Журналист стоит в двери и не уходит, делая вид, что очень переживает:

– Вот только вашего заявления маловато будет. Может, соседей ваших подключить?

– Навряд ли, – говорит соседка, – они все своими делами занимаются. Им всем на дом плевать с высокой горки.

– А если я их уговорю? – робко интересуется Егоркин, – тогда шансы на то, что администрация отреагирует, увеличатся с геометрической прогрессией.

– Сомневаюсь, – вздыхает пенсионерка.

Егоркин, продолжая стоять в двери так, что соседка не может закрыть дверь, смотрит на двери квартир, находящихся на этаже. Показывает на дверь одиннадцатой квартиры.

– А эта?

– Паша Петрова? – говорит соседка, – Да она собственной тени боится, не то, чтоб с ЖЭКовскими бездельниками воевать.

– Такая трусиха? – Интересуется журналист.

– Не то слово.

– А где она работает? Может, я все-таки попробую с ней поговорить? – Не унимается Егоркин.

– В университете на кафедре иностранных языков, – сообщает соседка, – не понимаю, как её студенты слушают? Курица – одно слово.

– В каком университете?

– Финансовом, – подтверждает пенсионерка, – на Петроградке.

– Такая обязана помочь. Преподаватель все-таки. Она должна сеять разумное и вечное.

– Не тратьте время зря, молодой человек. Она себе лад не может дать, а вы хотите, чтобы она другим помогла.

– Как посоветуете, Татьяна Сергеевна, так и поступлю. Может быть вы и правы.

Егоркин освобождает дверь в квартиру и прощается с говорливой пенсионеркой.

– Может не стоит беспокоить ваших равнодушных соседей. Мы сами с вами управимся.

Соседка кивает:

– Я всегда права, молодой человек.

– До свидания.

Егоркин спускается по лестнице вниз. Соседка, проводив его взглядом, закрывает дверь в квартиру.

Паша идёт по длинному коридору. Паша поднимается по широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Когда-то она светилась белизной, теперь померкла и потерлась. Ступени приобрели округлые формы. И вместе с тем она не потеряла своей помпезности. На стенах висят портреты видных деятелей современности, которые сыграли большую роль в международных отношениях.

Кабинет кафедры иностранных языков находится в конце коридора второго этажа. Зайдя в кабинет кафедры иностранных языков, Паша снимает плащ, вешает его в шкаф и садится за стол. Что-либо делать не хочется. Следом за ней на рабочее место прибегает секретарша Зоя.

– Доброе утро, Паша!

– Здравствуй, Зоя.

– Я думала, что буду первой, – говорит Зоя, – А ты уже на работе. У тебя же вчера зачёты были. Ты могла бы сегодня до обеда дома валятся.

Зоя переобувается и усаживается за свой стол рядом с дверью в кабинет заведующего кафедрой. Включает компьютер.

– Я бы на твоём месте сегодня вообще не пришла.

– У меня консультация, – отвечает Паша, – Её никто не отменял.

Входит Сергей. Кивает Зое и Паше.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Сергей Алексеевич, – отвечает Зоя.

– Доброе утро, – здоровается Паша.

Сергей направляется в кабинет и, взявшись за ручку, поворачивается к Паше:

– Павлина Георгиевна, зайдите ко мне.

– Хорошо, Сергей Алексеевич.

Сергей заходит в кабинет. Паша – за ним. Сергей бросает на стол портфель и поворачивается к Паше. Паша плотно закрывает за собой дверь.

– Что случилось, Паша? – Спрашивает Сергей, – Я тебе целый вечер звонил. Домашний телефон молчит. Мобильный отвечает, что ты вне зоны обслуживания. Я же волнуюсь. Где ты была?

Паша проходит по кабинету и садится на стул у стола.

– Я не могла тебе позвонить, Серёжа.

– Ты что, мне изменяешь? – Подозрительно интересуется Сергей.

Паша улыбается.

– Господи, Серёжа, ты можешь думать о чём-то другом?

– А о чём остаётся думать? Я от волнения места себе не находил. Целую ночь, между прочим.

Паша прекращает улыбаться и сообщает:

– Я была в полиции.

– Где? – Переспрашивает Сергей удивленно.

– В полиции.

Сергей опускается в кресло, стоящее за столом.

– Ты?

– Я.

– Что ты натворила?

– Я стала свидетелем убийства.

Сергей удивляется ещё больше:

– Час от часу не легче. Как ты умудрилась попасть туда, где убивают людей?

– Как? Случайно. Сидела на остановке, а он подошел и умер у меня на руках.

Сергей качает головой:

– Я же предлагал тебе вчера, остаться и проводить тебя до дома.

– Чтобы сказала твоя жена, если бы ты пришёл домой поздно?

– Ничего. Она знает, что в институте идут зачёты и экзамены, за результаты которых, отвечают заведующие кафедрами. Пусть это тебя не волнует.

Паша хмыкает:

– Спокойствие твоей семьи – это твоё спокойствие. А значит, и моё.

– Преступников схватили?

– Схватили.

– Одно это уже радует. Ну, а ты как?

– Нормально.

– Я рад за тебя. Может, помочь тебе чем-то?

– Нет. Всё в порядке.

Сергей подходит к ней и обнимает за плечи.

– Слушай, Паша. А иди-ка ты домой отдыхать. Выспись. У тебя сегодня только консультация? Я попрошу провести её Карпова. А вечером встретимся. Идёт?

Паша кивает:

– Идёт.

Она встает и берётся за ручку, но перед тем, как открыть дверь, поворачивается.

– Серёжа, у тебя есть время?

– Найду.

Паша возвращается к столу.

– Мне нужно, чтобы ты сходил в банк.

– В банк? Хорошо. Зачем?

– Я сейчас.

Она выходит из кабинета.

Проходит к своему столу, берёт сумочку и возвращается в кабинет Сергея. Зоя с удивлением провожает её взглядом.

Паша высыпает содержимое сумочки на стол. Среди вещей находит ключик и протягивает его Сергею.

– Вот возьми.

Сергей берёт ключ и рассматривает его.

– Что я должен делать?

– Это ключ от сейфа в банке. В ящике лежат какие-то документы. Ты должен забрать их и принести мне.

– Домой?

– Нет. Это опасно. Сюда.

Сергей садится за стол.

– Сядь, Паша.

Она послушно садится на стул.

– А теперь давай начнём сначала. Что это за документы, которые домой приносить опасно?

– Серёжа, я сама не знаю, что это за документы. Их собирал заместитель прокурора, которого из-за них убили.

Сергей долго смотрит на Пашу, потом садится за стол.

– Паша, у меня двое детей. Ты хочешь, чтобы я оставил их без отца? Я не хочу лезть под пулю из-за каких-то документов. И тебе не советую.

– Извини… – тихо лепечет Паша.

Сергей поднимается и ходит по кабинету.

– Паша, я хочу тебе помочь. Все, что я могу сделать – это дать тебе время отнести этот ключ в полицию.

Сергей садится за стол напротив Паши.

– Спасибо, Сережа. Я так и сделаю.

Паша поднимается из-за стола и выходит из кабинета. Сергей идет следом за ним.

Сергей выходит из кабинета. Паша за ним. Выходя, Сергей надевает плащ и обращается к секретарше:

– Зоя, если меня будут спрашивать, я – в отдел образования.

– Хорошо, Сергей Алексеевич.

Сергей у двери останавливается.

– Да. Ещё позвоните Карпову и слёзно попросите его сегодня заменить Петрову на консультации.

– Будет выполнено.

Сергей кланяется и выходит из кабинета. Зоя поворачивается к Паше.

– Паша, он тебя отпустил?

– Да.

– Чего сидишь? Иди домой.

– Да. Сейчас пойду.

Паша оглядывается, не зная, что делать. В кармане находит мобильник, который ему подарил Саша. Она решительно выходит из кабинета.

Паша выходит в коридор и смотрит по сторонам. Отходит к окну и набирает номер. После небольшой музыкальной паузы на вызов отвечает Аркаша.

– Слушаю, Паша?

– Как обстоят дела с бутылками? – Спрашивает Паша, чтобы как-то начать разговор.

– С какими бутылками?

– Которые вы собирались сдавать в пункте приема стеклотары.

Аркаша смеется:

– А-а! Эти… Операция прошла успешно. На вырученные деньги мы прилично погудели.

– Что сделали?

– Позавтракали.

– Значит, вы сейчас свободны?

– Мы всегда свободны, Паша. Это наша – идеология.

Паша мнется, не зная, как приступить к разговору, но все-таки решается заговорить о деле.

– Мне нужна ваша помощь.

– Еще?

– Да.

– Надеюсь, грабить банк не придется?

– Нет.

– Что нужно делать?

Паша облегченно выдыхает:

– Я расскажу при встрече.

– Идет. Где пройдет свидание?

– В университете.

Зависает пауза. Потом в трубке снова слышится голос Аркаши:

– Мы с Сашей готовы, но вряд ли нас в таком виде пустят в светоч науки.

– Я вас встречу.

– Говорите адрес.

Трактор и Шустрый едут в машине, расстроенные и злые.

– Из-за тебя и я выгреб от Мультика, – упрекает товарища Шустрый, – Где её теперь искать?

– Найдём, – успокаивает его Трактор, – Куда она денется? От меня ещё никто просто так не уходил. Она ещё у меня получит за то, что подставила меня. Я теперь с ней церемониться, как Мультик, не буду.

– И я тоже. Я ей: «Нам просто с вами поговорить нужно!», а она, сучка, в обмороки падать! Я её на своём горбу тащил, а она сбежала. А у меня горб не казённый.

Паша заводит в спортивный зал университета Аркашу и Сашу.

– А вы переживали, что вас не пустят.

– Если бы мы сами сюда прорывались, вряд ли ваш секьюрити сжалился.

Саша тревожно смотрит на Пашу:

– Паша, что случилось?

Она показывает на кровавые ссадины на лицах Саши и Аркаши.

– Прежде всего, объясните, откуда у вас эти украшения?

Ночью, когда мы с вами расставались – их не было.

Саша смущается:

– Не переживайте, Паша. Мы просто упали.

– Оба, – добавляет Аркаша, – несколько раз.

Паша качает головой.

– Ладно. Не хотите говорить – не надо.

– Хотели без очереди стеклотару сдать… – объясняет Аркаша.

– Вот и получили.

– Но раны нужно обработать, чтобы не было заражения, – предлагает Паша.

Саша машет рукой:

– Обойдется.

– Это потом, Паша, – кивает Аркаша, – Рассказывайте, чего вызывали?

Паша колеблется, потом вынимает из кармана ключик и протягивает его Аркаше.

– Вот.

Аркаша берёт ключ и рассматривает его.

– Это ключик от квартиры, где деньги лежат?

– И так можно сказать, – соглашается Паша.

– Что мы должны сделать? – Спрашивает Саша.

– Это ключ от сейфа в банке.

Аркаша хлопает себя по ляжкам и поворачивается к Саше.

– Я же говорил, что будем грабить банк!

– Зачем грабить, Аркаша, если у нас есть ключ? – Качает головой Саша.

– Ты прав, Саша. Не подумал.

– В ящике лежат документы, – объясняет Паша, – Вы должны забрать и принести их мне.

– Паша, нас сюда с трудом пустили, а вы просите в банк зайти, – хмыкает Аркаша, показывая на свой помятый вид.

– А мы сейчас приведем вас в порядок.

– Каким образом?

Паша показывает рукой на спортивный зал.

– Мы будем сейчас качаться? – Скептично спрашивает Аркаша.

– В нашем спортивном зале есть раздевалка, – говорит Паша, – А в ней – душевые кабины. В раздевалке можно подобрать вам что-нибудь переодеться.

– Здорово! – Восклицает Саша, – Два дня хочу ноги помыть.

Саша купается под душем. То же самое делает Аркаша в соседней кабинке. Паша засовывает их одежду в стиральную машину и набирает программу. Барабан в машине начинает крутиться. Паша смотрит на кабинку, где за рифленым стеклом купается Саша. Он ловит себя на мысли, что ей хочется подсмотреть за Сашей, смущается и отворачивается.

В палате на кровати лежит Петайкин. На его забинтованной груди находится ноутбук. Петайкин без интереса играет в очередную игру, убивая время. В палату заглядывает Любушкин.

– Привет, Петайкин! Ты на месте?

Петайкин, видя Любушкина, расплывается в улыбке.

– А куда я денусь?

Любушкин исчезает за дверью. И через мгновение входит в палату вместе с Реввой. В руках у Реввы пакет с фруктами.

– Здорово, симулянт.

– Добрый день, товарищ майор! – Улыбается в ответ Петайкин и пытается сесть, но ему это не удается. Он крепко сжимает зубы от боли.

– Лежи, Петайкин, – останавливает его Любушкин, – Субординацию будешь соблюдать, когда выпишут из больницы.

Ревва передает Любушкину пакет с фруктами. Любушкин принимается выкладывать их на тумбочку, стоящую у кровати.

– Как ты себя чувствуешь, Петайкин? – Интересуется Ревва.

– Уже лучше, товарищ майор, – отвечает Петайкин, – Только грудь пока побаливает.

– Я думаю! У тебя же почти все ребра поломаны, – сообщает Любушкин, – Как ты только не помер, Петайкин?

– От чего? – Спрашивает раненный Петайкин.

– От болевого шока.

– А я его не почувствовал, – объясняет Петайкин, – Я тогда без сознания был.

– Повезло тебе.

– Ага.

Их разговор перебивает Ревва:

– Сколько ещё в больнице валяться будешь?

– Пока ребра не срастутся, и нога тоже. Он же прямо в меня въехал.

Ревва хлопает Петайкина по плечу:

– Ты давай, ешь хорошо, Петайкин, чтоб быстро поправится и на работу.

Петайкин вздыхает:

– Да я бы завтра отсюда смылся, но не отпускают.

– Правильно делают, – говорит Любушкин, – Зачем нам в полиции инвалиды?

– Люба, на одного больше будет, – машет рукой Ревва.

Любушкин, Ревва и Петайкин смеются. Смех Петайкину предоставляет боль. Смеясь, он хватается за грудь.

– Что, Петайкин, тебе и смеяться нельзя, – сочувствует Любушкин.

Петайкин вздыхает.

– Можно, но не очень.

– Тогда будем говорить серьезно, – предлагает Любушкин.

– А что рассказали те, которых мы задержали? – Интересуется Петайкин.

– Ничего, – отвечает Ревва.

– Крепкие ребятки попались?

– Нет, Петайкин. Они погибли, – сообщает Ревва.

– От взрыва, – добавляет Любушкин.

– Выходит, что мне повезло больше, – делает вывод Петайкин.

– Выходит, счастливчик.

Ревва кашляет, давая понять Любушкину, что посещение больного Петайкина пора заканчивать.

– Нам пора. Ты выздоравливай, Петайкин.

– Спасибо, что пришли, товарищ майор, – благодарит Петайкин.

– Бывай, – прощается Любушкин.

Любушкин кладет на койку рядом с Петайкиным несколько пятитысячных банкнот.

– Что это? – Удивленно спрашивает Петайкин.

– Это мы сбросились тебе на лекарства, – бурчит Ревва.

– Что вы? Не нужно, – машет руками Петайкин.

– Спрячь и трать разумно. Больше не дадим.

– Спасибо.

Саша и Аркаша обеты в чистые спортивные костюмы. Саша аккуратно укладывает постиранную одежду в спортивную сумку.

– Бедные ребятки! – Говорит Аркаша, – Откроют свои ящички, а них – ничего. Не хорошо получится.

– Это не скоро случится, – успокаивает Паша, – До конца каникул никто не кинется.

– А нам сейчас нужнее, – вставляется Саша, – Правда, Паша?

Аркаша недовольно морщиться.

– Раньше ты у меня всё спрашивал, а теперь у Паши…

– Аркаша, переодеться нам предложила Паша, а не ты…

– Ага, и за тобой, когда ты в душе купался, она подглядывала…

Паша опускает глаза.

– Я не специально…

Саша качает головой и поворачивается к Аркаше.

– Не смущай девушку, Аркаша…

Аркаша подходит у двери.

– Значит так, детки, я иду в банк, а вы остаетесь здесь и ждете моего возвращения.

– Чего ты так решил? – Спрашивает Саша.

– Нам нечего там делать вдвоем. Я сам управлюсь. Да и Паша будет спокойна.

– Почему?

– Вдруг я захочу эти документы себе присвоить. А так ты будешь гарантом. Я же не брошу тебя. Ты без меня пропадешь…

Саша вопросительно смотрит на Пашу. Та кивает.

– Не скучайте, – прощается Аркаша, – И смотрите, чтобы здесь, пока меня не будет, кого-то третьего не появилось…

Саша останавливает Аркашу.

– Вот интересно, Аркаша, а в какой банк ты собираешься? Всемирный?

Аркаша показывает Саше ключ.

– В Проминвест… На ключе написано. Ячейка 523…

Аркаша останавливается, морщит лоб и, задумчиво, чешет затылок.

– Правда, нужен ещё код… Без кода сейф не открыть.

– Откуда ты это знаешь? – Спрашивает Саша.

– В кино видел.

Саша и Аркаша внимательно смотрят на Пашу.

Кабинет Сыромятиной отличается от кабинета Никифорова богатой мебелью. Он в три раза больше. Мягкие кожаные кресла стоят по всему периметру. Между ними – журнальные столики и витые подставки с цветами. Но цветы – искусственные. Все стены заняты встроенными шкафами, наполненными книгами и папками. Среди книг по праву, в шкафах находятся тома Ленина, Брежнева, Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Из кабинета ведет ещё одна дверь во внутреннюю комнату отдыха. На столе стоят несколько фотографий в рамках: Сыромятина с сыном, Сыромятина с мужем, Сыромятина с внуками, Сыромятина с Налимовым, Сыромятина с губернатором и др. Кресло, стоявшее за столом, выше всех остальных. На трех окнах висят тяжелые шторы с крупным рисунком и бахромой по краям. Открываются и закрываются они при помощи роликов. Выходят окна на площадь перед зданием прокуратуры. Сыромятина, сидя за столом, ждет, когда секретарша соединит её по телефону с Москвой. Она нервничает. Отодвинув в сторону толстые папки, Галина Борисовна стучит пальцами по крышке стола. Звонит телефон. Она сразу же снимает трубку.

– Александр Николаевич, Сыромятина беспокоит. У нас ЧП. Убили Емельянова.

– Я знаю, – отвечает Александр Николаевич Налимов.

Сыромятину этот ответ смущает.

– Предполагаемые убийцы погибли.

– Это я тоже знаю. Что думаете делать?

– Есть несколько версий. Мы сейчас их разрабатываем.

– Постарайтесь всё сделать так, чтобы об этом деле знало поменьше народа, – советует Налимов.

– Конечно, Александр Николаевич, – соглашается Сыромятина, но вспомнив наглого журналиста Егоркина, который был на месте преступления, невольно морщиться, – Не хочется выносить сор из избы.

– А что, этот сор имеется? – Интересуется Александр Николаевич.

– Мне доложили, что Емельянов собирал компрометирующие материалы на какого-то высокопоставленного чиновника.

Налимов делает небольшую паузу, потом спрашивает:

– Уже известно имя этого человека?

– Нет.

– Жаль, – говорит Налимов, – А Емельянов занимался этим делом с вашего благословения?

– Нет. Я бы не допустила этого.

– Но ведь допустили, если он им занимался, – упрекает вышестоящий руководитель, – И это ваше упущение.

– А я своей вины не снимаю, – гордо произносит Сыромятина.

– Что вы думаете делать?

– Прежде всего, найти эти документы.

– Я надеюсь, что вы знаете, что эти документами должны увидеть, как можно меньше людей.

– Я проинструктировала на этот счёт своих подчинённых.

– Какие ещё есть версии?

– Нельзя сбрасывать со щитов и версию бытового убийства. В пользу этого, на мой взгляд, играет тот факт, что исполнители были, скорее всего, дилетанты. Киллеры убивают сразу и наповал, а эти нет.

– А вы не исключаете того, что они не должны были его убивать?

– Может быть.

Паша вопросительно смотрит на Аркашу.

– А сколько цифр в коде?

Аркаша разводит руки в стороны:

– Я почем знаю! Всего цифр десять: от нуля до десяти. А сколько в коде…

Паша вспоминает, что говорил Емельянов перед смертью. Тогда она воспринимала его слова, как бред, а сейчас понимает, что он называл цифры кода.

– Я знаю код. Один, два, три и четыре.

Аркаша удивленно сморит на Пашу.

– Ты уверена?

– Да.

– Просто и оригинально. «Один, два, три, четыре». Я пошёл.

– Давай.

Налимов сидит за столом с телефонной трубкой в руке. Его лицо мы не видим. В кабинет входит секретарша с подносом в руках, на котором стоит чашка с кофе. Она идёт через длинное помещение, подходит к столу и ставит поднос перед Налимовым. Тот, не замечая этого, продолжает говорить.

– Галина Борисовна, вы на правильном пути. Действуйте. Держите меня в курсе. Звоните в любое время суток. Днём, ночью. Не стесняясь.

Сыромятина смущается:

– Я не имею привычки беспокоить людей ночью.

– Для этого дела, Галина Борисовна, – примирительно произносит, Налимов, – сделайте исключение.

– Хорошо.

– До свидания, Галина Борисовна.

– До свидания, Александр Николаевич.

Налимов отсоединяется.

Аркаша выходит из института, столкнувшись у входа с журналистом Егоркиным. Пропустив того внутрь, Аркаша спускается по широкой лестнице вниз и идёт к дороге. Здесь тормозит такси.

– Шеф, отвезешь на Садовую?

Таксист оценивает пассажира. Недовольно кривится, увидев кровоподтеки на лице. Аркаша показывает ему пятьсот рублей.

– Не переживай, деньги есть.

Аркаша показывает на синяки.

– В битве за место под солнцем получил я эти раны.

Таксист кивает. Аркаша садится в машину.

– К Проминвестбанку.

Таксист снова оценивает Аркашу, удивленно хмыкает и заводит машину.

– Меня всегда встречают по одежке, а провожают, как Рокфеллера…

Таксист украдкой еще раз смотрит на Аркашу.

– Нужно будет все-таки послушать Рому Абрамовича и купить себе приличный костюм. А то пристал вчера «Купи, да купи…».

– А чо не купить-то? – Произносит таксист.