Утром 26 октября у Сибири появляется Ермак. Он узнаёт о том, что город покинут, но опасается западни и поэтому торжественно входит в него лишь после того, как казаки тщательно разведывают окружающую местность и убеждаются, что поблизости неприятельских сил нет. Победа! Сибирское ханство повержено. Ещё одно независимое государство, третье по счёту, фактически присоединено к Московскому царству (хотя Иван Грозный об этом ещё и не догадывается).

Ермак ведёт себя словно милостивый государь. Уже на четвёртый день к нему являются остяки (те самые, что убежали с поля боя и спровоцировали поражение Кучума), приносят клятву верности, а заодно и дань-ясак – меха, а также множество съестных припасов и особенно рыбы. Атаман встречает их приветливо и отпускает с миром. Прослышав о таком приёме, в Сибирь потянулись и другие подданные свергнутого хана. Смена власти в государстве произошла, таким образом, довольно мирно, и казаки расслабились. И тут же за это поплатились.

В начале ноября их отряд в составе примерно двадцати человек отправляется на рыбную ловлю, и ночью на них нападает уже известный вам Маметкул и убивает всех, кроме одного, которому удаётся ускользнуть и рассказать всё Ермаку. Ответ следует незамедлительно. Атаман выступает столь быстро и движется так стремительно, что застаёт Маметкула врасплох. Множество сибирцев гибнет, сам он спасается бегством, а Ермак забирает тела убитых казаков и хоронит их на кладбище, где до этого покоились только члены ханской семьи. Это окончательно склоняет ситуацию в его пользу, и церемония шертной присяги становится массовой.

Казалось бы, теперь-то казаки могут успокоиться, но не тут-то было. Длительный поход, жестокие сражения, болезни, да и общее напряжение выкосили из их рядов множество людей, к тому же продовольствия в городе, несмотря на подношения новых подданных, на всю зиму явно не хватит. И в декабре Ермак отправляет к Ивану Грозному послов. Они везут царю весть о покорении ему нового царства, а также часть своей богатой добычи – 2.400 шкурок соболей, 20 шкур чернобурых лисиц, 50 шкур бобров. Взамен атаман просит простить казакам их прежние преступления и прислать военную и продовольственную помощь. Возглавляет «посольство» Иван Кольцо. Между прочим, за свои многочисленные злодеяния на Волге приговорённый царём к смерти^[652].

Кольцо добирается до Москвы долго. Точное время его прибытия неизвестно, но, во всяком случае, ещё в ноябре следующего, 1582 года царь направляет Строгановым сердитую грамоту, в которой обвиняет их в том, что они приняли у себя разбойника-Ермака, что не только не арестовали его, но и отправили за Урал, что он там занялся привычным для него грабежом, что из-за этого возмутились сибирцы и стали атаковать царские владения^[653] (годом ранее на Пермскую землю нападают из-за Урала около семисот «подручников»^[654] Кучума – вогулов/манси, остяков/хантов и башкир^[655]) и так далее и тому подобное. Строгановым грозят большие неприятности, но тут в столице появляется, наконец, посольство Ермака. Гнев Грозного как рукой снимает. Он велит прочитать письмо атамана вслух^[656], чтобы слышали все, приказывает отслужить в Кремле благодарственный молебен, все казаки не только получают прощение, но и богатые подарки, а их руководитель – два драгоценных панциря, серебряный ковш, шубу с царского плеча, кусок сукна, а также личное одобрительное послание от самого царя^[657]. А в мае 1583 года за Урал отправляется подкрепление в составе пятисот человек во главе с воеводой князем Семёном Балховски́м^[658]. Он должен принять на себя управление завоёванным краем.

Ермак всё это время продолжает с успехом укреплять свои позиции и подчинять всё новые и новые области Сибирского ханства. В одном из походов он даже берёт в плен назойливого Маметкула, сажает его сначала под замок у себя, а потом по приказу царя отправляет в Москву^[659]. Там его, кстати, встречают с честью, позволяют жить практически свободной жизнью, а при царе Борисе Годунове он и вовсе участвует в войне со шведами (1590–1595 гг.), командуя полком, а также в походе против своих, можно сказать, соплеменников – крымских татар (1598 г.)^[660].

В ноябре 1583 года к Ермаку прибывает долгожданное подкрепление. Однако вместо облегчения это приводит к резкому обострению ситуации. Дело в том, что для повышения скорости своего движения, а также наслушавшись похвальбы казаков о том, что в Сибири всего полно, эти пятьсот человек съестных припасов берут собой в обрез. А те как раз продовольствием на такое количество лишних ртов не запасаются, и когда наступает суровая сибирская зима, среди них начинается жестокий голод, продолжающийся до весны. Вместе с голодом приходит его неизменная спутница – цинга, и в конце концов дело доходит до людоедства^[661]. Умирает голодной смертью и первый сибирский руководитель князь Болховской. В принципе, казаки могли бы легко ободрать местное население – не впервой, – если бы не одно «но»: в эту зиму в Сибирском ханстве происходит первое крупное антирусское выступление.

Поднимает его тот самый министр-карача, владения которого два года назад так безжалостно ограбил Ермак. Он заманивает в ловушку сорок казаков во главе с Иваном Кольцо и убивает их всех. Тут же в соответствии с заранее подготовленным планом повсеместно вспыхивает восстание. В марте 1854 года мятежники обкладывают город, и положение Ермака фактически становится безнадёжным. Несколько недель русские сидят в плотной осаде, силы их тают, и всем становится ясно, что в случае бездействия их ждёт неминуемая смерть. И атаман решается на отчаянную атаку. В ночь на 9 мая его люди скрытно выходят из города, бесшумно прокрадываются мимо главных сил неприятеля и обрушиваются на ставку карачи, стоящую в тылу. Охрана её немногочисленна, так что гибнет почти вся, включая двух его сыновей, а он сам едва успевает убежать в сопровождении всего троих своих людей. Узнав о столь дерзком нападении, сибирцы спешат было на помощь, но казаки окружают себя стоящими по кустам телегами и отражают их атаки вплоть до полудня, пока те не выдыхаются и не отходят^[662]. Восстание подавлено, угроза нового голода отступает, казаки одерживают очередную убедительную победу. И вот тут Кучум наносит хорошо продуманный, хитрый и точный удар.

1 августа один татарин сообщает Ермаку «по секрету», что к его «владениям» приближается из Бухары торговый караван, но свергнутый хан хочет перехватить его. Это ловушка: никаких бухарцев и в помине нет, а «новость» придумал сам Кучум с тем, чтобы заманить своего заклятого врага в незнакомые места, подальше от его основных сил, и там, наконец, расправиться с ненавистным атаманом. Увы, тот на эту удочку клюёт. Взяв с собой около трёхсот человек^[663], Ермак немедленно направляется далее вверх по Иртышу. При этом он рассчитывает убить сразу двух зайцев: и караван найти, и привести к покорности новых подданных. Поначалу казакам, как обычно, сопутствует удача. Они одерживают верх в нескольких упорных сражениях, но вскоре спотыкаются: пять дней безуспешно штурмуют небольшой городок по названию Куллара́ (или Куллары́), располагающийся на западном берегу Иртыша, на границе Сибирского ханства с калмыками^[664], но взять его не могут. А потом и вовсе происходит катастрофа.

Так и не найдя каравана, Ермак поворачивает обратно. Он идёт уже знакомым путём: спускается вниз по Иртышу и 5 августа при впадении в него слева реки Вага́й командует на песчаном острове привал. Ночь выдаётся тёмная и дождливая. Охрана, которую выставляет атаман, укрывается от ливня и вскоре засыпает. Люди чувствуют себя в безопасности: всё население вокруг покорено.

Кучум идёт по следам Ермака словно хищник за своей жертвой. Близко он не подходит, но каждый шаг врага ему известен. И вот в ночь на 6 августа хан решает: час возмездия пробил. Один из посланных им разведчиков перебирается через Иртыш на лошади и сообщает, что все казаки спят. Кучум хочет действовать наверняка: он отправляет этого человека к острову ещё раз и велит принести доказательства того, что спящий лагерь не охраняется. Тот возвращается с тремя русскими ружьями, и свергнутый правитель командует атаку. Примерно в полночь сибирцы бесшумно нападают на безмятежно спящих казаков и просто душат их. Сопротивления им не оказывается никакого, и спастись умудряется лишь один человек. Ермак погибает в Иртыше. Вскочив, он бежит к одному из кораблей, но тот, как назло, начинает медленно отходить от берега. Атаман прыгает на борт, но промахивается и падает в воду. Он пытается плыть, однако сидящие на нём тяжёлые доспехи – подарки царя – тащат его вниз и затягивают на дно. Покоритель Сибирского ханства гибнет вместе со всеми своими тремястами товарищами (кроме одного), и в этой гибели проявилось «/…/ неизбежное возмездие за всё дурное /…/, так как при этом /…/ поплатились жизнью вместе со своим предводителем большинство остававшихся ещё в живых казаков, которые вместе с Ермаком занимались на Волге разбоями и пролили столько неповинной крови»^[665].

Восемь дней спустя внук одного знатного татарина пошёл, собравшись на рыбалку, на Иртыш и вдруг увидел, что из воды торчат человеческие ноги. Сделав петлю и вытащив тело на берег, он по драгоценному панцирю понимает, что перед ним какой-то знатный русский. Вскоре на месте зловещей находки собираются жители близлежащего посёлка и догадываются, что это Ермак. Летописи рассказывают много небылиц, связанных с телом атамана: то изо рта и носа мертвеца лилась, как из живого, кровь, то по субботам над его могилой сиял свет, и даже целые столбы пламени. Татары не хоронят труп в течение шести недель. Приезжает Кучум. Обнажённое тело атамана кладут на специальный помост, и он велит расстрелять его стрелами в качестве мести за все несчастья, принесённые ему и его власти. В конце концов Ермака всё же хоронят, причём хоронят торжественно, под кудрявой сосной, и устраивают погребальный пир, для которого закалывают тридцать быков и десять баранов^[666].

Так погиб Ермолай Тимофеев – казак-разбойник, отправившийся за Урал ради банального грабежа, а в результате покоривший и поднесший Ивану Грозному на блюдечке с голубой каёмочкой целое государство. Он родился никем, стал бандитом, а закончил свою жизнь русским национальным героем. Так в истории случается нередко.

Сын английского священника Фрэнсис Дрейк (ок. 1540–1596)^[667] – пират, убийца, грабитель и работорговец – был возведён королевой Англии Елизаветой I в рыцарское достоинство и сделан адмиралом британского королевского флота, в том числе и за то, что беззастенчиво грабил по всему миру торговые суда и часть награбленного отдавал ей. И даже пролив между Южной Америкой и Антарктидой носит его имя. А незаконнорожденный испанский аристократ Франсиско Писа́рро (1478–1541)^[668], покоривший с горсткой своих людей могущественную южноамериканскую империю индейцев инка (сейчас на месте центральной её части располагается Перу), тоже вёл себя как заурядный бандит, но впоследствии получил от испанского короля Карла V титул маркиза и также стал рыцарем. Оба этих потрошителя-аристократа орудовали, кстати говоря, примерно в то же время, что и Ермак.

Место слияния Иртыша и Вагая, где погиб покоритель Сибирского ханства, называется сегодня Ермаковой заводью. Недалеко от неё находится довольно большое село Вагай, в котором проживает около пяти тысяч жителей^[669]. Оно располагается примерно в 225 километрах к северо-востоку от Тюмени.

Гибель Ермака производит на оставшихся в живых казаков шоковое впечатление. Уже 15 августа 1584 года они, в составе всего 150 человек^[670], грузятся на суда и покидают завоёванное было ханство. Опасаясь восстания местного населения, отступают они быстро, по пути встречаются с отрядом, посланным им в помощь из Москвы, но вспять не поворачивают, а вместо этого решают перезимовать при впадении Иртыша в Обь. Отбившись зимой от нападения остяков/хантов, весной 1586 года^[671] все они возвращаются в Россию.

Кучум торжествует. Поскольку чувствует он себя неважно, то посылает править в Сибирь своего сына Али, но того быстро свергает прибывший из Бухары князь Сейдяк (Саид-Ахмед^[672]), и хан окончательно превращается в правителя-скитальца. Он долго не сдаётся, совершает набеги на теперь уже русские владения и своих бывших подданных, всеми силами пытается вернуть себе власть, мечется от одного союзника к другому, даже грозно переписывается с Москвой^[673], но сражаться сразу по всем фронтам у него нет никакой возможности. В августе 1591 года Кучум терпит от русских очередное поражение, в результате которого в плен попадают какие-то две «царицы» (может быть, его жёны), а также один из сыновей Абу-л-Хайр^[674] (впоследствии он примет христианство и получит имя Андрей^[675]).

Лето 1598 года становится для Кучума роковым. В конце июля или в начале августа русский воевода Андрей Воейков выходит в степь из основанного четыре года назад городка Та́ра^[676] с единственной целью: покончить, наконец, с неугомонным «непослушником»^[677], как называют свергнутого хана в Москве. В его отряде тысяча человек – семьсот русских и триста местных жителей^[678]. 20 августа он обнаруживает лагерь-стойбище Кучума при впадении в Обь речек Ельцовки и Атаманки и на рассвете атакует его. Бой, длящийся до полудня, заканчивается страшным поражением бывшего повелителя Сибирского ханства. Его воинство разносится буквально в клочья, погибает его брат, двадцать знатных приближённых, в плен попадают пятеро ханских сыновей, двое его внуков, две или даже восемь дочерей, а также, по разным сведениям, две, восемь или десять жён^[679] и весь гарем. 150 человек убито, ещё около сотни пытаются спастись, начав перебираться на другой берег Оби, но их всех до одного расстреливают из ружей, причём не русские, а сами же сибирцы. Пятьдесят человек попадают в плен, но Воейков приказывает казнить и их^[680]. С нашей стороны не потеряно ни одного человека^[681]. В русскую историю этот день входит как «Кучумово побоище»^[682].

Несчастному хану вновь удаётся ускользнуть, но положение его становится безнадёжным. Ему за шестьдесят, он почти ослеп и настолько одряхлел, что его отпаивают кровью молодых козлят^[683]. Вскоре после разгрома триста знатнейших людей Сибирского ханства приносят русскому царю присягу на верность. Все союзники отворачиваются от неудачника, никто не хочет принимать его у себя, опасаясь гнева Москвы. Он скачет с места на место, бедствует, вынужден промышлять откровенным грабежом (настоящий казак!), это ещё больше усугубляет его положение, и постепенно знаменитый, но затравленный скиталец со страниц документальных источников исчезает. Неизвестны ни дата, ни место его смерти. Достоверно неизвестно и то, как он окончил свою жизнь. Лишь по тому факту, что с 1601 года русские грамоты начинают величать его старшего сына Али «царём», историки делают осторожный вывод о том, что, по-видимому, к этому времени Кучум скончался^[684]. А ещё есть версия, что он убежал к ногайцам и там был ими убит^[685].

Москва же тем временем продолжает медленно, но верно наращивать своё присутствие. Прежде всего строятся укреплённые крепости-городки, играющие роль опорных пунктов в процессе окончательного подчинения, освоения и интеграции недавно завоёванного края в государственный организм России.

29 июня 1586 года вплотную к поселению Чимги́ или Чимгитура́^[686], древней столицы Сибирского ханства, начинается возведение Тюменского острога. Его решено заложить на высоком правом (южном) берегу реки Тура́ при впадении её в Иртыш^[687]. Уже летом следующего года сюда прибывают 500 человек, а с ними царская грамота, повелевающая заложить ещё одну русскую крепость уже недалеко от тогдашней сибирской столицы^[688]. Так в 1587 году примерно в шестнадцати километрах от Сибири/Искера, при впадении в Иртыш Тобола, тоже на высоком берегу, появляется Тобольский острог^[689], которому суждено будет сыграть в освоении этих бескрайних территорий выдающуюся роль. Он станет центром колонизации данного края, самой настоящей новой столицей Сибири, местом пребывания сибирских губернаторов и в течение многих десятилетий именно отсюда, из Тобольска, будет осуществляться непосредственное руководство всеми экспедициями вглубь этого необъятного края.