На траве дымилась кровь. И старика, и медведя, и только сейчас Гор понял, что и его собственная. Кровоточила рана в боку. Парень наклонил голову, рассматривая её через дырку в рубахе. Несколько глубоких рваных полосок пересекали ноющие кости. Похоже, одно из рёбер или треснуто, или сломано. В целом, ничего страшного.

Ведун, быстро приходящий в себя после непонятного приступа, потянулся к котомке. Горий подтолкнул её поближе к старику. Быстро развязав горловину и порывшись, Воинко достал из глубины маленькую коробочку.

– Иди сюда, помогать будешь.

Горий с готовностью качнулся вперёд.

– Нарви сухой травы и оботри кровь на шее и голове, – раскрыв коробочку, ведун пальцем набрал густой коричневой смеси.

Парень пополз на коленях вокруг. Торопясь, надёргал свежей зелени. Ухватив приличную охапку в ладонь, подобрался к деду, который теперь лежал неподвижно, равнодушно поглядывая на суету вокруг. Склонившись над ним, Горий насколько смог, оттёр свежую кровь.

– Довольно, – дождавшись, когда парень отодвинется, ведун широкими мазками нанёс смесь на раны деда. На шее и на голове. Присмотревшись, помазал ещё и руку, чуть повыше локтя, где тоже, оказалось, кровоточил глубокий шрам.

Прямо на глазах мазь начала твердеть, меняя цвет. Кровотечение стихало. Теперь Несмеян лежал бледный, полуопущенные веки подрагивали, а сам, казалось, не дышал.

– Ты как? – ведун наложил остатки мази на бок парня. – Идти можешь?

– Могу, – Горий закивал головой.

– Тогда дуй в лес, выруби пару лесин – носилки будем делать. Несмеян сам не дойдёт.

Легко поднявшись, Горий поудобнее перехватил меч.

– Ты, меч, мне помоги, – тихо бормотал Горий, выбирая подходящую березку. – Надо деда моего – единственного родича от Мары^[22] спасти. Рано ему ещё в Ирий уходить. Так что давай… – Парень размахнулся, и первая лесина с косо срезанным торцом упала у ног.

К счастью, до хутора от места схватки было не более версты. Но и эти сажени дались Горию не просто. Ныло в боку, дрожали от перенапряжения руки и ноги. Адреналин, впрыснутый в кровь услужливым организмом перед схваткой с косолапым, заканчивался, и парня трясло. Это же его первый серьёзный бой. Пусть и со зверем. Но зверем не обычным. По дороге ведун признался, что он неверно оценил силу колдуна. Удаляясь по хребту в противоположную от хутора сторону, тот, почувствовав, что делает что-то неправильно, решил перестраховаться. Мысленно отыскав ближайшего косолапого, забрался ему в голову. Белогосту и Донским просто не повезло – мишка гулял неподалеку от просеки, по которой они двигались. Колдуну не составило труда обнаружить маленький удаляющийся отряд. Сообразив, что его, мягко говоря, одурачили, он нанёс сильнейший ментальный удар по ведуну, а подвластного ему медведя бросил на самого опасного, на его взгляд, после Белогоста бойца – деда Несмеяна.

– К нашей удаче, он не принял в расчёт тебя, – ведун, чуть согнувшись, шагал впереди. – Ну а твоя сумасбродная, а потому неожиданная атака на косолапого-колдуна вообще застала его врасплох. Чернец не успел не то что ударить тебя ментально, тогда нам всем, наверняка, конец пришёл бы, но и защититься. Правда, каким-то чудом он умудрился выскочить из тела погибающего медведя. А жаль… – ведун задумался, подняв взгляд. – Было бы намного проще дальше воевать, отдай колдун концы вместе с животиной. – Ну да что теперь? Будем работать с тем, что есть… Так вот мы и спаслись, – подытожил Белогост, останавливаясь около своей избы и опуская носилки на землю.

А в следующий момент он уже пристально разглядывал незнакомых Гору охотников, приветливо поднявшихся навстречу с крыльца. Бойка, уткнувшись носом в хвост, дремал рядом. Пёс признал русичей, а кого попало он во двор бы не впустил. Значит, без зла пришли.

Их было пятеро, все чем-то неуловимо похожи друг на друга. Крепкие бородатые русичи, с луками за спинами и ножами на поясах. Все в кожаных поршах^[23], расшитых на воротах рубахах и лёгких шапках из сосновых корешков, которые они, поднимаясь, скинули и сейчас мяли в здоровенных кулачищах. Среди русичей выделялся один – невысокий, но необычайно широкий в плечах, про такого говорят: сам себя шире. При этом ни капли жира. Широкие, жилистые плечи и неожиданно добродушный взгляд синих, как два озера, глаз.

– День добрый, родноверы, – заговорил мягким голосом богатырь, низко до пояса кланясь ведуну.

За ним склонились и другие гости. Не желая оскорбить охотников, нагнулся и Горий. Белогост тоже ответил на поклон и, уже немного расслабившись – свои, с интересом уставился на них.

– Мы из Ураевки, Миловы, – продолжил ширококостный. – Я – Давило, это мои братья. – Он повел рукой на спутников. – Олбран, – крайний охотник, высоченный с бородой клином, самый старший после Давилы склонил голову. – Велитарх, – кивок следующего тоже коренастого, но поуже в плечах, – Заруба и Ратигор. – Давило дождался, пока они кивнут. – Мы к тебе, Белогост, по поручению старейшин, звать на праздник Купалы. Будь добр, не откажи почуровать.

Ведун задумчиво почесал под густой бородой:

– Позже поговорим, судари, сейчас надо другу моему помочь – крепко он ранен.

Охотники живо спустились с крыльца, заглядывая за спину ведуну:

– Что с ним? Косолапый помял?

– Ага, помогите в избу занести.

Все пятеро дружно ухватились за носилки по бокам. Десять рук одновременно подняли неподвижного Несмеяна, словно он и не весил ничего. Ведун шагнул первым, распахивая двери, Миловы с носилками пристроились следом. Горий придержал дверь. Бойка крутился вокруг, словно пытаясь поближе рассмотреть, что с человеком. Ноздри его раздувались, шерсть на загривке задралась щёткой. Медвежий запах Бойка знал хорошо.

В просторной горнице стало тесно. Братья, суетясь и мешая друг другу, заполнили её почти полностью. Белогост вытащил из-под лавки крынку с намоленой водой. Скрипнула тяжёлая крышка сундука, и на свет явился туесок травяной смеси. Попросив охотников отойти, подсел к деду. Несмеян был бледен и, казалось, не дышал, во всяком случае, Горий его дыхания не слышал. Парень присел у стола, положив меч на колени. Ратигор – похоже, самый младший из братьев, всего на пару лет старше Гора, с интересом глянул на оружие:

– Твой?

– Мой, – заметив на ножнах красные пятна, Гор нарочно равнодушно прокомментировал. – Медвежьи.

Ратигор не смог скрыть приятного для парня изумления:

– Что, мечом косолапого зарубил?

– Ну, не только я один, дед помог, – он кивнул в сторону Несмеяна.

Глянув уважительно, Ратигор замолчал, прислушиваясь. Ведун, омыв заговорённой водой кровь на теле Несмеяна, теперь густо смазывал ранения смесью, что-то негромко нашёптывая. Закончив, обернулся:

– Слава богу, жить будет. Хотя лежать ему долго – крови много потерял. А тут дело такое, судари, – он быстро оглядел охотников. – Вы, я вижу, люди ратному делу обученные?

Поднялся Давило, поправляя на поясе нож:

– Обученные. Умеем разным оружием работать. Говори, кто обидел тебя, подсобим.

– Если бы только меня, я бы к вам не обращался, сам с обидчиком справился. Но они хотят Богов наших уничтожить. Капище Белбогово разорить.

Охотники подскочили, и горница наполнилась возмущёнными голосами. Старик глянул строго, и гости замешкались. Старший от смущения даже закашлялся. Ведун не обратил на это внимания:

– Скоро они будут здесь, – он поднялся на ноги, и только тут Горий понял, что волхв очень высокий. Седая голова старика почти касалась струганных плах потока. Он был на полголовы выше самого высокого из братьев – Олбрана.

– Сколько их? – Давило шагнул к двери, явно намереваясь отправиться навстречу неприятелю. Братья тоже двинулись к выходу.

– Семь их.

– По силам, – определил Давило.

– С ними сильный колдун. Ну, с ним сам разберусь. Больше я на его шутки смеяться не буду. Его очередь. Значит, так, – ведун ещё раз оглядел охотников. – Из оружия у вас только луки, так и начнём издалека. Засаду прямо на хуторе устроим.

Охотники, не дожидаясь приглашения, затопали мягкими подошвами по скрипучим доскам пола к двери. Горий тоже шагнул к выходу. Ведун остановил его:

– Гор, ты с дедом останься. Я на избу схрон наложу, не должны они её увидеть, но на всякий случай посторожи. Ты же видишь, дед без сознания, любой враг его в ирий отправить может.

Горий с сожалением вернул меч на место. Тяжело, как-то по-детски вздохнув, проводил завистливым взглядом удаляющиеся спины охотников и ведуна. Тот вышел последним, дверь захлопнулась. Тяжёлый вздох повторился. Гор понуро повернулся к непривычно тихому деду. Постоял рядом, глядя на едва заметно подымающуюся грудь родного человека. «Ты, деда, выздоравливай давай, как я без тебя?» Присев на краешек лавки, парень пригорюнился.

* * *

Охотники – опытные лесовики и бойцы – сами выбрали удобные позиции, ведуну даже подсказывать никому не пришлось. Узнав, откуда надо ждать гостей, они рассредоточились по всему хутору напротив просеки. Враги их здесь обойти не могли – не было такой дороги, и Миловы чувствовали себя уверенно. Сами они пришли с другой стороны, из-за Горючего камня, потому-то волхв их на подходе и не заметил.

Привязав собаку, чтобы не спугнула супротивника раньше времени, ведун беспокойно оглянулся. Как-то всё пойдёт? Миловы ребята вроде тёртые, но в деле не испытанные, а потому всякое может случиться. «Ну да будем надеяться, с Божьей помощью сладим». По обычаю он поднял глаза к небу, отыскивая ближайшего коршуна. Неплохо было бы окинуть его глазами окрестности. Как назло все коршуны и соколы, до которых ведун мог дотянуться мыслью, в этот час дремали в гнёздах или на скалистых вершинах, обсыхая после обильного дождя.

Так никого и не углядев, ведун пристроился за углом мастерской. Усаживаясь, расстроенно глянул на пересыхающие шкуры: ещё чуть-чуть и можно выбрасывать. «Ладно, будем надеяться, надолго не задержимся». Он прислушался к внутреннему голосу. Неосознанное беспокойство нарастало, зачесались ладони, а в носу засвербело – верные признаки приближающихся неприятностей. «Недавно прошли место схватки с медведем», – прикинул Светлый. – Скоро будут». Волхв раздвинул высокие лопухи, открывая малый просвет, невольно поёрзав плечами от порции новой влаги, посыпавшейся на подсохшую одежду. И приготовился ждать.

Небо по-прежнему скрывалось за несущимися по воле Стрибога тяжёлыми тучами. Потемнело. Вот-вот опять прольётся ливень. Он мог помешать лучникам – отсыреет тетива. «Ну да на всё воля Божья», – в который раз повторил Белогост, прикрывая глаза и сосредоточиваясь. И тут же мысленный взор увидел врагов. Выстроившись в цепочку, наёмники осторожно перебирались через остатки жердей сгоревшего тына. Позади, откинув клобук, настороженно вышагивал колдун. Они приближались со стороны Радигора – младшего из братьев.

Опустив голову, ведун напряг внутреннее зрение. Радигор, укрывшийся за невысоким плетнём у крайних ульев, наблюдал за братом Велитаром, который у сарая раскладывал на сухой рогожке рядком стрелы. Оба не смотрели в сторону приближающихся гораков. Ведун хотел уже подняться, дабы братьям какой-нибудь знак дать, но тройной крик кукушки где-то недалеко в траве остановил его. Ведун знал: после дождя никакая кукушка не сядет в пропитанную водой траву и тем более не станет куковать оттуда. Значит, сигнал – кто-то из Миловых заметил гораков.

«Слава Белбогу, не проспали, лишь бы враги ничего не заподозрили. А ведь должны знать, что их здесь ждут вовсе не с хлебом-солью. Правда, они считают, что сопротивляться на хуторе некому. Наверняка по следам у медведя вычислили, старик, мол, ранен и Гору досталось. А со мной колдун пообещал справиться сам. Значит, не очень-то вороги будут осторожничать».

Непокрытая голова высунулась из-за толстой ивы на краю пасеки. Пристально осмотревшись, воин что-то сказал, оборачиваясь. На открытое пространство неспешно выбрались несколько фигур. И застыли недалеко от ульев, будто кого-то поджидая. А вот и колдун. Ведун почувствовал, как нарастает напряжение в воздухе. Старик закрыл глаза, и ему показалось, что искры веером осыпались с неба. Его атаковали, но пока не целенаправленно, маг раскидывал ментальную сеть по поляне, отыскивая того, кто будет ей сопротивляться. Белогост, пассивно прислушивавшийся к ощущениям, приготовился. Уселся поплотней. Навалившись спиной на бревенчатую стену, упёр руки в землю, черпая в ней силы. И тут его качнуло. Всё-таки очень силён горакский колдун. На миг волхв почувствовал, как почва уходит из-под него. Повело в сторону, но Белогост удержался. А в следующий момент наваждение схлынуло. Вся сила колдовского заговора ушла в мать сыру землю и в дерево стены. Ведун поднял тяжёлый взгляд. Небольшие фигурки гораков смело выходили из леса с топорами наперевес. Старик чуть улыбнулся, услышав, как щёлкнули тетивы и туго пропели стрелы. Четверо врагов свалились замертво. Пятый крутанулся, ухватившись за кончик стрелы с опереньем, выглядывавший из груди. И тоже упал в траву. Двое оставшихся зайцами сиганули за ближайшие стволы.

Волхв почувствовал, как запаниковал колдун. Воздух буквально пропитался испуганными течениями. Маг повторил удар, но получилось слабо. Он поторопился и оплошал. Эту атаку Белогост отбил с лёгкостью. И сам перешёл в наступление. Поднявшись, выпрямился во весь рост. И мысленным посылом кинул в колдуна тяжёлый молот. Удар должен был свалить мага, и, может быть, лишить сознания. Ведун почувствовал, что попал. Он просто перестал ощущать присутствие рядом чужой мощной силы. Похоже, удалось. Между деревьями мелькнули две фигуры, поддерживающие под руки вялого третьего. Они быстро удалялись, постоянно оглядываясь. Наверное, надо было их преследовать, но старик решил, на сегодня хватит. И так, с теми, что побил Несмеян, уже как минимум семеро ушли по лунной дорожке в навь^[24]. Или как там, у них, правоверных – в рай. Это много. Не стоит хутор того, чтобы защищать его большой кровью. Тем более что есть куда уйти. Ведун старался без особой нужды избегать крайних решений. Тем более, бойцы ни в чём не виноваты. Они люди подневольные, на службе у князя. Сегодня он вынужден был защищаться. Но защитившись, испытывал сожаление. Люди-то погибли. Сколько детей не родилось!

Из укрытий торопливо выбирались Миловы. Не особо осторожничая, двинулись к деревьям на краю пасеки. Волхв прислушался к потокам воздуха, густеющего в набирающей темноте, уставшие глаза удовлетворенно прикрылись: ощущение опасности стремительно слабело. Враги драпали, причём быстро. Снова зашумели верхушки деревьев, словно легкокрылый Стрибог получил разрешение у воинственного Перуна, только что правившего здесь, погонять тучи. Воинко почувствовал, вот-вот ливанет. Подняв голову к очистительному небу, улыбнулся: «Слава Богам».

И всё равно ливень ударил внезапно. Стукнуло по крыше крупными каплями, будто орехами сыпануло с лещины. Белогост простоял, не двигаясь, пока вода не омыла его с головы до ног. И только когда не осталось ни одного сухого местечка, ведун опустил руки, ещё раз поблагодарив личного Бога. Натружено ступая лёгкими сапогами, ведун направился к бане: надо было срочно смыть напластования чужой волшбы, да и охотники с дальней дороги наверняка нуждались в горячем паре. Тем более что им ещё разделывать косолапого.