Комментарий к списку научных трудов

К началу 2012 года список публикаций автора немного превысил сотню названий, что для сорокалетней научной карьеры считается приемлемым, но не выдающимся показателем. Меньше всего хотелось бы, чтобы по этому списку было сформировано полное собрание научных трудов. Как и у большинства современных научных работников (здесь и в других подобных случаях сужу только по своему кругу общения), этот список сильно замусорен повторными публикациями с декоративными изменениями заголовков и содержания, мнимым соавторством, компиляциями, постановкой задач без их решения, юбилейными и другими подобными материалами. У меня, в силу особенностей трудового пути, доля таких публикаций получилась заметно выше средней. Были статьи, в которых меня включали в список авторов за прошлые заслуги или из других соображений, но чаще в коллективных работах пишущим автором был именно я (и не только с соавторами-начальниками), а в нескольких случаях пришлось поработать и чисто «теневым» автором. За содержание этих статей мне не стыдно, но в свой личный сборник я не стал бы их включать.

Очищенный список научных трудов мог бы составить 20–25 названий. Более ранняя его часть – десяток или около этого статей по методам расчетов морских волн и смежным вопросам океанографии и морской метеорологии. На сегодня это может привлечь внимание только узкого круга специалистов, да и то скорее для пополнения библиографии в диссертациях, чем для пользы дела.

Позже была большая авторская и редакторская работа над океанологическим разделом монографии по Баренцеву морю в составе проекта «Моря СССР» (по ходу дела превратившегося в «Моря России»). Благодаря этому я впоследствии стал трижды номинантом премии Правительства РФ (в одной из попыток коллектив даже вышел в финальный отборочный тур). Опыт этой книги пригодился при выполнении нескольких других книжных проектов. В результате список публикаций пополнился десятком или более компилятивных и обзорно-аналитических разделов, местами они мне кажутся удачными по подбору и подаче материала, но не настолько, чтобы отнести их к своим избранным научным результатам.

В сложное для науки время начала 90-х годов я неожиданно приобщился к проблемам экологического мониторинга. Прежде даже само это понятие меня не интересовало и как-то скользило мимо сознания. В 1993 году я попал в круг участников совещаний по этой тематике, заинтересовался, написал сначала небольшие предложения, а потом довел их до проекта программы мониторинга для Мурманской области. Были еще аналогичные попытки с другой географией – для российской Арктики в целом и (так уж получилось) для украинских Карпат. Все эти работы кто-то читал, отчасти одобрял, но практических последствий они не имели.

Оставив надежды на организационный успех, спустя несколько лет в Мурманском морском биологическом институте (далее ММБИ)я воспользовался некоторой академической свободой и изложил свои соображения о мониторинге сначала в виде нескольких тезисов и статей, а затем довел их до докторской диссертации. Одновременно удалось ее опубликовать под коллективной обложкой, но с указанием своего авторства в соответствующей части оглавления. На то время такой публикации мне было достаточно.

Диссертация прошла, хотя и не без проблем, все обязательные этапы, собрала необходимые отзывы и теперь приносит мне все материальные и моральные выгоды, сопутствующие докторской степени. При этом, насколько мне известно, никто из читателей, даже самых доброжелательных, не воспринял центральную идею этого труда и не отреагировал ни на одно из многочисленных соображений по частным (но важным) поводам, рассредоточенным по ходу изложения. Тем не менее на вопрос классика «Ты им доволен ли, взыскательный художник?» я отвечаю положительно и отвожу своей диссертации центральное место в списке научных трудов. Мне больше нравится ее первоначальный заголовок «Интерпретация данных в информационных системах мониторинга окружающей среды», который мне в свое время посоветовали заменить на более проходимый для диссертаций такого рода – «Методология информационного обеспечения мониторинга окружающей среды».

В последующие годы у меня добавилось много коллективных и несколько индивидуальных публикаций. Последние я перечитываю с интересом, но других заинтересованных читателей пока не встретил. Более подробно об этом будет сказано ниже, а некоторые общие соображения и конкретные замечания о научной литературе есть и в других материалах сборника («Мысли и заметки о науке», «Важное о девушках», «Черноземные заметки»).

Теперь можно перейти непосредственно к списку научных трудов. Здесь нет смысла приводить его целиком, но я сохранил те номера, под которыми публикации оказались в сводном списке и учтены по тем или иным поводам в разных архивах.

1. Давидан И. Н., Дженюк С. Л., Пасечник Т. А., Рожков В. А. Расчет спектральных характеристик ветрового волнения на основе численных и аналитических решений уравнения баланса волновой энергии в спектральной форме // Морские гидрофизические исследования. 1975. № 4 (71). С. 73–82.

Эта статья примечательна вдвойне: как самая ранняя моя публикация и как единственная за всю жизнь в украинском (севастопольском) журнале. Год выхода выглядит довольно поздним для специалиста, прошедшего аспирантуру в 1969–1972 годах и направленного после нее в научное учреждение. Прохождение статей тогда было очень затяжным, два года и более считались нормой. Но важно и то, что сам я считал публикацию возможной только после получения собственного законченного и оригинального результата, а руководитель и коллеги меня в этом не разубеждали. Бесчисленных молодежных конференций с публикацией чего угодно в виде тезисов, как в наши дни, в те годы то ли не было вообще, то ли наше маленькое учреждение (Ленинградское отделение Государственного океанографического института, или ЛО ГОИН) не попадало в их сферу. К текущей научной работе отдела меня не привлекали, а участие в полевых исследованиях – два раза по два месяца на озерах Красном и Ладожском – не вышло на уровень коллективных публикаций (и в любом случае это не было бы связано с темой диссертации).

В первой статье соавторство было вполне доброкачественным. Не буду вдаваться в подробности, но мне принадлежала часть результата, кроющаяся в заголовке за словом «аналитических». Решение само по себе было простым, но в контексте поставленной задачи вывело на прикладной результат, по которому двумя годами позже была защищена кандидатская диссертация. Эта публикация оказалась единственной в моей научной биографии с участием формального (Давидан) и неформального (Рожков) руководителей. Оба они в кругу океанологов хорошо известны, а математик Тамара Пасечник, насколько я знаю, так и работала по этому узкому направлению по меньшей мере три с лишним последующих десятилетия.

2. Дженюк С. Л. Расчет и прогноз волн зыби на северных морях // Тез. док. науч. конф., посв. 100-летию со дня рождения В. А. Русанова. Мурманск, СФ ГО СССР, 1975. С. 43–44.

Вторая по общему счету и первая моя публикация без соавторов. Задачу прогнозирования волн зыби поставил перед нашим филиалом ААНИИ и еще несколькими периферийными научными учреждениями К. М. Сиротов из Гидрометцентра СССР. В океанах есть районы, где часто приходит издалека мертвая зыбь, а в прибойной зоне она может быть не менее опасной, чем штормовые волны. На наших циклонических морях зыбь редко наблюдается в чистом виде и мало кого интересует; наблюдатели ее, как правило, не замечают. В той постановке задачи, которую я привез в Мурманск из Ленинграда, зыбь – всего лишь частное и самое простое решение уравнения баланса энергии (предполагается, что с ней ничего не происходит, кроме дисперсии по скоростям и направлениям). Изложить это в тезисах оказалось нетрудно, а то, что конференция была скорее самодеятельной, и материалы напечатаны на местном ротапринте, теперь уже не имеет значения.

3. Дженюк С. Л. Численный расчет вероятностных характеристик волн по полю ветра // Тр. Гидрометцентра СССР. Вып. 164. 1976. С. 3–10.

5. Дженюк С. Л. О применении уравнения баланса волновой энергии для расчета полей волнения // Проблемы Арктики и Антарктики. Вып. 52. 1977. С. 76–81.

6. Дженюк С. Л. Метод расчета полей волнения в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях // Проблемы Арктики и Антарктики. Вып. 52. 1977. С. 82–86.

Для кандидатской диссертации такая группа статей была бы достаточной даже в наши дни, но в автореферат попала только первая из них – две другие вышли уже после защиты. Публикацией в «Трудах ГМЦ» я обязан Г. К. Зубакину (см. о нем в очерке «Мурманский филиал ААНИИ»). Придя к нам на работу после успешного прохождения аспирантуры в ГМЦ, он пытался преодолеть нашу провинциальность, и в моем случае результат был в общем позитивным, хотя и не получил развития. Две другие публикации – это уже моя собственная заслуга, работа была успешно доложена на итоговой сессии ААНИИ, после которой филиалу выделили отдельный выпуск «Проблем Арктики и Антарктики».

С таким стартовым капиталом можно было бы перейти на спокойное существование остепененного научного работника. По тем временам в Мурманске этого хватило бы до преклонных лет и по доходам, и по общественному положению. Со мной получилось иначе. Незадолго до моей защиты руководство решило, что растущему филиалу ААНИИ нужен ученый секретарь, и выбор пал на меня. Отказываться вряд ли стоило, но я и сам не очень возражал. После этого моя научная карьера вместо плавного роста стала то ли ступенчатой, то ли зигзагообразной. Достаточно сказать, что я всего раз в жизни сменил место постоянной работы и восемь раз в этих двух местах переходил из науки в администрацию и обратно (причем это не всегда было повышением).

Автор в бытность ученым секретарем Мурманского филиала ААНИИ (1976 или 1977 год)

4. Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т., Зубакин Г. К., Коган Б. А. Штормовые волны в Баренцевом море 3–4 января 1974 года // Тр. Гидрометцентра СССР. Вып. 164. 1976. С. 20–26.

59. Матишов Г. Г., Матишов Д. Г., Анисимова Н. А., Дженюк С. Л., Зуев А. Н. Радиационное состояние среды и биоты на Мурманской банке в районе затонувшей АПЛ «Курск» // Океанология. 2001. № 6. С. 890–897.

Статьи совершенно разные по времени написания, составу авторов, примененным методам, а объединяет их только то, что обе их можно определить как использование морской катастрофы для пополнения научного багажа. Второе из этих событий хорошо известно, а первое было не самым выдающимся в истории Баренцева моря. В сильный шторм попала группа промысловых судов, одно из которых, БМРТ «Ижевск», неудачно развернулось носом на крутую волну и получило сильные повреждения: вмятину на корпусе, разбитые стекла, залитое машинное отделение, отчего они на какое-то время остались без электричества. Другие суда были близко, но эвакуация не понадобилась, и сильно пострадавших вроде бы тоже не было. Никто и не узнал бы об этом шторме, но наш начальник отдела океанографии В. Т. Жевноватый дружил со многими мурманскими моряками, получил информацию из первых рук, и ему показалось интересным дать описание события и сопроводить его расчетами высот волн по моей модели.

Авторы были демократично расставлены по алфавиту (Жевноватый всегда придерживался этого принципа). Личный вклад тоже был более или менее равноценным: Жевноватый – постановка задачи, организация материала и описание события, Коган – анализ синоптической ситуации (наши метеорологи заметили, что справились бы лучше), Зубакин – оценка изменений высот волн в прикромочной зоне (это была тема его кандидатской диссертации), Дженюк – модельные расчеты. В Гидрометцентре были несколько разочарованы тем, что у авторов не оказалось результатов измерений волн (кто бы тогда ими занимался, даже если бы было, чем измерять), а визуальные оценки в глубокую полярную ночь заведомо несостоятельны. Но статью приняли, что помогло мне преодолеть кризис публикаций и защититься в 1977 году.

Со всеми соавторами мы еще много лет работали вместе, но достойных внимания совместных публикаций почти не было, кроме разве что статьи, о которой будет сказано дальше. О Зубакине я уже писал, двое других только бегло упомянуты в очерке о филиале ААНИИ. Жевноватый был интересным и неоднозначным человеком, о нем надо рассказывать или много, или ничего, и я пока остановился на втором варианте. В Мурманске есть еще много людей, которые при желании могли бы поделиться своими воспоминаниями, связанными с ним. Напротив, Когана мы здесь больше не встретим, и о нем стоит написать, не только ради него самого, но и для реконструкции обстановки тех лет.

В филиале ААНИИ Борис Абрамович Коган оказался одним из очень немногих целенаправленно приглашенных научных работников. (По интересному совпадению, только одна буква в Ф. И. О. отличает его от широко известного океанолога Б. А. Кагана). До этого он много лет проработал в Ленинграде в каком-то военно-морском НИИ, кандидатскую защитил довольно поздно у того же руководителя, что и я, и Жевноватый, – И. Н. Давидана. Можно отметить, что из нас троих я был наименее любимым учеником, поскольку с близким по возрасту Коганом Давидан вместе работал в молодости и дружил семьями, а Жевноватый был его главным партнером в Мурманске по организации волноизмерительных экспедиций в Северную Атлантику. Тем не менее только я после защиты диссертации еще довольно долго специализировался на морских волнах. Жевноватый переключился на термику моря, а Когану, возможно, сам руководитель посоветовал заняться на новом месте чем-нибудь другим.

В Мурманске Коган получил на себя и жену двухкомнатную квартиру, а зарплата составила 450 рублей с перспективой автоматического последующего роста (как отметили злые языки, в Ленинграде до 50-летнего возраста он застрял на 140). В отделе океанографии в окружении начинающих ученых вдвое его моложе и при 40-летних начальниках он выглядел довольно чужеродно. Ему досталась тема по разработке метода ледового прогноза в промысловых районах Северной Атлантики с заблаговременностью несколько месяцев. Долгосрочное прогнозирование – вообще неблагодарная задача, и морские льды в этом отношении не составляют исключения. Перебор корреляционных связей давал сомнительные результаты, которые в ходе испытаний не подтверждались. Более или менее успешно у него получались работы по ледовому режиму, но научная репутация Когана, особенно в глазах морских прогнозистов-практиков, была подорвана. Этому способствовали и его неудачно сложившиеся отношения с молодыми специалистами. Инженеры, которые попадали в его подчинение, были амбициозными, считали себя (кто обоснованно, кто не очень) умнее его, а он, действуя в стиле режимной организации, пытался давать задания и строго контролировать не только результаты, но и действия подчиненного на протяжении рабочего дня.

Со временем эти осложнения как-то сгладились, но завершение мурманской карьеры Когана все-таки оказалось драматичным, и это уже не имело отношения к науке. Его дочь с мужем и ребенком подала заявление на выезд из СССР. Если бы они задержались с этим намерением на несколько лет, это никого бы не взволновало. Но в начале 80-х годов такое событие в семье коммуниста и ветерана войны воспринималось как чрезвычайное. Когану пришлось оправдываться перед руководством и парторганизацией за плохое воспитание дочери. Его лишили допуска к закрытым материалам, а для работ по морским льдам это было серьезным ограничением. При сложившихся обстоятельствах он предпочел обменять квартиру и переехать, кажется, даже не в Ленинград, а в Лугу.

Мы сразу потеряли его из виду, но спустя много лет я побывал на 80-летнем юбилее И. Н. Давидана и воспользовался случаем узнать, как обстояли дела у Когана после Мурманска. Оказалось, что на то время он благополучно жил с семьей в Америке. Так что на этом отрезке его жизнь сложилась лучше, чем у некоторых его вынужденных гонителей, хотя сам он, работая в филиале ААНИИ, вряд ли мог бы предвидеть такой поворот событий.

Если читатель еще не забыл о моей причастности к событиям вокруг «Курска», то достаточно сказать, что здесь мое участие в статье было скромным и необязательным. Мне досталась характеристика океанологических условий в районе объекта радиационной опасности. Главное место в статье отводилось результатам численного моделирования последствий катастрофы, и эту часть работы выполнил А. Н. Зуев. Стоит только отметить, что это единственная моя совместная публикация с чл. – корр. РАН Д. Г. Матишовым и Н. А. Анисимовой (которой в этой статье принадлежит описание бентоса). При этом, если с Д. Г. Матишов в его мурманские годы мы много общались по разным делам, то с Н. А. Анисимовой мне вообще не приходилось обсуждать никаких научных вопросов.

9. Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т. Штормовое волнение в северных морях, его влияние на мореплавание и условия промысла // Вопросы промысловой океанологии Мирового океана. Тез. док. IV Всесоюзной конференции по промысловой океанологии. Мурманск, 1977. С. 42–43.

16. Дженюк С. Л., Жевноватый В. Т. Штормовое волнение в Баренцевом и Норвежском морях // Природа и хозяйство Севера. Вып. 9. Мурманск: СФ ГО СССР, 1981. С. 53–56.