– Если вам интересно, то могу показать схему, которую составили мои коллеги на месте преступления, – капитан хотел хоть как-то помочь Вадиму. Он подвинул на край стола папку. Каратов автоматически посмотрел на неё, всё ещё находясь в сильном возбуждении. Через минуту он сумел взять себя в руки и уже более внимательно изучил схему. Глядя на неё, сразу всё становилось ясно – вина водителя была очевидной. Вадим с трудом оторвал взгляд от отмеченного места, где лежало тело его Вероники. Кулаки его сжались, и он спросил:

– Капитан, вы мне можете сказать адрес этого ублюдка?

– Не горячитесь, Вадим Петрович! Вы сейчас наломаете дров, потом вас надо будет сажать, а судя по всему, вы человек положительный, зачем вам приключения? Идите домой, суд во всём разберётся. Этот Ильин всё равно сейчас находится в КПЗ.

– Сколько ему могут дать? – глаза Вадима налились кровью.

– Ну, будут учтены все обстоятельства… судя по имеющимся данным, лет пять, а то и все семь могут присудить.

– За мою Веронику этот ублюдок отсидит всего пять лет?!! – лицо Вадима приблизилось к лицу капитана Виноградова. – Да его надо расстрелять! Если наше гуманное государство это не сделает, то я сам, понимаете, сам убью этого гада!

Виноградов закрыл папку, и привстав со стула, сказал:

– Сядьте и не орите! Скоро дело передадут в суд, там и выясняйте отношения! Идите домой и поспите, примите успокоительное и поспите – мой вам совет. Вы где работаете?

– На заводе, инженером, – механически ответил Каратов.

– Отпроситесь на пару дней и отдохните, на сколько это возможно в вашем состоянии, – капитан с сочувствием посмотрел на Вадима.

– Я в отпуске, – так же механически сказал Каратов.

– Идите и отвлекитесь от мрачных мыслей. Я всё понимаю, поэтому советую даже выпить немного, но только в пределах нормы. Вы меня понимаете, товарищ?

– Да-да, конечно, – Вадим немного остыл, сообразив, что этот капитан ничем ему сейчас не поможет.

– Я вам сообщу, кто будет вести дело, – добавил в след уходящему капитан.

Он вышел из здания и сел в машину. Потом огляделся и нашёл глазами телефонную будку. Пошарив в карманах, нашёл две копейки, вылез из машины и направился к будке. Ему сейчас как никогда был нужен человек, с которым он мог поговорить и выплеснуть эмоции, облегчить хоть ненамного свою душу. Таким человеком был, несомненно, его друг Олег. Набрав номер рабочего телефона, Вадим закусил губу, торопя время. После трёх гудков в ухо влетел голос противного Бердникова:

– Лаборатория слушает.

– Позови, Веня, Олега, – попросил Каратов.

– А-а, наш отпускник звонит. Ты, говорят женишься?

– Не твоё дело! Позови Олега! – заорал в трубку Вадим, еле сдерживая себя, чтобы не обложить матом этого неприятного типа.

Раздался звук, от которого Вадим чуть не оглох – это Вениамин с силой бросил трубку на столешницу. Через минуту раздался весёлый голос друга:

– Привет, Вадя! Ты хочешь ещё заказать водки, или лучше побольше шампанского?

– Олег, Веронику сбила машина… насмерть, – голос Каратова дрогнул.

Наступило молчание, Олег не произносил ни слова, переваривая услышанное. Наконец, он спросил:

– Ты где сейчас?

– На Петроградской, недалеко от городского ГАИ.

– Я сейчас отпрошусь у Гамлета, через час буду у тебя. Держись, Вадя!

Каратов повесил трубку. Через полчаса он подъезжал к своему дому. Всё, что делал Вадим, происходило в автоматическом режиме. Иногда у него создавалось впечатление, что его дух, его эго покинуло тело и смотрит на него как бы со стороны. Это жуткое ощущение стало появляться недавно, как только он покинул квартиру Николая Васильевича. Вадим достал из кармана резиновое кольцо и стал интенсивно его мять, стараясь этим привычным упражнением вернуть себе расположение духа. Но всё равно оставалось ощущение, что он смотрит на себя со стороны.

Каратов припарковался на своём привычном месте возле парадной, механически включил сигнализацию, и поднялся на лифте к себе. Квартира встретила его устрашающим безмолвием. Тишина была настолько густой и подавляющей, что Вадима пробила дрожь. Он скорее включил на кухне радио, чтобы создать видимость присутствия в квартире кого-то ещё. Он сел в любимое кресло и закрыл глаза, но от этого стало ещё хуже. Страх охватил Вадима. Ему нужен был Олег, иначе был шанс сойти с ума. К счастью, раздался вскоре звонок, и Олег неуклюже вошёл в квартиру. Обняв друга, Чулков молча протянул бутылку водки, и только после этого сказал:

– Надо это пережить, Вадя, иначе можно загреметь в психушку. Давай выпьем и ты мне расскажешь, что случилось, а потом подумаем, как жить дальше. Если не хочешь рассказывать, то и не надо, расскажешь, когда сочтёшь нужным, – добавил быстро Олег, увидев страх в глазах друга.

Они уселись возле журнального столика. Чулков сам достал из холодильника закуску, после чего разлил водку по стопкам. Ничего не говоря вслух, они выпили, закусив солёными огурцами. Вадим не нарушал молчание, он сам налил по второй, и только после этого сказал:

– Веронику сбил какой-то Ильин – восемнадцатилетний щенок.

Олег снова наполнил стопки и ответил:

– Скорее всего, машину взял у отца, откуда у молодого говнюка может быть своя машина?

– Я тоже так думаю, Олег. Но теперь какая разница!?

Выпив ещё по рюмке, они снова замолчали. Чулков не решался заговорить, чтобы не мешать Вадиму пребывать в своём горе, а Каратов не находил слов, чтобы выразить своё состояние, чтобы друг понял, как ему сейчас плохо. Постепенно спиртное стало оказывать на Вадима своё расслабляющее действие. Он прислушался к себе – вроде, ощущение раздвоенности личности пропадало.

– Олег, как теперь жить, а? Как мне теперь жить? – повторил Каратов.

– Надо пережить это, Вадим. Надо отвлечься, заняться делом… каким-нибудь. Сашка когда приезжает?

– Через двенадцать дней… Олег, я боюсь оставаться один, – сказал Вадим. – Не знаю, почему, но боюсь. Какая-то пустота вокруг. Такая пустота, что кажется я больше не буду никогда прежним.

– Надо пережить, – повторил в который раз Чулков. – Мы с тобой будем каждый день встречаться. Когда я буду на работе, ты вызывай Анастасию, а вечером я буду приезжать. Сегодня пятница, я у тебя останусь на все выходные. А на следующей недели делай, как я говорю… Потом Сашка вернётся, ты, кстати, всё ему собрал для школы? – Олег пытался отвлечь Вадима.

Каратов махнул рукой, показывая, что сейчас ему не до этого. Олег захотел есть после выпитого. Он встал и прошёл на кухню. Только он хотел залезть в холодильник, как его нос учуял какой-то приятный пряный запах. Покрутившись, он сообразил открыть духовку – там стояло мясо в латке, которое Вероника хотела согреть Вадиму к его приходу. Чулков включил газ, чтобы блюдо готовилось. Потом открыл холодильник и наделал несколько бутербродов с сыром и ветчиной. Притащив всё в комнату, он посмотрел на пустую бутылку и сказал:

– Вадим, я там нашёл в духовке мясо, пока оно готовится, я съезжу домой за водкой. Ты последи за мясом, я быстро обернусь.

Олег вызывал такси по телефону, и через двадцать минут укатил, наказав Каратову не забывать о мясе.

Когда друг уехал, Вадиму стало опять страшно. Он бегал из одной комнаты в другую, боясь хоть на миг остановиться. Вдруг раздался телефонный звонок. Каратов, как к спасательному кругу бросился к телефону.

– Привет, Вадим, – раздался глухой голос дяди Жоры. – Ты сегодня придёшь в гараж? Нам же надо чинить машину клиента из семнадцатого гаража.

– Дядя Жора, прошу тебя, не звони и не жди меня в ближайшее время, я не смогу прийти, у меня жену убили! – Вадим с треском опустил трубку на рычаг. Потом, спохватившись, снова её поднял, чтобы разрушить одиночество, но связь, конечно, прервалась. Он снова заметался по квартире, пока снова не раздался телефонный звонок. Вадим жадно схватил трубку:

– Да!

– Здравствуйте, Вадим. Вас беспокоит Глеб, если вы ещё помните такого.

Каратов туго соображал сейчас, но всё-таки вспомнил, что так зовут брата Вероники.

– Да, Глеб, конечно, помню!

– Я только что прилетел и хочу у вас спросить: вы будете участвовать в похоронах?

– Я дам денег, Глеб, но похоронами вы займитесь с отцом сами – я хочу, чтобы Вероника осталась у меня в памяти живой. Прости, Глеб.

– Я понимаю, извините, – брат Вероники помолчал, потом спросил: – Вы узнали что-нибудь о том человеке?

Вадим понял о ком идёт речь:

– Пока очень мало, но в одном хочу тебя уверить – эта сволочь не уйдёт от возмездия! … За деньгами заедешь сейчас, или позже?

– Лучше сейчас, – сказал Глеб и повесил трубку.

Только Вадим отошёл от телефона, как раздался звонок в дверь: вернулся Олег. В руках у Чулкова была зажата сетка с десятком бутылок водки.

– Как ты, Вадя? – Олег тревожно посмотрел на друга.

– Нормально, только страх почему-то не проходит, – ответил Вадим.

Олег запихнул водку в морозилку, после чего открыл духовку. Оттуда разнёсся по квартире умопомрачительный запах тушёного мяса. Чулков вытащил латку на конфорку, и позвал Вадима:

– Ты знаешь, Вадя, ты потерял не только жену, но и отличную хозяйку – это я тебе, как специалист говорю.

Увидев лицо Каратова, Олег заткнулся, сообразив, что в данный момент он ляпнул несусветную бестактность.

– Прости, Вадим, это я что-то не туда… Пошли, выпьем.

Они успели опрокинуть по три стопки, когда приехал Глеб. Брат Вероники был моложе друзей лет на семь. Он был длинный и какой-то нескладный, но несмотря на внешний вид, голова у Глеба соображала отлично – это Вадим знал из рассказов Вероники. Глеб работал в институте, который занимается то ли проблемами человека в общем, то ли генетикой, которая совсем недавно была под запретом, но невеста Вадима намекала на связь лаборатории брата с биологическим оружием. На высокий лоб молодого учёного легла печать траура. Глеб протиснулся в коридор и остановился, не зная куда идти дальше. Каратов пожал руку парню и сказал:

– Проходи, мы пьём, Глеб, ты к нам не присоединишься?

– Эта русская привычка заливать горе спиртным мне не нравится, хотя я и сам русский человек. Вадим, я хочу у вас спросить, можно ли добиться от суда справедливого приговора для этого субъекта? Как вы думаете?

– Эта мразь не только убила мою жену, но и покалечила жизнь многих. Глеб, я разговаривал сегодня с капитаном милиции, он говорит, что этому Ильину дадут не больше пяти лет.

Глеб задумчиво смотрел на Вадима:

– Вы считаете это справедливым?

– Конечно, нет!! Я считаю, что он заслуживает такое же наказание, которое оборвало жизнь моей Вероники! Но она ни в чём не была виновата! И этот ублюдок заслуживает такой же участи!

– Вы напрямую не говорите, но подразумеваете смертную казнь для этого Ильина, я вас правильно понял? – Глеб вопросительно посмотрел на Вадима.

– Так, так ты, парень, понял, – вмешался Олег, появляясь в коридоре.

Молодой человек посмотрел на Чулкова, в руках которого была зажата бутылка водки:

– Если вы так считаете, Вадим, то как вы осуществите свою… идею?

Каратов конкретно об этом не задумывался. Мысль отомстить витала в его мозгу, но как это осуществить, он не знал.

– Вадим, я вам потом позвоню, – сказал Глеб. – Я заехал, собственно, за тем, чтобы увидеть вашу решимость на конкретные действия, но сейчас говорить об этом неуместно. Прошу меня простить, мы, надеюсь, свяжемся с вами в другое время, – Глеб откланялся и стал вытаскивать своё нескладное тело на лестницу.

– Возьми деньги, – спохватился Вадим. – Были отложены на свадьбу, а теперь… – он не договорил, спазм сжал горло.

– Спасибо, не надо, – Глеб уже зашёл в лифт.

Друзья проводили глазами спускающуюся кабину, и пошли обратно в комнату.

– Этот парень мне понравился, – заявил Олег, когда они уселись у журнального столика. – Он не даст делу затухнуть! Поверь, если ты не будешь шевелиться, то этот Глеб отомстит за сестру.

– Я сам! Понимаешь, Олег, я – сам! – Вадим пьяно махал пальцем перед носом Чулкова. – Я эту гниду уничтожу сам!!

Они пили до десяти вечера, после чего упали на тахту и захрапели.

2.

От пьянки Вадим очнулся только в понедельник. Голова была не своя, но, как ни странно, не болела. Каратов медленно встал и его тут же опрокинуло назад на тахту. Оказывается, он ещё не протрезвел окончательно, хотя спал уже часов десять. Он повторил попытку принять вертикальное положение, которая увенчалась успехом. Стараясь не делать резких движений, Вадим продвинулся осторожно в ванну. Пустив холодную воду, он засунул голову под струю. Пока проходил процесс превращения из пьяного идиота в трезвого человека, Каратов ни о чём не думал. Первые мысли появились только через полчаса, когда он с мокрой головой сел в своё любимое кресло. Сначала Вадим подумал о своём друге. Чулкова в квартире не было, хотя Каратову казалось, что они вместе ложились спать. Потом посетила завистливая мысль о друге, который имел уникальную способность после пьянки всегда возвращаться на работу. Вадим посмотрел на часы – было половина десятого утра. Олег уже был на работе, и Каратов снова почувствовал, как к нему возвращается чувство страха. Вдруг раздался телефонный звонок, Вадим быстро схватил трубку.

– Здравствуйте, Вадим, – раздался голос Глеба. – Я сообщаю вам, что похороны состоятся завтра в десять утра. Собираемся у больницы, оттуда автобусы поедут на Южное кладбище. Вы придёте?

– Нет. Я тебе уже говорил, что не вынесу вида мёртвой Вероники, Глеб. Спасибо, что предупредил, но… – в трубке уже раздавались короткие гудки: брат Вероники прервал разговор.

Каратов посмотрел на телефон, как будто он был виновником прекращения связи. Вадим повернул голову к окну и тут же у него заболела голова – начался сильный похмельный синдром. Как обухом по голове прозвучала снова трель телефона. На этот раз звонил Олег:

– Привет, Вадя! Оклемался?

– Голова жутко болит, – отозвался Вадим, забыв ответить на приветствие.

– Загляни в морозильную камеру, там, по моим подсчётам, должна оставаться водка.

– Должна!? Ты же привозил десять бутылок! Мы что, всё умудрились сожрать?!

– С тобой – вряд ли, будь я со своим школьным товарищем, то тогда – элементарно. Ты не горюй, я сейчас отпрошусь у Гамлета, и скоро приеду.

– Давай скорее, Олег, у меня опять появляется это жуткое ощущение страха! – воскликнул Вадим.

– Жди, – сказал Чулков и повесил трубку.

Каратов дотащился до кухни и заглянул в морозильную камеру холодильника. Как и говорил Олег, там он нашёл две бутылки «столичной». Дрожащими руками Вадим открыл одну бутылку и налил в стопку, которая оказалась тут же на кухонном столе. Закусывать ничем не стал, ожидая быстрого расширения сосудов, и вследствие чего прекращения жуткой головной боли. По животу растеклось тепло. «Я ещё не алкоголик, раз у меня появился аппетит», – подумал он механически, почувствовав голод. Из двух яиц Вадим сварганил себе яичницу. Он заметил, что когда чем-то занимаешься, то думать о страхе некогда, поэтому Каратов стал через силу прибирать в квартире. Делать это с похмелья оказалось через чур муторно. Кое-как поелозив тряпкой по кухонному полу, он бросил это занятие. Вместо этого Вадим подсел к столу и выпил пару стопок водки. Голова совсем встала на место. Вскоре раздался звонок – пришёл Олег. Чулков притащил ещё десять бутылок водки. Водружая их на стол, он сказал:

– Вадя, я заехал домой за водкой, может быть она нам пригодится.

Каратов горестно посмотрел на батарею бутылок и ответил:

– Что ж, раз свадьба не состоялась, то куда их ещё девать! – на его глазах снова появились слёзы.

– Когда похороны? – тихо поинтересовался Олег.

– Завтра в десять.

– Ты поедешь?

– Нет, но потом я приду на могилу к Веронике, поговорю с ней, попрошу прощения… но потом, когда все уедут.

Олег не стал уточнять за что Вадим хочет попросить прощение, он сел, налил в стопку водки и залпом выпил, не дожидаясь друга.

Целый день друзья пили. Вадим, размазывая пьяные слёзы по лицу, пытался рассказать Олегу о Веронике, он хотел, чтобы Чулков понял за что он полюбил свою милую учительницу. Олег делал умное внимательное лицо, пыхтел от, пытавшихся сорваться с губ потока слов, но всё же из чувства такта и уважения к другу, терпел и слушал. Когда выпито было три бутылки, Каратов сломался, рухнув спать прямо в любимое кресло. Чулков перенёс тело друга на тахту, и включил магнитофон на маленькую громкость.

Вы, может быть, замечали, что на поминках частенько люди сначала сидят чинно, грустят как положено, а потом вдруг то с одного конца стола раздастся смех, то с другого. Вряд ли их можно обвинить в неуважении к усопшему, просто люди так устроены, что долго грустить не могут – и это правильно! Что бы было с нами, если бы наш организм не ставил преград негативу!? Природа выставила мощную защиту, иначе все люди просто сошли бы с ума.

Чулков в одиночестве выпил ещё почти бутылку в течение двух часов, после чего отправился в другую комнату и завалился спать на кровать Сашки.

Утром Олег опохмелился, а Вадим на отрез отказался, помня, что ему надо ехать на кладбище. Чулков не собирался бросать друга, он захотел сопровождать Вадима, боясь, что тот может опять впасть в тревожное ощущение страха. После двенадцати часов, когда, по расчётам Вадима, на кладбище никого не будет из родственников и других сочувствующих лиц, они вышли из дома. Перед тем, как появиться на улице, Каратов тщательно привёл себя в порядок, боясь своим видом распугать старушек, вечно сидящих на лавочке возле парадной. Кумушки долго шептались у друзей за спиной, когда они нетвёрдой походкой покидали территорию двора. Поймав такси, друзья уже через полчаса были на кладбище.

Около входа тёрлось несколько мужиков в замызганных ватниках. Олег схватил одного за рукав, и стал расспрашивать его о недавних захоронениях. Выяснив таким образом, что они держат правильное направление, Чулков посулил мужику рубль за то, чтобы он проводил их к могиле, ибо кладбище было огромным. Провожать их вызвались ещё двое, на что Чулков никак не отреагировал. Вскоре копатели могил привели их к свежему холмику. Олег молча отдал три рубля, видя жадные глаза полупьяных мужиков. Сам он подходить к могиле не стал, тактично оставшись стоять на приличном расстоянии, давая возможность другу выплеснуть своё горе без свидетелей.

Каратов подошёл к свежей могиле, которая была засыпана цветами, и опустился на колени, не обращая внимания на слякотную грязь вокруг, истоптанную многочисленными ногами. Со стороны Олегу казалось, что его друг молится, но Вадим, будучи убеждённым атеистом, просто шептал слова клятвы: