Как умеет любить хулиган…
Сергей Есенин

Предисловие

Сергей Александрович Есенин – один из самых великих русских поэтов. Прожил он всего 30 лет. Но за этот очень короткий срок он сумел создать великие произведения, которые вошли в жизнь каждого человека, любящего прекрасное.

Все его творчество, стихи, поэмы, пронизаны любовью. Любовью к отчизне, природе, друзьям, животному миру, человеку, женщине. Любовью пронизаны стихи к матери, сестрам, отчему дому, родной деревне.

Сергей Есенин, наверное, более других поэтов стремился душой к добру и любви. Потому эта любовь, эти чувства так ярко, так тепло отражаются в его произведениях.

Любовная лирика занимает особое место в поэзии С. А. Есенина. В его стихотворениях нашли свое отражение разнообразные переживания поэта – радость встреч с любимой, тоска в разлуке, грусть, отчаяние.

Есенин был очень любим женщинами, но интимная лирика поэта зачастую окрашена трагизмом. В большинстве своем в стихотворениях Есенина скользит тихая грусть. Он грустит о былом, о молодости, о потерянных чувствах.

В последний год жизни Есенин создал стихотворения о любви, в которых осуждает ложь в человеческих отношениях, с тоской пишет о сердцах охладевших, не способных дарить людям любовь. Эти стихи очень трагичны. Себя он считает уже не способным любить, возможно, это справедливая расплата за несостоявшиеся отношения.

Остается единственная надежда, что любимая женщина вспомнит о нем хоть когда-нибудь.

Несмотря на грустные нотки в стихах, любовное чувство выражено у Есенина глубоко индивидуально и окрашено в светлые тона. Светом у Есенина озарены все этапы любовных переживаний, в том числе и расставание. Его лирический герой умеет проститься с любимой с благодарностью, без излишнего драматизма. Поэт благодарен жизни и судьбе за все, что она дает ему, потому что радости в этом всегда больше, чем боли и страдания.

Многие его произведения положены на музыку, получились превосходные романсы.

В этой книге вы найдете самые лучшие стихи Сергея Есенина о любви. Основное направление стихов всей его жизни – это любовь к женщине.

«Сыплет черемуха снегом…»

 
Сыплет черемуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.
 
 
Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой вы, луга и дубравы, —
Я одурманен весной.
Радуют тайные вести,
 
 
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.
Сыпь ты, черемуха, снегом,
 
 
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.
 

1910

«Выткался на озере алый свет зари…»

 
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
 
 
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется – на душе светло.
 
 
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
 
 
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
 
 
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
 
 
И пускай со звонами плачут глухари,
Есть тоска веселая в алостях зари.
 

1910

Подражанье песне

 
Ты поила коня из горстей в поводу,
Отражаясь, березы ломались в пруду.
 
 
Я смотрел из окошка на синий платок,
Кудри черные змейно трепал ветерок.
 
 
Мне хотелось в мерцании пенистых струй
С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.
 
 
Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
Унеслася ты вскачь, удилами звеня.
 
 
В пряже солнечных дней время выткало
нить…
Мимо окон тебя понесли хоронить.
 
 
И под плач панихид, под кадильный канон,
Все мне чудился тихий раскованный звон.
 

1910

«Дымом половодье…»

 
Дымом половодье
Зализало ил.
Желтые поводья
Месяц уронил.
 
 
Еду на баркасе,
Тычусь в берега.
Церквами у прясел
Рыжие стога.
 
 
Заунывным карком
В тишину болот
Черная глухарка
К всенощной зовет.
 
 
Роща синим мраком
Кроет голытьбу…
Помолюсь украдкой
За твою судьбу.
 

1910

«Хороша была Танюша, краше не было в селе…»

 
Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.
Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.
 
 
Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
«Ты прощай ли, моя радость, я женюся
на другой».
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.
 
 
«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».
Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.
 
 
Не кукушки загрустили – плачет Танина родня,
На виске у Тани рана от лихого кистеня.
Алым венчиком кровинки запеклися на челе, —
Хороша была Танюша, краше не было в селе.
 

1911

«Темна ноченька, не спится…»

 
Темна ноченька, не спится,
Выйду к речке на лужок.
Распоясала зарница
В пенных струях поясок.
 
 
На бугре береза-свечка
В лунных перьях серебра.
Выходи, мое сердечко,
Слушать песни гусляра.
 
 
Залюбуюсь, загляжусь ли
На девичью красоту,
А пойду плясать под гусли,
Так сорву твою фату.
 
 
В терем темный, в лес зеленый,
На шелковы купыри,
Уведу тебя под склоны
Вплоть до маковой зари.
 

1911

«Под венком лесной ромашки…»

 
Под венком лесной ромашки
Я строгал, чинил челны,
Уронил кольцо милашки
В струи пенистой волны.
 
 
Лиходейная разлука,
Как коварная свекровь.
Унесла колечко щука,
С ним – милашкину любовь.
 
 
Не нашлось мое колечко,
Я пошел с тоски на луг,
Мне вдогон смеялась речка:
«У милашки новый друг».
 
 
Не пойду я к хороводу:
Там смеются надо мной,
Повенчаюсь в непогоду
С перезвонною волной.
 

1911

Отойди от окна

 
Не ходи ты ко мне под окно
И зеленой травы не топчи,
Я тебя разлюбила давно,
Но не плачь, а спокойно молчи.
 
 
Я жалею тебя всей душою,
Что тебе до моей красоты?
Почему не даешь мне покою
И зачем так терзаешься ты?
 
 
Все равно я не буду твоею,
Я теперь не люблю никого,
Не люблю, но тебя я жалею,
Отойди от окна моего!
 
 
Позабудь, что была я твоею,
Что безумно любила тебя;
Я теперь не люблю, а жалею —
Отойди и не мучай себя.
 

1911–1912

Что прошло – не вернуть

 
Не вернуть мне ту ночку прохладную,
Не видать мне подруги своей,
Не слыхать мне ту песню отрадную,
Что в саду распевал соловей!
 
 
Унеслася та ночка весенняя,
Ей не скажешь: «Вернись, подожди».
Наступила погода осенняя,
Бесконечные льются дожди.
 
 
Крепким сном спит в могиле подруга,
Схороня в своем сердце любовь.
Не разбудит осенняя вьюга
Крепкий сон, не взволнует и кровь.
 
 
И замолкла та песнь соловьиная,
За моря соловей улетел,
Не звучит уже более, сильная,
Что он ночкой прохладною пел.
 
 
Пролетели и радости милые,
Что испытывал в жизни тогда.
На душе уже чувства остылые.
Что прошло – не вернуть никогда.
 

1911–1912

«Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха…»

 
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
 
 
Васильками сердце светится, горит в нем
бирюза.
Я играю на тальяночке про синие глаза.
 
 
То не зори в струях озера свой выткали узор,
Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул
за косогор.
 
 
Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Пусть послушает красавица прибаски жениха.
 

1912

«Ты плакала в вечерней тишине…»

 
Ты плакала в вечерней тишине,
И слезы горькие на землю упадали,
И было тяжело и так печально мне,
И все же мы друг друга не поняли.
Умчалась ты в далекие края,
И все мечты мои увяну ли без цвета,
И вновь опять один остался я
Страдать душой без ласки и привета.
И часто я вечернею порой
Хожу к местам заветного свиданья,
И вижу я в мечтах мне милый образ твой,
И слышу в тишине тоскливые рыданья.
 

1913

«Я положил к твоей постели…»

 
Я положил к твоей постели
Полузавядшие цветы,
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.
 
 
Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.
 
 
Мы не живем, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжешь ты поцелуем
Мои холодные уста.
 
 
И пусть в мечтах я все читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.
 

1913–1915

Королева

 
Пряный вечер. Гаснут зори.
По траве ползет туман.
У плетня на косогоре
Забелел твой сарафан.
 
 
В чарах звездного напева
Обомлели тополя.
Знаю, ждешь ты, королева,
Молодого короля.
 
 
Коромыслом серп двурогий
Плавно по небу скользит.
Там, за рощей, по дороге
Раздается звон копыт.
 
 
Скачет всадник загорелый,
Крепко держит повода.
Увезет тебя он смело
В чужедальни города.
 
 
Пряный вечер. Гаснут зори.
Слышен четкий храп коня.
Ах, постой на косогоре
Королевой у плетня.
 

1914

Сиротка
Русская сказка

 
Маша – круглая сиротка.
Плохо, плохо Маше жить,
Злая мачеха сердито
Без вины ее бранит.
 
 
Неродимая сестрица
Маше места не дает,
Плачет Маша втихомолку
И украдкой слезы льет.
 
 
Не перечит Маша брани,
Не теряет дерзких слов,
А коварная сестрица
Отбивает женихов.
 
 
Злая мачеха у Маши
Отняла ее наряд,
Ходит Маша без наряда,
И ребята не глядят.
 
 
Ходит Маша в сарафане,
Сарафан весь из заплат,
А на мачехиной дочке
Бусы с серьгами гремят.
 
 
Сшила Маша на подачки
Сарафан себе другой
И на голову надела
Полушалок голубой.
 
 
Хочет Маша понарядней
В церковь божию ходить
И у мачехи сердитой
Просит бусы ей купить.
 
 
Злая мачеха на Машу
Засучила рукава,
На устах у бедной Маши
Так и замерли слова.
 
 
Вышла Маша, зарыдала,
Только некуда идти,
Побежала б на кладбище,
Да могилки не найти.
 
 
Замела седая вьюга
Поле снежным полотном,
По дороженькам ухабы,
И сугробы под окном.
 
 
Вышла Маша на крылечко,
Стало больно ей невмочь.
А другом лишь воет ветер,
А кругом лишь только ночь.
 
 
Плачет Маша у крылечка,
Притаившись за углом,
И заплаканные глазки
Утирает рукавом.
 
 
Плачет Маша, крепнет стужа.
Злится дедушка-мороз,
А из глаз ее, как жемчуг,
Вытекают капли слез.
 
 
Вышел месяц из-за тучек,
Ярким светом заиграл.
Видит Маша – на приступке
Кто-то бисер разметал.
 
 
От нечаянного счастья
Маша глазки подняла
И застывшими руками
Крупный жемчуг собрала.
 
 
Только Маша за колечко
Отворяет дверь рукой, —
А с высокого сугроба
К ней бежит старик седой:
 
 
«Эй, красавица, постой-ка,
Замела совсем пурга!
Где-то здесь вот на крылечке
Позабыл я жемчуга».
 
 
Маша с тайною тревогой
Робко глазки подняла
И сказала, запинаясь:
«Я их в фартук собрала».
 
 
И из фартука стыдливо,
Заслонив рукой лицо,
Маша высыпала жемчуг
На обмерзшее крыльцо.