Джон Тейлор стоял перед капитаном и молча смотрел ему в глаза, демонстративно засунув руки в карманы расшитого серебром камзола. Всякий, кто хоть немного знаком с британским флотом знает, что держать руки в карманах учеников гардемаринских школ отучают навсегда с первого дня учёбы и до конца жизни злые боцманские линьки, но все понимали, что, не пройдя сквозь ад зубрёжки и муштры в классах и на палубе учебного судна, не освоив вместе с поркой и прочими прелестями учёбы премудрости навигации и судовождения, трудно было бы успешно грабить суда от от Вест-Индии до Ост-Индии, не раз проходя сквозь бури страшных для моряка южных мысов двух континентов. Это не то, что грабить каботажные суда в тёплом и уютном для берегового братства Карибском море. Почти все местные авторитетные пиратские капитаны промышляли разбоем, не отходя от земли больше, чем на два дня умеренного хода и поэтому особой грамотности и знаний навигации от них не требовалось.

Тейлор явно был в прошлом офицером королевского флота, и этот его демонстративный жест сказал о нём гораздо больше, чем длинная речь. Шкипер понимающе кивнул и, полуобернувшись к своим людям, крикнул:

– Ввиду сложившихся чрезвычайных обстоятельств в целях сохранения судна и жизни экипажа и пассажиров я, капитан барка «Амелия», слагаю с себя полномочия капитана и передаю их Джону Тейлору… временно до прибытия в место назначения.

Конечно, капитан, только до прибытия в место назначения. Весьма рад, что вы проявили благоразумие. Прошу вас помочь мне в управлении судном, я ещё плохо знаю его. Какой его максимальный курс против ветра в бакштаг? И позвольте вашу подзорную трубу, – Тейлор вгляделся в приближающийся корабль, и вдруг лицо его, бывшее до того исполненным добродушия и благожелательности, переменилось. Когда он опустил трубу, все увидели глаза беспощадного хищного зверя, изготовившегося к роковому для жертвы прыжку. Все замерли, оцепенев, так разительна была перемена в облике. Теперь никто на судне не смог бы не только не выполнить его приказа, но даже что-то там обсуждать.

– На брасы! Грот и фок под ветер, марсель, брамсель ставить! Живей!

Команда налегла на брасы, поворачивая реи под нужным углом к ветру, марсовые полезли на стеньги разворачивать марсели и брамсели, тут стало ясно, что экипаж укомплектован далеко не полностью, да и качество его оставляет желать лучшего. Для неспешного коммерческого плавания в прибрежных водах он, может бы, и годился, но сейчас для целей новоиспечённого капитана нужно было совсем другое.

Бросив взгляд на кучку стоящих без дела пиратов, Тейлор как-то по-особому, практически не набирая в грудь воздуха, голосом, в котором почти не осталось человеческих интонаций, а только один металл, выкрикнул:

– Команда капитана касается всех! Квартирмейстер, пятерых на грот-стеньгу, остальных на брасы, разбудите этих увальней! Стадо пингвинов, а не команда! Да и те, пожалуй, сделали бы все быстрее!

Это был почти визг, но визг не человека или животного – это был визг раскалённой фрезы, в снопе искр кромсающей железо. Человеческая плоть и дух бессильны против такого напора. Остатки сомнений и воли членов абордажной команды исчезли, как утренний туман при свежем ветре, и она в полном составе понеслась выполнять волю капитана Тейлора, восхищаясь настоящим моряком. Ведь, как они поняли, тот видел живых пингвинов, о которых они только слышали в пересказах тех оставшихся в живых моряков, которых свирепые шторма сороковых южных широт заносили к берегам неведомых ледяных островов. Это одно уже начинало делать имя Джона Тейлора легендой.

Через несколько минут судно обросло всеми парусами, которые только возможно поднять, а точнее, которые были на борту, поэтому по бокам ноков реев не ловили ветер лиселя, а бушприт с одиноким кливером вызвал у Тейлора вспышку ярости, которая, впрочем, быстро сменилась иронической гримасой:

– Осмелюсь спросить капитана Кольерса. Вы так любите море, что никогда не спешите домой в порт или не берёте дополнительных парусов в целях экономии места для груза? В таком случае вопрос о наличии такой тяжести на борту, как парочка пушек, наверное, излишен. Удивительно миролюбивое судно! Я очень любил такие, когда встречал их, стоя на мостике своей «Кассандры», но на этом мостике оно мне нравится меньше.

Капитан, стоявший дотоле с безразличным видом и, казалось бы, безропотно покорившийся судьбе, вдруг словно очнулся и с усмешкой произнёс:

– Сэр, если я скажу, что в трюме случайно лежат не пара, а пять девятифунтовых орудий со всеми припасами, что мы везём для губернатора Нью-Провиденса, то не ухудшит ли моё признание наше положение? А оно незавидное, и я не представляю, что вы можете сделать против тех пиратов. Я насчитал на левом борту шестнадцать пушечных портов. И я также слышал, что фрегатом командует ЭдвардЛоу – этот мерзавец может в ответ на один пушечный выстрел просто потопить нас. Он не грабитель – он убийца! А я ещё хочу увидеть своих внуков.

Видя, что после известия о неожиданном грузе Тейлор задумался и не слушает его, Кольерс добавил: «К тому же в команде нет никого, кто может обращаться с пушками, если это вас интересует, сэр».

Но Тейлор, как оказалось, внимательно слушал и немедленно прервал шкипера:

– Мистер Кольерс, уверен, что в этой шайке, взявшей ваше судно на абордаж, есть парни, не только умеющие махать саблями и стрелять из пистолетов, но должен найтись кто-нибудь, кто умеет работать с игрушками посерьёзнее. Да и я сам стреляю вообще-то из всего, куда можно засыпать порох.

После этих слов он повернулся к пиратам, которые после аврала переместились по команде Сэма на шканцы: «Эй! Квартирмейстер, у нас здесь есть канониры кроме тебя? Возьми боцмана, людей и поднимайте на палубу девятифунтовки из трюма, затем тащите их сюда, на бак. Лафеты не нужны, да картузы с порохом, картечь не брать, только ядра! Мне не нужны трупы ваших друзей, мне не нужны лишние мачты на "Фортуне". И когда будете поднимать пушки на палубу, замаскируйте чем-нибудь. Не нужно, чтобы там, у вашего Лоу, волновались раньше времени."

Сэм понимающе кивнул, и через мгновение закипела работа. Прошла всего четверть склянок, как весь бак позади штурвала оказался завален бухтами канатов, тюками и ящиками среди которых прятались пять девятифунтовых орудий. Следуя указаниям Тейлора, они были связаны за цапфы друг с другом и с небольшим углом возвышения привязаны к трём реям из запасного рангоута, намертво прибитым к палубе железными скобами. Ствол среднего орудия был на одной линии с килем и форштевнем. Таким образом, всё судно стало как бы одним плывущим по морю лафетом. Тейлор встал к штурвалу, лицом к корме и, перебирая рукояти, совместил линию стволов с надвигающейся «Фортуной».

– Отлично! Мистер Гонсалес, зарядите орудия и пронумеруйте их краской слева направо. Приготовьте пальник для себя и ещё одного канонира. Ваши стволы с первого по третий, его остальные. Стрелять по моей команде! Заряжать тоже. Всё ясно?

– Ясно! Есть, сэр! – Сэму начинало нравиться выполнять необычные приказания своего нового капитана и, заряжая пушки, он уже меньше думал о том, что их ждёт.

– Какое вооружение у «Фортуны", мистер Гонсалес? – раздался спокойный голос Тейлора, ставшего за штурвал.

– На каждом борту по шестнадцать пушек. По две двенадцатифунтовых, остальные восьмифунтовки. На баке и юте по одной тоже восьмифунтовой, но у всех пушек сильно прогорели запальные отверстия и разношены стволы, так что дальность выстрела чуть ли не вполовину меньше.

– А почему не используете втулки?

– О чём вы, сэр? Лоу сам толком ничего о пушках не знает, а слушать других он не любит. Да и кто ему скажет? После того случая с поваром никто не хочет ему что-то советовать. Половина команды его просто ненавидит.

И по тону Сэма было видно, что и он в этой половине.

– А как же вы его выбрали, если ненавидите? Согласно «Кодексу джентльменов удачи» половины голосов команды недостаточно для избрания нового капитана.

– О чём вы говорите, сэр? Какой кодекс? Сейчас в этих морях капитаном становится тот, у кого вовремя окажется пистолет под рукой, или кто первым выхватит саблю.

Сказав это, Сэм понял, каким опасным врагом может быть его собственный язык. Тейлор же понимающе и совсем беззлобно улыбнулся.

– Ну, почему замолчали, мистер Гонсалес? Я вас прекрасно понял, но у нас сейчас другой случай. Мне не нужно вставать во главе вашей банды.

Да, именно банды, и, чем больше я узнаю про вашего Лоу, то тем более убеждаюсь в том, что он может командовать только наспех собранной бандой. А я хочу стать у вас капитаном и сделать вас командой, способной не только бессмысленно убивать. Если я вынужден убивать, а я не люблю этого, то имеет смысл что-либо на этом зарабатывать. Кстати, когда мы взяли тот корабль с горой золота и алмазов, никто вообще не погиб. Мы тем парням даже корабль оставили, он все равно был тогда без мачт.

Тем временем «Фортуна» приблизилась на расстояние дальнего выстрела из двенадцатифунтового орудия. Но на юте брига была, по словам Сэма, восьмифунтовка, да ещё с сильно прогоревшим запальным отверстием.

Форштевень брига окутался дымом, через мгновение донесся звук выстрела, но всплеск ядра на половине дистанции до барка подтвердил правоту бывшего канонира «Фортуны». Мельком взглянув на вновь ставшее хищным лицо Тейлора, Билл понял, что тот то уж точно перетащил бы на место разбитой восьмифунтовой пушки самую лучшую двенадцатифунтовую. Это было ясно без слов.

– Грот, грот-марсель и фор-марсель на гитовы! Живо, тюлени беременные! – Раздался рёв Тейлора, но уже без леденящих душу нот. Просто крик капитана, который вставляет солёные словечки, не желая обидеть команду, а просто для морского куража, что даже может многим нравится. Команде понравилось, и паруса исчезли быстрее, чем ожидалось.

Барк резко сбавил ход, и дистанция до брига сократилась вдвое. Видно было, как высокий пират неумело вкатил в дуло ядро и начал забивать пыж. Сейчас он закончит и будет клиньями доводить орудие на цель. Это ещё минута, если парень опытный, но что это? Он схватил пальник и сунул его, отвернувшись, в сторону пушки. Выстрел раздался не сразу, а как только блуждающий над стволом пальник наконец-то коснулся запального отверстия. В подзорную трубу было видно, как оттуда вырвался столб пламени, словно от мушкетного выстрела. "Немудрено, что парень боится",– подумал Джон и с удовольствием проследил за далеко в стороне упавшим в море ядром, затем немного повернул штурвал.

– А вот теперь наша очередь. Третье орудие, огонь!

Пушка изрыгнула огонь и дым, палуба вздрогнула. Тейлор вскинул подзорную трубу. Ядро с «Амелии» проделало дыру в кливере, оторвало большую щепку от фок-мачты и перебило несколько канатов.

– Первое огонь!

Второе ядро перебило кливершкот и ударило в грот. Мачта устояла, но ядро застряло в ней. Подобный крылу чайки кливер облепил форштевень

– Второе огонь!

Третье ядро откололо ещё одну щепку от фок-мачты и, задев грот, начисто срубило бизань, и она, увлекаемая парусами, повалилась на грот. В это время канонир «Фортуны» закончил банить ствол и начал забивать пыжовником картуз с порохом. Неожиданно орудие окуталось дымом, и раздался грохот выстрела. Затем всё перекрыл истошный вопль незадачливого канонира.

– Олух! Банник мочить надо, в запальнике могло что-то от горящего картуза зацепиться! – Сэм с досадой ударил кулаком по пушечному стволу, – Жалко парня!

Тейлор одобрительно кивнул Гонсалесу и поворотом штурвала подкорректировал прицел своей батареи. Корабли ещё больше сблизились, и теперь промахнуться было трудно даже неопытному канониру.

– Пятое, огонь!

Это был самый удачный выстрел – грот мачта не выдержала удара третьего ядра и веса лежащей на ней бизани. Она рухнула на израненную фок-мачту, и та тоже не выдержала, с треском переломившись в месте первого попадания.

От первого до четвёртого выстрела прошло менее одной минуты и красавец бриг, только что гордо летевший по волнам в белоснежном облаке парусов, превратился в уродливую речную баржу с грузом из сломанных мачт, реев и тросов, в беспорядке наваленных на палубу и прикрытых изорванной парусиной. Никто на обоих судах толком ничего не понял, меткость стрельбы была невероятна, но результат её качался на волнах под непрекращающиеся стоны раненного канонира, пожалуй, единственного, кто серьёзно пострадал в этой скоротечной дуэли. Было много ушибов от упавших мачт, но ничего серьёзного, где бы потребовалась пила судового лекаря или капитанская библия. Тем не менее бой состоялся и цели одной из сторон были достигнуты почти без пролития крови.

Вдруг раздался выстрел и крики раненого стихли. Капитан Лоу с дымящимся пистолетом в руке стоял над бившимся в агонии телом.

– Чего уставились, бездельники?! Никогда не видели мертвеца?! Так сейчас их будет много. Нас лишили хода и сейчас будут брать на абордаж. Там, на «Амелии» ваши дружки, которые затеяли бунт против меня, своего капитана. Они думают, что смогут одолеть меня, но никто ещё не победил Эдварда Лоу на палубе его собственного корабля! Приготовиться к абордажу!

Команда сурово молчала. Смерть канонира потрясла всех, но первым против капитана выступать не хотел никто.

– Эй! На "Фортуне"!

Корабли сблизились настолько, что можно было спокойно переговариваться

– Это я, ребята, Красавчик. Тут у меня есть деловое предложение от джентльмена, который только что оставил вас без мачт. Вы просто выбираете его своим капитаном, и на этом ваши неудачи закончатся. Он предлагает вам зарабатывать деньги, а не без толку убивать людей, и мы с парнями поверили ему. Он умеет убеждать и не стреляет в своих раненых товарищей. Это капитан Джон Тейлор!

Длинная речь его была прервана воплем Лоу: «Стреляйте в эту сволочь, стреляйте, что вы стоите, как истуканы!? Какой там ещё Тейлор, не знаю такого, я ваш капитан до конца ваших жалких жизней!»

– Или до конца своей, Эдвард Лоу! – раздался с «Амелии» спокойный и уверенный голос Джона Тейлора. – Ты нарушил добрую половину Законов Кодекса и только что убил раненого товарища, а такое даже не могло и присниться его создателям. Честь для тебя, наверное, просто непонятное слово, и мне придётся тебе разъяснить его смысл. Заодно я избавлю твою команду от лишнего кандидата на выборах нового капитана! Ну, что молчишь, Эдвард? Мы можем начать прямо сейчас с пистолетов, на таком расстоянии мне будет нетрудно проделать пару лишних шпигатов в твоей голове!

Стрелять Лоу умел только в упор, в бою же он больше полагался на свою огромную абордажную саблю, которой, впрочем, орудовал довольно ловко. Да и силы ему было не занимать.

– Давай биться лицом к лицу, если ты такой смелый. Посмотрим, что ты за птица, Джон Тейлор! Может ты просто курица, которой место в супе для моих ребят, а не орел, которым хочешь казаться. Давай, иди к дядюшке Эдди, он любит свежевать таких весёлых красавчиков.

Лоу явно хотел вывести соперника из себя и заставить его драться холодным оружием. В этом случае он в своей победе не сомневался. Да и почти все остальные на «Фортуне» тоже. А вот на «Амелии» те, кто видел, как Тейлор расправился с малюткой Бобом, были об исходе намечавшегося поединка совсем противоположного мнения.

Корабли уже сблизились достаточно, чтобы перепрыгнуть с одного на другой.

– Мистер Гонсалес! Если что, у тебя ещё одно орудие заряжено. На крайний случай.

Ловко прыгнув с высокой кормы «Амелии» на бак «Фортуны» Джон с обнажённой шпагой, не теряя времени, ринулся на Лоу, который, держа саблю обоими руками, яростно размахивал ею перед собой, выписывая в воздухе фигуры в виде восьмёрок. Пираты и матросы, обсыпавшие сошедшиеся борта обоих кораблей, замерли.

Но поединок длился недолго. Уклонившись от удара, Тейлор поймал гардой своей шпаги середину сабельного клинка, присел и провёл лезвие над головой, придав ему дополнительную ускорение, а поскольку Лоу держал саблю двумя руками и вообще не особо заботился о равновесии, то он его потерял и, споткнувшись о ногу своего противника, почему-то некстати оказавшуюся у него на пути, растянулся на палубе. Во время падения он ещё получил знакомый удар рукоятью эфеса шпаги по затылку. Всё это произошло настолько быстро, что зрители не поняли, почему Лоу, который был на голову выше соперника и выглядел гораздо сильнее, вдруг оказался лежащим на палубе и вовсе не собирался вставать, чтобы продолжить бой.