Глава 2

Что было бы, если бы я забыл пейджер? Или если бы его отобрали до того, как я нажал кнопку?

Хочется верить, что у китайцев на этот случай был особый план, но напрямую во время разговора я об этом спросить не решился.

После того, как я нажал на кнопку пейджера – тайком, в кармане, стараясь сделать так, чтобы Дмитрий Петрович не заметил – прошло долгих три минуты.

Я старался сидеть тихо, чтобы ни в коем случае не спровоцировать его на скорую расправу. Даже кровь не вытирал, которая стекала по шее ниже, на грудь, пачкая мой единственный приличный свитер.

От несправедливости происходящего стоял колючий комок в горле. А ещё в груди появился противный червячок сомнения: а что, если я действительно набедокурил пока был в отключке после той бормотухи, которую по недоразумению продавали под видом пива?

Я гнал эти мысли как мог, потому что от них мне становилось не только обидно, но и страшно.

Убить или покалечить свою девушку по пьянке… и как дальше жить после этого? Да и стоит ли?..

Хотя нет, я не мог. Ну никак! Даже при полной отключке сознания…

Похоже, Дмитрий Петрович почувствовал моё настроение. Потому что перестал метать глазами молнии в мою сторону и рефлекторно сжимать кулаки.

То, что произошло потом, впечатлило его настолько сильно, что даже спустя пару месяцев он обращался ко мне исключительно уважительно.

Я не знаю, какие силы и ресурсы были в этом задействованы. Даже представлять не хочу. Но далеко не последний человек в самой могущественной российской специальной службе несколько минут лежал, уткнувшись физиономией в ледяную грязь на обочине автострады, пока меня осматривал доктор.

– Ничего опасного, – сказал он, наклеивая пластырь на мою шею. – Рассечена кожа, верхний слой.

Один из моих освободителей, которые за всё время операции не проронили ни слова, только кивнул.

Они оставались в балаклавах до самого конца. Пока не подъехал руководитель Дмитрия Петровича и не забрал его с собой, вместе с его людьми.

– Подвезти куда-то надо? – единственная фраза, которую проронил один из людей в балаклавах.

Сначала я хотел автоматически отказаться. Достаточно было и того, что меня освободили. Но всё-таки я взял себя в руки и попросил:

– Можно в больницу, куда отвезли Мирославу?

Человек в балаклаве кивнул.

Как потом выяснилось, Мирославу пыталась похитить одна из криминальных группировок, которой Дмитрий Петрович даже без особого умысла наступил на больную мозоль. Дело было в похоронах одного из сотрудников, и на администрацию одного из московских кладбищ пришлось сильно надавить.

В итоге это всё вылилось в то, во что вылилось.

Дмитрий Петрович потом отдельно приезжал извиняться. Получалось у него плохо: возможно, он делал это впервые в жизни.

Мирослава пришла в себя на следующий день после того, как я навестил её. Про инцидент с её отцом я, разумеется, сразу рассказывать не стал. Сначала дождался, пока она выздоровеет.

Некоторое время мы продолжали встречаться. Я даже делал вид, что пытаюсь наладить отношения – но моя единственная цель состояла в том, чтобы убедить её, что это она сама решила расстаться. Если есть возможность – лучше не оставлять врагов за своей спиной, особенно тех, которые когда-то были тебе близки.

В итоге так и вышло: одним весенним вечером у нас случился разговор, после которого я больше не возвращался в квартирку на Волочаевской.

Но нельзя сказать, что это было к худшему. Я вдруг понял, что ещё достаточно молод для того, чтобы гулять как следует. И с упоением предавался этому занятию по вечерам в увольнениях, когда не был занят на коммуникационном проекте. Ходил по клубам. Знакомился. Заводил разовые интрижки.

Проект стартовал вполне успешно, и с самого начала так получилось, что бизнес разделился на два больших сегмента: региональные политические заказы и обслуживание транснациональных корпораций, которые в то время активно заходили в страну.

При этом контроль со стороны Дмитрия Петровича к тому времени, конечно, уже отсутствовал. Он просто отодвинулся от этой темы. У нас на этот счёт случилась короткая встреча, где он гарантировал отсутствие проблем с его стороны.

Первого клиента привёл я, в виде ЛДПР и её региональных отделений. Владимир Вольфович решил, что это отличный способ обозначить своё влияние в создающемся бизнесе, при этом формально оставаясь вовне, и не создавая напряжения среди акционеров. Лиана же подписала «Халибёртон», одну из крупнейших нефтесервисных компаний мира, которая как раз в то время вышла на первые контракты с нашей нефтянкой.

Немного посовещавшись, мы назвали нашу консалтинговую компанию «Иванов, Гудавадзе и партнёры». В этом была определённая логика: юридическое лицо было оформлено на моего отца и на маму Лики, которая не меняла фамилию после того, как вышла замуж.

У меня появились стабильные деньги. К тому же очень неплохие. Я даже купил себе ноутбук, немыслимую по тем временам роскошь. Мне нужна была машинка, чтобы вести дела из казармы: клепать медиапланы, тезисы, редактировать согласованные публикации и прочее. По тем временам компьютер был очень продвинутым: процессор «Пентиум», сменный привод с возможностью чтения CD дисков… да, привыкнуть к тормознутости электроники того времени поначалу было сложно. Но я адаптировался.

В интернет я выходил по дайл-апу, через телефон в кабинете Ступикова. Загрузки текстового файла, чтобы прикрепить его к электронному письму, приходилось ждать пару минут. Но тем не менее система работала: я был в курсе дел бизнеса даже тогда, когда не мог вырваться за территорию.

Самого Ступикова, как и обещал, я взял на зарплату. Раз в месяц он делал обзор статей из открытых источников о тенденциях в методиках обучения в высшей школе, по официальному договору. У военных есть лазейка: официально разрешено заниматься преподавательской и научной работой, и даже получать за это деньги на стороне. Именно ей мы и воспользовались. Сам отчёт мне был совершенно не нужен, но я старался его проглядывать и с умным видом давать обратную связь, не упуская случая похвалить аналитические способности зама.

Свою бурную внешнюю деятельность я старался не светить. Но всё-таки кое-какие слухи дошли до руководства факультета. Меня вызывала на беседу полковник Цой, пытался выведать больше информации о моей «крыше» – или, как было принято говорить среди курсантов, «мазе». Разумеется, безуспешно. Тем не менее, он завуалированно предложил дружить, и это предложение я, конечно же, отвергнуть не мог.

Дружба заключалась в том, что я негласно начал спонсировать некоторые необходимые для факультета вещи: например, линолеум, чтобы обновить пол на этаже в учебном корпусе. Материалы для косметического ремонта в казарме и для новой душевой.

После каждой услуги степень моей свободы заметно повышалась и постепенно достигла такого уровня, что я, например, мог позволить себе вовсе не ходить в наряды.

Мог бы, но, конечно же, не позволил. Слишком сильно выделяться было нельзя, а то меня становилось видно даже на фоне других ребят, отпрысков не самых обычных семей.

Поэтому по нарядам и караулам я ходил, как и все, на общих основаниях. Разве что в ту же караулку брал с собой ноут и набирал очередную стратегию или тезисы для согласования с клиентом на следующий период.

А ещё, постепенно, я заново отрыл для себя игрушки того времени. Например, «Master of Orion» и его же вторую часть.

Основная часть учебной программы у нас была посвящена языковым дисциплинам. Учитывая, что язык я уже неплохо знал, сильно напрягаться не приходилось. А сторонние проекты как раз помогали эффективно изображать занятость учёбой.

Само собой продолжались тренировки с Гией. Теперь мы не только вместе занимались цигун, но и периодически выбирались в город. В нашем проекте консалтинговой фирмы он полноценно не участвовал, но иногда заходил в офис – небольшую каморку, которую мы сняли в ЦМТ.

Мы с Ликой только что сдали очередной отчёт клиенту и наняли сразу двоих помощников из числа толковых студентов с журфака МГУ. Сразу стало полегче, даже свободное время появилось.

В город пришла весна. Мы с друзьями начали выбираться в клубы. Часто я звал Лёху Зимина и Гию. Периодически к нам присоединялась Лика со своим парнем, Саней Щедриным. Он, кстати, оказался нормальным пацаном, из интеллигентной московской семьи, с правильными понятиями. Очень любил мотоциклы, катался на «Хонде» – почти немыслимой по тем временам роскоши.

В последние апрельские выходные мы договорились всей толпой в модное тогда место – клуб-бар на «Hungry Duck». Про него ходили самые невероятные слухи, и соблазн лично посмотреть на то, что там происходит, был непреодолим.

Добирались на отцовской машине. Я ведь всё равно не пил, а так было удобнее, чем ловить ночью бомбилу. Да и безопаснее.

Припарковаться удалось в районе ЦУМа. До места шли пешком – было довольно тепло, так что лёгкая прогулка оказалась в удовольствие.

Вход в бар находился в непосредственной близости от выхода из метро. На входе был фейс-контроль, но не слишком строгий.

Мы приехали достаточно поздно, движуха была в полном разгаре: внутри дым стоял коромыслом, бухала музыка. Девушки облепили все барные стойки и отплясывали на них. Некоторые были совершенно обнажены.

Саня Щедрин с совершенно невозмутимым видом направился к стойке и о чём-то коротко переговорил с барменом.

Вернувшись к нам, он широко улыбался.

– Для нас тут кабинет придержали, – сказал он. – Айда тусить!

Лика с торжествующим видом взглянула на нас – мол, вот какой у меня парень – и пошла за Сашей. Мы потянулись следом, уворачиваясь от то и дело мелькающих тут и там локтей, грудей и даже ляжек.

Кабинет представлял собой небольшую нишу со скамьёй, обитой кожей, и круглым столиком.

Через минуту появился официант и раздал нам меню и барные карты. Лика сосредоточенно углубилась в их изучение. Лёша же как зачарованный наблюдал за девушками на барной стойке – благо из нашей ниши открывался отличный вид на это зрелище.

– Офигеть! – прокомментировал он, когда я тронул его за плечо, предлагая сделать заказ.

– Нравится? – спросил я. – Сегодня угощаю, так что не стесняйся!

Он посмотрел на меня, хотел что-то ответить, но передумал и лишь кивнул, улыбнувшись.

Большая часть вечера прошла отлично: мы отплясывали в проходах. Лика тоже поднялась на стойку, только раздеваться благоразумно не стала. В какой-то момент Саша оказался рядом, и они вдвоём выделывали довольно опасные, на мой взгляд, акробатические кренделя.

Было необычно, что никто это буйство жизни и не думает снимать. Тем более выкладывать в социальные сети – потому что их попросту ещё не существовало… и в этом свободном от любой фиксации общении имелась своя прелесть, недоступная в более позднее время.

Я наслаждался этим ощущением свободы. Смотрел на девушек, прикидывая, с кем я бы хотел познакомиться сегодня, потягивая томатный сок и закусывая ржаными сухариками.

Наконец, я выбрал грудастую брюнетку, которая вела себя относительно скромно: сидела в уголке стойки, на которой отплясывали другие, и потягивала из широкого бокала мартини, то и дело бросая задумчивые взгляды в толпу.

Собравшись и настроившись, я пошёл знакомиться.

Нормально общаться, разумеется, было невозможно – приходилось сильно напрягать голос. Но были универсальные жесты, которые позволяли элегантно обойти сложность первого знакомства.

Я дождался, когда рядом с ней освободиться место, и подсел, указывая на ей бокал и вопросительно поднимая бровь, мол, повторить?

Незнакомка оценивающе оглядела меня, потом улыбнулась и, немного поколебавшись, кивнула.

Я поднял руку, обращая на себя внимание бармена. Когда он подошёл ко мне, я указал на соседку и крикнул: «Повторить!». Тот кивнул, потом указал на пустое место передо мной, намекая, не желаю ли я тоже чего-нибудь заказать. Я крикнул в ответ: «Томатный сок!» Бармен немного удивился, но снова кивнул и занялся заказом.

– Меня Саша зовут! – представился я, когда принесли заказ.

– Дита, – ответила она.

– Какое необычное имя.

– Спасибо. Не люблю обычное.

Через несколько минут как-то так само собой получилось, что мы уже танцевали вместе. Дита делала это очень неплохо: видимо, занималась когда-то танцами или брала уроки как минимум.

Как следует наплясавшись, мы пришли к нашему «кабинету», где нашлось свободное место. Да и ребята не сидели на месте: Лёша по своему обыкновению уже отплясывал сразу с двумя красотками. Лика и Саня вышли немного проветриться и остыть после бурных плясок.

Мы же продолжали общаться.

– Ты занимаешься бизнесом, да? – шептала мне на ухо Дита.

От неё пахло мартини и желанием.

– И это тоже, – охотно кивнул я, всё меньше стесняясь своих прикосновений.

– Здорово… я люблю деловых…

Наверно, будь я хоть немного пьян, я бы долго не заподозрил неладного. Она была профессионалом. Даже не всю наличность достала из бумажника – оставила достаточно, чтобы рассчитаться. Ну и чтобы его толщина не уменьшилась слишком уж резко.

Хорошо хоть мобильник я догадался оставить в бардачке машины. Он был куда более ценной вещью, чем какие-то наличные.

Поняв, что происходит, я не сразу отреагировал. Мне было интересно, насколько далеко она готова зайти. Может, я на самом деле ей нравлюсь, и она хочет чего-то большего до того, как заберёт свою выручку и растает в толпе? Почему-то мне хотелось так думать. Была в этом какая-то извращённая романтика.

Однако же, я переоценил её симпатию ко мне.

Доведя меня смелыми прикосновениями до возбуждения, она поцеловала меня и шепнула на ухо, что ей нужно «попудрить носик».

Я улыбнулся, кивнул. А потом быстрым и уверенным жестом запустил руку ей под модную юбку и достал обратно свою наличность из потайного кармашка, который находился у самых трусиков.

«Дита» (конечно же, это был псевдоним) взвизгнула и попыталась отвесить мне пощёчину. Однако её руку я тоже перехватил.

– Зря! – сказал я, перекрикивая музыку. – Была бы умной и покладистой – получила бы намного больше!

Она смотрела на меня с ненавистью и досадой.

– Козёл, – будто выплюнула она.

Мне показалось странным, что «Дита» не пыталась освободиться и убежать. Напротив, продолжала сидеть у меня на коленях.

Впрочем, объяснение этому вскоре последовало.

К нашему столику подвалили два дюжих кавказца в чёрных кожаных пиджаках, водолазках и с одинаковыми золотыми цепями.

– Эй! – один из них схватил меня за плечо. – Отстань от моей сестры, да?

Я от досады прицокнул. Так хорошо отдыхали, и вот на тебе, опять. Огляделся по сторонам. Охраны не видать, да и наверняка эти ребята с охраной в доле. Лёша пляшет с девчонками, ничего вокруг не замечая. Ну и хорошо, пусть пляшет. Лика и Саша, похоже, были снаружи.

А вот Гия уже стоял за амбалами, стараясь не привлекать их внимания. Он улыбался, глядя на меня.

«Дита» выскользнула из-за столика и спряталась за амбалами. Перед этим она потянулась и попыталась вырвать у меня из руки наличность.

Опешив от такой наглости, я едва успел перехватить её кисть и немного её вывернуть. Воровка зашипела от боли.

Один из амбалов размахнулся, целя мне в голову.

Я легко увернулся от удара. Бандит же влетел в столик, сбивая с него пустые бокалы. Послышался стеклянный звон.

Со вторым бандитом Гия не стал церемониться и как-то очень ловко его вырубил, пользуясь преимуществом внезапности.

Упавшего на столик бандоса я взял в замок. Тот отчаянно хрипел и брыкался, пытаясь что-то мне сказать. «Дита» где-то раздобыла полную бутыль водки и хотела было размахнуться, но передумала, заметив Гию. Аккуратно поставив водку на стол, она исчезла.

До того, как я успел его остановить, Гия вырубил первого бандита ударом в висок. Тот медленно съехал под стол.

– Наверное, пора закругляться, – сказал он, оглядываясь.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнул я, заметив, что у бандоса, лежащего под столом, из подмышки торчит кобура и рукоятка пистолета.

Лёха к тому времени тоже заметил, что у нас творится что-то неладное, и подошёл к нам, бросив своих спутниц.

Примерно прикинув сумму счёта, я оставил на столе наличные, придавив их бутылкой водки.

У выхода мы забрали Лику и Сашу. По дороге к машине я рассказал о случившемся.

– Я скажу отцу, он разберётся, – сказала Лика.

– Да не стоит, – ответил я. – Всё же ясно и понятно. Пошли они нафиг, мы вроде сами неплохо справились.

– Уверен, что не стоит? – серьёзно спросила она.

– Да, – согласно кивнул я. – Уверен. Не будем его дёргать.

Возможно, это было ошибкой.