Василий проглотил язык, лишь учащенно моргая, будто в оба глаза швырнули по горсти песка. Нахальство и апломб вмиг испарились, бедный полицай трясся от страха, как нашкодивший щенок. Очевидно, героизм в нем пробуждался, когда он дубасил беззащитных людей.