, дошла до своего пика!

Вмиг позабыв о зайцах, Сергей ничего не соображая уже визжал как поросёнок в плохих руках коновала¹.

Вдруг! Сергей заметил, что движение вниз прекратилось. Испуганно вращая вытаращенными глазами, он напряжённо молчал, словно пытался различить звук движения кристалликов песка… Тишина. На лице у него медленно появилось выражение облегчения, он произнёс.

– Спасибо Гос…!

В этот самый момент он резко, на полуслове, мелькнув в воздухе руками, скрылся под слоем песка, провалившись с головой. Музыка в фильме «блямкнув» напоследок весёлым аккордом – смолка.

«Зайчики инспекторы» исправно выполнив свою работу, не торопясь перебирая лапками по песку, повернули свои жирные зады, сделали резкий скачёк, разок и ещё разок – скрылись в ближайших кустах. Дело – сделано.

 
                                                         * * *
 

Тишина. Темнота.

В слабом пятне света на спине раскинув руки, лежал Сергей. Вокруг темнота, столб света и Сергей на небольшой горке песка, окруженный песчаными холмиками по кругу. Он возлежал, словно на каком-то ритуальном ложе. Всё время пока он был без сознания, потоки песка осыпались плотной завесой похожей на балдахин – нарядный навес над троном, или парадным ложем, или церковным алтарём. «Балдахин» осыпался вокруг него ровно по границе света небольшими барханчиками и горками сыпучего кварцевого грунта жемчужного цвета.

Медленно приходя в себя, он приподнялся на локте. Над ним в метре над головой ярким голубым небом светилась большая дыра, через которую он сюда, в эту темень и угодил. Сверху тоненькими струйками всё ещё цедился песок. Лицо Сергея перекосила гримаса, снова этот гадкий песочный скрип на зубах – сплюнул. Измученно скорее простонал, чем пробормотал:

– Ловушка… Явно ловушка на зверя. Так-так… Значит люди всё же есть. Х-о-р-о-ш-о, – растянул слово по буквам.

Травинки и былинки на белом песке пригибались от лёгкого ветерка накатывающего волнами свежести с моря. Пташка, серая с белыми полосками на крыльях с важным видом вышагивая по кристалликам песка, вспорхнула от появления головы Сергея из дыры. Он встал на ноги, и теперь голова его торчала из песка как голова Саида в фильме «Белое солнце пустыни». Голова поморщилась, на зубах у Сергея снова скрипел противный песок.

Сергей повертел белобрысой головой, разглядывая песчаные края ловушки. Из песка торчали лохмотья прогнившего брезента. Обеими руками он принялся разрывать куски старой материи, расширяя дыру.

Брезент звонко потрескивая, легко поддавался, сухой песок весело заструился внутрь. Сергей заметил, что чем больше он продвигался, тем выше становился уровень земли. Пол ямы под ногами был под уклоном. Ещё немного и он спокойно мог шагнуть наружу к морю.

Разодрав здоровенную прореху, он оглянулся туда, где лежал. Света теперь было много и стало хорошо видно, что пол норы и вправду уходил уклоном вниз. И что норой теперь это обширное подземное пространство назвать сложно. Вправо и влево от него «бункер» – подумал почему-то Сергей, расходился во все стороны метров на пять-семь.

В полумраке виднелись сколоченные крест-накрест брусья, они подпирали брезент изнутри бункера, создавая на поверхности «естественные» холмики и возвышенности на песке. Преследуя зайцев Сергей оказался ровнёхонько в центре этого искусно сделанного камуфляжа, старый брезент не выдержал его веса и порвался.