Как в подтверждение её слов, откуда-то сверху стали доноситься глухие крики.

– Ну же, прошу тебя Лютя, живи! Живи-и!

Не оставляла попыток спасти подругу старшая из девочек, не обращая внимание на крики, что становились всё ближе и ближе.

– Прошу сестра остановись! Уже слишком поздно. Её не спасти, а мы ещё можем сбежать, – схватила её за руку мышка, но сестра не желала сдаваться.

– Нет, я не оставлю её здесь!

– Но как же…

– Я спасу её! – воскликнула девушка и принялась растирать ладоши.

– Нет, остановись, если ты отдашь… – вцепилась ей в руку маленькая девочка.

«Все эти десять лет нам только и твердили, что «Рина» – это Зло.

И знаешь сестренка, а ведь я им почти поверила…

Но теперь, я докажу себе, тебе и всем им, что «Рина» – это благо, способное спасти Жизнь!»

Горячо проговорила старшая сестра, смотря прямо в глаза малышке.

Как только её ладони от трения заструились ярким солнечным светом, от истинного желание помочь, что исходило из самого сердца, она положила их на грудь Люти.

– Сестра, – отстраняясь, прошептала мышка.

– Беги, слышишь, беги! Спасайся пока ещё не поздно. Теперь только ты сможешь отыскать Его…

– Но… – заливаясь слезами, заскрипела девочка не смея пошевелиться.

– За меня не беспокойся! Моим мукам скоро придет… – недоговорила она, как свет, что исходил из её ладоней стал потихоньку угасать.

Лишившись сил, девушка упала на грудь девочке, которая от резкого удара, раскрыла рот и глубоко вздохнула.

– Прости, – тихо прошептала маленькая мышка, и на прощание погладила старшую сестру по голове.

Глотая слезы, кусая губы в кровь, не видя иного пути – она бросилась в воду.

– Спа-си-бо-о… – тихо произнесла очнувшаяся Лютя вслед девочке, которая с каждой песчинкой отдалялась от них.

Вскоре она и вовсе исчезла во тьме подземного озера.

– Скорее сюда! Мы нашли беглянок! – было последнее, что донеслось до слуха чудом спасенной малышки, после чего она потеряла сознание…

– Ничтожества! И вы ещё смеете называть себя Ловцами?! – бесновалась Сцилла – молодая на вид, высокая серебристо-голубоватого окраса Темная Госпожа, которая несла в себе черты мыши и крысы одновременно.

Её хищное выражение лица и длинные острые когти отлично дополняли образ беспощадной Хозяйки Руин Замка Аримаха, в которых она безраздельно властвовала.

Нависнув над двумя бедолагами, что и привели беглянок в её покои, она готова была разорвать провинившихся голыми руками.

Облаченная в обтягивающее подчеркивающее её худобу одеяние темно-фиолетового цвета, с высоким воротом и подолом до пола, имеющим разрез сбоку, она казалась эталоном женской красоты. Но было что-то в выражении её лица такое, что внушало неописуемый трепет и даже дикий страх.

– Да вы ни на что не годны! – перешла от слов к делу женщина и принялась царапать им лица до крови своими длинными когтями.

На истошные крики боли и вопли крыс, сюда прибежал Сур.

– Госпожа, что случилось?

– Что случилось?! Что случилось? – прорычала она, обернувшись на него, и от её прожигающего насквозь взгляда, мышь невольно сделал шаг назад.

– И об этом меня спрашивает Командир этих дармоедов, что нынче смогли прозевать побег этого отродья!? – указала она пальцем на двух мышек, которые, свернувшись клубком на каменном полу, почти не дышали, боясь даже открыть глаза.

– Госпожа… – вынимая свой меч из ножен прохрипел Сур, и прямо на её глазах пронзил им, сначала одного, а затем второго Ловца. – Простите меня, Госпожа. Больше такого не повторится!

Затем он упал перед ней на колени и протянул окровавленный клинок, вверяя свою дальнейшую судьбу её Воле.

– Госпожа! Сур! – вслед за этим влетел в помещение молодой крыс и тут же замер на месте.

На нем красовались лоскутная рубаха, стеганный жилет, плащ и сапоги, подчеркивающие худобу парня. Внешний вид никак не выдавал в нем того, кому сама Госпожа доверила раскопки Руин на нижних ярусах катакомб.

– Не повторится, говоришь… – взяла она клинок и острием стала водить по щеке слуги. – Как же низко ты пал! Только взгляни на себя! Может быть когда-то ты и являлся Великим Воином… Нет, даже больше – Истинным Героем Вестимии, но сейчас ты лишь тень былого себя…

Резким взмахом Сцилла сорвала с его лица маску и оголила изуродованную левую половину.

– Эти шрамы, эти увечья… Разве ты забыл, по чьей вине стал таким? – злостно прошипела Хозяйка Руин.

– Госпожа, прошу… – взмолился Сур.

– Молчи, жалкое подобие мыши! Неужели ты надеешься, что я прощу того, кто некогда был таким как они?! – рычала Сцилла, теряя терпение. – Но пусть мы нашли способ «исцелить» твою болезнь… Но порой мне кажется, что глубоко внутри тебя ещё сидит гнилое семя «Рины».

С этими словами она прислонила острие меча к груди своего верного Слуги и надавила. Мужчина глухо захрипел, а по клинку потекла алая кровь.

– Чувствуешь эту боль, которую несет твое оружие?! Почувствуй её на своей шкуре и скажи – готов ли ты и впредь служить мне?!

– Госпожа, – сомкнув зубы, прохрипел мышь.

«Я был, есть и всегда буду преданным Вам без остатка!

От прежнего меня не осталось и следа…

Те, кто некогда были друзьями предали меня, обрекли на мучительную смерть, а эти…»

Прорычал Командир Ловцов гневно сверкая глазами в сторону мышек.

– «Одаренные», как они себя называют, по-настоящему несут лишь Смерть и Хаос! Именно по их вине разразилась Чума, что не утихает и по сей день…

– Правильно, мой дорогой Сур! Эти дети не благословение Эйринии, они её Бич! – хрипела Сцилла, а застывший на месте в дверях Ксеон, не мог поверить своим ушам.

С широко раскрытым ртом он жадно поглощал каждое сказанное слово своей Госпожи, ведь подобную «сказку на ночь» он еще никогда не слышал.

«Не было ещё ни одной Войны, Конфликта в котором не участвовали эти выродки! Именно по их вине я…»

Осеклась на полуслове Темная Госпожа, понимая, что чуть не сболтнула лишнее.

– Хорошо Сур… Я дам тебе ещё один шанс искупить свою вину, – отстранила она клинок от его груди. – Если ты исполнишь мою просьбу…

– Всё что угодно! – не поднимая глаз, верный слуга ударил себя кулаком в грудь.

– Убей их! – с легкостью указала Сцилла в сторону девочек.

Сур молча поднялся и потянулся за мечом, но беспощадная Госпожа не отпустила клинок из своих рук.

– Голыми ру-ка-ми! – по слогам прорычала она.

От столь сладостного предвкушения кровопролития, крыса надкусила себе губу, и её уста окрасились тонкой струйкой крови.

В знак своего беспрекословного повиновения мышь молча кивнул. Подойдя к бедняжкам, без единого колебания он схватил первую попавшуюся ему за шиворот и оторвал от земли.

– И Сур… Сделай это помедленнее, – ядовито прохрипела садистка, предвкушая зрелище, что всегда так радовало её.

Слуга молча повиновался. Не поворачивая мышку к себе лицом, палач схватил малышку за волосы одной рукой, а второй начал сдавливать её хрупкое горлышко.

– Не-е-е-е-ет! – очнулась тут вторая мышка и даже попыталась отбить подругу, но оказалась отброшенной увесистым кулаком Сура.

– Двадцать-восемнадцатая, тебе так не терпится помереть?! – прохрипела Сцилла мышке прямо в лицо, когда её саму схватил со стороны спины Ксеон, и заломил ручки.

– Нет, прошу! Не надо! Остановитесь! – пищала Лютя, вырываясь сколько было сил, но крысёнок вцепился в неё мертвой хваткой.

– Смотрите же… – повернула Госпожа своего Слугу лицом к ним, дабы девочка встретилась взглядом с той, что была обречена на мучительную смерть.

«Как угасает жизнь…

О-о-о, как сладостен этот миг, для тех в чьих руках оказываются Судьбы других…»

Шипела Сцилла, восторгаясь своим величием и беспомощностью остальных.

– И раз вы – «Дети Рины», не желаете помогать – мне вы больше не нужны. Слышишь Сур, быстрей кончай 473-ью и принимайся за остальных!

– Не-е-е-т! – вне себя от ужаса и страха прохрипела маленькая мышка.

К тому моменту, выбившись из сил, она обреченно повисла в руках Ксеона.

– Как прикажите Госпожа, – сухо ответил мужчина и стал сжимать кулак сильнее.

В последующее мгновение глаза бедняжки закатились, она перестала брыкаться, и с каждой песчинкой стала угасать.

– Прошу-у-у! – не смогла больше выдержать всего этого ужасающего зрелища Лютя.

Подняв голову на Госпожу, она громко огласила:

– Пощадите нас, и я покажу то, что Вы ищите!

– Да неужели?! – прорычала Сцилла, дав знак Суру ослабить хватку. – Какая-то маленькая, мерзкая мышка будет диктовать мне условия, – схватила она её за горло, отстранив крысёнка.

– Нас здесь не более сотни… Я уже Двадцать-Восемнадцатая… Так неужели вы думаете, что те, кого вы из года в год мучаете, скажут вам, где искать Саркофаг? – надрывно прохрипела бедняжка, цепляясь за последнюю ниточку, что связывала с надеждой на жизнь.

– Что-о-о ты сказала-а-а? – нависла над ней крыса, готовая лично придушить дерзкую девчонку за подобную наглость.

– Все мы, до единого… Попав сюда… Уловили то Зло, что скрывается здесь… Но никто не осмеливается раскрыть его местонахождение вам, ибо тогда… – перешла на сдавленный писк мышка, оказавшись оторванной от земли.

– Тогда?! Что тогда?! Да вы даже не подозреваете об истинных моих намерениях! Вы всего лишь жалкие отбросы! – брызжа слюной, рычала Сцилла, а сама чуть ослабила хватку.

– Тем не менее, пощадите, и я отведу вас… – прошептала малышка, опуская глаза перед подругой, готовой умереть, но не раскрыть Страшную Тайну, что являлась для всех Узников единой на протяжении стольких лет заточения здесь.

– Сур! – выпрямилась Сцилла, поймав взгляд мышки.

Щелкнув пальцем, она дала отбой. Верный палач разжал мертвую хватку, и девочка рухнула на пол. К ней тут же кинулась Лютя, которую Хозяйка Руин «радушно» отшвырнула от себя, как какой-то мусор.

– Как ты? – прошептала девочка, помогая подруге поднять голову.

– Дура-а-а! – прямо ей в глаза прохрипела спасенная ею мышка.

– Но я лишь хочу помочь всем нам… – не понимая в чём повинна, Лютя не отходила от неё.

– Прочь от меня! – не в силах подняться, 473-ья оттолкнула от себя девочку.

Продолжая глухо хрипеть, она бросала на неё гневные взгляды.

– Предательница! – огласила она «горькую правду» ей прямо в лицо.

– Славно, славно! – захлопала в ладошки Хозяйка Руин, подходя к бедняжке, которая сидела в двух шагах от спасенной ею подруге не понимая, чем она заслужила такого отношения к себе.

«До какой же степени «Дети Рины» жестоки. Они лучше умрут, но не раскроют своих Секретов…

Ха, вы целых десять лет страдали и умирали, и за что? Все ваши мучения, страдания могли вмиг прекратиться, надо было лишь сказать – Да! Но вместо этого, вы строили из себя невесть кого. Наивные вы мышата, раз не знаете, что чему быть, того не миновать…»

Ехидничала Госпожа, кружа вокруг мышек, застывших на месте.

– Увидите её к остальным! – приказала Сцилла Ловцам, всё это время охранявшим вход в её покои.

– Будет исполнено! – кинулся сам Сур руководить, чтоб на этот раз пленница не сбежала.

– А тебя… – прохрипела Хозяйка, обходя малышку со спины. – Отныне мы будем беречь, как зеницу ока, – положила она обе руки на её хрупкие плечики и сильно сжала.

– Прости, – лишь успела прошептать Лютя, когда её подругу поволокли к выходу, не удосужившись, даже поднять с пола.

– Ты совершаешь ошибку, Лютик! Как только она получит своё, от нас всех избавятся! – закричала мышка, но её голосок быстро заглушили шаги конвоиров.

– Не слушай её, Лю-тик, – зашептала Сцилла на ухо девочке.

Когда дверь за подругой закрылась, и мышка оказалась полностью во власти Хозяйки, та заставила её подняться на ноги.

– Лютя… Хорошее имя, для хорошенькой девочки… – провела она по головке малышки своими когтями. – Скажи, ты же не разочаруешь меня?

На что мышка, задрожав всем телом, закивала головой.

– И ты не обманешь, и не будешь мне лгать? – снова мышка была вынуждена дать утвердительный ответ.

– Вот и славно… Иначе мне бы пришлось прямо у тебя на глазах, одного за другим, пытать и казнить всех пленных. Не только этих «Ринцев», но и остальных детей. Ты ведь этого не желаешь?

– Я… Я помогу, – осипшим голоском еле выдавила из себя бедняжка, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от пронизывающей насквозь её сердечко нестерпимой боли, режущей без ножа.

– Отлично-о, – поцеловала её за ушком Сцилла, и отдала Суру со словами. – Теперь она твоя забота. Береги – отвечаешь за неё головой!

– Хорошо, – схватил девочку мышь и прижал к себе.

«Ты сделала правильный выбор…

Но, если хоть на доли песчинки я усомнюсь в тебе, поверь – смерть покажется тебе избавлением…»

При этих словах она достала небольшой ключик и на вытянутой руке помахала перед самым носом Ксеона.

– Не ты ли это обронил? – прохрипела Госпожа.

– Постойте… – запнулся крысёнок.

Проверив шнурок на шее, он только сейчас осознал о своей пропаже.

– Ты-ы-ы! – чуть не кинулся он на мышку, припомнив, что именно её ручки скользнули по его шее в тот самый момент, когда он сегодня приходил к ней.

– Не так быстро, мой дорогой помощничек, – жестом руки остановила его Сцилла.

«Ты уже не в первый раз подводишь меня, Ксеон…

Я дала тебе два месяца на поиски, но и здесь ты не справился…

Я позволила тебе работать над своими идеями, а в благодарность – ты на блюдечке преподнес им ключ!»

– Ты… – стала надвигаться на паренька женщина, кривя жестокую усмешку.

– Позвольте Госпожа, я всё объясню… – не на шутку испугался её бывший паж, прекрасно зная, какова Темная Госпожа в гневе.

– Смотри же Лю-тик, как я поступаю с теми, кто подводит меня, – прорычала Хозяйка Руин и одной рукой схватив парня за горло, второй потянулась к лицу.

– Правый или левый? – прошептала она, водя когтями по его щекам.

– Госпожа смилуйтесь, я виноват, простите… – задергался крысёнок, но мертвую хватку Сциллы было не разжать.

– Вот именно – виноват! – сдавила она ему горло ещё сильнее, заставив замолчать.

– Думаю всё-таки, левый! – прошептала бездушная крыса.

Выбрав цель, она оголила коготь.

– Не-е-е-е-е-ет! – завопил от нестерпимой боли Ксеон, бессильно повиснув в руках своей мучительницы.

Его протяжные душераздирающие крики не прекращались еще долгое время, и отдавались глухим эхом даже в самых дальних уголках казематов.

Лютя, не в силах стерпеть вида этих пыток, которыми Сцилла, не скрывая жестокой улыбки, наслаждалась, уткнулась в ногу Сура. Попытавшись заглушить крики, что разрывали её сердечко на части, она прикрыла ушки ладошками.

Здоровяк-мышь, наблюдавший за Наказанием с высоты своего роста, всё прекрасно видел. И даже такого чёрствого убийцу, каким он являлся, немного перекосило от созерцания того, как Сцилла лишает паренька глаза. А когда мышь почувствовал, что в него уткнулась маленькая девочка, он невольно положил ей на плечи свою большую ладонь и чуть обнял.

Для себя он объяснил свой поступок наказом Госпожи – беречь малышку. Но, возможно, за этим скрывалось что-то иное, о чем Сур еще не подозревал…