Я люблю тебя

Тусклое небо и моросящий дождь навевали тоску, грусть. Унылость погоды соответствовала моменту. Люди, собравшиеся у гроба, кутались в плащи и прятались под зонтики, пытаясь скрыться от противной холодной влаги. Грустные лица, угрюмо опущенные в землю взгляды. Собралось примерно человек тридцать. Многие из них были лишь отдалённо знакомы с усопшим, но и они не могли сказать ничего, кроме тёплых слов, в прощальной речи.

Его тело лежало в деревянном ящике, как насмешка над молодостью, красотой и умом. Парню не было и тридцати лет, – жертва города, его пороков и страстей.

Чуть поодаль от гроба стояла молодая девушка, которая безутешно рыдала, уткнувшись в плечо подруги. Крышку закрыли, заколотили гвозди, и шестеро мужчин стали спускать его в могилу.

– За что?! За что, Господи, ты забрал его у меня? – плачущая девушка бросилась вперёд, упала на колени, и, протягивая руки к небу, вопрошала Создателя. – Верни мне его, Боже! Я не могу жить без него!

Её подруга подбежала, и, взяв девушку за руку, начала успокаивать, гладя по голове и что-то шепча на ухо.

– Но почему, Нэнси? Почему Бог забрал его у меня? – слёзы текли ручьём, девушка не могла успокоиться. Стоя на коленях перед могилой, она обращалась уже к своему мёртвому возлюбленному: – Не покидай меня, я прошу. Я люблю тебя! Я готова продать свою душу за тебя.

Слова громом разнеслись по вмиг затихшей толпе провожающих в последний путь. Такая боль и отчаянье были в этом пронзительном крике, что заставили многих содрогнуться от холода, пробежавшего по спине.

– Маргарита, что ты такое говоришь? Успокойся, я прошу тебя, – Нэнси как могла, успокаивала девушку, оттаскивая её назад.

Люди уезжали, покидая кладбище, а Маргарита всё стояла перед могилой и смотрела на деревянный крест с распятием Бога на нём. Печальный взгляд, проникающий в самую глубину души, выворачивающий наизнанку все низменные чувства и грехи. Осуждающий за совершённое. Не прощающий, не обещающий рая, просто усталый взгляд усталого бога. На мгновение девушке показалось, что по вырезанному на дереве лику скатилась слеза. Маргарита отшатнулась, провела рукой по лицу, отгоняя наваждение.

В её голове крутились слова, которые она произнесла перед гробом. Сказанное на эмоциях теперь не жгло ей сердце, она готова была заплатить самую страшную цену.

– Я люблю тебя! – последние слова, адресованные человеку, с которым хотела прожить всю жизнь.

Девушка дождалась, пока все уедут, и молча пошла к выходу с кладбища. Мысли были заняты голосом, что явился у неё в голове. Мягкое звучание и скрытые нотки власти, которые полностью завладели её сознанием. Это был коварный и вкрадчивый голос. Его слова проникали прямо в разум и зарождали ростки сомнения и неуверенности во всём. Они рвали и калечили её душу, если она у неё ещё оставалась…

… Я готова продать свою душу за тебя…

…Я принимаю твою жертву, дочь моя…

Боль

Боль жила внутри него долго. Периодически она пропадала, скорее даже не пропадала, а пряталась на время, давая почувствовать, что можно жить дальше. И он начинал: работа, бары, игры любимой баскетбольной команды, встречи с друзьями. Джон хотел забыть о боли, и ему это удавалось. Всё становилось замечательно, его интересы снова пробуждали чувство свободы от той страшной ночи. Но это продолжалось до тех пор, пока он не видел сон. Всё менялось в корне. Его вновь настигали воспоминания о событиях, когда погибла жена. Раз за разом возвращался он к тем кошмарным событиям, переживая всё вновь…

Джон, охранник музея, как обычно, скучал на своём посту. Скоро должна была прийти жена, и ему уже не терпелось её увидеть. Мегги всегда приносила поесть, и, пока он обедал, молча смотрела на него. Джон задумался, и улыбка расплылась на его лице. Он очень любил свою жену, и каждый раз, когда видел её, влюблялся ещё сильнее. Уже пять лет с момента их первой встречи Джон не переставал проявлять нежность. Мегги в ответ дарила ему всю себя.

Сегодняшние хлопоты по поводу нового экспоната, инкрустированной драгоценными камнями усыпальницы, уже закончились. Джон вспомнил, как это привезли в музей: он стоял в дверях и встречал посетителей, когда к зданию подъехала бронированная машина, а из неё выскочили люди, которые, показав Джону корочки, стали заносить предмет внутрь. Приехавшие были из специального отдела, который занимался государственными раскопками. Эти люди вели свою деятельность во всех концах земного шара, выполняя правительственные заказы. В музее было множество экспонатов, привезённых именно ими. То, что представляло особую ценность, увозилось потом куда-то.

Раздался дверной звонок и Джон поспешил открыть жене.

– Ты сегодня поздно, дорогая, – встретив долгим и нежным поцелуем свою Мегги, Джон чуть отстранился, и, держа её за руки, рассматривал любимую. – Уже довольно темно, к тому же в небе полная луна. Разве ты не боишься?

– Перестань, Джон, ты ведёшь себя, как ребёнок, – Мегги улыбнулась. – Давай ешь скорее, и я пойду домой.

– Как скажешь, любимая, – тёплое чувство к жене грело душу. Поцеловав любимую, Джон принялся за еду.

Мегги пошла по музею, разглядывая окружённые стеклом пьедесталы, хранящие безумно древние и ценные вещи, стоящие у стен длинные сделанные из дуба ковчеги, в которых находились летописи и свитки. Комната оружия, книг, драгоценностей – музей был полон интересных экспонатов. Девушка любила прогуляться по этому собранию древностей, вдохнуть воздух, казалось, пропитанный историей.

Впереди стоял новый, ещё не виданный ею экспонат. Гроб притягивал внимание, она почувствовала лёгкое головокружение. Подойдя ближе, Мегги прикоснулась рукой к усыпальнице, провела ладонью по крышке, которая была исписана красивейшими узорами. Драгоценные камни, что её украшали, вызывали подлинное восхищение. Внезапно Мегги почувствовала резкую боль в ладони. Поднеся руку к глазам, она увидела маленький прокол на пальце и выступившую из него капельку крови. Девушка развернулась к мужу, и не заметила, как ещё одна капля осталась на крышке гроба и сейчас медленно втягивалась внутрь.

– Джон, я уколола себе палец… – следующие слова Мегги не успела произнести из-за жуткого грохота, что раздался у неё за спиной.

Девушка резко обернулась и увидела, как крышка взмывает в воздух, раскалываясь там на две половины, а в разные стороны летят осколки самого гроба. В оседающей пыли появилась фигура, напоминающая человека, оглядывающегося по сторонам. Повернулась, посмотрела в глаза Мегги, заставив её замереть от ужаса: такая тьма заполняла этот взгляд. Неизвестный сделал шаг по направлению к девушке. И только сейчас Мегги позволила себе закричать от невыносимого чувства страха…

Джон, как заворожённый, наблюдал за этой картиной. Ужас сковал его сердце. Из состояния прострации вывел только крик жены. Охранник бросился на фигуру, вытаскивая пистолет из кобуры. Справившись, наконец, с дрожью в руках, Джон трижды выстрелил в неизвестного. Но существо продолжало идти, не обращая внимания на пули, пробившие его тело.

– Мир изменился с момента моего последнего посещения – голос заставил Джона содрогнуться от отвращения: настолько противоестественен он был всему живому. Охранник почувствовал, что сходит с ума.

Существо, язык не поворачивался назвать это человеком, пристально разглядывало Мегги:

– Ты очень красива. Ты достойна меня – с этими словами создание сделало шаг по направлению к девушке. Психологический удар чудовищной силы заставил Джона упасть на пол и потерять сознание. Последнее, что он видел – полные слёз и страха глаза Мегги…

…Джон просыпался ночью в холодном поту от собственного крика. Потом долго лежал на кровати и смотрел в потолок, по его щекам катились слёзы, которых он даже и не замечал. Он помнил расследование, которое провела полиция, помнил психологические тесты, что с ним проводил лечащий врач, помнил отстранение от работы, и то, как его едва не уложили в клинику с расстройством психики. Самое главное, что он помнил похороны Мегги, хотя от её тела практически ничего не осталось… Существо съело её плоть… Джон знал, что оно забрало и душу. Почему создание оставило в живых его, мужчина не предполагал. Возможно, не думало, что охранник сможет остаться в живых после той атаки на сознание. Это не имело значения. Он знал только, что отомстит, даже если это будет стоить ему жизни…

* * *

… Я любил ночь, она давала мне наслаждение. Давно уже я не был на свободе. Всё так здорово совпало в этот раз: и обращённая ко мне молитва, и эта капля крови, что вырвала меня из сна. Я наполнил лёгкие воздухом. Свобода опьяняла. Хотелось прямо сейчас заняться своим любимым делом, но нет, сначала я должен ответить на мольбу, которую обратила ко мне смертная девушка. Нужно было найти её, чувствовал, что она далеко, но расстояние не имеет значения для того, у кого впереди вечность.

Я шёл по ночному городу, а вкус души той красавицы из музея заставлял меня улыбаться.

– Люди, вы так жаждали увидеть меня. Я даю вам такую возможность…

Брошенный

Проснувшись под вечер, я сидел и смотрел на руки. В голове витали десятки мыслей, но ни за что зацепиться мозг не мог. Вопросы, не имеющие ответов, разрывали сознание.

Звонок в дверь. Надо открывать – это наверняка настоятель. Что он мне скажет, когда увидит, в кого я превратился? Проклятье! Я пытаюсь собраться с мыслями. Звонок повторяется, нужно открыть… Проходя по коридору, смотрю в зеркало, усилием воли заставляю лицо принять прежние человеческие черты. Наверное, я схожу с ума. Поворачиваю ключ, нажимаю на ручку и отворяю дверь. Взгляд упирается в глаза настоятеля, притягивающие к себе не слабее, чем магнит железо.

– Сын мой, всё ли с тобой в порядке? – настоятель входит в квартиру, на его лице написана озабоченность. Следом за ним заходят ещё двое. Я знаю их: Глеб и Серхио – воины, с которыми справиться очень нелегко, псы, готовые ради святого отца на всё, что угодно.

Но зачем отец-настоятель привёл их сюда? Ответ приходит сам собой. Они же устранители. Меня хотят уничтожить? Собственно, а чего я хотел?

– Олег! – голос настоятеля выводит из раздумий. – Что с тобой происходит?

Его цепные псы обходят меня с двух сторон. Идиот! Я не снял бинты с руки, и сейчас на них смотрит священник. Конечно, если я укушен оборотнем, то подлежу немедленному уничтожению, потому что могу превратиться в подобное существо.

– Мне жаль, сын мой… – святой отец не успел ещё договорить фразу, а двое убийц уже бросились в схватку.

Никогда не чувствовал подобного: кровь в моих венах вскипает, словно расплавленный металл бежит по жилам. Я испытываю дикий прилив энергии и необузданное желание вцепиться в глотку своим врагам. Даже не почувствовав, как меняюсь, отшвыриваю Глеба в сторону, и, оскалив клыки, о Господи, прыгаю в комнату, уворачиваясь от удара серебряным кинжалом. Серхио ловок, но для меня – недостаточно. Я победил бы его, будучи человеком, а то, с какой скоростью двигаюсь сейчас, превосходит все мои прежние возможности.

– Святой отец… – вместо слов какой-то звериный хрип, в котором с трудом можно разобрать слова. – Не надо, я умоляю вас, не заставляйте меня убивать.

Сердце в груди бьётся, как заведённое. Кровь кипит и требует схватки. Что со мной? Это же мои братья по вере. Зверь внутри меня рвётся на волю, и я не знаю, как это остановить. Серхио кидается на меня вновь, размахивая кинжалом. Я ухожу влево и мощно толкаю его в грудь рукой. Серхио пролетает через всю комнату и врезается в стену, я слышу хруст костей. Вот чёрт! Я не ожидал, что мой удар будет таким сильным. Правый бок обжигает кинжал – это сумел прийти в себя Глеб. Я хватаю его за горло, поднимаю, ещё не успев понять, что делаю, и с размаху прикладываю об пол. На стену брызгает кровь.

– Да будет слава Господа и сила Его в моём слове…

Настоятель затягивает молитву, и это уже плохо – я чувствую, как голову словно сдавливает тисками. Взревев, прыгаю на него и наношу сильнейший прямой удар, от которого священник бьётся головой о стену, и, оставляя за собой кровавый след, сползает на пол.

Наступившая тишина приводит меня в себя. Оглядываюсь: вся комната забрызгана кровью. Боевой азарт начинает отпускать, дикий ритм сердца замедляется. Пытаюсь взять себя в руки. Что произошло? Я убил своего настоятеля и братьев. Нужно убираться отсюда – на улице слышны сирены полиции. В одночасье лучший убийца и охотник на нежить в этом городе сам превратился в чудовище, подлежащее уничтожению.

– Поздравляю, парень, ты теперь оборотень, и любой из моих братьев, бывших братьев, убьёт тебя, не задумываясь, – я смотрю в зеркало и вижу человека, на лице которого отныне лежит печать смерти. – Но мы прорвёмся, друг.

Да, вот уже и с отражением в зеркале разговариваю. В коридоре раздаётся топот ног, а в дверь начинают стучать – полиция уже здесь. Я оглядываю в последний раз кровавую картину, которую сам и устроил. Хватаю куртку, вкладываю в маленькие ножны на поясе кинжал, и, разбежавшись, выскакиваю в окно. Приземлившись на ноги в шлейфе осколков стекла, я озираюсь по сторонам и бегу в тёмный проход между домами. Город поглощает меня, словно песчинку, я растворяюсь в его переулках. Среди звуков, окружающих меня, слышу один – это зов, сопротивляться которому бесполезно. Он манит и притягивает, и всё моё естество отвечает на этот призыв. Я иду навстречу судьбе…

Невеста

Женский крик разорвал ночную тишину. В этих кварталах города он не был чем-то необычным, тем более ночью. Город с наступлением темноты начинал жить своей мрачной жизнью. Из подворотен и трущоб на улицу выходили те, кто считал себя королями этого времени суток. Ночью происходили самые страшные события, так что на этот женский крик мало кто обратил внимание, а если и были такие, то они постарались как можно быстрее покинуть квартал.

Маргарита смотрела на своё отражение в зеркале и дрожащими руками поправляла причёску, делая это скорее машинально. Из зеркала на неё смотрела красивая черноволосая девушка, с точёными формами и…чёрными провалами вместо глаз. Зрелище было настолько страшно, что она не никак могла к этому привыкнуть, хотя уже неоднократно видела своё отражение.

Первый раз это произошло после того, как она вернулась домой с похорон своего жениха. Боль и пустота в душе не давали покоя, и она не могла заснуть. Добравшись до кухни, девушка выпила львиную дозу валиума, что помогло ей немного успокоиться. Прошла в ванную, умыла лицо и посмотрела в зеркало.

Наверное, она потеряла сознание, потому что ничего не могла потом вспомнить, кроме залитых тьмой глаз, что алчно смотрели на неё из зеркала. Маргарита с трудом добралась до спальни, рухнула на кровать и мгновенно уснула. Тогда в первый раз, во сне, к ней пришёл Арон, её жених. Тот, ради которого она и хотела отдать душу, лишь бы он был жив. Арон нежно взял её за руки, и, посмотрев в глаза, сказал: «Ты совершила ошибку Маргарита. Ты не ведаешь, с кем заключила сделку. И не понимаешь, кого ты призвала в мир. Я стал узником этого соглашения и обязан приходить к тебе каждую ночь. Мой бесплотный дух содрогается от мысли, кем ты станешь впоследствии. Ты подписала сделку с ужасным существом, и ценой стала твоя душа. Невеста…» Маргарита так и не поняла последнего слова Арона.

Она проснулась с ужасной головной болью и ломотой во всём теле. Сон казался чем-то нереальным и уже забытым. Едва поднявшись с кровати, девушка добрела до ванной… и тогда жители дома в первый раз услышали крик, полный боли и отчаянья. Руки девушки упирались в зеркало, а мозг отказывался верить в происходящее. В её глазах была всё та же тьма, что и прошлым вечером. Эти чёрные провалы на месте глаз заставляли разум девушки погружаться в них. Через какое-то время, Маргарита уже не могла не смотреть в своё отражение – это доставляло ей непонятное чувство наслаждения смешанное со страхом.