Затем после цепи рассуждений Прозоров приходит к выводу, что в этом походе в княжеской дружине были недавно присоединившиеся к нему варяги-христиане, которые-де на самом деле и убили Игоря.
Далее к чему-то следует странный пассаж, призванный доказать, что убийцами были именно нанятые Игорем на севере варяги-христиане: «Византийцы варягов-„варангов“ выводили из „Германии“, как со времен Тацита называли все земли между Дунаем и Балтикой, кто бы там не жил: настоящие германцы, славяне, балты, кельты. К чему здесь говорить об этом? К тому, что современник Игоря, византиец Лев Диакон, которого мы уже вспоминали и еще не раз вспомним, пишет, будто Игоря убили… „германцы“. Между прочим, христианство на берегах Варяжского моря называли тогда… „Немецкой верой“. Слова „варанг“ в Византии тогда еще не знали. Зато знали древлян-„дервиан“, и германцами их никто не звал, напротив, ясно называли „славинами“. Итак, не просто поведение дружины Игоря предельно подозрительно, но даже сохранилось свидетельство современника, позволяющее обвинить новых дружинников в убийстве вождя… Как все же погиб Игорь? Лев Диакон говорит, что „германцы“ его привязали к согнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив их, разорвали надвое. Это не случайное убийство в угаре, скажем, пьяной ссоры. Месть „поганым“ за распятия в Византии, за орду степных дикарей в православной Болгарии».
Ну а дальше по версии Прозорова убийцы «едут в Киев, рассказывают нелепую историю – и она входит на страницы летописи. Это не простые наемники, и в Киеве их ждали те, кто достаточно влиятелен, чтоб заставить остальных поверить их рассказу и в то же время не настолько, чтобы видеть в варягах-христианах пешку, сделавшего свое дело мавра. Кто?» – задается вопросом автор. И тут же находит ответ – верхушка христианской общины и дружина христиан-варягов. Ну а княгиня Ольга вольно или невольно помогла им, устроив резню древлян, которые могли рассказать правду и тем самым замела следы преступления. «Ольга, приняв на себя месть за мужа, становится в глазах киевлян его преемницей. И еще крепче привязывает себя к заговору. И спешит, спешит – к подходу из Новгорода Святослава и Асмунда все должно быть готово17. Свидетели и соучастники убийства – уничтожены, Ольга в глазах киевлян – стать мстительницей за мужа и государя, а отношения с древлянами доведены до той степени, когда никто не станет доискиваться истины. Но была или не была Ольга убийцей своего мужа – это именно ее деяния увековечили клевету на него. И это в ее имя чернили государя-язычника иноки-летописцы последующих веков. Дабы оттенить тусклую звездочку ее „премудрости“, заволакивали туманами лжи ясное солнце его государственного и полководческого гения» – подводит итог Лев Рудольфович.
Ну что же, давайте разберем версию Прозорова. Во-первых, совершенно непонятно, чем руководствуется автор, утверждая, что под «германцами» Диакон подразумевал именно христиан. Полностью эта запись у греческого историка звучит так:
«Сфендослав (Святослав – прим. автора) очень гордился своими победами над мисянами (болгарами – прим. автора); он уже прочно овладел их страной и весь проникся варварской наглостью и спесью. Объятых ужасом испуганных мисян он умерщвлял с врожденной жестокостью: говорят, что, с бою взяв Филиппополь, он со свойственной ему бесчеловечной свирепостью посадил на кол двадцать тысяч оставшихся в городе жителей и тем самым смирил и обуздал всякое сопротивление и обеспечил покорность. Ромейским послам Сфендослав ответил надменно и дерзко: «Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами». Император Иоанн, получив такой ответ от скифа (т. е. Святослава – прим. автора), снова отправил к нему послов, поручив им передать следующее: «Мы верим в то, что провидение управляет вселенной, и исповедуем все христианские законы; поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов неоскверненным и благодаря споспешествованию Бога неколебимый мир. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем вам, как друзьям, тотчас же, без промедления и отговорок, покинуть страну, которая вам отнюдь не принадлежит. … Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингор, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое. Я думаю, что и ты не вернешься в свое отечество, если вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, – ты найдешь погибель здесь со всем своим войском, и ни один факелоносец18 не прибудет в Скифию, чтобы возвестить о постигшей вас страшной участи».
Итак, перед нами пересказ посланий двух врагов, каждый из которых стремиться посильнее задеть и унизить своего оппонента, а никак не установить истинные обстоятельства гибели Игоря. Кроме того, где тут хоть один намек на христиан-убийц? Более того, Цимисхий говорит, что Игорь шел походом против германцев, а не с германцами.
Следующая логическая неувязка в версии Прозорова – зачем Ольге устраивать поход на древлян, в котором будет участвовать сотни если не тысячи людей. Ведь этим кровопролитием следов не заметешь, наоборот многие узнают о том, что древляне не причастны к смерти князя. Гораздо проще было бы не обвинять древлян, а тихонько удавить или отравить Игоря и списать его гибель на несчастный случай или смерть по естественным причинам. Мол, конь испугался – понес, и князь о дуб голову разбил.
Ну а сомнения в необходимости сбора дани выглядят просто странно. Полюдье было обязательным ежегодным процессом, князь не только собирал дань, но и судил и, возможно, совершал религиозные обряды. Кроме того, своим появлением он демонстрировал и подтверждал свою власть. Кстати, дань к приходу князя уже была собрана местной элитой, и Игорь брал себе ее часть в установленных местах, а не бегал с дружиной по избам и амбарам. Вопрос размера дани был в том, в какой пропорции ее делить между Киевом и родовой знатью данников.
Так что не мог Игорь не пойти в полюдье, как не может сейчас президент заявить, что-то в роде: «Этот год был удачным благодаря высоким ценам на нефть, так что налоги собирать не будем». И новую дань князь наложил именно потому, что перед этим удачно сходил на Византию и тем самым усилился. Ну а то что он с малой дружиной пришел, так ведь не военный же поход был. Кто же знал, что древляне решат не договариваться, а пролить кровь? Князь просчитался и поплатился за это своей головой. Вечная ему память.
Княгиня Ольга
О воспетой летописцами, поэтами и писателями вдове князя Игоря, мудрой Ольге, достоверно известно очень немного. Особенно о первых трех четвертях жизни, пока она не была вынуждена встать у руля государства. Сомневаюсь, что после смерти Игоря многие верили, что безутешная вдова сможет удержать власть до тех пор, пока не подрастет их сын – Святослав. Слабая женщина на престоле распадающейся страны – что еще нужно претендентам на власть? Но Ольга не просто удержала княжескую власть, но и заметно её усилила, а сделанного ею за пятнадцать лет правления хватило бы с лихвой и на двух мужчин.
Родилась она в псковской земле на северо-западе Руси в начале десятого века. По одной версии, Ольга была из незнатной семьи, а по другой – приходилась дочерью самого Вещего Олега. Впрочем, есть и совсем экзотичная версия о происхождении будущей княгини из болгарского города Плиска, название которого на древнерусском языке писалось так же, как и название Пскова – Пьсков или Плесков. Кстати, у язычника Игоря вполне могло быть несколько жен, но летопись сохранила память лишь об одной Ольге.
Согласно Повести временных лет, после убийства Игоря древляне отправили в Киев посольство, которое объявило Ольге: «Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие… пойди замуж за князя нашего за Мала». Дальнейшее известно даже тем, кого история не интересует абсолютно.
Недобро прищурилась княгиня, и словно ледяным стал ее взгляд. Следующим же утром горе-послов закопали в их же лодье живьем в землю. И, склонившись к яме, спросила их Ольга: «Хороша ли вам честь?». Они же ответили: «Горше нам Игоревой смерти»19. Не теряя времени, княгиня посылает к князю Малу гонца с требованием прислать за ней свиту из наиболее знатных людей древлянской земли, если они хотят видеть её в Искоростени. Ничего не зная о судьбе первого посольства, древлянская знать отправилась в Киев. А ведь наверняка были те, кто предупреждал, что это плохая идея, что не стоит рисковать… Но, видать, поверили в свое счастье лесные люди, не ждали вероломства от женщины… А зря. Это посольство киевляне в полном составе заперли в бане да и сожгли, недолго думая. А вы как хотели? Времена были жестокие, о демократии и толерантности еще и слыхом не слыхивали. Брали кровь за кровь, и мстили обидчикам, пока сил хватало.
Затем княгиня, еще раз воспользовавшись неинформированностью древлян о судьбе их посланцев, с малой дружиной отправилась к Искоростеню, где совместно с древлянами провела тризну над могилой мужа, после чего приказала вырезать захмелевших хозяев. По летописным данным, под мечами дружинников полегло пять тысяч человек.
Интересно отметить, что рассказ о мести Ольги имеет неожиданные параллели в погребальных обрядах руссов, зафиксированных в восточных источниках. Своими действиями княгиня словно воспроизводила ритуал похорон, которого был лишен её муж. Ведь сначала покойного с оружием и имуществом должны были положить в ладью, а потом сжечь. Вот и вдова казня первых послов, заставляет их отправиться в вечность вслед Игорю на ладье. Вторые послы сжигаются – тем самым имитируется погребальный костер. И в заключение княгиня справляет тризну, на которой гибнут знатные древляне.
Вернувшись в Киев, Ольга собрала всю дружину, взяла малолетнего сына Святослава и начала поход на древлян. Теперь речь шла уже не о мести, а о наведении порядка в мятежной земле. Дружинники методично, село за селом, усмиряли древлян, налагая новую дань и уничтожая непокорных. Что стало с князем Малом – неизвестно, но, зная суровый нрав Ольги, думаю, что ничего хорошего его не ждало. Хотя некоторые историки полагают, что детьми Мала могли быть Малуша и Добрыня, служившие при дворе Ольги. Впоследствии Малуша родила сына Владимира от князя Святослава, сына Ольги.
Покорив древлян, Ольга с дружиной отправилась в поездку по Руси, во время которой были заново установлены размеры и сроки уплаты оброков и дани. Также она определила места, где происходил сбор податей – погосты. Подвластные Киеву земли были поделены на отдельные административные единицы, в каждую из которых назначался княжеский администратор-тиун. Княгиня смогла на несколько десятилетий обеспечить мир и порядок в своей большой по тогдашним меркам стране.
До самой своей смерти в 969 году Ольга правила от имени сына и пользовалась заслуженной любовью и уважением подданных. Она же первой из правителей-рюриковичей приняла христианство, причем, для этого отправилась в Византию, где по легенде её крестил сам Константинопольский патриарх, дав ей имя Елена. Умирая, она запретила справлять по себе языческую тризну и была похоронена христианским священником на месте, ею самою выбранном.
Со смертью княгини Ольги закончился первый период в истории Руси. За это время князьям удалось объединить под властью Киева огромные территории вдоль Балтийско-Черноморского торгового пути. Русы, которых привел с собой Рюрик, брали жен на новом месте жительства, и уже в следующем поколении они практически растворились в местном населении, оставив лишь свое имя. Сначала русами стали называть элиту общества – дружину и ближайшее окружение князя, потом земли, подчиненные новой столице – Киеву, стали именовать русской землей. А со временем и весь конгломерат славянских и финно-угорских племен превратился в единый русский народ.
При первых князьях Русь хоть и находилась под властью одного правителя, но все же была объединением полунезависимых княжеств, подчинявшихся великому князю Киевскому, пока тот был силен, и пытавшихся освободиться, когда центральная власть слабела. Кстати, киевских князей, до Владимира Великого включительно, называли каганами – восточным титулом, соответствующим европейскому императору. На западе же правителей Руси, как правило, именовали королями, так как считали Русь равной самым сильным державам своего времени.
Киевский князь не был самодержавным правителем, скорее, первым из многих. Он был самым богатым, сильным и удачливым, и именно поэтому ему подчинялись князья и бояре других славянских племен. Это хорошо заметно в договорах с греками, во время заключения которых в Константинополь посылались послы не только от великого князя, но и от остальных князей.
Весь десятый и часть одиннадцатого века у подвластных Киеву племен сохранялись местные князья, которые обязаны были выставлять войска в поддержку киевской дружины во время больших походов, а также признавать право киевского правителя на сбор с их владений дани-полюдья. В остальных вопросах они были практически независимы от столицы. Естественно, что Рюриковичи по мере сил урезали полномочия местных князей, а при возможности и заменяли их своими наместниками, но это был длительный процесс. Например, древлянская автономия была уничтожена Ольгой, а последнего полоцкого князя сместил лишь Владимир. Еще одним центром власти на Руси было вече – собрание свободных граждан города, которое формально имело высшую власть. Правда, в Киеве, где была резиденция великого князя и стояла его дружина, вече было явно слабее, чем, к примеру, в Пскове или Новгороде, которые со временем превратились в своеобразные республики.
Памятник княгине Ольге в Киеве. фото автора
Основной задачей киевского князя была защита Руси от внешних врагов и обеспечение безопасной торговли с соседями. Наиболее важными торговыми путями были Балтийско-Черноморский (Путь из варяг в греки) и Волжский (Персидский путь), а также путь в германские земли через Чехию. При этом сам князь зачастую выступал в роли купца, сбывавшего собранный в качестве дани и военной добычи товар за рубеж. Именно стремлением обезопасить для русских купцов торговые пути на Восток и Юг объясняется большая часть внешних военных походов Олега и Игоря. Для этих же целей князья стремились овладеть стратегически важными территориями – устьем Днепра, устьем Дуная, Керченским проливом.
О проекте
О подписке
Другие проекты