IV Хэн – мудрый и загадочный

Незнакомец повел друзей за собой, и как им сразу показалось, шли они тем же путем, что и пришли. Но сомнения отпали сами по себе, им было вовсе не до них. Стиснув зубы, крепясь как можно, делая шаг за шагом, превозмогая усталость, холод и голод, друзья неуклонно последовали за барсом, который видя, как им тяжело приходится, не поднимал темпа, шел лапа в лапу с ними, держась от них на некотором расстоянии, то и дело, бросая задумчивый взгляд через плечо. Сомнения отпали, и друзья, можно сказать, покорились судьбе, думая каждый про себя, что хуже уже быть не может. Хотя может – но эти мысли они старались всячески гнать от себя.

Не проронив ни слова с того момента как они тронулись за незнакомцем, не отрывая взгляда от впереди идущего, на них было больно взглянуть. Как тени они неотступно тянулись за своим владельцем, за тем, кому они доверились, и пусть хоть не по доброй воле, а больше по нужде, но все же они надеялись на него, молясь каждый про себя в мыслях, на положительный исход. Но чем дальше и дольше шли друзья, тем сильнее угасал в их умах последний бастион надежды, и тем невыносимее и тягостнее становился их путь. Друзья прекрасно понимали, что достаточно одному из них остановиться и сдастся, как это неминуемо приведет к гибели как его самого, так и остальных.

Так шли друзья, за незнакомцем, на протяжении часа, по крайней мере им так показалось, ведь в подобных ситуациях время движется крайне медленно. Это ощущение усиливалось еще и тем, что друзей окутал сплошной сумрак, снежная пелена, за которой не было возможности проникнуть взглядом, что еще больше ухудшало, и без того плохое положение путников.

Но их бедам, рано или поздно было суждено кончиться. Именно это и произошло, когда незнакомец резко остановился, чуть задрав голову кверху, и впил задумчивый взор в по-прежнему остающуюся непроглядную снежную мглу. Друзьям в первые секунды, после его остановки, показалось, что незнакомец выбирает, куда идти дальше. Но с каждым сделанным шагом по направлению к нему, снежная мгла рассеивалась, и все яснее вырисовывались контуры невысокого горного хребта. Удивлению друзей не было конца, ведь заметить эти горы с расстояния десяти шагов было невозможно, но все же они их не увидели. Только незнакомец узрел их издалека, и как подумали путники, наверное, он знал эти места, и с самого начала знал куда идти.

Не придав этому моменту особого значения, друзья теперь с охотой последовали за барсом, который повел их наверх. На благо друзей горы, или точнее гористый холм, был не слишком крутым, и восхождение на него, не было ни тяжелее, ни легче пути по снежной равнине. Что сразу бросилось путникам в глаза, это полное отсутствие всякой растительности на склонах этих безжизненных валунов. Иначе их ни как не назовешь, ибо походили они на груду хаотично нагроможденных камней, с острыми краями, и небольшими расщелинами, в которых при такой видимости легко было угодить, и которые так ловко миновал их поводырь, как будто заранее знавший, где их подстерегает опасность, своевременно уводивший их в сторону от них.

Только сейчас, когда напряжение и страх перед грядущим немного спали, и друзья почувствовали под лапами твердую землю, и больше не сомневались, что дойдут до убежища, их мысли немного раскрепостились, и полетели в полет задумчивости и раздумий. Может потому, что они крайне нуждались в чуде, все в округе им стало казаться невероятным и несбывшимся. Особенно невероятным чудом им показался незнакомец, их невероятная удача, результатом которой явились неожиданное появление Яхси, его предложение о помощи как раз в тот самый момент, когда она была необходима, как воздух. Этот невероятный холм, появившийся из неоткуда, как будто неприродного происхождения, и вообще само поведение барса, задумчивый взгляд, мягкий голос. Но друзья так долго страдали, и подвергались всяким бедам, что и забыли о простой доброте и взаимовыручке, свойственной некоторым. Может, поэтому поведение незнакомца казалось им необъяснимым, а само его появление, они не смогли назвать по-другому как чудом.

И вправду в мире, где царствует страх, ненависть, ложь, жадность, такие качества, как доброта, щедрость, взаимовыручка и любовь, становятся столь редкими, что их владельцев иначе как чудом и не назовешь.

Но как бы там не было, но спустя минут пятнадцать восхождения на холм, достигнув широкого выступа, незнакомец остановился и повернулся к путникам, приглашая их подойти ближе. Как только друзья вскарабкались на выступ, сделав последнее усилие над собой, их взору предстала невысокая расщелина в скале, больше походившая на лаз меж двух огромных камней. Видя, что путников немного напугало столь темное и узкое убежище, незнакомец молвил, не сводя глаз со свода:

– Внутри куда более уютнее и светлее.

И чтобы показать, что здесь нет опасности, первым направился к входу. Достигнув его, он обернулся на друзей. Те, немного помявшись, тронулись вслед за ним. Через мгновение незнакомец исчез во тьме, и уже оттуда донесся его голос:

– Ступайте за мной, держитесь моего голоса.

Риш, Хис и Усс, переглянувшись, смело вступили в темноту. Последними вошли Яхси и Усену. Барсу этот узкий вход в скалах, больно напоминал о прошлом, о своем родном доме, с места, где все началось. Но не решившись выказывать свой страх вслух, Усену пришлось вступить в темный вход, особенно после того, как его подтолкнул туда Яхси. Наступила сплошная темнота, и даже зоркие глаза друзей еле различали силуэты идущих впереди. Только голос незнакомца был поводырем друзей в столь темном проходе. С каждым шагом внутрь, снежная вьюга становилась все тише, и только голос впереди идущего не затихал:

– Вперед… Сюда… Еще немного…

Только друзьям проход стал казаться слишком длинным и долгим, как впереди они увидели свет, отчего он исходил, они не знали. Но сделав несколько шагов вперед, проход резко оборвался. Друзьям предстала пещера с высокими сводами, со сквозными дырами на потолке, отчего здесь и было светло, как на улице. А под дырами, имевшие различные формы, которых друзья насчитали пять, в разных уголках пещеры, были навалены большие сугробы снега. Снова чудеса не кончились – охватив всю пещеру взором, друзья просто ахнули, ведь она была очень большой, и, находясь на одном ее краю, они не могли увидеть противоположного. Что еще более, повергло их в ступор, было то, что они никогда не видели ничего подобного, да еще и чтобы в подобном месте мог жить один барс, что вообще не укладывалось у них в головах. Но незнакомец не дал им слишком долго ломать головы над всем этим, и позвал их за собой. Вертя головами по сторонам, друзья последовали за голосом.

Не успели они все осмотреть, как он остановился, молвил:

– Пришли.

Прежде чем в него впили вопросительные взоры друзья, он резко, в два прыжка запрыгнул на небольшой выступ в стене, на котором поудобнее устроился, лег и свесил переднюю лапу вниз, впив глаза в одну из дыр, сквозь которую виднелось небо.

Друзья, решив не тревожить его, быстро нашли каждый для себя место. Кто поменьше уместился ближе к стене, а Усену и Яхси подальше от нее, но ближе к друзьям. Еще минут десять они осматривали пещеру. Ее необычное строение, дыры в потолке, через которые падал снег, и виднелся клонившийся к вечеру небосвод, ее пол и стены, которые были на удивление гладкими и имели некий коричневато-красный оттенок, переходящий в серый. Все эти чудеса заставили друзей на время забыть о том положении, в котором все оказались, о боли, и болезнях, терзающих их. Как о том, что они находятся в гостях у незнакомца, который как гостеприимный хозяин, не мешал им лицезреть его убежище, и казалось и сам был заворожен окружающим. А особенно тем, какими полными удивления и восторга глазами, смотрели на все окружение друзья. То, что было привычно и не вызывало у него ни каких других чувств, кроме уныния и привычности, вызывало у друзей крайнее любопытство и интерес.

– Ну как вам пещера? – нарушил молчание незнакомец, спустя несколько минут, когда увидел, что друзья все осмотрели, и жаждали засыпать его вопросами, но не решались, не зная, как он отреагирует на их расспросы.

– Неповторимо! – протяжно молвила Хис.

– Красота! – вторил ей Риш.

– Ничего подобного не видел! – подхватил Усс.

– Ничего хоромы, но пещера моей стаи куда уютнее, – скептически бросил Яхси, который хотя и убедился, что незнакомец сдержал слово, все же не перестал после этого относиться к нему с опаской и недоверием.

– Страх, как чудесная, – прошептал тихо Усену, последним, и сам осекся, не понимая, зачем он вставил первое слово, чем незамедлительно навлек на себя взгляд незнакомца.

– И в правду – чудо, – начал барс, переведя взгляд с Усену на дыру в потолке.

– Созданное руками человека для своей защиты… Здесь некогда была пограничная застава, оберегающая близлежащие поселения людей, от себе подобных… То, что вы видите, это все, что осталось от их крепости…

Хис открыла, было, рот, чтобы задать вопрос, но барс опередил ее.

– Война – безжалостная и бесконечная игра, в которую никак не наиграются люди. Она разрушила все, что так долго ими создавалось и созерцалось, развеяв все по ветру, как огромный костер. Война поглотила всех людей, а вместе с ними и все хорошее что они создали, оставив после себя лишь обугленные головешки, на которых и поныне ничего не растет, – закончил резко незнакомец, которому явно не доставляло удовольствия рассказывать все это.

Слова незнакомца внесли еще больше тайн в окружающую друзей пещеру, как и в самого незнакомца. Откуда он все это знает? Почему так печально рассказывает обо всем этом? Ведь как подумали друзья, он просто пересказал услышанное от других.

Но, тем не менее, барс решил резко поменять тему разговора.

– Прошлое – в прошлом… Его не вернуть, и не поменять… А вот настоящее…

Незнакомец призадумался:

– Я забыл представиться – меня зовут Хэн.

Ожидая ответа, он обвел всех взором, но друзей его рассказ поверг в новые размышления.

– А вас?! – повтори он, прибавив тон, чем е вывел друзей из забытья и оцепенения.

– Уссури, можно просто Усс.

– Хм, – молвил на это Хэн.

– Хис!

– Риш!

Один за другим ответили лисы, и по взаимным взглядам Хэн все понял, и уголок его рта украсила улыбка.

– Для друзей Яхси, для тебя – Яхсиус, – пробормотал волк. впив в барса испытывающий взгляд.

– Яхсиус! – повторил Хэн, даже и бровью не пошевелив от его взора.

– Просто Усену, – последним ответил барс, и снова смутившись взора Хэна, опустил глаза.

– Усену, подними глаза, – обратился к нему Хэн, слова которого показали, что Усену принижает сам себя в своих же глазах.

– Всем вам не зачем меня боятся, или стесняться. Я обещал вам помочь и помогу.

– Вообще-то уговор был таков, что ты отведешь нас в безопасное место, где мы передохнем ночь, и снова продолжим путь. Сами! – возмущенно молвил волк.

– А также я обещал помочь!

– Уже помог, спасибо! – раздраженно молвил Яхси, которого навязчивость Хэна стала раздражать.

На что Хэн, ничего не ответив Яхси, спрыгнул со своего выступа, и храня молчание медленно направился в глубь своей пещеры.

– Хэн, постой! – оживился Усену, и даже поднялся на три лапы.

– Извини, мы обязаны тебе жизнью… Ты спас нас от самих нас, спасибо!

– Всегда пожалуйста, – ответил, не оборачиваясь Хэн, но все равно не остановился.

Спустя пол минуты, за которые друзья с грустными глазами наблюдали за ним с открытыми ртами, желая что-то сказать, но так и не решившись, Хэн исчез в темноте выступа.

– Ушел! – печально прошептал Усену.

– Скатертью ему дорожка, сами справимся, – возразил Яхси.

– Яхси! – хором произнесли друзья, впив в него укоризненный взгляд.

– Что?! – делая вид, что не понимает что к чему, развел плечами волк.

– Ты его обидел! – молвил Усс.

– Вот еще! – пшикнул Яхси.

– Если бы не он, мы бы давно поумерли там! – взвился Риш.

– Яхси, прояви хоть каплю совести. Да, мы его не знаем, но он единственный кто помог нам, и он не кажется плохим, – подхватила Хис.

– Помог и хватит, дальше сами справимся!

– Сами?! – не выдержал Усену, который почти отошел от всего происходящего, и которого слова Яхси, разожгли еще больше.

– И это говоришь ты после того, как бросил нас?!

– Я?!

– Да, ты?!

– Я не бросал! Просто ушел, а когда вернулся, вас уже не было.

– А-а-а, значит, это мы виноваты, что не подождали?!

– Не все вы! А только ты! Своей дуростью, ты вывел меня из себя, – перешел на повышенный тон Яхси.

Оба стали приближаться, пожирая друг друга глазами.

– Чем?

– Своей напыщенностью!

– Я хоть не бросаю друзей в час опасности, как некоторые – трус!

– А я не довожу своих друзей до того, чтобы они сами убегали от меня, -перешел на крик Яхси.

– Ну же Риш, Хис, Усс, чего же вы молчите?! Скажите все, что думаете о нашем несравненном Усену.

Воцарилось молчание, которое боялись нарушить Риш, Хис и Усс, застывшие на месте, боясь спровоцировать драку между друзьями, которые находились на грани.

Но взорваться обоим помешал голос из темноты:

– Вы, наверное, ничего не ели уже несколько дней?! – молвил Хэн, появившись из темноты в самый последний момент, держа во рту множество всякой мелкой добычи.

– Не стойте, как истуканы, поешьте, – молвил барс, положив добычу перед собой, рядом со стоящими неподалеку Усену и Яхси.

– Усену, Яхсиус, – молвил Хэн, видя, что ни кто не сдвинулся с места, ожидая пока их друзья, не перестанут ссориться.

– Оставьте свои склоки до поры, и поешьте.

Слова Хэна заставили Усену оторваться от глаз Яхси, и, приняв их за укор, он подошел к куче добычи, взял в зубы первого попавшегося зверька, и чуть поклонившись, пошел в свой угол.

Съедаемые голодом, недолго терпели и Риш с Хис, которые быстро кинулись к еде, за ними поспешил Усс. И только Яхси, бросив недовольный взгляд на предлагаемую Хэном добычу, демонстративно отвернулся и пошел прочь. Хэн не придав этому особого значения занял свое место на выступе, и решив не мешать путникам утолять голод, впил свой взор в небо.

Не смотрел в их сторону и Яхси, надувшись, как хомяк на крупу, он лишь изредка махал лапами, когда один из друзей смачно чавкал, не удержавшись. Хотя Хэн и принес много еды, но она таяла прямо на глазах, и если бы дело шло теми же темпами, ничего бы Яхси и не осталось. Но Усену, видя, что Яхси еще не ел ни крошки, и как никогда чувствуя вину за собой перед ним, не только за недавнее поведение, но и за прежнее. Усену вдруг вспомнил все его споры с волком, и то, что Яхси всегда первым шел на мировую. Поэтому тяжело вздохнув, он встал на три лапы, подошел к остаткам добычи, и взяв их разом в пасть заковылял в сторону Яхси, который все это видел боковым зрением, но не хотел и вида подавать. Он оставался безучастным и после того, как Усену аккуратно положил еду прямо перед ним.

Подождав полминуты, и поняв, что его присутствие лишь ухудшает понимание, барс направился на свое место, но не дойдя до него был остановлен словами Хэна:

– Твоя лапа, что с ней?!

Усену вопросительно взглянул на заднюю лапу, и попытался поставить ее на твердую землю, но резкая боль на мгновение перекосила его лицо, и он снова поднял ее.

– Он повредил ее, когда мы спасались бегством от… – начала Хис, но последнее слово не давалось ей, и Хэн сам закончил.

– От меня.

– Да, – тихо буркнул Яхси, поглядывая одним глазом на добычу.

– Да-а, – протянул Хэн, чуть приподнявшись, и вытянувшись всем телом, – Нехорошо вышло. Дай-ка я посмотрю, – закончил он, и за один прыжок оказался возле Усену.

– Ладно! – молвил Усену.

Он решительно взглянул на Риша и Хис, и чуть присел, вытянув больную лапу. Но вопреки ожиданиям друзей, Хэн не сразу кинулся к больной лапе, а не спеша стал разглядывать Усену, обходя его полукругом.

– Вижу и вас, не обошла стороной человеческая рука, – задумчиво молвил он, каждый раз задерживая взгляд на том или ином шраме или отметине, на теле Усену.

– Да-а, вы прошли огонь и воду, и все это время вам удавалось справиться со всеми бедами, – продолжал Хэн, совсем другим голосом, более мудрым и осмысленным и как заметил Усену, даже его взгляд и выражение лица стало куда более серьезным, и загадочным.

Его брови нахмуривались всякий раз, когда он замечал все новые и новые шрамы. Складывалось такое ощущение, что им не было конца, и которые друзья уже привыкли лицезреть друг на друге, и не придавали особого значения. И лишь когда им было грустно, они принимались вспоминать по ним прошлое. Для них их шрамы были летописью жизни, а для Хэна они стали картой, по которой он читал нелегкий их путь, приведший друзей сюда, по неизведанным ему еще причинам.

– Наверное потому, – молвила Хис, – Что мы всегда следовали словам одного мудрого манула, – перебила она Хэна, на что тот с пониманием перевел взгляд на нее.

– Что бы ни случилось – всегда быть вместе! – закончила Хис, смело смотря прямо в глаза Хэна.

– И вправду – ваш учитель мудрый, – снова уставившись в шрамы Усену, ответил он.

– Но даже оставаясь вместе, вы не всегда сможете справляться сами, – начал Хэн, добравшись наконец до больной лапы.

– Порой даже самым смелым, сильным и бесстрашным, не обойтись без помощи, – продолжил он, аккуратно положив свою переднюю лапу на заднюю лапу Усену.

– Она не сломана, – проговорил он тише, обращаясь к Усену, – Порой перед нами встают такие преграды, к которым мы ни как не подготовлены, – снова продолжал барс, и тут же вставил, – Вывих.

Его диагноз немного успокоил друзей, но способ его определения всего одним касанием, немного обескуражил друзей, как и его разговор, который они не понимали, к чему ведет. Но все же они хранили молчание, выжидая, чем он окончится.

– И даже если мы думаем, что на все способны, что нет таких преград, которые могли бы остановить нас… Зажми пасть, будет больно, – вновь прервал свой рассказ Хэн, обратясь к Усену.

– На пути к нашей цели, – продолжил он, положив лапу на землю, выпустил когти и быстро трижды поскреб ими об камень, отчего из них полетели искры.

– Таковые являются… – продолжил он, и быстрым движением перенес лапу с оголенными когтями на больную лапу, и со всей силы надавил на нее, отчего Усену глухо застонал, почувствовал не только ноющую боль, но и нестерпимое жжение, по всей площади приложенной Хэном лапы.

– И чтобы справиться с ними, – после нескольких секунд, нажима, молвил Хэн, и отпустил лапу.

– Нужно перебороть самого себя! – закончил Хэн и отошел в сторону, а удивленным взорам всех без исключения друзей предстал Усену спокойно стоящий на всех четырех, совсем забывший о боле, что мучила его мгновение назад.

В том месте, где Хэн приложил лапу, друзья увидели еле уловимые пятна, в виде пяти точек, четырех расположенных полукругом наверху, и одной сплошной – внизу, по форме след был в точь-в-точь отпечаток лапы барса на снегу, лишь с той разницей, что почвой был мех Усену. Чуть подув на место необычного по форме ожога, природу которого Усену не до конца понял, ведь Хэн только три раза чиркнул когтями о камни. После он впил в Хэна взгляд полный удивления, благодарности и изумления.

Хэн без слов понял его, и перевел взгляд на каждого из друзей, у каждого на лице встречая