Цитаты из книги «КВАЗИ»

Для желающих продлить земное существование советы сводились к тому, что надо как можно быстрее умереть от потери крови, подставляя нападающим для укусов крупные артерии. Мёртвых восставшие уже не глодали, почти мгновенно утрачивали к ним интерес. Так что же тогда произошло? Район вокруг храма был уже оцеплен. Чтобы не вступать в пререкания, я бросил машину на набережной, и мы, достав удостоверения, прошли сквозь оцепление. У самого храма нас остановила вторая цепь – и тут уже пришлось пререкаться. Мы были не в тех чинах и не из этого района, моя должность дознавателя никого не впечатлила. Но здесь сработала бумажка с печатями, которую достал Михаил. И у самого храма мы наконец-то увидели знакомые лица.

На полпути мы влипли в затор. На полноценную пробку он не тянул, но мы едва ползли. Я мрачно смотрел на велосипедистов, едущих по своим велодорожкам, и вспоминал, что раньше тут было четыре полосы для автомобилей, а не две. Очень хотелось достать из бардачка сирену, прилепить на крышу и рвануть, распугивая велосипедистов. Но Даулетдинова сказала «быстро», а не «немедленно». Так что за такую инициативу я рисковал получить изрядный нагоняй.

Всем традиционным религиям случившееся десять лет назад сильно подпортило карму. Трудно говорить про «чаю воскресения мёртвых», когда ожившие покойники ходят вокруг и пытаются тебя сожрать. Невозможно обещать гурий в раю, когда мёртвому хочется гурий сожрать. И с сансарой как-то неудобно получается, разве что признать наш мир миром голодных духов.

И тут у меня заиграл телефон. – Как я ненавижу сотовую связь! – воскликнул я, доставая трубку. – И начальство! Только на вызов царицы у меня стояла старая песня «Наша служба и опасна, и трудна». – Михаил рядом? – спросила она, не здороваясь. – Да… – Дуйте к храму, быстро! – Какому храму? – не понял я. – К большому! Где приют Лазаря Вифанийского! Связь прервалась.

Михаил жевал бутерброд, размышляя о чём-то. Потом спросил: – Скажи, то, чем мы занимались всё утро, это и есть твоя основная работа? – Это ещё самая интересная её часть, – признался я. – Ты заслуживаешь большего, – сказал Михаил с укоризной. – Ты хороший полицейский. – Ну, так если заслуживаю и если мы друзья – колись, – предложил я. – Зачем ты прибыл в Москву, что расследуешь на самом деле. – Это всё очень сложно, – ответил Михаил. – А ты как-нибудь простенько. Михаил колебался. Кажется, он и впрямь был готов к какой-то откровенности.

Михаил кивнул: – Тоже годится. Но основное – справедливость. Хороший полицейский не может предотвратить все преступления и исправить все ошибки. Но он должен добиваться того, чтобы справедливость восторжествовала. Хотя бы в том, что зависит от него. – Допустим, – сказал я. – Ты хороший полицейский, надеюсь, что и я тоже. А при чём тут мальчик Найд? – Справедливость заключается в том, – рассудительно, будто ребёнку, объяснил Михаил, – чтобы я был ему отцом. Насколько могу – хорошим отцом. И то, что я не могу по-настоящему его любить, ничего не меняет, поскольку я должен стремиться к справедливости. Я посмотрел на него и покачал головой: – Жаль, Михаил, что ты не человек. Мы бы могли подружиться. – А мы и так уже подружились, – ответил кваzи. Я засмеялся и глотнул бульона. – Нет, извини. Ты мой напарник, так сложилось. Ты хороший полицейский, я хороший полицейский, и это накладывает свой отпечаток. Но мы не друзья и никогда ими не станем. Точно так же, как ты не можешь стать Найду настоящим отцом. Михаил задумался. – Это неправильно. Найд считает меня отцом. А ты можешь считать меня другом. В чём разница, если я веду себя как хороший отец и хороший друг? Я почесал затылок, вздохнул. – Блин, хороший вопрос, как бы тебе ответить… Джек Воробей суетился у соседнего столика, пытаясь вовлечь толстого веснушчатого мальчишку в игру.

– Это хорошее место, да? – спросил Михаил, оглядывая зал. Дети галдели, родители ели. Большинство взрослых пили пиво. Оно тут очень неплохое. – Для родителей с детьми – идеальное, если ты об этом, – сказал я. – Спасибо. Да, я об этом. – Михаил помолчал, вращая пальцами стакан на столе. – Мне довольно трудно быть отцом живому ребёнку, Денис. Те вещи, которые вы, живые, понимаете интуитивно, мне приходится постигать логически. – А у тебя своих не было? – спросил я. – Был сын, была дочь, – коротко ответил Михаил, и я понял, что их уже нет. – Но очень давно. Мне и дедушкой-то быть поздно. – Тебе в земле пора лежать, – очень невежливо сказал я. – Ну да. Однако мир изменился… Так вот, спасибо. Мне порой трудно понять, что ребёнку хорошо, а что – нет… У тебя ведь был сын? – Да. Погиб в самом начале… – Соболезную. Я кивнул. За его словами не могло быть настоящих чувств, и Михаил знал, что я это знаю, но он всё же счёл нужным это сказать…

Мы обедали в пирожковой «Пир Пирата» в торговом центре на Третьем кольце. Пирожковая была заточена под семейный отдых, основными посетителями тут были родители с детьми, посмотревшие кино и решившие перекусить перед походом за продуктами. Обстановка была соответствующая – пиратская. И роспись на стенах, и лестницы-канаты под потолком, и нос старинного корабля, вылезающий из стены и вытянувший бушприт на ползала… Раскрашенный под капитана Джека Воробья аниматор развлекал несовершеннолетнюю публику. В общем – не то место, где полицейский дознаватель в форме и пожилой кваzи в старомодном костюме смотрятся завсегдатаями.

Я молча пожал горячую ладонь. Как бы там ни было, этот старый мёртвый полицейский спас человеческого ребёнка. И значит, он оставался моим коллегой. Даже в смерти.

– Да я про другое, Денис. Все знают, что вы восставших не любите. – Он – кваzи. – Конечно, это совсем другое дело, – сказала Анастасия. То ли серьёзно, то ли с иронией. Не поймёшь их, молодых. Жила Анастасия в старом, наверное, ещё при Советском Союзе построенном доме. Большой тихий двор, в беседке сидела компания молодёжи, слышался негромкий смех и разговоры. Я остановил машину, заглушил мотор. – Спасибо, Денис, – сказала Анастасия. – А то мой кот заждался. – В смысле – животное? – уточнил я. – Знаете, а вы мне иногда напоминаете кваzи, – сказала Анастасия, помолчав. – Да, домашнее животное, породы кошачьих. Я одна живу, мама и брат… они отдельно. – Хорошо, когда кто-то есть, пусть даже отдельно, – сказал я. – Извини, хотел пошутить, а вышло глупо. Анастасия улыбнулась. – А хотите выпить чая? Я подумал секунду и кивнул: – Да. На самом деле – очень хочу. А вы тоже хотите? – Давай на «ты»? – предложила Анастасия. Посмотрела мне в глаза. – Да, хочу. Давно уже. Я открыл бардачок и достал термос. Открутил крышку, налил чай. – Давай на «ты». Держи! Только стакан один куда-то затерялся, придётся по очереди. – Нет, – сказала Анастасия дрогнувшим голосом. – Ты все-таки не кваzи. Ты какая-то особая порода, Денис Симонов.