– Александра Леонидовна, это дело можете выполнить только вы, – говорит Захаров, – С вашими способностями оно займет у вас немного времени.

Она вздыхает:

– Что нужно делать?

– Вы, наверное, слышали, что во время ремонта в доме Шереметьевых был найден клад, – рассказывает Захаров.

– Об этом сегодня в газетах написали и по телевизору передали. Мне нужно сделать оценку антиквариата?

– Нет. С этим успешно справится Кашин.

– Тогда что остается мне?

– То, о чем умолчали средства массовой информации. Об ещё одной находке.

– О какой? – Спрашивает Волина.

– В тайной комнате кроме драгоценностей находились останки неизвестного человека, – сообщает полковник.

– Вот как?

– Вот его вам и придётся исследовать, – предлагает Захаров, – Поезжайте на место и осмотритесь.

14

В кабинете за столом сидит акционер нефтяной компании «НК-1» Брюханов. Юрист Ткач ходит по кабинету. Входит управляющий Ганошин.

– Извините, что задержал. Разбирался с полицейским по поводу сегодняшнего нападения на офис.

– Да, – качает головой Брюханов, – Шума они наделали много! Кто это мог сделать?

– Не знаю, но догадываюсь, – говорит Ганошин, – Харитонов.

– Да. Он мог это сделать, – сразу соглашается Брюханов, – Мы же не хотим под него ложиться.

– А я не исключаю, что это мог провернуть кто-нибудь из своих, – отзывается со своего места Ткач.

– Зачем? – Поворачивается к нему Брюханов, – Чтобы отпугнуть клиентов?

– Всё может быть, – пожимает плечами Ткач.

Ганошин стучит карандашом по столу, привлекая к себе внимание:

– Давайте не будем обвинять друг друга. Мы все заинтересованы, чтобы наша компания работала спокойно.

– Ты уже сообщил Кучину? – Спрашивает у него Брюханов.

– Конечно, – кивает управляющий банком, – Он завтра вылетает из Мюнхена.

В кабинет входит секретарша, молча, выкладывает перед Ганошиным корреспонденцию и удаляется. Ганошин просматривает почту. Среди конвертов находит чистый конверт. Он открывает его.

– Вот и ответ на наш вопрос.

– Что там? – Интересуется Брюханов.

– Они требуют отдать компанию. В противном случае начнут взрывать бензоколонки.

Брюханов вырывает письмо из рук Ганошина:

– Кто это такой наглый?

Ганошин показывает чистый конверт:

– Здесь не написано.

– Кому передать? – Вертит в руках письмо Брюханов.

– Об этом они, видимо, сообщат позже, – отвечает управляющий.

– Что ж, подождем… – говорит Ткач.

15

Волина входит в здание и, минуя работающих строителей, поднимается по широкой мраморной лестнице на второй этаж дома Шереметьевых.

Проходит по анфиладе, состоящей из нескольких комнат, и останавливается рядом с двумя полицейскими, стоящими на страже у входа в комнату, где были найдены драгоценности и труп неизвестного. Показывает охранникам удостоверение. Они кивают и отступают в сторону, пропуская её.

В тайной комнате без окон установлены по углам четыре небольших прожектора, которые освещают все помещение. От их света, разложенные по полу золотые и серебряные предметы, отливают загадочным блеском. Два музейных работника и Кашин раскладывают антиквариат по кучкам. Кашин, заметив Волину, подходит к ней.

– Добрый день, Виктор Петрович, – здоровается она.

– Здравствуйте, Александра Леонидовна, – отвечает тот.

– Где мой клиент? – Спрашивает Волина.

– Сидит в нише, – эксперт отходит в сторону, уступая ей дорогу, – Мы его не трогали.

Кашин подводит Волину к нише, где располагается высохший труп (мумия) неизвестного, сидящего в кресле среди драгоценностей. Одежда на нем хорошо сохранилась. Руки и ноги опутаны верёвками. Волина подходит к нему ближе.

– Хорошо сохранился.

– Оно и понятно, Александра Леонидовна, – говорит он, – Доступ воздуха в эту комнату был ограничен.

Волина проводит внешний осмотр.

– Причину смерти определять буду, когда проведу вскрытие.

– Причина и так видна, – пожимает плечами Кашин, – Истощение. Его кто-то связал и бросит здесь умирать от голода.

16

Иванов проходит во двор, оглядывается. Чувствуется, что он здесь не впервые. Он проходит на детскую площадку, усаживается на старые качели и принимается кататься. За этим занятием его замечает Мефодьева.

– Ты чего качели ломаешь? Другого места нет, чтобы байдыки быть?

Иванов вскакивает с качели и направляется к Мефодьевой. Та испуганно следит за его продвижением.

– Не подходи, слышишь! Я кричать буду!

– Не переживайте, баб Надь, – успокаивает он, – Это я – Федя.

Мефодьева внимательно рассматривает Иванова. Узнает.

– Не уж-то, внук Гальки Ивановой?

– Он, баб Надь, – кивает он.

– Вырос-то как?

– Есть немного.

– Сколько ж я тебя не видела? – Качает головой Мефодьева.

– Лет пятнадцать, – вздыхает Иванов, – А вы не изменились.

– Всё такая старая?

– Всё такая красивая.

Она по-идиотски хихикает:

– Умеешь ты леща подпустить. Прям, как твой отец.

Мефодьева прикусывает губу, понимая, что взболтнула лишнее. Иванов ухватывается за это.

– Вы знали моего отца?

– Обещала твоей бабке Гальке ничего тебе про него не рассказывать, – говорит она, – да, вот, не сдержалась…

– Время-то прошло, баб Надь. Да и баба Галя давно померла. Расскажите?

Мефодьева оглядывается по сторонам, будто её может кто-то подслушать.

– Ладно. Садись, Федя. Расскажу, что знаю.

17

Волина готовится проводить вскрытие. Рядом с ней крутится дядя Коля, раскладывая инструменты на столике.

– Где ты его нашла, Александра Леонидовна?

– Не я, а строители в доме Шереметьевых.

– Он там со времён революции находился? – Останавливается дядя Коля и принимается рассматривать труп, – Или Екатерины Великой?

– Определим это, когда проведём вскрытие, дядя Коля, – говорит Волина.

– И сидел, говорите, среди своего богатства?

– Да.

Дядя Коля становится в позу и, отведя руку в сторону, декламирует:

– «И злой Кощей над златом чахнет!..»

– Похоже.

Дядя Коля снова готовит инструменты:

– Был у меня случай однажды занятный. Я ещё молодой тогда был и красивый. Высокий и стройный. Так вот. Жили мы тогда в деревне, а соседкой у нас была бабка Верка. Скупющая неимоверно. И ленивая до крайности. А тут к нам по весне в деревню кладоискатели пожаловали. Так она, чтоб не копать огород, распространила слух, что у неё, мол, в огороде золото князя Меньшикова закопано. Кладоискатели на этот слух моментально среагировали и к ней пришли. А она говорит, что знать ничего не знает, и ведать ничего не ведает. После уговоров впустила их, договорившись: они ей огород перекопают, а она им отдаст все, что найдут у неё на огороде безвозмездно. Пока она готовила картошку для рассады, кладоискатели весь огород перекопали и нашли двести золотых червонцев с портретом императрицы. Бабку Верку, когда она увидела это богатство, от жадности жаба задавила. А добил Кондратий, когда она узнала, сколько эти монеты стоят. После этого случая неделю не вставала. А потом ещё две недели рыдала, проклиная свою горькую долю.

– О чем это говорит, дядя Коля? – Интересуется Волина.

– Если у тебя есть огород, – делает вывод старый санитар, – копай его сама.

– Нет, дядя Коля, – не соглашается она, – Не жалей о том, что произошло.

– Верно.

Волина включает диктофон.

– Сегодня 20 августа, 16 часов. Я доктор Волина провожу внешний осмотр трупа, найденного в доме Шереметьевых.

Дядя Коля, внимательно слушая Волину, тихо присаживается в углу прозекторской. Она осматривает труп.

– Рост – 156 сантиметров, вес – приблизительно 48 килограммов. Видимых внешних повреждений нет.

Тихо работает диктофон, фиксируя слова Волиной. Волина открывает рот покойника. Во рту обнаруживает золотые монеты.

– Во рту находятся золотые монеты.

Пинцетом достает их, бросая в миску, стоящую на столе. Дядя Коля подходит, чтобы рассмотреть их.

– Вот это да! Эта находка подтверждает вечную истину, Александра Леонидовна: жрать захочешь, и камень хлебом покажется. А тебе, за найденные внутри этого «Гаврика» сокровища, проценты полагаются?

– Нет, дядя Коля.

– Жаль.

Волина укладывает целлофановый пакет с золотыми монетами в сумку.

18

За столом сидят Брюханов и Ганошин.

– Сколько, говоришь, сегодня дают за акцию? – Спрашивает Брюханов.

– Чуть больше номинала, – отвечает управляющий банка, – но завтра будет ещё меньше.

– Пошли в разнос, значит, – расстроено вздыхает Брюханов, – И все из-за какого-то наезда.

– Не из-за наезда, Юрий Анатольевич, – говорит Ганошин, – а из-за того, что не захотели лечь под Харитонова.

Брюханов стучит кулаком по столу:

– Я не проститутка, чтоб под кого-то ложится.

– Я не это имел в виду.

Брюханов поднимается.

– Что делать?

– Я бы на вашем месте сливал акции, пока их можно продать по приемлемой цене, – советует управляющий, – Лучше лишиться компании и оказаться с деньгами, чем лишиться всего и стать банкротом.

– А тебе какая выгода от этого?

– Никакой, – пожимает плечами Ганошин, – Я ведь у вас на зарплате. Буду надеяться, что Харитонов, если его Кучин не остановит, подкинет мне работёнку, согласно моему статусу. Да и вы меня не забудете. За совет.

– Ты, наверное, прав, Ганошин, – машет рукой Брюханов, – Сливай акции.

– Пишите доверенность, Юрий Анатольевич.