– Здравствуй, Стоуш, – сказала Авьера. – Как и просил, блинчики со стекловатой.

Блинчики со стекловатой в Общаге больше никто не ел. Делец СЕ-38 с удовольствием кушал картон, чернила и драгоценные камни. Чем дороже камень, тем вкуснее. Двухголовый мыслитель РедеИри из десятой, головы которого постоянно спорили между собой, забрызгивая друг друга слюной, питался скальными породами и пил тёплую ртуть, разбавленную молоком. Не чурался и мрамора, предпочитая розовый. На чернокаменного масюканца из седьмой поглядывал с нездоровой интимностью, облизываясь ярко-красными языками. Однако капитан Угры дал понять, что поедание жильцов жильцами, равно как жильцов экипажем, экипажа жильцами и экипажа экипажем в Общаге запрещено Статутом Общаги. Нарушители будут наказаны. В данном случае вечной ссылкой на Погибель.

– Сама ешь блины со стекловатой, землянка! – весело проорал Стоуш и в радостном припадке чмокнул землянку в щёку, крепко обнял, отстранил, поцеловал в другую щёку и окончательно отпустил. У Авьеры сложилось впечатление, что её обнял чехол от гармони, а целовала немытая картофелина, фактуру которой поразительно напоминала голова хукумца.

– Ух! – выдохнула ошалевшая Авьера. – Ты это чего?

– Я покидаю Общагу! Немедленно! Хукума ждёт меня! Я хочу видеть своих детей! Хочу жену и создать нового элиста! Первый был паршивым электрочучелом, но со вторым всё будет иначе. Я, конечно, соскучился по семье, но разрешил проблему! Первый элист убит моей женой, а скучать по мёртвым глупо. Будущее за элистом вторым!

– Выходит, милый Стоуш, полтора месяца безделья не прошли впустую – тебя озарила долгожданная идея. Но о решении покинуть Общагу ты должен сообщить капитану.

– Так в чём же дело? – волнительно вскричал Стоуш. – Веди меня к нему!

– Капитана сейчас нет. Он с утра пораньше улетел куда-то. Обдумай всё хорошенько, может, упустил чего. Кэп вернётся – заглянет к тебе.

– Тогда давай сюда блинчики со стекловатой, землянка! И почему ты не любишь блинчики со стекловатой, землянка? Они просто объедение, особенно если добавить стальных опилок, чтобы глотку насквозь продрало. Ты ведь не забыла про опилки?

– Не забыла, приятного аппетита. А у меня от стекловаты в горле першит, вот и не ем её.

Авьера открыла кастрюльку с румяными блинными конвертами, густо усыпанными витками мелкой стальной стружки, которая в кастрюльном полумраке напоминала сплющенных мёртвых улиток.

Воста трусцой возвращался с утренней пробежки к блестящим в лучах солнца щавельным стенам АВС-28. Пробежаться по росистой траве в освежающей прохладе туманного утра, среди желтокорых и тонкоствольных банапел – лучшей разминки Воста не знал. Он находился в отличной физической форме. Ему нравилось быть в отличной физической форме. У Общаги однако Восту поджидал Фингоуз. Капитан Угры сунул большие пальцы за портупейную пряжку и стоял, расставив ноги, с видом крайне самодовольным. Интересно, что заставило теплолюбивого Фина выползти наружу в такую рань?

– Вот ты и дождался, Воста, – многообещающе начал кэп. – Уверен я, ты в тайне мечтал об этом. Все полгода службы тайно мечтал об этом. Ждал этого и к этому стремился.

Воста с недоумением поглядел на Фина. К чему он мог стремиться, кроме выполнения своих обязанностей, в которые входила не только чистка помещений, а вообще всё, где требовалось его участие. Требовалось или нет, решал кэп. Обычно требовалось. Авьера тоже числилась уборщицей, но к тому же заведовала на кухне.

– И к чему я стремился?

– Занять моё место, – выдал Фингоуз.

– Нет, не стремился, – подумав, сказал Воста.

– С чего ты взял, что не стремился занять моё место? – воззрился на него Фингоуз с весёлым изумлением в карих глазах. – Не чьё-нибудь а моё, капитана Общаги! Плох тот уборщик, который не хочет стать капитаном. Вот скажи, почему ты не стремился занять моё место?

– Ну… – Трудно говорить о том, что действительно редко занимает голову. – Такая должность – слишком сложно для меня, слишком ответственно. Это ведь много чего знать надо… ракетостроение там… учитывать любую мелочь, понимать, кто именно должен стать постояльцем, кто сможет измениться и сможет изменить свой мир к лучшему. Нет, кэп, тут мозги под стать твоим нужны. А я больше люблю в виртуальном тире из токобоя пошмалять или там в спортзале с Авьерой в спарринге схлестнуться.

– Далось вам всем это треклятое ракетостроение! И не надо этого, этого не надо!

– Чего этого? С Авьерой схлёстываться?

– Да хоть все кости друг другу переломайте! Медкапсула исправит. Нудить не надо, Воста! Не стремился он… Уж тебя я за полгода изучил, ты себе цену знаешь, а потому… – Фингоуз прочистил горло и парадным голосом сказал: – Слушай сюда, уборщик Мнише! Официально назначаю тебя своим преемником. Когда я навсегда покину АВС-28, ты станешь новым общажным капитаном… Ну и харя у тебя! Ха-ха! Радуйся, Общага выбрала тебя! Я горжусь тобой, уборщик! И ты гордись.

Но гордиться Восте почему-то не хотелось. Он был огорошен и наивно надеялся, что кэп разыгрывает, хотя на него это было бы совершенно не похоже. Быть капитаном Общаги, по сути, влиять на судьбы жителей разных миров по всей Вселенной. С первых дней он уважал капитана Угры, несущего на себе столь непомерный груз ответственности. Не каждому такое по плечу. Это ведь сколько думать надо, все последствия учесть… Нет, не его ума должность. Тут любая соринка, в ноздрю залетевшая, может роковой оказаться. Вот какого-нибудь подонка вроде Красавчика шваркнуть, тут проще, хотя иной раз сам насилу уцелеешь. И никакой тебе ответственности, только за Авьеру переживаешь, если с ней на пару работаешь. Ну, она ему самому фору даст. Бывает, чуть зазеваешься на татами, так отмудохает… Даром, что мужем ей прихожусь. Был бы братом, вообще бы убила.

– Погоди, – вдруг дошло до Восты, – ты сказал, выбрала Общага? Это как понимать?

– А вот так и понимай! – Кэп сиял, как взрыв сверхновой на расстоянии в пять световых лет. – Думаешь, я такой умный? Всё просчитываю? Не-е. – Фингоуз состроил по-гасконски хитрую рожу. – Здорово я придумал, да? А я, между прочим, поделился с тобой самой сокровенной тайной капитанов. И у тебя, между прочим, теперь и выбора-то нет, кроме как приступить к обучению на капитана. Да у тебя изначально не было никакого выбора. Выбор за нас делает Общага, а мы исполняем её волю.

– Я ни хрена не понимаю, о чем ты говоришь.

– А тут и понимать нечего! Пошли со мной, покажу тебе святая святых.

Происходило что-то из ряда вон выходящее.

У лифта они встретили Авьеру с тележкой, полной завтраков. Кэп предупредил: “Авьерушка, для жильцов я улетел. Когда вернусь, не сказал. И куда улетел, тоже не сказал”. Выпустив девушку на третьем, они поднялись на шестой этаж, капитанский: с капитанской каютой, капитанской рубкой и наверняка с чем-то ещё капитанским, о чём Воста не знал (капитанские надувные Шнирки?). Здесь он оказался впервые. Доступ на шестой этаж имелся только у кэпа и кандидата в капитаны, сдавшего экзамены.