– Меня зовут Владимир Кунченко, – сказал он. – Я майор российской авиации, один из летчиков-испытателей КБ «Камов». Служу в войсках Коалиции с первого дня ее создания, занимаю руководящую должность с две тысячи восьмого года. В течение всего времени, что я провел здесь, я не переставал искать способы уничтожить Зону.

Он сделал паузу, чтобы все присутствующие смогли принять информацию.

– Когда-то об уничтожении Зоны можно было говорить во всеуслышание. Более того, я неоднократно подавал собственные проекты по разрешению этого вопроса. И некоторые из них были претворены в действие. Нас постигали неудачи одна за другой.

За это время ситуация успела видоизмениться до жесткого и крайне опасного положения. Я не стоял у истоков зарождения сталкерства, однако определенно был первым, кто придал ему относительно организованную форму. Торговые сети, рост «Ранга» до уровня самого влиятельного клана Зоны и практически готовой военизированной структуры, как и множество иных нововведений, – дело моих рук. Конечно, все это оплачивалось не из моего кармана, и были люди, которые приглядывали за тем, чтоб все было сделано как следует, – но в любом случае очень многое пошло с моей подачи.

Я был тем, кто создал «Пьедестал» – совокупность вооруженных отрядов у самой границы с Заслоном. Отряды формировались из заключенных, и они должны были заниматься охраной местности к югу от Купола. Все же считаю нужным сказать, что никогда не разделял убеждений «пьедесталовцев», хотя поддерживал их в деятельности и даже иногда прикрывал с воздуха во времена конфликтов.

Сейчас, оглядываясь назад, я могу признаться, что делал все это не затем, чтобы Зона превратилась в сугубо коммерческую структуру, как сейчас. Мне было нужно лишь сохранить контроль над тем, что в ней происходит. Я не могу контролировать Выплески и аномалии, но делал все, чтобы влиять на один из самых важных факторов, относящихся к Зоне, – на людей.

Ситуация резко осложнилась, когда Заслон исчез. Путь к центру был открыт, чем и воспользовались сталкеры. Немногие, что побывали в Саркофаге, дали описание происходящего там. К моему изумлению, в центре действительно оказался самый настоящий монолитный камень, похожий на памятник.

Последствия не заставили себя долго ждать. «Пьедесталовцы» оказались на удивление склонны к религии. Они тут же решили, что все было предначертано, а им суждено охранять камень от посягательств, в том числе и от наших. Они вышли из-под контроля, обосновались в Припяти, превратились в отдельный клан, живущий почти на самообеспечении. Я хотел перекрыть им кислород, лишив поставок нужных для жизни ресурсов, однако мой начальник, Глок, стал этим заниматься вместо меня. Более того, он поддерживал их легенду на самом высоком уровне, поставляя солидное количество снаряжения и психотропных препаратов для распространения пропаганды. Дело дошло до того, что в «Пьедестал» стали стекаться и свободные сталкеры. А я получил жесткое указание смириться с этим.

Поэтому, чтобы не упустить последние нити правления, я перевел внимание на «Ранг», вплоть до того, что вступление в иные кланы, кроме «Ранга», могло караться смертью. Это породило войны группировок, но с этим ничего нельзя было поделать. Я недооценил тягу сталкеров к свободе и независимости, однако «Ранг» разросся в достаточной степени, чтобы стать мощной фигурой на любом поле боя, даже если дело дойдет до прямого противостояния не только с «Пьедесталом», но и со всей Коалицией. Конечно, в полномасштабной войне никакой клан не выстоит, к тому же война эта окажется крайне недолгой. Однако это будет стоить Глоку потери всей системы сталкерства и политического краха проекта. Могу заверить, что он никогда на это не пойдет.

Клинч на мгновение умолк, на его лице отразилась глубокая сосредоточенность. Борланд внезапно обнаружил, что снова напрягся, и приказал себе расслабиться.

– Теперь я перехожу к непосредственной сути того, ради чего мы все встретились, – произнес Клинч. – Во время разработок новых типов оружия я случайно вышел на одного из научных консультантов, работающих в третьем бункере уже несколько лет. Мы быстро нашли общий язык, и я убедился, что он разделяет мои взгляды на Зону. Он называл себя Консулом. Но самое главное – этот человек обладал огромным запасом уникальных знаний о Зоне.

– Откуда? – поинтересовался ближайший сэр.

Майор развел руками.

– Это самое интересное, – ответил он. – Через несколько суток после исчезновения Заслона он первым двинулся на ЧАЭС в составе исследовательской группы. Там угодил под внеплановый Выплеск. Пробыл недолго, его удалось спасти. Но получил побочный эффект. Полный набор знаний о Зоне и Пьедестале, черт знает с какого источника. Очевидно, это так на него повлияло, что он радикально сменил свои настроения и теперь ратует за то, чтобы Зона исчезла.

– Можно угадаю? – неожиданно заговорил Борланд, и все взгляды обратились к нему. – Консул разработал план по уничтожению Зоны?

– Верно, – отчетливо подтвердил Клинч. – План операции под названием «Горизонт событий».

Отсек слегка тряхнуло. Надвигался Выплеск.

– План, прямо скажем, необычный и на первый взгляд ничем не обоснованный, – продолжил майор. – Чтобы до такого додуматься, нужно действительно знать о Зоне практически все. Выражаясь прямо, Зона порождена Пьедесталом, поэтому для ее уничтожения нужно деактивировать сам камень, обладающий мощнейшим запасом энергии. А сделать это можно лишь с помощью устройства, имеющего энергетический потенциал, не уступающий камню.

– Оно у нас есть?

– Есть. Предмет, когда-то телепортировавшийся в наш мир за счет камня. Вот это.

Клинч отстегнул боковой карман, вытащил небольшой прозрачный футляр и аккуратно положил его на стол.

Все подошли поближе, глядя на кинжал с необычной линией лезвия.

– Нож деструктора, – пояснил Клинч. – Настоящего деструктора, из Пьедестала. Его звали Сенатор.

– А откуда Консул знает и это? – вырвалось у Борланда.

– Если тебя это утешит, – ответил Клинч, – то Консул и сам далеко не рад своим знаниям. По правде говоря, они сильно мешают его самочувствию. Иными словами, он не может объяснить, откуда ему все это известно.

Кинжал пошел по рукам: каждый стремился рассмотреть его повнимательнее. Борланд сел на край стола рядом с Клинчем.

– Значит, нам нужно попросту ударить Пьедестал этим ножом? – спросил он.

– Не совсем, – ответил майор, не глядя на него. – Тебе нужно будет ударить Пьедестал ножом. Именно тебе, и никому другому.

Сэры, которые до этого тихо переговаривались, умолкли. Нож вернулся на место. Борланд смотрел на него как на змею, чувствуя внезапное отвращение.

– Почему я? – тихо произнес он. – Я что, избранный?

– Не льсти себе, – поморщился майор. – Избранным был Ястреб. Имеет значение не только то, чем бить в камень, но и то, кто производит удар. В момент столкновения энергетических источников происходит мгновенная взаимная аннигиляция их зарядов, основывающаяся на волевом противостоянии. Видишь ли, Пьедестал будет сопротивляться.

– Как это? – спросил кто-то из толпы.

– Как объяснил Консул, внутри Пьедестала сконцентрирована энергия обитателей мира, из которого выпал камень. Это был неудачный эксперимент по телепортации, произведенный чужой расой.

Борланд мысленно выстраивал элементы мозаики воедино. Консул явно обладал большой долей знаний Сенатора.

– Напоминаю вам, что мутанты исходят из самого Пьедестала, – добавил Клинч. – Впрочем, это уже давно установлено. Не нужно быть гением, чтобы понять, что камень сам по себе является огромным энергетическим хранилищем. И ему не меньше нас хочется иметь контроль над происходящим в Зоне. Правда, извлекать души из самого себя он как следует не способен – по какой-то причине эти смиренные творцы выходят из камня не такими, какими заходили. В процессе расконсервирования мы имеем мутировавших уродцев вроде циклопов, деструкторов и еще какой-то чертовщины.

По какой-то причине… Борланд с интересом кинул на майора короткий взгляд. Действительно ли он не знает, в чем тут причина? И знает ли Консул о том, что у Пьедестала прямо сейчас недостает небольшого куска размером с пол-литровую пластиковую бутылку?

Вслух он произнес:

– И как Пьедестал намерен сопротивляться?

– Известно как, – неожиданно ответил один из присутствующих. – Искушать начнет.

– Верно, – кивнул Клинч. – Относительно реакции человека на Пьедестал установлено одно: всякий, кто к нему приблизится, теряет волю. Начинает верить, что камень исполнит любое его желание. Может, от камня в самом деле исходят особые флюиды, но это всё мелочи. Главное то, что противостоять прессингу может только…

– Человек, ненавидящий Зону, – тихо закончил Борланд.

Клинч щелкнул пальцами в воздухе.

– Лучше не скажешь, – согласился он под молчание сэров. – Все мы провели в Зоне какое-то время, но вместе с тем все мы желаем чего-то. За исключением Борланда, который вынужденно занял место Ястреба, пошедшего ради этого на убийство и самопожертвование. Буду с вами откровенен, друзья мои. Борланд не выбирал для себя такой участи. Это дело ему навязали, и отнюдь не дипломатичным путем. Я не настолько наивен, чтобы верить, будто Пьедестал в самом деле что-то исполняет. И все же нам следует подстраиваться под эту модель как под окружающую реальность: Пьедестал можно разрушить ножом Сенатора, и в этой комнате Борланд единственный, кто способен это сделать.

* * *

Небо сгущалось, становясь таким вязким, что казалось – самое время тащить огромную консервную банку, чтобы упаковать его на черный день. Порывы ветра стали более внезапными, принося с собой резкий запах безнадеги. Дозорный бункера «04» пожалел, что не надел кофту под комбинезон. Ему становилось холодно. Ветер дул со стороны Зоны, как и всегда перед Выплеском. Дозорному приходилось стоять во всех возможных караулах Периметра, начиная с внешней линии оцепления и заканчивая пропускным пунктом Барьера на Рубеже. И всегда ветер дул со стороны Зоны, попирая устоявшиеся нормы природы.

Фары показались из-за поворота еще неожиданнее, чем дозорный мог представить. Он схватился за бинокль, но тут же отложил его в сторону, заметив знакомый номер на борту. Перехватив автомат, дозорный вышел из будки навстречу гостям.

– Приветствую, Консул, – сказал он, когда рядом с ним остановился УАЗ.

– Здорово, друг, – махнул рукой Консул, соскакивая на щебенку. Из машины быстро вышли два бойца при полном вооружении. – Клинч здесь?

– Да, на базе. Точнее не знаю.

– Ничего страшного. Я знаю.

Дозорный пожал плечами, глядя, как Консул с бойцами уверенно шагают к грузовому лифту. Сочтя свой долг выполненным, он повернулся к будке, настраиваясь на термос с кофе и удивляясь необъяснимой юрисдикции в здешних краях.

Про шофера дозорный тут же забыл, так как хорошо знал его в лицо.

Звук от выстрела из «вальтера» с глушителем в затылок охраннику остался неслышным на фоне гула бушующего неба.

* * *

– Я не стану говорить громких слов, – сказал Клинч, когда все расселись по своим местам, – так как рассчитываю на то, что у нас будет возможность все обсудить после операции. Поэтому просто расскажу, как все пройдет. В течение часа или двух закончится Выплеск. Сразу по его завершении мы покидаем базу маленькими группами и собираемся уже в лагере «Ранга» в Серой долине, где обсудим все в деталях. Рубин и Ларс выезжают на джипе, Вентиль и Штатив добираются своим ходом до места встречи с ними. Я вылетаю на «Тунце». – Клинч нервно забарабанил пальцами по столешнице, но тут же перестал. – Беру с собой Борланда и Консула. И, вероятно, Драма тоже.

Кунченко на миг взглянул на парня со шрамом. Драм даже не моргнул.

– Мармадок, как и решено, едет на грузовике с группой ученых и высаживается незаметно, после чего добирается до Серой долины самостоятельно, – продолжал Клинч.

Молодой парень скромно улыбнулся. Без сомнения, он был одним из немногих здесь, кто мог в одиночку ходить по Зоне ночью, и отлично это понимал.

– С оставшимися тремя – как распланировали, – закончил майор. – Бондарь уходит в самоволку, Хищник и Чужой отправляются за ним в погоню. Приказ о ликвидации Бондаря уже подписан завтрашним числом, так что вы трое ничего не бойтесь и не забудьте спалить бумагу, когда придете к «Рангу».

Он передал одному из парней сложенный вчетверо лист. Бондарь, Чужой и Хищник с ухмылками принялись его рассматривать.

– После перегруппировки у «ранговцев» мы сразу же выступаем, – сказал Клинч. – Вероятно, клан нам поможет дойти до Полигона. Но исходить нужно из того, что не поможет. В этом случае идем все вместе. Ведущие – Мармадок и Вентиль. На вертолет можно будет не рассчитывать. Нас двенадцать человек плюс снаряжение, и нет смысла доставлять всех партиями, к тому же нам лучше привлекать как можно меньше внимания остальных ребят.

Борланд понял, что майор имеет в виду других военных Коалиции. По лицу Клинча было видно, насколько тяжело ему дается такое противостояние.

Тем временем Драм молча открыл дверь и снова вышел. Клинч, не переставая говорить, проводил его взглядом и продолжал:

– В Баре нам окажут короткий прием, на котором можно будет пополнить боезапас. Хотя я полагаю, что стрелять не придется. Вряд ли кто-то отважится на нас напасть. По меркам сталкеров мы слишком многочисленный и мощный отряд.

«И слишком вкусный – по меркам мародеров», – подумал Борланд. На военных мародеры не посмели бы напасть точно, но, поскольку Клинч собирался всех вести под прикрытием сталкеров, их неосязаемая защита теряла актуальность.

– Теперь о приоритетах личности, – сказал Клинч. – Главное в нашей экспедиции – помочь Борланду добраться до ЧАЭС любой ценой. На втором месте – выживание Консула как основного организатора плана.

Борланд всеми силами постарался сохранять невозмутимое выражение. Сталкер чувствовал, что задай еще хоть один вопрос, и вся вера сэров в план рухнет как карточный домик. Клинч умело скрывал все недостатки организации своего заговора, и Борланд решил в этом ему не мешать – слишком явно было видно, в каком жутком напряжении майор пребывал последние месяцы. Было непостижимо, как Клинчу удалось сохранять до последнего момента взаимную анонимность некоторых сэров, которые, похоже, годами служили бок о бок и верили в одни и те же идеалы, не подозревая о том, что участвуют в общей операции.

Драм вернулся, подошел к майору и что-то шепнул ему на ухо.

– Как раз вовремя, – сказал Клинч с облегчением. – Прибыл Консул. Сейчас от него вы узнаете подробности последней стадии путешествия. Есть вопросы? – спросил он присутствующих.

– Да, – кивнул Вентиль. – Мелочь одна…

Началось обсуждение технических моментов. Борланд почувствовал более ощутимые толчки – Выплеск продолжал набирать силу. Очередная разрядка Зоны обещала стать достаточно мощной. Интересно, как это скажется на росте мутантов?

«Если увидишь моих братьев, – говорил Сенатор, – поступай с ними как всегда. Для них это благо…»

Продолжая стоять, прислонившись к железному шкафу, Борланд молча изучал присутствующих. Вот она, надежда человечества на освобождение от Зоны. Сталкер был полностью согласен с Мармадоком – он тоже представлял себе все иначе. Как именно, он не знал, но даже после нескольких лет сталкерства и общения с Технарем он все еще в глубине души воображал Коалицию непоколебимой и матерой силой, вселяющей трепет. Находящиеся в комнате сэры такого впечатления не производили, хотя Борланд в первое впечатление не верил. И все же, глядя на команду, он понимал, что трудно было подобрать более удачный состав.

Белобрысый парень, на лице которого словно застыла извиняющаяся улыбка, – Вентиль. Проводник Коалиции по Зоне, или, как было принято говорить, военный сталкер. Борланд не знал, кто придумал такое определение, поскольку оно не говорило ровным счетом ни о чем. Сталкер не может быть военным так же, как военный не может быть сталкером – как по сочетанию официальных статусов, так и по мировоззрению.

Громила у двери по кличке Драм. Жесткий взгляд тем не менее располагающих к себе глаз, поджатые губы, фигура, не уступающая по неподвижности статуе. Было видно, что этот человек ждал своего часа очень долго и готов при надобности прождать столько же. Из-под закатанного рукава на загорелом мускулистом предплечье выглядывала часть татуировки… А это уже серьезно! Изображение Пьедестала с шестигранным болтом по центру. Такие наколки делали на Большой земле в тюрьме, куда по случаю отправляли всех пойманных сталкеров, кому посчастливилось не схлопотать пулю в лоб. Заключенный, мотающий срок за сталкерство, получал заслуженную метку и однозначно поднимался в глазах других вольных бродяг.

Уверенный в себе Штатив, без особых внешних примет. Болтающий ногами и энергично кивающий Ларс, столь непохожий на крутого парня. Борланд мог поклясться, что видел его как-то в Баре еще два года назад. Точно – именно Ларс в свое время искал в Баре изоленту, чтобы обмотать отваливающийся глушитель автомата, вызвав ураган хохота среди сидящих за столом «победовцев». Идеальный разведчик.

Уже знакомый сталкер Мармадок, вероятно, самый младший в группе. Он напоминал Борланду Уотсона, однако явно имел в жизни больше побед.

Неторопливо жестикулирующий Рубин со стрижкой под ноль, обращающийся к майору так, что было видно – он явно старше по званию. Хотя в поведении чувствовалась плавность и особая одухотворенность, присущая медикам. Этого нельзя было сказать о паре похожих друг на друга силовиков, сидящих чуть в стороне ото всех. Хищник и Чужой. Эти явно больше разбирались в том, как лишить жизни человека, нежели в том, как ее спасти. Непонятно, как в их компанию затесался добродушный Бондарь, который был моложе лет на десять и значительно тоньше.

Борланд не сомневался, что еще никогда не был в компании столь разномастных людей. Они вселяли уверенность, которая чувствовалась только в Технаре, сочетая ее с энергией форсированного двигателя, урчащего пока что на холостых оборотах. Сам он чувствовал себя клоуном в своем желтом костюме и был уверен, что все сэры в момент просчитали его самого́ и степень опасности, которая могла от него исходить, – со вполне закономерным кажущимся безразличием.

Клинч перестал шептаться с Рубином и Драмом.

– Минутку, – сказал он. – Сейчас приведу Консула. Терпите, ребята, скоро все кончится.

Он вышел в коридор, прикрыл за собой дверь и тут же остановился.

Перед ним стоял Консул с двумя людьми. Все трое были при полном боевом оснащении и держали короткоствольные «кипарисы» наготове.

Майор почувствовал, как его на мгновение бросило в дрожь, которой он не испытывал с юных лет. Наличие на брифинге посторонних людей выходило за все рамки.

– Кто это? – спросил Клинч жестко. – Что все это…

– Майор Кунченко, – сказал Консул, постепенно расплываясь в злорадной улыбке. – Клинч. Приказом Глока ты и твои люди арестованы за саботаж.

– Что? – спросил майор, решив, что ослышался.

Звуки в комнате прекратились.

Борланд нахмурил брови, почувствовав неладное. Вентиль подскочил к двери и попытался ее открыть. Тяжелая вертикальная плита не поддавалась.

– Атас, мужики, – предупредил Вентиль, в ярости стукнув по двери.

Все повскакивали с мест, доставая оружие. Мармадок отступил подальше, Борланд выхватил пистолет из кобуры Ларса. Тяжелая рука Хищника надавила на его плечо, и Борланд отступил назад, напоровшись боком на угол стола.

Находящийся в коридоре Консул нажал на кнопку на маленьком коммуникаторе.

– Все двери заблокированы, никто не войдет и не выйдет, – сказал он. – Скажи своим людям сдаваться, и никто не пострадает. Уверен, ты сможешь объясниться с Глоком.

Клинч ошарашенно посмотрел на Консула.

– Ты сдал нас, – сказал он, и дула «кипарисов» нацелились ему в лицо.

– Твои провокации неуместны, – ответил Консул, переставая улыбаться. – Сейчас я немного приоткрою дверь. Передай своим сэрам по рации, чтобы вылезали по одному. Сделаешь все как надо – и никто сегодня не умрет.

Клинч не колебался. Сдернув с себя наушник и микрофон, он растоптал их ногой, не отводя от Консула злого взгляда.

– Хорошо, – невозмутимо сказал Консул и повернул голову к одному из подчиненных. – Убейте его.