«Россиянские» «академики» не только не подчеркивают вклад Сталина и Берии, но недрогнувшей рукой пишут строки, которые отдают явной политической и исторической шизофренией:

«Основой успешной деятельности СПП РАН было тесное взаимодействие Министерства обороны. Академии наук СССР, осуществлявшей научно-методическое руководство деятельностью СПП РАН, и военно-промышленного комплекса СССР».

Нет уж!

Тесное взаимодействие Министерства обороны, Академии наук, осуществлявшей научно-методическое руководство деятельностью академической Секции прикладных проблем и отечественного военно-промышленного комплекса, было основой успешной деятельности не СПП РАН, а СПП АН СССР!

СССР!!

Союза Советских Социалистических Республик!!!

ДА, ФУНДАМЕНТ…

Бывают гнилые фундаменты. На таком якобы «фундаменте» пытаются построить ельциноидную капитализированную «Россиянию», Попытка безнадежная и заранее обреченная на провал самими «прорабами» этой якобы «стройки».

Но бывают фундаменты нерушимые, вечные.

Заложил ли Сталин своей эпохой именно такой фундамент?

Не знаю, да и никто пока не знает – момент истины для России все еще впереди…

Если сталинский фундамент был заложен на века, то уже в обозримой перспективе на этом фундаменте будет отстроена новая могучая – Советская Россия.

Если враги России сумеют разрушить не только «стены» Советского Союза, но и сталинский его фундамент, то Россию ждет окончательный крах – страшнее любого былого.

Что же будет в реальности – возрождение или крах?

Как уже сказано – не знаю.

Но что я знаю точно, так это то, что все умное, доброе и могучее в нынешней дряхлеющей России покоится на фундаменте сталинской России, которая, в свою очередь, выстраивала себя на мощном фундаменте многотысячелетней русской цивилизации.

И в этом – в обеспечении преемственности от русской цивилизации к советской цивилизации, роль и значение Сталина оказались не просто велики, Сталин стал фактически олицетворением и творцом этой преемственности, главным ее движителем.

И здесь все объяснимо!

Ведь Сталин как личность с юных лет формировался в русле ценностей и грузинской культуры, и русских культурных и исторических ценностей.

Грузин, он, не отрицая себя как грузина, стал также уникальным великороссом, Уникальным в том смысле, что, родившись в лоне не русской культуры, Сталин развивался, не теряя связи со своей национальной культурой, но при этом все более напитывался соками и духом великой русской культуры.

В результате, оформившись как зрелая личность, Сталин смог посмотреть на русскую культуру не только изнутри – как природный великоросс, но и с некой перспективы.

А такой взгляд всегда более объемен, более глубок и позволяет лучше охватить как сильные, так и слабые стороны той или иной цивилизации и того национального характера, который сложил эту цивилизацию.

КО ВТОРОЙ половине XIX века русская цивилизация стала фундаментом для строительства более обширного здания российской цивилизации, К началу XX века это было уже достаточно очевидно, и об этом писал, например, русский офицер Антон Деникин – тот самый, будущий белогвардеец.

Смеющимся сегодня над понятием «советский

народ как новая историческая общность людей» не мешает знать, что задолго до 1917 года Деникин подметил, что при ведущей роли русского народа в России начинает складываться новый народ – российский.

И то, что уже в первой половине XIX века русские прогрессивные деятели приняли участие в судьбе талантливого крепостного украинца Шевченко, было фактом, если вдуматься, «знаковым». Как и то, что сам Шевченко, при всех его националистических настроениях, вел свой «Дневник» на русском языке.

Грузин Багратион принадлежит прежде всего русской истории, а уж затем – истории Грузии, почему о князе Багратионе, павшем в боях за свободу и независимость России, в нынешней «Грузии» вряд ли и знают.

Латышские стрелки стойко сражались в русской царской армии за свободу Латвии, но понимали при этом, что подлинная национальная свобода, то есть возможность сохранения национальной культурной самобытности, возможна для Латвии только в составе России.

Русский царизм действительно был в немалой мере тюрьмой народов, а вот русская цивилизация была тем фактором, который превращал в перспективе эту «тюрьму» в обустроенное совместными усилиями общежитие.

С развитием России в ее культуру все более вплетались яркие национальные нити, и русская культура становилась все более многонациональной, входя – уже как синтетическое явление – в культурное бытие нерусских народов, слагающих Российское геополитическое пространство.

Тем более многонациональной становилась социальная и политическая жизнь России.

После позорной именно для верхов (народ проявил себя героем!) Крымской войны 1854–1855 годов даже царская Россия не могла полностью игнорировать вызовы времени. В 1861 году была проведена реформа, давшая крепостному крестьянству личную свободу, а потребности государственного бытия вынуждали развивать – хоть как-то – экономику, промышленность и, увы, культуру.

«Увы» (для правящих кругов) потому, что развитая народная масса и угнетение – вещи несовместные, Но тут уж ничего нельзя было поделать – невозможно было и дальше держать народ в дремучем невежестве, поскольку, имея тотально невежественную народную массу, царизм не смог бы обеспечить даже минимально необходимую адаптацию России к новым историческим и экономическим реальностям.

Приходилось – худо ли, бедно – мириться с перспективой развития России, в том числе – и развития национальных окраин, Причем развития не только экономического, но и культурного.

К началу 80-х годов XIX века национальное самосознание в национальных периферийных регионах Российской империи, поощряемое общим развитием России, стало наталкиваться на возрастающую русификаторскую политику Петербурга, Однако эта политика не могла быть ни очень эффективной, ни очень жесткой, ни вполне последовательной.

С одной стороны, надо было русифицировать окраины, чтобы нейтрализовать возможные сепаратистские и центробежные тенденции в среде возникающей националистической интеллигенции (этих исторических придурков хватало в национальных регионах и тогда).

С другой стороны, нельзя было обеспечивать минимальное развитие образования в национальных регионах, не имея таких начальных образовательных учреждений, где основное преподавание велось бы на родном языке. И особенно верным это было для народов, обладающих древней национальной культурой.

А грузинский народ ею обладал.

Поэтому культурное развитие в грузинском обществе последней четверти XIX века шло как по линии расцвета чисто национальной культуры, так и по линии все большего вовлечения развитых грузин в сферу влияния и развития русской и российской культуры.

Вот на каком цивилизационном фоне началось развитие юного Иосифа Джугашвили – будущего великого Сталина.

РОДИВШИСЬ в конце 1879 года, Сталин начал свое образование в четырехклассном Горийском духовном училище в 1888 году – в неполные девять лет. Окончил он училище по первому разряду в июне 1894 года, то есть – четырнадцати с половиной лет, и сразу был направлен на учебу в Тифлисскую православную духовную семинарию.

Мы уже никогда не узнаем – как рано начал Сталин, например, читать? И какую азбуку он освоил первой – грузинскую или русскую? И на каком языке он прочел свою первую книгу? И что это была за книга?

Но можно не сомневаться в том, что развитие Сталина – интеллектуальное и духовное – началось рано, И, скорее всего, он научился читать не в результате поступления в Горийское духовное училище, а, напротив, его умение читать и несомненные способности стали одной из причин того, что его в это училище приняли.

Так же мы не знаем достоверно – насколько глубоко и благотворно было влияние на натуру Сталина семейной атмосферы. Сплетен на этот счет в разное время было запущено в свет немало, но с высокой степенью достоверности можно говорить, пожалуй, лишь о том, что тяжелой атмосферы в доме не было.

Не было уже потому, что мать Сталина – Екатерина Георгиевна Геладзе – была женщиной явно не скандальной и сдержанной. И, надо полагать, умела приглушить те или иные эмоциональные всплески, которые были свойственны отцу Сталина – натуре, эмоционально достаточно подвижной.

Сталин, напротив, рано обрел умение быть сдержанным (но – отнюдь не угрюмым). Однако сдержанность Сталина оказалась, как я догадываюсь, не только результатом влияния характера матери, но и результатом того, что полноценно глубокой близости с родителями у Сталина не получалось. Ведь отношения детей с родителями оказываются богатыми тогда, когда они окрашены как эмоциональной, духовной, так и интеллектуальной близостью. А вряд ли даже мать, не говоря уже об отце Сталина, была интеллектуально близка мыслям и чувствованиям своего Coco.

Но заботиться о нем они, вне сомнений, заботились, иначе вряд ли бы Сталин так рано вступил на путь восхождения к высотам знаний и размышлений и вряд ли бы его первое становление протекало в Гори так успешно.

А оно протекало успешно.

При этом Сталину и родиться повезло не только в нужное время – когда на социальном небосводе мира начинали собираться первые предвестники социальных бурь XX века, но и в нужном месте – в старинном многонациональном Гори, городе с древней и богатой историей, но – относительно небольшом.

Думаю, если бы Сталин родился в Тифлисе или, наоборот, в глухом кавказском захолустье, его становление не было бы таким быстрым и прочным.

В Тифлисе его способности могли бы затеряться в суете большого – по тогдашним меркам – города, на них могли бы просто не обратить должного внимания. Конечно, Сталин все равно так или иначе пробился бы к образованию и развитию, но, весьма вероятно, с большим бы трудом.

А в глуши…

Ну, в глуши – как в глуши! Там любые способности не столько развиваются, сколько глохнут, не имея даже минимальных условий для развития.

В Гори же Сталин был замечен сразу – для Горийского духовного училища будущий гений даже в отрочестве был фигурой несоразмерного калибра.

ГОВОРЯ «будущий», я хочу сказать, что в отрочестве Сталин гением, конечно же, не был, Ведь он имел задатки не музыкального гения – как юный Моцарт, не поэтического – как Пушкин, не живописного – как Айвазовский или математического – как Гаусс.

Чисто творческий, художественный гений чаще всего проявляется рано, особенно у музыкантов, художников. Как правило, рано заявляют о себе и будущие гениальные ученые…

А как надо понимать и принимать гений Сталина?

Сталин имел задатки гениального социального аналитика и реформатора и даже больше – социального демиурга^[1] и в полной мере эти задатки со временем развил.

Но именно что – со временем!

Гений социального анализа, а тем более – гений социальных преобразований, формируется и зреет постепенно. И хотя уже в молодости он обязательно проявляет себя выдающимся образом – как это было и со Сталиным уже в начале его революционной деятельности, социальный гений выявляется не сразу. Возможно, он не сразу открывается даже самому носителю этого гения.

Мальчику Моцарту достаточно было сесть за инструмент, чтобы все осознали его гениальность (или хотя бы гениальные задатки).

А как и чем мог заявить о своей гениальности мальчик Coco Джугашвили?

Нет, лишь с годами, по мере завоевания авторитета, появления сторонников и последователей, по мере оттачивания своих идей и т. д., социальный гений получает полное развитие, а затем – и признание. То есть становится тем, кто входит в мировую историю как одна из ее великих фигур.

Юному Сталину было до этого очень далеко, и вряд ли он догадывался в Гори о своей великой будущности.

К тому же у Сталина были не очень-то благоприятные «стартовые» условия…

Тот же Наполеон Бонапарт, пусть он и не родился в семье аристократической и богатой, перед проблемой куска хлеба в детстве не стоял и возможности для образования и развития у себя дома, в семье, имел.

Еще благоприятнее были условия для развития у юного Ленина: вполне обеспеченная и дружная семья, интеллектуальные родители с выдающимися педагогическими и нравственными качествами, богатая библиотека, развитые братья и сестры…

Бедность молодого Бонапарта – и во время учебы, и в полку – была относительной. Она не лишала будущего императора возможности приобретать и читать книги, участвовать в интеллектуальной жизни общества и т. д.

Скромные условия жизни молодого Ленина также не ставили его перед необходимостью элементарно выживать, Было скромное, однако все же состояние матери Ленина… было скромное, однако все же не такое уж и незначительное наследство…

Все это позволяло будущему вождю пролетариата и русских народных масс сосредотачиваться на главном – на обдумывании стратегии и тактики борьбы, на политической публицистике… Сосредотачиваться на деле и на себе в этом деле.

Молодой же Сталин был подобного почти лишен, Первые годы жизни Сталина его семья не бедствовала, но ее материальное положение не только не позволяло ничего лишнего, но не всегда давало даже необходимое – особенно если иметь в виду задачу развития личности.

И можно лишь удивляться тому, как быстро Сталин интеллектуально и духовно взрослел, В Тифлисе, в духовной семинарии, он очень быстро адаптировался и в считаные год-два стал, в политическом отношении, весьма зрелой личностью.

И даже на удивление зрелой личностью, если иметь в виду как скромные по возможностям «стартовые» условия, так и юный возраст.

Хотя…

Хотя чему тут удивляться?! Он ведь был пусть еще лишь формирующимся, но – будущим Сталиным!

«Краткая биография», изданная при жизни Сталина (а значит, им просмотренная и одобренная), сообщает о создании в семинарии под руководством Сталина марксистских кружков, о его агитационнопропагандистской работе в железнодорожных мастерских Тифлиса и т. д. И все это, вне сомнений, соответствует истине – молодой (да что там молодой – юный, семнадцатилетний!) Сталин проявил все возрастающую социальную активность почти сразу по приезде в Тифлис.

Но в той же «Краткой биографии» скромно не подчеркивается, что Сталин, тогда далеко не самый образованный и социально адаптированный молодой человек в Тифлисе с революционными устремлениями, быстро выдвинулся в лидирующую группу тифлисских социал-демократов. А ведь в Тифлисе – центре Кавказского края – хватало фрондирующих природных тифлисцев, которые сами были не прочь «выйти» в лидеры.

Но Сталин, попав в благоприятную среду, почти сразу начал мощно набирать силу как политик. Причем как политик, однозначно связывающий себя не с интересами политической – пусть даже вне легальных рамок – карьеры, а с коренными интересами народных масс.

Сталин ведь и сам был плоть от плоти простого народа. И в революцию он шел не как «юноша бледный со взором горящим», а сразу как человек практических задач и дел.

Я БЫ сказал так.

Дома, в Гори, он впитывал в себя начальные знания, обогащал себя первыми раздумьями и эмоциями и учился быть собранным и сосредоточенным, Его разум и душа принимали в себя все более насыщенный «раствор» мыслей и чувств…

В Тифлисе этот «раствор» стал еще насыщенней и быстро превратился в пересыщенный.

Когда это произошло, кристаллизация Сталина как революционера наступила почти мгновенно. Он не увлекся дилетантски – на время юности – марксизмом и романтикой «борьбы», а очень рано сознательно выбрал свой путь в жизни – путь профессионального революционера.

В этом, как и во многом другом, Сталин оказался схож с Лениным.

Позднее Сталин говорил, что его становление как борца с режимом началось вначале с возмущения теми жесткими ограничениями, которые накладывало семинарское начальство на жизнь учащихся, в частности – на круг их чтения, Однако не думаю, что у Сталина в любом случае могли хотя бы на мгновение возникнуть мысли о возможности для себя церковной карьеры.

Да, мать Сталина до самой смерти была глубоко верующим человеком (как и мать Берии, к слову), верующим был и отец, так что в детстве Сталин, безусловно, верил – как верят дети, не задумываясь над сутью вопроса.

Но время учебы в семинарии – это уже пора вопросов и поиска ответов на эти вопросы, А Сталин уже в юные годы обладал умением быстро находить ответы в том случае, если он задумался над чем-то всерьез. Поэтому, на мой взгляд, его отход от догм религии произошел достаточно рано, И, собственно, здесь он был среди семинаристов не исключением, Просто духовная семинария была удобным и дешевым вариантом получения образования для представителей социальных низов, А преподавание в крупных семинариях, из числа которых была и Тифлисская, было поставлено очень даже неплохо. И отнюдь не только Священного Писания и канонического права.

Между прочим, здание Тифлисской духовной семинарии, выстроенное в стиле классицизма, было одной из архитектурных достопримечательностей Тифлиса. Примечательна она была и другим. Так, за год до поступления Сталина в семинарию социал-демократ Ладо Кецховели организовал там забастовку, после которой 87 студентов были исключены.

Однако в натуре Coco Джугашвили не было духа бунтарства как проявления эмоциональной нестабильности и анархических порывов. Скорее юный Сталин видел себя в перспективе кем-то вроде нового апостола равенства и справедливости, кем-то вроде пророка или идеолога. Но – не религиозного пророка и не теоретика-богослова. Сталин задумывался о бремени и выборе социального духовного лидерства. Это видно даже из того известного юношеского стихотворения, о котором я скажу чуть ниже.

Нет, священника из семинариста Иосифа Джугашвили не получилось бы при любом развитии его судьбы.