Глава 3
ОДИН НА ВЕРШИНЕ

В нашей стране среди людей существует недоверие и к Америке, и к другим странам Североатлантического альянса, некоторым другим крупным мировым игрокам. С чем это связано? Это связано с нашей историей, с нашим восприятием друг друга. Мы с вами помним, что было в советский период. Это же набор взглядов, набор представлений друг о друге. Вспомните, что нам говорили в школе в отношении американцев, в отношении европейцев! Это была абсолютно идеологическая позиция. Она была неверной или, во всяком случае, верной далеко не во всем. Она преследовала вполне очевидные цели, чтобы мы рассматривали тех, кто живет там, в качестве наших врагов. Это способ поддерживать эффективность управления в государстве, в том числе добиваться каких-то политических задач…

Из интервью Дмитрия Медведева газете «Известия», 2010 год

Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

Еккл.1:10-11

Президент Российской Федерации любил, когда массмедиа изображали его за работой – эффективным, целеустремленным, компетентным руководителем. Проверенные журналисты, доказавшие свою лояльность власти, всегда могли рассчитывать на то, что будут допущены в рабочий кабинет Анатолия Астафьева, где он обязательно выкроит несколько минут для интервью. Не отказывал он во внимании и телевизионщикам, чуть ли не ежедневно снимавшим его во время бесед с подчиненными. А вот допускать репортеров в свою личную жизнь Астафьев избегал, поскольку, несмотря на всемирную популярность, искренне считал, что это удел лишь звезд кино или поп-музыки. Какое кому дело, как он проводит свободное время, с кем общается, что ест, что пьет, чем дышит и сколько, к примеру, тратит денег на содержание своей семьи?

Астафьев справедливо полагал, что политик его масштаба вправе рассчитывать на то, что спецслужбы оградят его от назойливого, пристального, утомительного внимания средств массовой информации. Его коробило, когда во время пресс-конференций какой-нибудь заграничный журналист-проныра встревал в серьезный разговор, чтобы задать вопрос не о внешней политике, не о реализации государственных программ, а о семейных отношениях Астафьева или его личных доходах. Дались им эти доходы!

Бегло просматривая почти каждый вечер комментарии посетителей своего блога, Астафьев всякий раз с горечью убеждался, что россияне вместо того, чтобы интересоваться мировоззрением или устремлениями своего президента, вовсю обсуждают его благосостояние. Такие вопросы, как «сколько Астафьев зарабатывает?», «где Астафьев живет?» и даже «нравятся ли Астафьеву натяжные потолки?», беспрестанно мелькали на любом интернет-форуме, будоража обывательское воображение.

Официальные данные о доходах президента РФ никого, кроме налоговиков, не удовлетворяли. В соответствии с ними зарплата Астафьева и гонорары за написание учебников приносили ему что-то около трех-четырех миллионов рублей в год. Вместо того чтобы принять приведенные цифры к сведению, финансово озабоченные граждане зачем-то подсчитывали, сколько же это выходит в месяц, в неделю, в день.

Кто-то из любителей покопаться в «грязном белье» однажды с неописуемым восторгом обнародовал информацию о том, как, находясь в Красноярске, Анатолий Астафьев продрог, зашел в ближайший бутик и приобрел там меховое пальто из белька стоимостью в полмиллиона с лишним рублей. Дело даже не в том, что охота на новорожденных детенышей тюленя была запрещена, и не в том, что российские чиновники бросились скупать аналогичные пальто по всей России. По мнению автора статьи, самое любопытное заключалось в том, с какой легкостью выложил почти шестьсот тысяч человек, на банковских счетах которого хранилось ровно 3 574 747 рублей, и ни копейкой больше.

Заявленная в налоговой декларации Астафьева «Победа» 1948 года выпуска вообще вызвала всеобщее веселье. Все это выглядело каким-то фарсом на фоне доходов ближайших помощников президента. Его представитель в Северо-Кавказском федеральном округе, небезызвестный Хлопонин, худо-бедно владел несколькими «Мерседесами», «Ягуаром», «Бентли», мотоциклом «Харли-Дэвидсон», яхтой «Фантом» и зарабатывал в год до 70 миллионов, умудряясь совмещать скромный семейный бизнес с ответственной государственной службой. Правда, министр промышленности и торговли Христенко переложил тяготы коммерции на плечи родных, «делающих» по шестьсот миллионов в год, зато другой министр, Трутнев, заботящийся о сохранности природных ресурсов России, «вкалывал» собственноручно, обеспечивая семье ежегодный доход в 150 миллионов.

Понятно, что в сравнении с этими деятелями финансовые успехи Анатолия Астафьева выглядели весьма скромными. И тогда, желая восстановить справедливость, доморощенные сыщики кинулись выяснять, как у президента Российской Федерации обстоят дела с недвижимостью.

И вот какой-то не в меру любопытный журналист пронюхал, что Анатолию Астафьеву принадлежит четырехкомнатная квартира в Санкт-Петербурге, а другие обнаружили две астафьевские квартиры в Москве, и пошло-поехало. Газеты со смаком расписывали апартаменты президента на Тихвинской улице, перечисляли чуть ли не каждый квадратный метр из общих 174 и гадали, случайно ли соседями Астафьева являются сплошь бывшие министры с запятнанной репутацией.

Вторая столичная квартира площадью под четыреста метров размещалась в элитном жилом комплексе «Золотые ключи» и стала вожделенным объектом для папарацци. Мировая сеть Интернета запестрила снимками четырех спален, трех унитазов, многоуровневых подвесных потолков, литых колонн из горного хрусталя, мраморных полов и многого другого, чего не увидишь на официальном сайте российского президента. Узнавая, что соседом Астафьева является сам патриарх Илларион и что квартплаты обоих уважаемых мужей составляют около пяти тысяч баксов в месяц, соотечественники чесали в затылках, спрашивая себя, а обязательно ли становиться пивным магнатом или банкиром, чтобы не знать нужды и ни в чем себе не отказывать?

Здравый смысл подсказывал, что нет, совсем не обязательно. Пост главы государства сулил куда больше льгот и привилегий, чем их может купить себе самый богатый олигарх.

Ведь, помимо вышеперечисленных квартир, Астафьев располагал еще множеством благоустроенных мест для временного и постоянного проживания. Это были резиденции, строившиеся и содержавшиеся за счет государственной казны. И резиденций этих насчитывалось не одна и не две.

Вскоре после вступления в должность Анатолий Астафьев вселился на бывшую ельцинскую дачу на Рублевке, именуемую в служебной документации «Горки-9». Туда он перебрался с семьей из личной резиденции «Калчуга» в Одинцовском районе. Одновременно началось строительство спецдачи в Калининградской области, куда Астафьев намеревался наведываться не чаще, чем, скажем, в екатеринбургское поместье, самарский «Волжский Утес», карельскую «Шуйскую Чупу», валдайские «Долгие Бороды», тверское «Завидово», Константиновский дворец в Санкт-Петербурге либо старинный замок Майендорф под Москвой.

Куда Астафьев действительно любил выезжать, когда уставал от столичной сутолоки, так это на дачу близ Бочарова Ручья в Сочи. В многочисленных сметах и расходных статьях бюджета она так и называлась: «Бочаров Ручей».

Ее строительство началось в год смерти Сталина, а завершилось, когда Никита Сергеевич Хрущев уже полностью захватил рычаги власти. После него в резиденцию «Бочаров Ручей» наезжал Брежнев, а перед Астафьевым здесь часто бывал Владлен Силин, поскольку рядом проходила его любимая горнолыжная трасса.

Астафьев на лыжи становился лишь для телевизионных сюжетов, но в Сочи наведывался уже по той простой причине, что город готовился к зимней Олимпиаде. Ему нравилось отдыхать в сочинской резиденции, скрытой от посторонних глаз десятками гектаров буйной растительности. После распада СССР, с утратой Пицунды и Крыма это был последний приют российских вождей на Черном море. Анатолий Астафьев осознавал важность «Бочарова Ручья» и приезжал сюда с особым чувством, заставлявшим его распрямлять плечи и горделиво вскидывать голову.

Местные жители тоже дожидались этих визитов с нетерпением, поскольку наличие «Кремля под пальмами» обеспечивало их непыльной, постоянной, хорошо оплачиваемой работой.

Расположенная в уютном уголке на северо-западной окраине Сочи, резиденция почти не просматривалась со спутников. Для этого часть лесного массива оставили нетронутой, крыши покрыли серо-зеленой маскировочной черепицей, а вокруг территории установили мощные электромагнитные излучатели направленного действия. При приближении спутников-шпионов излучатели парализовали их электронную аппаратуру, так что президент России мог не опасаться слежек или покушений из космоса.

Проживал он обычно в красивом двухэтажном здании, построенном в стиле сталинского классицизма – с большими окнами, двухстворчатыми дверями и высокими потолками. Астафьев, обосновавшийся на втором этаже, принимал там гостей, работал и отдыхал, порой в гордом одиночестве, порой в кругу семьи, а когда и в доброй мужской компании. Интерьер, выдержанный в духе славных пятидесятых, прибавлял облику хозяина ту значительность, которой зачастую недостает современным политикам, людям суетным, мелочным, обуреваемым обычными человеческими страстями.

Не таков был Анатолий Дмитриевич Астафьев, хотя далеко не все и не сразу сумели распознать в нем ключевую фигуру современной истории, личность поистине мирового масштаба.

Что бы там ни шептали за его спиной, он действительно не пачкал рук сомнительными коммерческими сделками, всецело посвятив себя служению государству. И его налоговые декларации, вызывавшие недоверчивые смешки злопыхателей, были предельно честными и открытыми, в полном соответствии с его натурой. Что касается квартир и резиденций, то разве было бы лучше, если бы президент великой державы ютился в какой-нибудь убогой хрущевке или в спальном районе? Разве пристало ему, вершащему судьбы мира, перебиваться от зарплаты до зарплаты, выкраивая деньги на заслуженный отдых? Смешно даже подумать об этом. Смешно и горько…

Нападки левой и правой прессы огорчали Астафьева, как огорчали его и некоторые непочтительные комментарии, проскакивавшие в интернет-блоге. Однако, будучи человеком великодушным и благородным, он не опускался до мелочной мести своим обидчикам. Просто все больше замыкался в себе, подобно царю Соломону, открывшему, что от многой мудрости много скорби, а умножающий знание умножает печаль.

«Суета сует, – все суета… Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Суета и томление духа…»^[2]

В часы раздумий, молчаливый и неприступный, президент Российской Федерации прохаживался по парку со скульптурами в классическом древнегреческом стиле, блуждал по асфальтовым дорожкам, сбегающим к пляжу, дышал насыщенным хвоей воздухом, рассеянно любовался пальмами и олеандрами, мерил шагами пустынные спортивные площадки, теннисные корты, лужайки для гольфа. Днем, когда солнце прогревало прозрачный ноябрьский воздух, Астафьева можно было застать в прибрежном домике для отдыха, окруженном шезлонгами и декоративными солнцезащитными грибками. Сюда же была проведена правительственная связь, поэтому в любой момент Астафьев мог связаться с любой точкой России, с любой из столиц мира.

В тот час, когда Джонатан Браун проводил известное нам совещание в Овальном кабинете Белого дома, российский президент не сразу решился снять трубку, чтобы попросить соединить его с Вашингтоном. Разговор предстоял нелегкий. Настолько нелегкий, что Астафьев незаметно для себя ссутулился, словно атлант, уставший поддерживать небо на собственных плечах.

Оттягивая время, он вышел на террасу и стал наблюдать за далекими огоньками кораблей на горизонте. «Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми»^[3], – снова вспомнил он Екклезиаста.