Постояв еще пару минут, Вероника прошла в двери и оказалась внутри помещения, в котором было не продохнуть от сигаретного дыма, угара с кухни и еще какого-то весьма специфического запаха, которым всегда благоухают подобные заведения. Она оглянулась на стоящие открытой веранде столики, как бы выбирая, между тучами комаров с дорожной пылью и духотой. Выбор получается не богатый, и Вероника предпочла дым и кухонную гарь. Внутри даже нашелся пустой столик, как раз, в самом углу, его, наверное, не замечали из-за большого, раскидистого растения, стоявшего в облупленной бочке прямо перед ним. Вероника прошла через зал и обнаружила некий, относительно уютный и относительно тихий уголок, то есть, как раз то самое, что ей и требовалось в данную минуту.

Она устроилась на стуле, поставила вещи на пол и окликнула официантку. Та обернулась, увидела сигнализирующую Веронику и кивнула в ответ. Впрочем, это можно было рассматривать и как предложение подождать пару-тройку минут…

Вероника тем временем осматривалась – ей захотелось определить на глазок, кто из находящихся в баре, водитель, а кто охотник. Где-то внутри, может быть, как раз там, где в мозге располагается интуиция, она была уверена, что эти два занятия должны оставлять на их представителях определенные и отличные друг от друга отпечатки. Правда, какие именно, она представляла не вполне отчетливо…

– Что желаете? – голос дородной хозяйки, которая становилась сама за стойку или бегала по заказам, в час пик, оторвал девушку от задумчивого разглядывания.

– Кофе и пирожное, – заказала Вероника. С лица хозяйки исчезла натянутая, это легко читалось, любезность (такой заказ не стоил потраченного на него труда), – а перед этим, водки со льдом.

– Странноватый у вас вкус, девушка, – тихо прокомментировать официантка.

– Наверное, – пожала плечами Вероника, не желая ничего объяснять.

– Но водку ведь надо чем-то закусить…, – решила настоять женщина.

– Естественно, – согласилась Вероника, – но это я решу позже…

Так и началось ее ожидание, и по мере того, как в блокнотике заказов прибавлялись строчки, шире становилась улыбка хозяйки. При очередном заходе хозяйки, Вероника поинтересовалась:

– А не могли бы Вы указать мне на человека, который мог бы отвезти меня до большого города?

Что-то мелькнуло в глазах хозяйки и если бы не размер счета, лицо ее вполне могло утратить всякую приветливость.

– В моем заведении вы вряд ли найдете кого-нибудь, – суховато ответила она и отошла от столика.

Вероника же, занятая своими мыслями, не заметила этой перемены, просто кивком головы поблагодарила хозяйку. А последняя, вернувшись за стойку, посматривала теперь на девушку неодобрительным взглядом, в котором читалось желание, чтобы эта посетительница, как можно скорее, окончила свою трапезу, расплатилась и отправилась восвояси. Но Вероника не чувствовала этого взгляда, медленно пила и ела, и так просто уходить не собиралась…

Кроме того, сидеть в баре, слегка одурев от дыма и выпивки, стало даже приятно. Желание ехать несколько притупилось и ушло на второй план. Вполне возможно, что Вероника и вовсе отказалась бы от поездки, но в очередной раз, осматривая посетителей, она заметила одного, который почему-то показался ей водителем-дальнобойщиком…. В одно мгновение все вернулось. Чувства, желания, а главные обиды, и Вероника с новой силой возжелала покинуть это бар и этот городишка…

Окружающая атмосфера словно начала густеть, сделалась липкой и неприятной. Она дала себе несколько минут, чтобы быть до конца уверенной в том, что человек, который заинтересовал ее, действительно принадлежит к водительской братии. Правда, она не вытерпела и половины отведенного ей же самой времени. Она поднялась и сопровождаемая лишь неодобрительным взглядом хозяйки заведения и еще парой глаз, с конца стойки, которая была ближе к выходу, решительно подошла к столику, за которым сидел заинтересовавший ее мужчина.

—Добрый вечер, – приветствовала она его.

– Н-да, …рый, – пробормотал неприветливо мужчина, вовсе и не собираясь отрываться от ужина.

Возникла небольшая пауза. Мужчина ей не тяготился, и Вероника, как заинтересованной стороне пришлось солировать.

– Мне показалось, что вы водитель. Водите большие машины.

– Н-да, – мужчина посмотрел на нее, но совсем коротко. После чего опять уткнулся в тарелку.

– Понимаете, мне надо срочно уехать. Автобус уже ушел, а следующий будет не скоро…

– Н-да, в этом смысле, нам тут нечем хвастаться, хотя с другой стороны… – условно согласился мужчина и посмотрел на девушку. У нее на лице, по-видимому, он не прочитал желания беседовать на отвлеченные темы, – и что же ты хочешь? И, кстати, присядь, а то на тебя неудобно смотреть.

– Спасибо, – Вероника присела за столик и коротко изложила свою легенду, – мне очень надо уехать. Не могли бы Вы взять меня с собой? Срочное дело, мне надо вернуться в столицу.

– Я – нет. Сегодня не мой день.

– Я заплачу…

– Дело не в этом. Сегодня едет Сид – мой напарник. Мы владеем машиной на паях. Сегодня его смена. Понимаешь, что я говорю?

– Да, – кивнула Вероника.

– Тогда слушай дальше, сейчас я доем и пойду домой. Сид живет рядом, я зайду к нему и поговорю. Если он согласиться – направлю сюда. Ты ведь будешь здесь, я правильно понимаю?

– Да, конечно. Мой столик вон там, за фикусом, – Вероника указала рукой нужное направление.

– Отлично. Сиди там и дальше.

– Спасибо.

– Не за что, тебе еще надо будет договориться с Сидом. Я только передам ему твое предложение, а там, уж как договоритесь…

– Все равно, спасибо. Могу я угостить Вас пивом.

– Это будет приятно, – и вовсе смягчился водитель, и даже улыбнулся девушке, предъявив желтые, но вполне еще крепкие и ровные зубы…

Заказав пива водителю, она кивнула ему и отправилась к своему столику. Ей опять предстояло ожидание, но это было уже другое ожидание, более осмысленное, к тому же, с легким налетом надежды. Кроме того, у нее появилось время разобраться, что же именно в водителе, говорило в пользу ее выбора. То ли руки, то ли нечто в выражении лице, но скорее все-таки руки, они были не очень чистыми, не ухоженными, да еще с какими-то царапинами и ссадинами. А присмотревшись, Вероника заметила темные разводы чуть повыше запястья, куда, по-видимому, не добрались вода и мыло. А еще изломанные ногти с черной каемкой, а на большем пальце ноготь и вовсе был синий и какой-то страшный. Да, это были руки механика или водителя. Человека, который много время проводил, общаясь с железом, подолгу сидел в кабине грузовика, мотался по дорогам страны, и вполне может быть, не только этой…. Возможно, что Вероника половину этого просто придумала, но зато оказалась права в главном.

А потом Веронике приспичило, и она чуть ли не бегом отправилась в дамскую комнату. После известного, вполне естественного действия, она решила, что не будет большой беды, если она задержится на свежем воздухе и выкурит сигарету. После небольшой дозы никотина в голове прояснилось, по-видимому, ей предстояло ждать не меньше часа. Пересекая бар, она заметила, что водителя-дальнобойщика уже нет на месте.

– Очень хорошо, – сказала она, обращаясь к самой себе, – может, ждать долго, и не придется. Хорошо бы еще и Сид согласился… Оп!

Последнее было произнесено по совершенно другому поводу. За столиком, который раньше был целиком в ее распоряжении, сидел посторонний мужчина. Вероника подошла ближе. Сначала она хотела окликнуть его и назвать Сидом, но потом передумала. Этот незваный сосед, чей возраст надежно застрял где-то между тридцатью и сорока, вряд ли мог быть водителем. Скорее, он принадлежал…, да, даже и сомневаться не стоило – незваный сосед, конечно же, был охотником.

– Добрый вечер, – он быстро посмотрел на девушку, и сообщил, как показалось Веронике, с некоторым вызовом, – я без разрешения.

– Я заметила, – кивнула девушка, и уверенная что ее незваный сосед не поторопиться, чтобы пододвинуть к ней стул, устроилась сама.

Девушка заказала себе очередную порцию кофе, только на этот раз совсем некрепкого и молоком и принялась разглядывать человека напротив, не очень откровенно, но и, не особенно скрывая это. А посмотреть было на что! У него был такой вид, он просто сам напрашивался, на то что бы на него пялились. Начиная с одежды, в ней было очень много не сочетающихся цветов, из-за чего она выглядела как картинка, шестилетнего ребенка, много яркого, а смысл – загадка даже для художника. Остальное тоже было вызывающим, нескладная тощая фигура, длинные руки, такие длинные, что выглядывали больше положенного из рукавов куртки. Бритая голова с нелепой, оставленной на затылке косичкой…, а еще…. Каждая следующая минута, потраченная на рассматривание незваного гостя, выявляла все новые и новые несуразности…

Подошла хозяйка и принесла заказанный девушкой кофе. Взглянув на нее, Вероника с некоторым удивлением заметила, что взгляд этой дамы в пост бальзаковском возрасте, странно замаслился, да и сама она…, подтянутый живот, грудь вперед…

– Издевается она над ним что ли, – удивленно пробормотала про себя Вероника.

Ей, совершенно незнакомой, с укладом местной жизни было совершенно невдомек, что и десяток таких очаровашек как она, готовых выложить сотню монет за ужин не стоят даже одного взгляда охотника, пусть он даже и на мели…

– Что желаете? – проворковала хозяйка, наклонилась ближе. Настолько ближе, что ее пышный бюст, лишенный по случаю охотничьего сезона лифчика, устроился, по-домашнему, на плече охотника.

– Бифштекс, с кровью и стакан водки.

– Стакан? – переспросила с нескрываемым уважением хозяйка.

– Да, я пью по-славянски, – с вызовом произнес охотник, коротко взглянув на Веронику.

Хозяйка с нескрываемой ревностью, но и покорностью же приняла заказ – еще одна местная особенность…. Таковы они были, местные женщины, согласные быть вторыми, лишь бы воля охотника была исполнена. Приняв заказ, она исчезла, но вернулась через пару минут уже с заказом, плюс, кое-что от себя.

– Я не заказывал, – он указал пальцем на салат, чем вызвал дополнительное восхищение официантки.

– Это за счет заведения, – пояснила она и тут же добавила, но если Вы не будете, то я уберу.

– А, – махнул рукой охотник и с некоторой брезгливостью в голосе произнес, – оставьте, – и добавил, с еще большей брезгливостью, – спасибо…

За столом воцарилось молчание, мужчина явно нервничал, а Веронику это забавляло, и она молчала специально. Понимая, что бессловесным он выглядит еще смешнее, охотник взял стакан водки, выпил, приблизительно треть, едва не задохнувшись, покраснел, на глазах его выступили слезы. Пришлось отставить спиртное, и постараться как можно быстрее, заесть неприятный вкус. Вероника не выдержала и фыркнула. Охотник оторвался от салата и вопросительно посмотрел на девушку.

– Это не по-славянски, – пояснила она, указывая на недопитый стакан.

– Подделка. Настоящая русская водка не дает такого эффекта, – произнес в свою защиту охотник.

– Настоящая русская водка совершенно отвратительна на вкус. Ее не столько пьют, сколько глотают, чтобы не сжечь горло, – произнесла Вероника, демонстрирую свою информированность в данном вопросе.

– А ты пробовала русскую водку?

– Мне рассказывали, – пожала плечами Вероника.

Пришло время следующей паузы, во время которой охотник успел основательно приложиться к бифштексу и охарактеризовать его, как недостаточно качественно приготовленный. Вероника оставила его реплику относительно качества и рецептуры местной кухни без ответа.

– Ты не здешняя, – то ли спросил, то ли пожелал продемонстрировать свою наблюдательность охотник.

– Нет, – Веронике не хотелось поощрять его своей разговорчивостью, и умышленно отвечала коротко.

– Я, знаешь ли, тоже, – вся тяжесть разговора легла на недостаточно развитые плечи охотника, но он старался, как мог, – раньше бывала здесь?

– Нет.

– А я здесь уже не в первый раз. Здесь одно из самых лучших охотничьих угодий. Не такие, конечно, как в Сибири, но не всегда есть возможность выбирать…

Девушка сделала неопределенный жест.

– Я охотник, если ты, конечно, понимаешь – продолжал незваный гость.

– Ну, об этом несложно догадаться, – спокойно отреагировала Вероника.

– Почему, – охотник заметно повеселел, видимо сказывалось и спиртное и то, что собеседница ответила целым предложением.

– А здесь все охотники, – Вероника кивнула в сторону, подразумевая большинство тех, кто находился в баре.

– Ты тоже?

– Я – нет. Но я здесь и не задержусь.

– Это не важно. Я просто так спросил. То, что ты не охотник я и сам понял, причем, сразу. Более того, я с уверенность могу сказать, что ты даже не подружка охотника. Верно?

– А чем отличается подружка охотника от всех остальных подружек.

– У нее взгляд такой же, как у охотника. Она ищет жертву.

– По-моему, это взгляд проститутки.

– Шутишь, – не понял ее охотник, но обиделся, – как можно сравнивать этих отверженных ничтожеств со здоровыми представителями нации.

– Еще скажите с элитой, – фыркнула Вероника, незаметно для себя заводясь.

– И скажу. Более того, охотники, действительно элита. Живая, свежая кровь, текущая в ослабевшем теле этой страны.

– Охотники – здоровье нации, это что, дурная шутка?

– Ты зря смеешься, я объясню…

– Не надо, – Вероника помотала головой, – заранее уверена, что это будет очень познавательно, но избавьте меня от этой лекции.

– Ты не интересуешься политикой?

– Как и охотой.

– А зачем же тогда ты сюда приехала?

– У меня были здесь дела. Теперь дела закончены, и я уезжаю из этого сумасшедшего дома.

– О-о, я узнаю эти слова и этот взгляд. Так говорили те, те предатели и трусы, по воле которых мы проиграли в войне.

– А это-то здесь при чем?!

– Это неразрывно связано! Как причина и следствие.

– О, Боже, – пробормотала Вероника и завела глаза, видя, что ее сосед отодвинул тарелку и готов разразиться лекцией.

– Ты женщина, и только это тебя прощает, – обиделся во второй раз охотник, увидев реакцию собеседницы. Хлебнул еще водки, поморщился и снова принялся за мясо…

– И что это значит? – закипела Вероника.

– Что, что?

– Что значит это ваше пренебрежительно – ты женщина? Что, женщина синоним слова слабоумная?

– Нет, – охотник с пугливым удивлением смотрел на девушку, – просто я имел в виду, что женщины не интересуются политикой, потому, что у них другие интересы…

– И вы знаете, какие?! – наступала Вероника.

– Ну, дом. Семья, там.

– И что, это менее интересно или, может быть менее важно, чем вся эта ваша ересь, которую вы именуете политикой или охотой?!

– Я этого не говорил.

– А что тогда Вы говорили?

– Я говорил о здоровье. О нации.

– А Вам никогда не приходило в голову, что кровь нации, вовсе течет не в ваших, а в женских венах.

– Но…

– Вы только слегка принимаете посильное участие, и не более того!

– Погоди…

– Чего мне годить?!

– Я говорил не о сексе, я говорил об охоте…

– А я тоже говорю не о сексе, я говорю теперь о здоровье нации, о детях и воспитании. Зачем Вы приехали сюда?

– Я?! Охотиться.

– На кого?

– Здесь медведи, волки…

– Здесь, в баре?!

– Я не понял тебя…

– И перестаньте мне тыкать, Черт возьми!

– Ты… Вы все перепутали, и я следом за вами запутался. Я говорил только о том, что я охотник. И что я приехал сюда за зверем.

– И дальше…

– Я сказал, что здесь хорошие охотничьи угодья и что здесь мне нравиться. Что я приезжал сюда уже не один раз. А потом, я сказал, что вы не подружка охотника. Вот, собственно говоря, и все…

– Вы многое упустили. Причем, самое главное.

– Нет-нет. Вы меня просто не так поняли. Я говорил только об охоте. Вам нравиться охота?

– Я люблю живых животных.

– Вот и я люблю. У меня даже дома есть свой зоопарк.

– Так зачем же Вы приехали сюда?

– Из-за Луны?

– А она-то здесь при чем, – Вероника даже опешила от неожиданности.

– Понимаете, это случается периодически, и я думаю, что это связано, скорее всего, с фазами Луны. По крайней мере, они иногда совпадают.

– Кто они-то?

– Охота. У меня обычная жизнь, обычная работа, у меня хорошая добропорядочная семья, жена и двое детей. Я счастлив, но вдруг, я просыпаюсь и чувствую, что необходимо в лес. Во мне просыпается какая-то ярость первобытного человека. Меня тянет на охотничью тропу. И тогда, я собираюсь и еду. Честно говоря, мне кажется, что охота это великое благо. Если бы не было такой разрядки, я бы мог сойти с ума, и возможно, убил бы человека…

– Инстинкт убийства, жажда крови, – сформулировала Вероника за охотника, но интонации при этом были такие…

– Да, именно так. Уж лучше я разряжусь на диком звере, нежили, чем на человеке. Вы согласны со мной?

– Нет, – жестко произнесла Вероника.

– Нет? – собеседник непонимающе посмотрел на девушку.

– Абсолютно! Я не согласна!

– Но почему? – воскликнул охотник, – Ведь это так логично!

– Это Вам так кажется. На самом деле эта логика порочная. В первобытном человеке не было жажды убийства! Или как Вы это называете, жажды крови. У него была жажда выжить. Выжить любой ценой и ради этого он шел на охоту и на убийство. А Вы вполне можете обойтись и без этого.

– Но…

– Минуточку, – девушка подняла руку, останавливая собеседника, – кроме того, первобытный зверь и первобытный человек были на равных. Человек чтил животное, уважал его, как равного. Есть такое понятие тотем, слышали? Он смотрел в глаза животному, когда сражался с ним, а вы смотрите в оптический прицел. Животное не умирало, когда его победил человек. Душа животного продолжала жить в человеке. Они были одной крови, у них была одна мать – Природа. А на убийство ради убийства был наложен запрет, табу!

– Да, но мы…

– Я продолжаю. То, что делаете вы – убийство чистой воды. То самое убийство, за которое судят, согласно, уголовного кодекса любой, в том числе и нашей страны.

– Но это звери…

И снова, резким поднятием руки, Вероника остановила собеседника.

– Вам не нужна еда – вам нужен деликатес с кровью. Вам не нужна шкура, чтобы накрыть наготу – Вам нужен трофей, чтобы прибить его на стену. Вы не просто убиваете животное, Вы убиваете его душу, а значит, и душу окружающего вас мира. Вы превращаете жизнь в охоту. Вы обыкновенные, больные на всю голову, убийцы. Вам лечиться надо.

– Однако, – мужчине, наконец, удалось вставить свое слово, – животных вы жалеете, а людей? Кто пожалеет людей?

– Вы это о чем? – не поняла его Вероника.

– Да вот, хоть, об этом, многие не согласятся с вами, если им предложить выбор, смерть человека или смерть животного.

– А кто-нибудь предлагает выбор животному?

– Вы говорите чепуху, – рассмеялся охотник.