– Не подойдешь же ты к ним и не скажешь, что так, мол, и так, вашим подопечным угрожает смертельная опасность. Они моментально вас схватят и увезут далеко-далеко, спрячут глубоко-глубоко. И будут держать долго-долго, до тех пор, пока не выяснят: откуда у нас такая информация, – выпалил Домовой.

– Я пойду, – сказал Водяной, – у меня по части общения с вояками кое-какой опыт имеется.

– Ты что, служил в армии? – удивилась Кикимора.

– Да! Водовозом! В русско-турецкую войну под командованием генерала Скобелева. И водолазом в первую империалистическую под командованием адмирала Чухнина.

– Так ты – ветеран?!! – с восхищением проговорила Кикимора, – а можно я напишу в своих мемуарах, что была лично знакома с героем войны?

– Кики, отстань от него, – попросила Яга, – потом он тебе фотографию на память подпишет, а сейчас некогда.

– А можно на эту карточку мы сфотографируемся вместе? – попросила она.

– Можно! – махнула рукой Яга, – только потом. Когда с делами управимся.

– Хорошо, – согласилась счастливая Кикимора, – только не забудьте своего обещания!

– Что ты предлагаешь? – обратилась Яга к Водяному.

– Через горючую жидкость, коей у меня не меряно, я вхожу в контакт с генералом – руководителем специального взвода охраны, – начал выкладывать свой стратегический план Водяной, – довожу его этими напитками до нужной кондиции, затем мы вместе сообщаем его руководству всё, что нам надо. А после выпитого, занимаем круговую оборону. И стоим до последнего.

– Если к этому моменту ещё сможете стоять… – продолжил Домовой.

– Тогда будем лежать до последнего, – улыбнулся Водяной.

– Идёт, – согласилась Яга, – тем более что альтернативы у нас всё равно нет. Теперь главный вопрос: как нам победить Кощея? Никто из нас этого сделать не сможет. Духу не хватит. Нам нужен герой.

– Ягуша, он у нас есть! – гордо произнесла Кикимора.

– Кто это? – недоуменно спросили все.

– Как кто? – Возмутилась Кикочка, – Герой войны, участник военных действий, ветеран, орденоносец и медалист, наш дорогой и всеми любимый… – и она сделала паузу, ожидая ответ.

– …Леонид Ильич Брежнев! – закончил вместо неё Леший.

Все засмеялись, а Кикимора надула губки:

– Я серьёзно, а вы вечно шутите. Я имела в виду нашего Водяного.

– Кикочка, спасибо, конечно, за доверие, – поблагодарил её Водяной, – но я не справлюсь – старый уже. Силы не те. Нам богатырь нужен!

Все призадумались.

– Да, – вздохнула баба Яга, – богатырь. Но где его взять в наше время, богатыря этакого?

– Будем искать! – Сказал Леший.

– Ой! А я знаю трёх богатырей! – снова воскликнула Кикимора, – Алёша Попович, Добрыня Никитич и Илья Муромец.

– Молодец, Кикочка! – похвалил её Леший.

– Откуда такие познания? – удивился Домовой.

– Сказку читала… – засмущалась Кикимора.

– Только где они сейчас? – почесал затылок Леший.

– Сгинули, Родину защищая! – снял шапку Домовой.

Все последовали его примеру и поснимали головные уборы.

– Нет, – после минутной паузы сказал Водяной, – один остался. Не сгинул.

– Кто? – спросили все.

– Илья Муромец.

– Да ты что? – обрадовался Леший.

– Где же он? – заволновался Домовой.

– В Киеве, – со знанием дела ответил Водяной.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Яга.

– Из справочника «Путеводитель по Древнему Киеву. От Иерихона до Днепра», изданный во Львове. Там всё написано, как Иисус Христос в украинской семье воспитывался, когда на двадцать лет куда-то исчез. Как Илья Муромец Киев златоглавый защищал и как любил украинский язык.

– Он что, в Раде заседает? – наивно спросила Кикимора.

– С чего ты взяла? – спросил Домовой.

– Только там украинский язык и Киев защищают, – ответила она.

– Нет, – вздохнул Водяной, – он в Киево-Печерской лавре лежит.

– Что? – всплеснула недовольно руками Яга, – вот лежебока! Снова спать завалился?

– Не совсем… – замялся Водяной.

– Что «не совсем»? – переспросила Яга.

– Ну, не совсем спать.

– А как тогда?

– Помер он.

– Час от часу не легче! – вздохнули все.

Домовой снова снял шапку. Все последовали его примеру. Помолчали.

– Его забальзамировали, – продолжил Водяной, – мумию, значит, сделали. И там положили на всеобщее обозрение.

– Значит, и этот не помощник! – махнула рукой баба Яга.

– Ну, почему же, – возразил Водяной, – его оживить можно.

– Как это? – спросили все.

– А живая вода зачем? Водяной я или нет!

– Правильно! – обрадовались все.

– Вода в наличии имеется? – поинтересовалась Яга.

– Обижаешь! И живая, и мёртвая, – кивнул Водяной, пошарил по карманам и выудил из них две маленьких бутылочки со светящейся жидкостью внутри. Передал их бабе Яге, – Ягуша, они подписаны, так что думать-гадать не придется. Как пользоваться – сама знаешь.

– Значит, едем в Киев, – подвела итог беседы баба Яга, – будем оживлять Ильюшеньку Муромца.

– Ой, как интересно! – захлопала в ладоши Кикимора.

– Как добираться будем? – перебил, неподходящий в данной ситуации восторг Кикиморы, Домовой.

– Я – на метле, – ответила баба Яга, – могу кого-нибудь одного взять с собой.

– Кикочку возьми, – предложил Домовой, – быстрее будет.

– А я сам два раза обернусь, а на третий – в Киеве окажусь, – сообщил Леший.

– Ну, а я, как всегда, – на самолёте, – вздохнул делано Домовой.

4

И в сказке не обойдешься без технического прогресса. И в сказках волшебных средств на всех не хватает. Правда, техника иногда подводит. Она ж не волшебная! Самолёты вовремя не отправляются или прилёт задерживается.

Санкт-Петербург.

Аэропорт «Пулково».

– К сведению встречающих, рейс ЭХ 101 из Москвы задерживается на двадцать минут, – полился мелодичный голос по всему аэропорту, который гудел, как большой муравейник.

Входившие в здание люди, проходили через «металлоискатели», выкладывая на столик ключи и мобилки. Кто забывал это сделать и звенел, того вежливо задерживали и просили освободить карманы и пройти ещё раз, и ещё раз, и ещё раз до полного их удовлетворения. Домовой прошел проверку без проблем и оказался внутри здания аэровокзала. Он остановился в зале для прилётов, чтобы изучить схему расположения помещений. Ему нужны были билетные кассы, которые, как было показано на схеме, располагались на втором этаже. Он собрался было пройти к лестнице, направляясь к кассам, чтобы приобрести билет в Киев на ближайший рейс, как вдруг услышал за спиной знакомый шепелявый голосок:

– Ну, это ж надо, штоб шамалёты и в такую погоду опаждывали! Шолнше шветит, вьюги и метели штороной Питер обходят, а они жадерживаютшя! Управы на них нет!

Домовой медленно повернулся и увидел Соловья-разбойника, который, задрав голову вверх, изучал светящееся табло прибытия самолётов.

– Интересно-интересно! Кого он здесь дожидается? – Подумалось Домовому. – Никак в Питер подмога Кощею прибывает. Но кто? И сколько? Нужно это выяснить. Киев, я думаю, может подождать. Там есть, кому и без меня управится.

Он, стараясь быть незамеченным, боком прошмыгнул сначала за угол, потом, перескакивая через одну-две ступеньки, проскочил на второй этаж и уже там выбрал место, откуда просматривался весь зал прибытия, который располагался на первом этаже. Домовой видел, как Соловей-разбойник от нетерпения переступал с ноги на ногу. Через пять минут ему надоело танцевать на одном месте. Он покрутил головой по сторонам и остановил свой взгляд на втором этаже, на котором располагались кафешки, магазинчики, киоски, бары и Домовой. Направился туда же. Последний, чтобы не столкнуться лбом с противником, отошел вглубь и примостился за колонной у огромного окна, выходящего на взлётные полосы, за которым виднелись прилетающие и отлетающие авиалайнеры. Из своего укрытия он видел, как через мгновение со стороны лестницы появился Соловьёв. Разбойник пошарил глазами по торговым точкам, выбрал бар и направился к нему. Очередь была небольшая. Он пристроился в самом её конце. Стоял, молча, лишь изредка бросая взгляды на табло, которое сообщало о времени прибытия самолетов.

– А вот и я! – сначала услышал Домовой, а потом увидел, прыгнувшего ему на руки, кота, – Успел. Он же на машине в аэропорт помчался, а мне пришлось на своих двоих сюда добираться. Хорошо, что я услышал, как он водителю сказал, куда направляется, а так я бы его потерял. Он сел и поехал, а я, как спринтер, через дворы, через мосты, через буреломы, через буераки пехом. Мне за вредность молоко положено.

– Ну, допустим, вредность у тебя в характере терпимая, так что обойдёшься без молока. – Ответил ему Домовой. – А ты случайно не знаешь, кого он здесь встречает?

– Случайно, знаю, – ответил кот, – из слов Кощея я понял, что встречает он какого-то крутого агента. Из самой заграницы. Тамошняя помощь от ихних вурдалаков и вампиров нашей местной нечисти. Он его так перед Соловьём расхваливал, как будто этот агент ему родственник какой.

– Вот что значит двойные стандарты! – Возмутился Домовой.

– Что ты имеешь в виду? – Поинтересовался Баюн.

– Как наш Кощей ихними зомби возмущался, а сам к ним за поддержкой обратился.

– Пятая колонна, что и говорить! – Вздохнул кот, – они же всегда за чужие деньги нашей тяжелой жизнью возмущаются.

– Сейчас поглядим, кого они прислали.

– Тебе, Кузьма, придётся со мной остаться, – попросил кот, – я без машины за ними не поспею, когда агент появиться. А вдвоём, сам понимаешь, сподручнее.

– Хорошо, – согласился Домовой.

Очередь дошла быстро. Соловей жадно рассматривал бутерброды и, показывая на них пальцем, делал заказ бармену. Тот сноровисто выкладывал их на тарелочку. Они видели, как разбойник хищно облизнулся, потом замер. Далее на весь этаж был слышен его срывающийся голос:

– Грабители! Штоб вы вшю жижнь одну баланду хлебали, а не шишбургеры ш гамбургерами. Это ж нужно придумать такое, штоб жа шетыре нещашных бутерброда шелых шешот рублей жаплатить.

Он кричал, плевался, размахивал руками.

– К сведению встречающих: рейс ЭХ 101 из Москвы из-за погодных условий задерживается ещё на тридцать минут, – пронеслось по всему залу из репродуктора, и заиграла медленная музыка.

Сделав паузу в крике на прослушивание этой информации, Соловей-разбойник, разразился воплями ещё пуще.

– Ещё на тридшать минут?!! Иж-жа погодных ушловий? Штоб вы вше шо швоими жадержками никогда не могли вжлететь, а потом прожемлитша. Штоб ваш отправили в вешный полёт беж вожвращения! Мало того, што обещают привежти в одно время, а доштавляют в другое, так ещё и обдирают шешной народ, как липку. У-у-у, ижверги!

Пассажиры – будущие и бывшие, провожающие и встречающие останавливались и смотрели вслед недовольному типу. Кто сокрушенно, а кто сочувствующе, кивали головами. А он продолжал:

– Это ж уму не раштижимо: школько шейщас билет штоит! И никто не обещает выполнить ушловия. Вот потому эти шамолёты и падают шерез один. Вы только пошмотрите школько их шейщас не прилетело! Видите? Ага!!! Вы шпрошите пошему? Да потому што от наш правду шкрывают, голову морошат, штоб паника в аэропорту не нашалашь.

Вокруг него постепенно начала собираться любопытствующая толпа народа. С тревогой переглядываясь между собой, люди внимательно слушали странного митингующего. И те, кто хотел услышать причину задержек, и те, кто хотел просто убить время.

– Наверняка, парощку шамолётиков шегодня не дощитаемшя. Готовтешя жавтра траурные реши шлушать и трупики полушать.

Пару женщин грохнулось в обморок. А одна упала на колени и запричитала:

– Ой, на кого ж ты нас покинул, соколик наш ласковый!

После этих слов ещё две ушли в нирвану.

– И никто ни за што не отвешает, – возмущался Соловей-разбойник, – шейщаш шами вшё ушлышите, но перед этим музыку похоронную послушать вам дадут.

И тут же из репродуктора зазвучала медленная мелодия. Все застыли в ожидании. Раздался щелчок и нежный вкрадчивый женский голос объявил:

– К сведению встречающих, рейс номер ЭХ 101 из Москвы, наконец, произвёл посадку в аэропорту Пулково.

Соловей-разбойник замолчал, посмотрел на окруживших его людей. Они тут же принялись, опустив, молча, головы, расходиться в разные стороны.

– Наконеш-то, – произнес он и пошёл к лестнице, чтобы спуститься в зал ожидания на первом этаже.

– Я за ним, – предложил кот, – а ты, Кузя, пока организуй машину, что бы мы могли сразу же за ними увязаться.

– Хорошо, – согласился Домовой.

Кот спрыгнул на пол и помчался догонять разбойника, а Кузьма отправился ловить такси. Через стеклянные двери было видно, как к зданию аэровокзала подъехал автобус с пассажирами. Они выпрыгивали в открытую дверь и заходили внутрь, растекались в две стороны и уже двумя потоками оказывались в зале ожидания. Кого-то из них встречали, а кого-то нет. Кто-то обнимался-целовался, а кто-то сразу проскакивал на улицу. Народу в зале становилось всё меньше и меньше, а того, которого встречал Соловей-разбойник – не было.