Интерес Петра I к Среднеазиатскому и Центрально-Азиатскому регионам, выразившийся в неудачной экспедиции 1717 года под руководством князя А. Бековича-Черкасского в Хиву, конечно же, не свидетельствует о наличии у Петра I планов по покорению Индии и угрозе британским колониям. Все такого рода утверждения, безусловно, являлись надуманными и притянутыми за уши западной пропагандой. Поэтому началась «Большая Игра» явно не в его правление.

Но страх потерять Индию – основу своего благополучия и процветания стал формироваться у англичан действительно во второй половине XVIII века, которую характеризует широкомасштабная борьба Франции и Англии за мировую геополитическую гегемонию. И шаг за шагом, приближая свою победу в этом противостоянии с французами, англичане стали опасаться появления в лице Российской империи нового конкурента в своей борьбе за эту геополитическую гегемонию. Такого рода опасения появились у них, как видно из вышеприведённых цитат, в правление Екатерины II, но они из опасений переросли в явный страх и панику уже в последний год правления в России императора Павла I, когда стало уже явью прямое и непосредственное военное столкновение Великобритании и Российской империи в союзе с Францией, а значит – стартовал и первый раунд – эпизод «Большой Игры», её отправная точка. В ответ на целую серию враждебных действий антироссийской направленности Павел I расплатился с англичанами заключением союза с Наполеоном Бонапартом и направил донских казаков в поход на Индию. Реакцией англичан на эти действия Павла I стала организация удачного для них государственного переворота в России 1801 года, который можно считать первым, выигранным англосаксами раундом «Большой Игры», поскольку вектор внешней политики России после этого претерпел существенные изменения.

Впрочем, среди отечественных авторов есть и иные точки зрения. Например, уже упомянутый нами журналист А.А. Медведев считает, что «Большая Игра» «началась не в 1856 году и даже не в Русско-персидскую войну 1812 года, не в день убийства Павла I и не с присоединением Крыма Екатериной II. А началась она – и пусть не согласятся с этим многие историки – в 1612 году, когда охваченное смутой Русское государство едва не стало британской колонией»^[24]. Однако такого рода отсылки к Смутному времени, как, впрочем, и у С.Ю. Порохова к эпохе правления Ивана IV^[25], по нашему мнению, являются не соответствующими действительности. В эти периоды Россия даже близко не могла соревноваться с англичанами в борьбе за мировую геополитическую гегемонию и соответственно восприниматься англосаксами в качестве основного и опасного соперника.

Однако сам факт наличия такого рода отсылок однозначно, на наш взгляд, свидетельствует о наличии другой крайности в изучении «Большой Игры»: когда некоторые авторы, с позиций цивилизационного подхода, необоснованно и чрезмерно расширяют временные и пространственные границы «Большой Игры», фактически отождествляя Англосаксонский мир со всей западноевропейской цивилизацией (великой культурой), а Русский мир – с восточнохристианской (православной) великой культурой. Соответственно трактовка «Большой Игры» в этом понимании фактически сводится к цивилизационному противостоянию, конфликту всего Западного мира с Россией как имперским государственным образованием и центром восточнохристианской великой культуры, начиная с момента возникновения Русского единого централизованного государства, расширения его границ и противодействия этому со стороны различных западных государств. Хотя тут сразу же следует отметить, что державы Англосаксонского мира, стоящие в настоящее время во главе «коллективного Запада» в его противостоянии с Россией, к моменту возникновения Русского единого централизованного имперского государства по большей своей части не существовали, а Англия даже близко не занимала таких позиций в Западном мире, только-только начиная своё движение к обретению геополитической гегемонии в противостоянии с различными европейскими державами. В силу чего именовать многовековое цивилизационное противостояние России с западной цивилизацией «Большой Игрой» будет не корректно.

«Большая Игра» – термин англосаксонского происхождения, он не характеризует взаимоотношения бывшей западнохристианской (ныне секулярной) и восточнохристианской цивилизаций. «Большая Игра» началась в тот период, повторимся, когда англосаксы стали воспринимать Россию как основного своего конкурента в борьбе за геополитическую гегемонию в мире, что произошло после начала Великой французской революции, когда погруженная в революционный хаос Франция перестала восприниматься ими как главный соперник в борьбе за мировую геополитическую гегемонию. Именно в этот период (правление в России императора Павла I), когда Англия и Россия стояли на грани прямого вооружённого конфликта, «Большая Игра» и началась. И началась она не как конфликт-противостояние всего Запада и России, хотя сейчас и приобрела такого рода характер, так как все западные страны находятся под полным контролем англосаксов.

«Большая Игра» – это противостояние Русского и Англосаксонского мира, разных ценностных систем, мировоззрений, мировосприятия, уклада и образа жизни, форм и типов государств и политических систем. Этот конфликт за мировую геополитическую гегемонию явно не завершился в 1907 году, о чем пишут и многие западные авторы. Кто-то говорит, что «Большая Игра» продолжалась вплоть до 1917 года, «когда большевистское правительство разорвало все прежние дипломатические соглашения. К примеру, американская исследовательница Дженнифер Сигел не склонна рассматривать англо-русскую конвенцию 1907 г. в качестве дипломатического шага, положившего конец Игре. Она указывает на то недовольство, которое выражала часть властных элит, особенно военных, в России и Великобритании по отношению к этому документу, стремясь саботировать выполнение его статей. Сигел пишет, что для обеих стран “соглашение 1907 г. оказалось не решением, а временным мостом над пропастью, которая разделяла британские и русские цели в Центральной Азии”. Характерно, что одна из глав ее книги получила название: “Смерть англо-русского соглашения в 1914 г.”. Близкую изложенной выше оценку можно найти в работе британского историка-востоковеда Аластера Лэмба, который также утверждает, что после 1907 г. “игра не закончилась, хотя и заняла второстепенное место в британском дипломатическом календаре”»^[26]. По мнению других исследователей, «Большая Игра» завершилась либо в 1947 году, «когда англичане вынуждены были предоставить независимость государствам на территории полуострова Индостан»^[27], либо продолжалась весь XX век до настоящего времени. Как пишет П. Бробст: «Большая Игра не завершилась вместе с уходом англичан из Индии в августе 1947 г. Да этого и не ожидали представители ее колониальной администрации»^[28].

Таким образом, рассмотрев имеющиеся точки зрения на временные и пространственные границы «Большой Игры», становится целесообразным обозначить наиболее яркие эпизоды и пространства «Большой Игры», с целью их обязательного последующего системного и скрупулёзного изучения, а также наиболее полного осмысления её сути. К ним, на наш взгляд, прежде всего относятся:

Во-первых, дворцовый переворот 1801 года – убийство императора Павла I. Убийство императора Павла I, осуществленное в результате заговора и государственного переворота, организованное англичанами и на деньги англичан в 1801 году, стало первым и наиболее заметным эпизодом начатой англосаксами против России «Большой Игры». Англичане были очень напуганы усилением России, ставшей восприниматься ими уже к концу XVIII века наряду с Францией в качестве опасной конкурентки в борьбе за мировую геополитическую гегемонию. Тот факт, что император Павел I одобрил идею Наполеона Бонапарта о совместном русско-французском сухопутном походе в Индию, а донские казаки выдвинулись по его распоряжению в сторону Оренбурга для его реализации, заставил их оперативно изыскать средства, организовать из приближённых Павла I и гвардейских офицеров заговор и осуществить их руками физическое устранение враждебного Англии российского императора. Устранение Павла I являлось не только политическим убийством в результате хорошо спланированного заговора в его окружении, осуществлённого под руководством английских спецслужб. Оно в большей степени являлось именно государственным переворотом в силу того, что по результатам его Россия полностью изменила свой вектор внешней политики. Напуганный этим событием, император Александр I вынужден был, опасаясь разделить судьбу отца, отменить совместный с Францией поход в Индию, разорвать союзнические отношения с Францией, вступить на стороне англичан и в интересах Англии в череду Наполеоновских войн и понести из-за этого большие разорения и потери.

Как говорил Наполеон об убийстве Павла I (по счастливой случайности выживший после одновременно с этим организованного на него англичанами покушения в Париже): «Они промахнулись по мне в Париже, но попали в Петербурге».

Государственный переворот 1801 года с полным основанием можно было считать последним дворцовым переворотом в Российской империи, при этом организованным и спланированным в значительной степени извне. Что выделяет данный дворцовый переворот из череды дворцовых переворотов XVIII века и на этих основаниях позволяет отделить его от «эпохи дворцовых переворотов». Для правящей же династии признать факт и причины совершения государственного переворота 1801 года, а также утрату в силу его успешного осуществления определённой части государственного суверенитета было сопоставимо с потерей лица. Поэтому В.О. Ключевский под воздействием действовавшей цензуры не стремился особенно акцентировать внимание на анализе последствий осуществлённого в 1801 году государственного переворота. А они, как мы понимаем, были существенны. Трагедия 1812 года (нашествие Наполеона Бонапарта) могла бы не состояться: ведь Павел I был союзником Наполеона Бонапарта.

Вторым эпизодом «Большой Игры» закономерно стали Наполеоновские войны, не отвечающие интересам России и принесшие нам множество бед, в отличие от насильно втянувшей в них нас Англии.

Затем случился декабрьский путч 1825 года. К сожалению, события 1825 года, особенно в советский период, были крайне мифологизированы. Стоит вспомнить, например, фильм «Звезда пленительного счастья». Путчистам, в силу совершенного их жёнами подвига, незаслуженно был придан своеобразный героический ореол, а сам путч именовался «восстанием». Между тем, как верно охарактеризовал его А.С. Грибоедов, активный участник «Большой Игры» с нашей стороны, лично знакомый с большинством декабристов: «Сто прапорщиков хотят изменить весь государственный быт России. Я говорил им, что они дураки»^[29]. У А.С. Грибоедова не было особых сомнений, кто фактически использовал в своих целях декабристов для дестабилизации обстановки в России. В случае победы путчистов планируемые ими преобразования (реформа системы государственного управления, административно-территориальные преобразования, ликвидация профессиональной армии, неподготовленная надлежащим образом реформа по отмене крепостного права и др.), несомненно, вызвали бы масштабные и кровавые потрясения, сопоставимые с событиями 1905–1907 годов или 1917–1921 годов, но только на сто лет раньше. Заинтересована в подобного рода ходе событий была, прежде всего, Англия.

Следующими эпизодами «Большой Игры» стали противостояние с Англией в Туркестане, на Кавказе, в иных регионах (начиная с начала XIX века условно до 1907 года). Сюда относятся: русско-персидские и русско-турецкие войны, Крымская война, Русско-японская война и другие. «Большая Игра закончится, когда все будут мертвы, не раньше»^[30], – писал Редьярд Киплинг, характеризуя масштабность, долговременность и неразрешённость этого противостояния.

Другими значимыми эпизодами «Большой Игры» стали Кавказская война и события в Средней Азии и Туркестане. Речь идёт о дестабилизации обстановки и поддержке сепаратистских движений на окраинах Российской империи (на Кавказе, в Польше, иных регионах). Как отмечал один из видных участников «Большой Игры», английский дипломат и публицист Дэвид Уркварт: «Сопротивляясь России, кавказские народы оказывают бесценную услугу Англии и Европе. Если русская армия захватит Кавказ, уже никто и ничто не сможет остановить ее победную поступь дальше на юг, восток или запад и помешать царю стать полновластным хозяином в Азии и Европе. Черкесы являются стражами Азии»^[31].

Одновременно с этим англосаксы активно занимались финансированием и организацией в Российской империи «пятой колонны» (шла активная поддержка революционных, экстремистских и террористических организаций, тех же сепаратистских движений и оппозиционных англофильских сил). Как справедливо писал об этом И.А. Ильин: «Русская революция подготовлялась на протяжении десятилетий (с семидесятых годов) – людьми сильной воли, но скудного политического разумения и доктринерской близорукости. Эти люди, по слову Достоевского, ничего не понимали в России, не видели ее своеобразия и ее национальных задач. Они решили политически изнасиловать ее по схемам Западной Европы, “идеями” которой они как голодные дети объелись и подавились. Они не знали своего отечества; и это незнание стало для русских западников гибельной традицией со времен главного поносителя России – католика Чаадаева…»^[32]

Знаковым эпизодом «Большой Игры» стали также революционные события 1905–1907 годов, старт которых был обусловлен желанием англосаксов не допустить победы России над Японией в Русско-японской войне 1904–1905 годов. В отличие от жестко прагматичных действий большевиков по захвату власти в 1917 году: захват стратегических объектов в Петрограде, самого Петрограда, затем Москвы и иных российских городов, с последующим распространением своей власти по всей стране, революционеры в 1905 году придерживались совсем иной стратегии и тактики. Они явно не стремились взять власть в стране, а хотели только полностью дестабилизировать ситуацию в стране. Обрушить рубль (финансовые аферы Л.Д. Троцкого и А.Л. Парвуса (И.Л. Гельфанда)); посредством забастовок и организации беспорядков парализовать всю транспортную систему и систему путей сообщений и связи (на начальной стадии событий, дабы не допустить переброски на Дальний Восток свежих армейских частей для разгрома Японии); поднять вооруженные мятежи на флоте (в местах его базирования, на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический», дабы не допустить формирования и переброски к берегам Японии новой российской эскадры, уже позднее – на крейсере «Очаков»); организовать беспорядки и мятежи в ключевых регионах Российской империи (например, в Москве, где революционные боевики, вооруженные лучше полиции и многих армейских подразделений, взяли под контроль район Красной Пресни, при этом не стремились захватить власть в самой Москве). Напуганный началом этих революционных событий, Николай II согласился на уговоры С.Ю. Витте и подписал позорный и невыгодный для России Портсмутский мир с Японией, полностью устраивающий англосаксов.

После 1907 года новым важным эпизодом «Большой Игры» стала Первая мировая война